Глава 5, часть 13. Уютный ужин.
Сад на территории «Водной вуали» представлял собой гравийную площадку, оформленную в стиле традиционного японского сада, что вполне соответствовало атмосфере рёкана. Конечно, пруда с карпами кои здесь не было, но дорожка из плоских камней и заросли бамбука заслуживали высокой оценки.
— Вильгельм так и не спустился, — пробормотал Субару, сидя на веранде с видом на сад и рассеянно ковыряя гравий носком сандалии. В голове всплыло виноватое лицо седовласого старика. Интересно, чем сейчас занимается Вильгельм, отказавшийся от приглашения Субару? Наверняка ему скучно одному до ужина.
— Ну, он не из тех, кто станет слоняться без дела, — добавил Субару.
— Похоже, ты считаешь нас любителями праздного времяпрепровождения, раз уж мы откликнулись на твое приглашение, — с легкой иронией заметил Юлиус, изящно скрестив ноги и сидя рядом с Субару на веранде.
— Не сказал бы, что у нас изысканный вкус. Включая и меня, конечно, — парировал Субару.
Юлиус со смехом кивнул, соглашаясь. Однако, с этим не мог согласиться тот, кто сидел по другую сторону от Субару.
— Ой, как это грубо! Фелис вовсе не ради забавы пришел, да? Просто Субару-кун очень просил, чтобы я был рядом на случай чего…
— Да, я чувствовал себя немного виноватым, приглашая тебя. Но подумал, что если вдруг что-то случится, с тобой будет спокойнее. Хотя, похоже, ты оказался не нужен, — сказал Субару, прищурив один глаз. Другим он наблюдал за происходящим в саду – стремительным поединком. Честно говоря, скорость движений была на грани восприятия Субару, но одно он мог сказать точно:
— Райнхарт, этот парень, настоящий монстр.
— Сложно не согласиться, но все же не хотелось бы слышать такое описание в адрес друга, — ответил Юлиус.
— Да уж, сложно это отрицать, — добавил Фелис.
Перед глазами троих разворачивалась картина, подтверждающая их вывод.
На гравийной площадке сада стояли друг против друга двое. Блондин, словно разъяренный зверь, бросался на рыжеволосого героя, который с поразительной легкостью уклонялся от его яростных атак. Гарфиэль, бросивший вызов, использовал все свои силы, двигаясь с невероятной скоростью и атакуя Райнхарта со всех сторон. Но Райнхарт предугадывал каждый его шаг, каждый взмах когтей, каждый выпад, каждое движение локтей и колен, и с невозмутимым спокойствием уходил от ударов. Причем…
— Он что, ни разу с места не сдвинулся? — спросил Субару.
— Как и было оговорено. Райнхарт никогда не нарушает условий. Хотя, думаю, для Гарфиэля это унизительно, что он не может заставить его сдвинуться, — ответил Юлиус.
Гарфиэль менял тактику, атакуя сверху, снизу, пытаясь найти хоть малейшую брешь в обороне Райнхарта. Но все его попытки были тщетны – Райнхарт словно растворялся в воздухе, и атаки Гарфиэля лишь нарушали его собственное равновесие.
Райнхарт по-прежнему стоял на том же месте, где и в начале поединка. Он отражал все атаки Гарфиэля, не сделав ни шагу.
…Когда Гарфиэль ворвался в комнату и вызывающе заявил о своем желании сразиться с Райнхартом, Субару счел это безрассудством по многим причинам.
Во-первых, он не думал, что Райнхарт примет вызов. Откровенно говоря, это был каприз Гарфиэля, а Райнхарт не видел в этом поединке никакого смысла. Ему не было никакого дела до того, кто из них сильнее — подобные детские разборки были чужды Райнхарту. Кроме того, Райнхарт был рыцарем политического противника, и вызов Гарфиэля мог быть воспринят как провокация. Конечно, Субару верил, что Гарфиэль не преследовал такой цели, но все же причин для отказа от поединка было предостаточно. Поэтому Субару почти смирился с тем, что этот бой не состоится.
Но в глубине души он все же хотел увидеть этот поединок.
Гарфиэль Тинзель, несомненно, был сильнейшим бойцом в лагере Эмилии. Конечно, исход любого боя зависит от множества факторов, и невозможно иметь безупречную статистику побед. У Гарфиэля тоже были свои слабости. И все же за прошедший год именно Гарфиэль стал основой боевой мощи лагеря Эмилии. Это признавали все, и сам Гарфиэль этим гордился. Он заслужил это своими результатами и достижениями.
