October 12

Глава 5, часть 36. Начало и конец любви.

※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※

За спиной – комната, набитая гигантскими мухами. Сбоку, сквозь пролом в стене, на землю рухнул чёрный дракон, не в силах пошевелиться.


А перед глазами – девушка, которая пинала ногами Круш и заливалась безумным смехом. Зловещая ухмылка, издевательские речи... если верить тому, что она сама о себе сказала, то перед ним стоял Архиепископ Грехов Ведьмы Культа Ведьмы, отвечающий за «Похоть», Капелла Эмерада Лугника.


— Да что, чёрт возьми, происходит?..


— Думать бесполезно, кусок мяса! Вам, ничтожествам, не нужно ломать голову, просто принимайте реальность такой, какой она вам преподносится! Дрожите от ужаса перед прекрасной девочкой, которая, как оказалось, есть Архиепископ Грехов Ведьмы!


Капелла высунула язык и непристойно захихикала, приплясывая перед Сбаллом, который в отчаянии скреб себя по голове. Под её ногами лежала Круш, закатив глаза и истекая кровью.


Видимых ран не было, но ущерб, нанесённый её жизни, был очевиден. Гарфиэль, способный использовать лечебную магию, был далеко, и ситуация грозила стать катастрофической.


— И вообще, разве вы не находите это странным? Это городская ратуша, центр управления городом. С чего бы здесь разгуливать мелкой девчонке? Как можно жить, не задавая вопросов, сразу бросаясь на помощь всем «несчастным детям»? Такая тупость мне непонятна!


— Заткнись. Я хочу многое сказать и спросить, но сначала убери свою ногу!


— Ха? Неужели вы так рады лицезреть мои ножки, что у вас слюни текут? Или вам нравится, как эта мясная кукла лижет мои ступни? Фигурка у неё что надо, да. Ты, наверное, еле сдерживаешься, ха-ха-ха!


— ...! Ты не имеешь права так обращаться с ней!


Капелла с наслаждением вдавила каблук в грудную клетку Круш, заставив её кости хрустнуть. Взбешённый её словами и поступком, Сбалл оттолкнулся от земли.


Пригнувшись, он сделал шаг вперёд. Капелла, словно только этого и ждала, хлопнула в ладоши, приветствуя его. Но Сбалл не был настолько глуп, чтобы бездумно бросаться в атаку.


Хотя Круш и потеряла память, она оставалась воином. Достаточно сильным воином, раз Вильгельм позволил ей участвовать в этом сражении. И эта Круш была повержена за каких-то десять секунд, пока он отвлёкся.


Не было сомнений, что сила «Похоти» намного превосходила его собственную.


Поэтому сейчас Сбаллу нужно было не победить врага, а изменить ситуацию.


— ...


Вытащить Круш, находящуюся на грани жизни и смерти, и как можно скорее соединиться с Юлиусом и остальными.


Отступление – вот главный приоритет. Остановить трансляцию хотелось, но жертвовать жизнью ради этого было слишком.


К тому же, людей, которые должны были находиться в ратуше, не было видно, по крайней мере, на этом этаже. На данный момент сил для её освобождения явно не хватало.


Поэтому Сбалл не колебался.


— Опа-на?


— Тья!


Капелла удивлённо округлила глаза, услышав глупый возглас Сбалла. Взмахнув хлыстом, он ударил не по ней, а по полке на стене рядом с ним. На полке стояла металлическая фигурка в форме человека. Сбалл ловко подцепил её хлыстом, крутанул запястьем и метнул в Капеллу.


Вращающийся на огромной скорости металлический предмет был куда опаснее, чем удар хлыста. Он мог легко пробить стену. Чтобы защититься, Капелле пришлось бы убрать ногу с Круш.


Именно эту возможность Сбалл и собирался использовать, чтобы вытащить её.


— Попади!


— Как пожелаете.


— Что?!


На решительный крик Сбалла Капелла ответила спокойным голосом. В следующее мгновение раздался звук плоти и костей, пронзаемых металлом, и голова Капеллы брызнула кровью. Лоб девочки, получившей удар в голову, раскололся, кусок кожи с волосами отлетел в сторону, обнажив ужасную рану, из которой по щеке потекла липкая кровь.


Половина милого лица девочки превратилась в кровавое месиво. Левый глаз лопнул, потухший взгляд уставился на Сбалла. Неожиданное развитие событий на мгновение парализовало его.


Глупый момент колебания, возникший из-за действия, целью которого было создать брешь в обороне противника... Архиепископ Грехов не могла упустить такой шанс.


— Почему вы все так мило пляшете у меня на ладони? Я просто обожаю такую безнадёжную глупость. Ха-ха-ха!


Пока Сбалл застывал в шоке, смех Капеллы проникал в его разум. Она повернулась, и в следующий миг чёрный вихрь ударил его сбоку, отбросив на несколько метров.


— Гха!


Словно получив удар от гиганта, Сбалл пролетел через всю комнату, сбивая столы, и врезался в стену. С трудом поднявшись, он увидел...


— Ну как, понравилось? Или от моей красоты у тебя дар речи пропал?


— ...Что это?


— Хм? А, это? Ну, и на что, по-вашему, это похоже?


Пока онемевший от боли Сбалл не мог вымолвить ни слова, Капелла весело виляла бёдрами. И тут из-под её короткой юбки показалось нечто, чего там быть не должно... Чёрный толстый хвост дракона.


Сбалл понял, что именно этот хвост сбил его с ног. Его поразило несоответствие: огромный драконий хвост, приделанный к хрупкому телу маленькой девочки. Что это? Что это такое? Что это, чёрт возьми?!


— Неужели это дракон, который превратился в человека...?


— Бинго! Какой же у вас скудный словарный запас и примитивное мышление! Я, такая добрая, даю вам столько подсказок, а вы всё равно ничего не понимаете!


— ...!


Раздражённая догадкой Сбалла, Капелла взмахнула хвостом. Длинный хвост с треском обрушился на пол, оставляя на нём трещины. Сбалл едва успел увернуться.


— А вот теперь не расслабляйтесь!


— Угх!.. Что?!


Увернувшись от хвоста, Сбалл тут же получил удар огромной левой рукой. Его отбросило назад, где его подхватил хвост и швырнул в потолок. Падая вниз, Сбалл почувствовал, как острые, как лезвия, крылья разрезают его спину.


С криком боли он рухнул на пол. Кашляя от удара, Сбалл увидел то, что его атаковало.


Он увернулся от хвоста чёрного дракона, но тут же получил удар огромной левой лапы какого-то зверя. Хвост снова подбросил его вверх, а затем его разрезали острые крылья птицы. И всё это было частью тела девочки перед ним.


— Ну что, догадались?


Чудовище – иначе и не скажешь. Девочка с хвостом дракона, лапой зверя и крыльями птицы. Увидев это, Сбалл не мог подобрать слов. Вместо слов он испытывал лишь отвращение, вызванное видом неестественного существа.


Всё, что он чувствовал к этому монстру – это отвращение.


— Мутация, трансформация...


— Я – Архиепископ Грехов «Похоть», Капелла Эмерада Лугника. Вся любовь и уважение в этом мире предназначены только мне. Я, самая достойная любви, могу удовлетворить любые, даже самые извращённые желания. Я воплощение высшей красоты во всех её проявлениях. Могу превратиться в любую девочку, которая вам нравится. Я девушка, которая отдаёт всю себя! Ха-ха-ха-ха!


Болтая без умолку, Капелла начала меняться прямо на глазах у Сбалла. Чудовище превратилось в миниатюрную девочку, затем вытянулось, став взрослой женщиной с пышными формами, потом – в простую деревенскую девушку, а в следующее мгновение – в невинного вида ребёнка с похотливой ухмылкой на лице.