Однако у Гарфиэля была одна проблема. С тех пор, как он покинул Святилище, он лишь однажды столкнулся с противником равной силы. Единственной, кто сражался с Гарфиэлем на равных, была Эльза, убийца, напавшая на старый особняк Розваля. И даже ее Гарфиэль в конце концов одолел. После этого у него не было возможности испытать себя в настоящем бою.
Конечно, Субару и его товарищи смогли победить Гарфиэля, объединив свои силы, но это была лишь хитроумная стратегия. В честном поединке Гарфиэль Тинзель никогда не знал поражений.
…Поэтому Субару, хоть и понимал всю жестокость ситуации, желал увидеть бой между Райнхартом и Гарфиэлем.
Если бы Гарфиэль мог достичь вершины, не познав горечи поражения, это было бы прекрасно. Но оставаться сильнейшим бойцом лишь благодаря удаче, сражаясь только со слабыми противниками – слишком ненадежно.
Поэтому Субару решил довериться герою, чью силу он видел лишь раз – Райнхарту ван Астреа.
— Я и хотел, чтобы это случилось… но не думал, что разница будет настолько огромной, — пробормотал Субару, скорее пораженный, чем разочарованный.
Вопреки его ожиданиям, все произошло как нельзя лучше. Когда они с Гарфиэлем пришли в комнату Райнхарта, тот неожиданно легко согласился на их предложение. Это было настолько неожиданно, что Субару даже немного опешил. А когда Гарфиэль предложил выйти за пределы города, чтобы не нанести ущерба, Райнхарт с улыбкой ответил: «Сада будет достаточно. Я предупрежу хозяев, чтобы они не беспокоились».
Возможно, Райнхарт не хотел никого обидеть, но для Гарфиэля эти слова стали настоящим вызовом. Он излучал такую ярость, что Субару стало не по себе.
Они спустились в сад рёкана и, установив несколько правил – не использовать оружие, не наносить травм, не использовать опасные Божественные Защиты, – начали поединок. Субару позвал Фелиса на случай, если кто-то пострадает, а Юлиуса и Вильгельма – в качестве комментаторов. Вильгельм, к сожалению, отказался, как только услышал о сути дела, но Юлиус и Фелис согласились понаблюдать за боем. Отто все еще не вернулся.
— Я не стал звать девушек и младших братьев Мими, — сказал Субару.
— Мудрое решение. Анастасия, несмотря на свою внешность, весьма прагматична. Узнай она об этом, тут бы сразу устроили тотализатор. А если бы пронюхали Хейтаро и остальные, Мими подняла бы такой шум… — ответил Юлиус, не отрывая взгляда от поединка. Он был явно взбудоражен.
Собрав таким образом небольшую группу зрителей, бойцы начали схватку. Вначале Гарфиэль, вероятно, думал так:
*Я заставлю тебя пожалеть о твоей самонадеянности. Мы выйдем на открытое пространство, где ты сможешь показать свою настоящую силу.*
Конечно, сад при рёкане был довольно просторным, но это если рассматривать его как место для отдыха. Для серьезного поединка места явно было недостаточно. К тому же, Райнхарт поставил условие — *не повредить сад*.
Разве не самонадеянно полагать, что этого пространства достаточно?
Поэтому желание проучить зазнавшегося противника было вполне естественным. Но что же произошло на самом деле?
— Юлиус, можно один вопрос? — спросил Субару, подперев щеку рукой.
— Задавай сколько угодно. Отвечать я или нет – другой вопрос, — ответил Юлиус.
— Не язви. Вот поэтому ты мне и не нравишься, — сказал Субару и, немного подумав, продолжил: — Как тебе Гарфиэль? Сильный?
— Сильный. Я слышал о нем, но, честно говоря, не ожидал многого от одного из двух защитников Эмилии, учитывая, что второй — ты.
— Он силен, его способности настоящие. Если бы речь шла о чистом фехтовании, я бы не поручился за свою победу. Кроме того, у него большой потенциал. Он, несомненно, способен достичь вершин боевого искусства.
В уверенных словах Юлиуса чувствовалось восхищение увиденным талантом. Даже в его глазах сила Гарфиэля была очевидна. И в то же время — зависть, которую он испытывал, видя этот потенциал в другом. Это было естественно. Юлиус тоже посвятил свою жизнь боевому искусству, и, что немаловажно, он был мужчиной.
— Но-о… Несмотря на все эти блестящие перспективы, сейчас бедному Гарфиэлю остается лишь быть игрушкой в руках противника, мяу, — с жестокой прямотой заявил Фелис.
Никто не стал возражать. Все присутствующие понимали это. И больше всех это понимал сам Гарфиэль.
Гарфиэль, который когда-нибудь, возможно, станет одним из сильнейших.
Но сейчас он всего лишь игрушка в руках сильнейшего в мире.
Райнхарт воспользовался неудачным выпадом Гарфиэля, уклонился и оказался у него за спиной. Он схватил Гарфиэля за руку, резко развернул и бросил на гравий.
Поднялось облако пыли. Гарфиэль, задыхаясь от удара, лежал на спине. Райнхарт положил ему руку на лоб, и Гарфиэль замер, словно парализованный, и тяжело выдохнул.
Он признал свое поражение прежде, чем кто-либо успел сказать хоть слово. И это уже само по себе было проявлением достоинства.
Оставалось лишь надеяться, что это утешит его.
…Гарфиэль не появился за ужином.
— Ну почему вы все делаете за моей спиной?! Такое интересное событие! — с досадой проговорила Анастасия, оглядывая собравшихся в комнате мужчин. Сегодня на ней было не привычное белое меховое платье, а элегантное юката, ее темно-фиолетовые волосы мягко струились по спине. Легкий румянец на светлой коже придавал ей необычайную привлекательность, которая удивительным образом сочеталась с ее, казалось бы, детской внешностью.
— Я предвидел такую реакцию и поэтому не стал вас приглашать. Мне показалось, что Анастасия-сама и остальные предпочтут провести время в более приятной компании, — с легкой улыбкой ответил Юлиус, садясь рядом с ней. Мужчины только вернулись с поединка в саду.
Анастасия, услышав его слова, расплылась в корыстной улыбке:
— Ха-ан, мой рыцарь как всегда умеет льстить. Не думай, что я все меряю деньгами! Просто моя душа торговца жаждет зрелищ, вот и все!
— Пожалей парня, он и так подавлен. Пусть денек погорюет, а потом вернется к нам прежним, — сказал Субару, переживая за своего младшего товарища.
Все присутствующие понимающе кивнули. Однако…
— Да ладно тебе, он наверняка опять издевался над кем-то без всякой пощады. Извини, братишка, — сказала Фельт, сверкнув клыками и обращаясь к Райнхарту. Она сидела рядом с ним и беззаботно хлопала его по плечу. Рыжеволосый рыцарь лишь горько улыбнулся.
— Фельт-сама, ваши слова могут быть неправильно истолкованы. Кроме того, наш поединок не был односторонним избиением. Было много моментов, когда я сам был на волоске от поражения. Это был по-настоящему захватывающий бой.
— Да, конечно. Глядя на то, как ты тренируешь Гастона и остальных, в это трудно поверить. Ты же с ними совсем не церемонишься, — парировала Фельт.
— Я никогда не позволяю себе относиться к кому-либо свысока. И я не настолько самоуверен, чтобы думать, что могу победить, не прилагая усилий, — твердо ответил Райнхарт.
Фельт фыркнула и потеряла интерес к разговору. Субару засомневался, что такие отношения между госпожой и слугой могут быть гармоничными. Но больше всего его зацепили слова Райнхарта.
Те, кто видел бой в саду, понимали, что это была лишь попытка утешить Гарфиэля. Однако в словах Райнхарта не было и тени фальши.
Вероятно, Райнхарт просто говорил то, что думал. Несмотря на то, что его слова могли быть восприняты как заносчивость, в них чувствовалась искренность. Возможно, именно эта прямота и была его самой опасной чертой.
— Кстати, Фельт-сама, ваш наряд… — начал Райнхарт.
— Что, не нравится? Я только из бани, вместе со всеми. Все переоделись в это, вот и я тоже. Только не говори, что это неприлично или что-то в этом роде, — ответила Фельт.
— Нет, что вы. Я хотел сказать, что вам очень идет, — ответил Райнхарт.
— Надоедливый, — проворчала Фельт.
Комплимент от самого уважаемого рыцаря королевства, которым мечтала бы получить любая девушка. Фельт же с раздражением отмахнулась от него. Судя по небрежно надетому юката, ей было совершенно все равно, как она выглядит.