— Ну, какая я вам больше нравлюсь?


— ...


Сбалл потерял дар речи. Ужас охватил его.


Это было извращение всех ценностей. Простая, но чудовищная способность «Похоти» попирала любые устои, приковывая к себе взгляды.


Рана на лице, полученная от удара статуэткой, уже исчезла без следа. Невероятная регенерация, или же просто сокрытие ран с помощью трансформации?


Как бы то ни было, загадка чёрного дракона, превратившегося в девочку, была решена. Сначала он подумал, что это что-то вроде одержимости, как у Петельгейзе, но если это не так...


— ...А?


Если это не так, то что случилось с мухами в комнате вещания и с чёрным драконом?


— Что, дошло наконец?


— ...Подожди. Подожди, подожди, подожди! Подожди!


Капелла, словно прочитав его мысли по выражению лица, рассмеялась. Она превратилась в изящную женщину с длинными волосами, и даже голос её изменился. Сбалл уже не понимал, с кем разговаривает. Он покачал головой.


Нет, это не может быть правдой. Хоть ему и хотелось в это верить. Но только так всё вставало на свои места. Иначе ничего не имело смысла.


Способность Капеллы – «Похоть» – позволяла ей свободно менять своё тело.


А что, если эта способность действует не только на её собственное тело?


— Догадались, кто эти мухи и ящерка? Даже ваш тугодум, наконец, заработал?


— Они... эти люди...


— Ну-ка, ну-ка, отвечайте. Я вся внимание. Ха!


Прикрыв рот рукой, Капелла высокомерно рассмеялась. С трудом сдерживая отвращение, Сбалл, скрежеща зубами, произнёс:


— ...Это люди, которые были в этом здании, превращённые тобой?


— Верно! Но слишком поздно. Приза не будет. Похвалы от меня тоже не ждите. Я не понимаю, зачем существуют такие уродливые куски мяса, как вы!


— Это мои слова!


Капелла с безразличным видом подтвердила свой ужасный поступок.


Безвольные люди, запертые в тёмной комнате… Красные глаза мух, которые все разом уставились на него… Непрекращающийся жужжащий звук, доносящийся из комнаты…


— Наверное, они просили о помощи…


— Вам противно?


— Просто отвратительно! Ты… ты, вы все…


— Чувствуете отвращение? Вам тошно? Так вот…


Слова кончились. Сбалл сплюнул, стиснул зубы так, что чуть не сломал их, и уставился на Капеллу кровью налитыми глазами. Если бы взглядом можно было убить, он бы убил её прямо сейчас.


Превратить людей в мух и играть их жизнями. Это хуже, чем просто убить. Это кошмар.


За последние несколько часов Сбалл увидел четырёх Архиепископов Грехов, с которыми ему раньше не доводилось встречаться.


Сириус, «Гнев», – извращенец, манипулирующий чувствами других и навязывающий свою эгоистичную любовь.


Регулус, «Жадность», – убийца, навязывающий всем свои взгляды и эгоцентризм.


Альфард, «Обжорство», – святотатец, пожирающий «воспоминания» и «имена» людей, уничтожая их жизненный путь.


И Капелла, «Похоть», – монстр, играющий с человеческим достоинством и ценностями.


Все они были безнадёжно, ужасно безумны.


— ...


Капелла, казалось, ждала ответа Сбалла, охваченного яростью, но затем замолчала. Он гадал, что за бред она выкинет в следующий раз.


Внезапно выражение лица Капеллы…


— Да, именно отвращение и тошнота, вот что нужно.


…изменилось. Она улыбнулась, словно наслаждаясь негативными эмоциями Сбалла. Хлопнув в ладоши, она указала на комнату с людьми-мухами.


— Вы почувствовали отвращение, увидев кучу огромных мух. И это правильно, так и должно быть. Кто бы это ни увидел, все испытают отвращение к таким мерзким существам. И это правильно.


— Что ты…


— Нечто отвратительное и мерзкое, которое вызывает тошноту у всех. Я превратила никчёмные куски мяса в жалких насекомых. Никто не сможет любить такое. Это очевидно.


— Так к чему ты клонишь?!


— Люди не могут жить без любви, но они не способны любить таких существ. Значит, им придётся любить что-то другое. Методом исключения. Как ни крути, никто не сможет полюбить такую мерзость.


Голова Сбалла опустошилась.


Он слушал сухие хлопки её ладоней и мечтал сбежать отсюда.


Прямо сейчас, не теряя ни секунды, исчезнуть из этого места, где находилось это чудовище. Он не хотел видеть её, не хотел чувствовать её присутствие, не хотел слышать её голос, не хотел помнить о её существовании. Если это не физиологическое отвращение, то что?


Только к таким, как она, применимо выражение «физиологически не переношу».


Он инстинктивно боялся её.


— Я, милосердная и добрая, очень влюбчивая женщина. Я решила, что вся любовь и уважение в этом мире принадлежат мне. Но я никогда не забываю о том, что нужно стараться, чтобы тебя любили. Чтобы меня любили, я стану такой, какой вы хотите меня видеть. Чтобы вы смотрели только на меня, я уберу всё, что может отвлечь ваше внимание. Мне всё равно, кого вы любили раньше. Если в конце концов вы выберете меня, я сделаю всё для этого. Я буду поднимать свою привлекательность всё выше, выше, выше! А привлекательность всех остальных кусков мяса буду опускать всё ниже, ниже, ниже! Чтобы все любили только меня, самую прекрасную в этом мире!


— ...Лучше убей.


— Зачем? Я пацифистка, я не могу убивать. И потом, каким бы ни был кусок мяса… пока он жив, остаётся шанс, что он полюбит меня. У меня сильно развито чувство собственной важности. Я хочу, чтобы как можно больше людей ценили меня, как можно дольше и как можно сильнее. А если это невозможно, тогда и только тогда – смерть! Сдохните все! Вот вам моя ценная напутствующая речь!


— ...


— ...


— ...


— Я понял.


— О, вы поняли? Тогда начинайте петь мне дифирамбы, растворяйтесь в любви и превращайтесь в кусок мяса, который мне нравится…


— Умри.


Мысли не шли в голову. Думать было не нужно.


Это существо перед ним – враг. Худший из врагов. Больше информации ему не требовалось.


Сбалл взмахнул хлыстом. Удивлённое чудовище отскочило назад, наконец, оторвавшись от Круш. Сбалл подбежал к ней и подхватил на руки.


Обхватив её лёгкое тело, он рванул назад.


— Вот видите, всё-таки самцы текут по самкам! Не надо отрицать! Не надо притворяться! Вам нравятся красивые, милые, мягкие и приятные на ощупь! Не надо строить из себя святош!


— …!


Капелла погналась за Сбаллом, протягивая руки. Одна рука превратилась в змеиную голову, другая – в львиную… Искажённые шеи извивались по полу, пытаясь укусить Сбалла.


Правая нога снова начала кровоточить. Боли не было. Пусть хоть оторвётся. Сбалл сосредоточился на том, чтобы защитить тепло и тяжесть в своих руках, уклоняясь от атак Капеллы, используя все свои силы.


— Так дорожите своей самкой! Тогда держите её крепче и не отпускайте! Тело, соблазняющее мужчин! Взгляд, вызывающий сочувствие! Губы, издающие сладкие звуки! Приятная плоть, плоть, плоть! Все вы за этим гонитесь, куски мяса! Сдохните! Сдохните! Сдохните немедленно!


— Заткнись, ублюдок! У меня с ней ничего такого нет!