…Как и сказала Фельт, пока они с Райнхартом сражались в саду, девушки решили посетить баню. Поэтому все они сейчас были в юката.
Не только Анастасия и Фельт, но и Мими, Круш, Эмилия и, как ни странно, Беатрис.
— После того, как Субару бросил Бетти и ушел в сад, я гуляла по рёкану и наткнулась на Эмилию. Я говорила, что не хочу, но она меня заставила!
Беатрис, одетая в светло-голубое юката, смущенно отвела взгляд. Традиционный японский наряд удивительно шел этой миловидной девочке с европейской внешностью. Еще более удивительно было то, что ее волосы, хоть и были влажными после бани, сохраняли свою привычную форму вертикальных локонов. Субару даже потянул за один из них – локон, чуть более тяжелый, чем обычно, упруго отпружинил.
— Беатрис так говорит, а как на самом деле? — спросил Субару у Эмилии.
— А? Беатрис пришла ко мне и сказала, что Субару к ней холоден, и ей грустно. А тут как раз предложили пойти в баню, вот я ее и позвала. Мне кажется, ей понравилось…
— Это… это клевета! Ложь! Субару, кому ты веришь, мне или Бетти?!
— Ты только что сама во всем призналась, — усмехнулся Субару.
Субару вынес вердикт, основываясь на показаниях неискренней Беатрис и слишком уж искренней Эмилии. Беатрис с досадой опустила голову, а Эмилия весело рассмеялась. Она тоже была в юката, а ее длинные серебристые волосы, еще влажные после бани, были собраны в хвост на затылке. Открытая шея… Просто великолепно.
— Субару, ты почему так тяжело дышишь? Температура поднялась? — спросила Эмилия.
— Небольшая любовная лихорадка. Эмилия-тан, можно я заплету тебе косичку?
— Можно, но скоро принесут еду. Может, потом? — предложила Эмилия, указывая на стол.
Субару неохотно убрал руку. Все вокруг смотрели на него с каким-то странным выражением. Субару вопросительно посмотрел на Фельт:
— У вас с сестренкой какие-то странные отношения. Вы вроде как вместе, но никакой романтики. Да и в прошлый раз, когда я вас видела, все было довольно… хм… напряженно, — ответила Фельт.
— Что значит, нет романтики? И, пожалуйста, не напоминайте мне о том, что было в замке, у меня до сих пор сердце болит, — вздохнул Субару.
Субару понимал, что имела в виду Фельт. За последний год он был рядом с Эмилией как ее рыцарь, но это не сделало их отношения ближе в романтическом плане.
Скорее наоборот, он стал меньше воспринимать ее как девушку, чем до того, как стал ее рыцарем.
Все дело было в эмоциональной зрелости Эмилии. Она еще не была готова воспринимать чувства Субару как романтические. Поэтому и Субару вел себя с ней естественно, как друг. Его чувства не ослабли, просто изменилось его отношение к ней. И пока Эмилия не повзрослеет, ничего не изменится. По крайней мере, Субару понимал, что если он поторопит события, ничего хорошего из этого не выйдет.
— Наверное, это похоже на мои отношения с Круш, — пробормотал Субару, задумчиво почесывая подбородок.
— Наши отношения? — Круш удивленно склонила голову.
Она тоже была в юката, как и все девушки, побывавшие в бане. Тонкая ткань обрисовывала ее женственные формы, которые были незаметны под мужской одеждой. Красавица Круш, лишенная своей обычной строгости, выглядела удивительно нежной и беззащитной. Даже в аккуратно надетом юката, которое ей помогла надеть Фелис, она излучала какое-то особое очарование.
Под взглядом Круш Субару потер нос и сказал:
— Ага. Фелис постоянно крутится возле Круш, но у него нет никаких романтических намерений. Хотя у меня, конечно, все началось с банальной симпатии, но, думаю, наше отношение к любимым людям чем-то похоже.
— Мне даже как-то неловко стало от таких слов. Хи-хи. Правда, Фелис?
— У Фелис к Круш-сама масса низменных желаний, да-а, — ответил Фелис.
На мгновение в комнате повисла тишина.
Улыбка застыла на лице Круш. Фелис же смотрел на нее, лучась своей обычной улыбкой. Кстати, он тоже успел переодеться в юката, которое ему, как и всем девушкам, удивительно шло. Это немного раздражало Субару. Но сейчас было не до этого.