— Врёте! От самки пахнет самкой, а от самца – самцом, так что всё едино! Разве вам никогда не приходили в голову грязные мыслишки? Хоть раз, хоть на секундочку? Если хоть на секунду подумали, то это уже отношения между самцом и самкой. В чём разница! В чём разница! Скажите мне, в чём разница?!


Змея и лев, отражая безумные мысли Капеллы, бушевали по комнате. Скрежет клыков, звук ломающейся мебели, щупальца, которые нельзя было назвать ни руками, ни шеей, ни туловищем, крушили всё вокруг, иногда задевая Сбалла.


Вскрикивая от боли, он продолжал защищать Круш. Выход из комнаты преграждала Капелла. Она то раздувалась, то сжималась, меняясь между женщиной, девочкой и ребёнком, излучая отвратительную ауру, которая не позволяла приблизиться к ней.


— Хотите погладить её волосы? Прикоснуться к губам? Обнять её тело? Вы прикрываете свои грязные мыслишки красивыми словами, вроде «любовь». Не надо обманываться. Не думайте, что любовь – это что-то прекрасное! Вы просто наряжаете свою похоть в красивые слова и упиваетесь этим!


— — Гух… А!


— Выплесните наружу свою похоть! Хватит прикрываться любовью. Или скажете мне свою обычную отговорку? — Я люблю её за её душевные качества! За её благородство, доброту, милосердие, широту души, за глаза, похожие на небо, за то, что она готова жертвовать собой ради других, за её несгибаемую силу, за слабость, которую она показывает только мне, за то, что я не могу оставить её одну, за её успокаивающий голос, за её нежный взгляд, за взгляд, который заставляет моё сердце биться чаще, за её губы, которые зовут меня любимым, за тепло её ладоней, за сердцебиение, которое ускоряется при каждом прикосновении, за её прекрасные волосы, развевающиеся на ветру, за то, что я верю, что мы связаны судьбой, за то, что только она приняла меня таким, какой я есть, за то, что она была рядом в трудные минуты, за то, что она научила меня по-настоящему важным вещам, за то, что мы были вместе так долго, за то, что я хочу и дальше видеть и чувствовать то же, что и она, за то, что мы дали друг другу обещание, за то, что она не забыла о нашей клятве, за то, что она помогла мне найти себя, за то, что только она знает настоящего меня, за то, что только перед ней я могу быть самим собой, за то, что я всегда хотел, чтобы кто-то понял, что на самом деле я одинок, за то, что она напомнила мне о моих первых чувствах, за то, что она научила меня любить, за то, что ты вытерла мои слёзы, за то, что ты выбрала меня из многих, за то, что ты обняла меня так крепко, что я чуть не сломался, за то, что ты впервые отругала меня, хотя до этого меня никто не ругал, за то, что ты впервые сказала мне то, что я хотел услышать, за то, что ты научила меня многому новому, за то, что ты показала мне мир, которого я не знал, за то, что ты вытащила меня из клетки, за то, что ты вывела меня из этого душного мира, за то, что ты стала моим единственным союзником, за то, что только ты понимаешь меня, за то, что мы всегда вместе, за то, что я не могу жить без тебя, за то, что ты – всё, что у меня есть, за то, что ты любишь меня, а я люблю тебя, за то, что ты заставляешь моё сердце биться чаще, за то, что с тобой мир становится ярче, за то, что без тебя я не могу быть счастлив, за то, что я больше не могу жить один, за то, что в моей лживой жизни только это чувство настоящее!


С каждым словом, произносимым Капеллой, её лицо становилось всё мрачнее.


Но, закончив свой длинный монолог о причинах любви, она подняла голову, и на её лице появилось странное выражение, смесь красоты, миловидности и похоти, и закричала:


— — Всё это просто красивые слова!


— —


— Не надо нести чушь! Неважно, какой у неё характер, душа, подходите ли вы друг другу, бла-бла-бла! Вы обращаете внимание на внешность, на то, как она вас заводит! Если вы любите душой, то попробуйте любить её, когда она превратится в муху! Сможете? Не сможете! Она же отвратительная?! Мерзкая?! Вызывает только отвращение?! Ты сам только что это сказал?!


Поток оскорблений, бреда, паранойи, ревности, ненависти, навязчивых идей и самооправданий.


Капелла брызгала слюной, истерично кричала и крушила всё вокруг.


Сбалл больше не слышал ни шипения змеи, ни рычания льва, ни криков Капеллы.


Шум превратился в грохот, комната начала рушиться. Он не видел, что происходит вокруг, всё заволокло дымом.


Стоит ли он ещё на ногах? Цела ли его нога? Он знал только одно: сердцебиение женщины у него на руках давало ему силы.


Но всё было кончено.


— Кусок мяса, смотри на меня!


— — Гаа!


Львиная голова выскочила из дыма и бросилась на Сбалла.


Клыки впились в его правую ногу, которая и так была наполовину оторвана, и она отлетела в сторону. Боль пронзила мозг Сбалла, и он закричал.


Он больше не мог стоять на ногах.


Он упал, Круш выкатилась из его рук. Он корчился от боли, истекая кровью. Кровь лилась, как из ведра, и он чувствовал, как уходит жизнь.


— Фух, голова болит. Что-то я перевозбудилась. Извините. Ха.


— —


Лежа на спине, Сбалл прижимал руку к ране, содрогаясь от боли.


Кровотечение не останавливалось. Нет, оно замедлялось, но лишь потому, что кровь заканчивалась.


Скоро всё будет кончено. Он чувствовал приближение знакомого ощущения «смерти».


За несколько часов он дважды потерял ногу.


Его лицо стало землисто-серым, глаза налились кровью, дыхание стало прерывистым.


— Ох, кажется, вы умираете. Мне, как человеку, способному сопереживать, больно смотреть на ваши мучения.


— …А… а…


— И эта мясная кукла тоже скоро умрёт. Очень жаль. Она мне нравилась… Хотела её попробовать. Проверить, как она справится с моей кровью. А, точно.


Капелла наклонилась и посмотрела Сбаллу в лицо.


Затем она улыбнулась и протянула руку к ране на его ноге.


— Посмотрим, в какой кусок мяса ты превратишься.


— …О.


С этими словами Капелла полоснула запястье другой рукой, превращённой в лезвие. Кровь капнула на рану Сбалла, смешиваясь с его тёмной кровью, создавая жуткое зрелище.


И тут…


— — ! О, ааа!


— Моя кровь не такая, как у всех. В ней течёт кровь дракона. Проклятие крови… интересно, выдержишь ли ты его?


Капелла весело хмыкнула, но Сбалл не мог ответить.


Кровь, попавшая в рану полумёртвого Сбалла, начала растекаться по его телу, захватывая его. Чужеродное вещество с собственной волей вторглось в него, переписывая его существование, и этот ужас, отличный от боли и страданий, овладел Нацуки Сбаллом.


Он не мог понять, что происходит. Ему даже не давали умереть.


Капелла сказала, что хочет посмотреть, кто из них первый не выдержит. Неужели Круш тоже испытывает такие же мучения? Он хотел умереть. Умереть, умереть. Он не хотел умирать.


— Ха-ха-ха! Ну вот, нарушитель порядка устранён. Время уже почти подошло, так что я…


Капелла с удовлетворением посмотрела на корчащихся от боли Сбалла и Круш и поднялась на ноги.


Она снова приняла облик маленькой девочки и, отряхнувшись, направилась в комнату вещания. Внезапно она обернулась.


Там, где раньше была стена, лежал чёрный дракон…


— Ого, неплохо.


— — !


Дракон, выбравшись из-под обломков, взревел, и из его пасти вырвался чёрный огонь, направленный в Капеллу.


В одно мгновение верхний этаж городской ратуши охватило чёрное пламя.

※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※

https://t.me/rz_arc