— Прости, что поднял эту тему. Лучше давайте поедим, — поспешно сказал Субару.
— Не смейте так просто уходить от ответственности! — воскликнула Круш, едва сдерживая слезы.
Для нее это, видимо, стало громом среди ясного неба. Но Субару тоже не горел желанием ворошить прошлое. Он беспомощно огляделся и встретил взгляд Вильгельма, который до этого молчал.
— Фелис, не стоит так пугать Круш-сама. Мне кажется, ты стал слишком злоупотреблять своими шутками.
Старик был единственным мужчиной в комнате, одетым в юката. Похоже, он ходил в баню вместе с девушками. В юката, как и в обычной одежде, он выглядел воплощением спокойствия и гармонии. Если бы рядом с ним лежал меч, картина была бы идеальной.
— Виль-сан, даже ты так говоришь? — удивился Фелис.
— Уважение, привязанность, любовь… Вполне естественно, что присутствующие здесь испытывают теплые чувства друг к другу. Скрывать свои истинные намерения – это детская шалость. Если не будешь осторожнее, мне придется с тобой серьезно поговорить, — сказал Вильгельм.
— Ну вот, опять строгости, — проворчал Фелис, прижимаясь к плечу Круш. — Не нужно так переживать, это была шутка. Если бы у Фелис к Круш-сама были такие чувства, возникло бы много проблем, мяу.
— Д-да, конечно… Фух, я так испугалась. Мне показалось, что я неправильно истолковала чувства Фелис, потому что сейчас не могу контролировать свое благословение…
— …Такого не может быть, — тихо сказал Фелис.
Круш облегченно вздохнула. Но Субару заметил тень, мелькнувшую в глазах Фелиса. Это было сложное чувство, возможно, его собственные сомнения, которые он обычно скрывал.
За этот год Фелису тоже не удалось исцелить свою госпожу. И он, как и Субару, наверняка страдал от бессилия, но продолжал поддерживать свою госпожу, потерявшую память.
— Ужин готов. Можно подавать? — раздался голос слуги рёкана. Йошуа, который до этого сидел тихо, как мышь, кивнул, и слуги начали вносить блюда. Все присутствующие с удивлением смотрели на стол, который быстро заполнялся едой.
Однако удивление Субару отличалось от удивления остальных. Эмилия и остальные были поражены необычными блюдами и способами их приготовления, а Субару – тем, что увидел здесь то, что казалось ему невозможным в этом мире.
В этом мире не было моря, поэтому здесь не подавали привычные суши или сашими. Но… на столе было блюдо с нарезанной сырой рыбой.
— Это можно есть прямо так? — спросила Эмилия.
— Непривычно, да? Это блюдо готовят только в прибрежных районах. В «Водной вуале» оно считается фирменным, — ответила Анастасия.
Кроме сашими, на столе было много других блюд, напоминающих японскую кухню. Пока все с опаской разглядывали еду, Анастасия первой взяла палочки… но Субару опередил ее.
Он взял кусочек рыбы, обмакнул его в соус, похожий на соевый, и отправил в рот. Эмилия и Беатрис одновременно ахнули. Субару вдруг подумал о паразитах, но, судя по контингенту гостей и заботе хозяев, в таком месте об этом точно позаботились. Поэтому он мог просто наслаждаться вкусом.
— Ммм! Сашими! Как же я по вам скучал! Просто объедение! Спасибо за угощение!
— Еще как! Это просто шедевр! Настолько свежая рыба… Даже по моим меркам это высший класс. Если бы здесь был рисовый уксус и рис, я бы показал вам свое мастерство в приготовлении эдомаэ-ниг
ири…
— Извини, я ничего не поняла. Но, раз вкусно, то хорошо, — сказала Эмилия и, подражая Субару, взяла кусочек рыбы и обмакнула его в соус. Ее глаза расширились от удивления, и она радостно сжала кулачки: — Ммм!
Видя восторг Субару и Эмилии, остальные тоже начали пробовать блюда. Анастасия, у которой, похоже, украли «первый кусок», выглядела немного недовольной, но, видя искреннюю радость Субару и Эмилии, она невольно улыбнулась и тоже принялась за еду.
Ужин, начавшийся с некоторого напряжения, проходил в теплой и дружеской атмосфере.
…В этот вечер, словно по велению луны, мир подарил им несколько часов спокойствия и безмятежности.
https://t.me/rz_arc