Глава 5, часть 41. Героическая фантазия.
— Довольно быстро вы вернулись, — встретила вернувшихся в городскую ратушу Анастасия, выдавив из себя натянутую улыбку.
Выйдя из здания с таким апломбом, Сバル, оказавшийся в итоге вынужденным вернуться, честно говоря, не горел желанием встречаться с ней лицом к лицу.
Однако ситуация не принимала во внимание ничьи чувства.
— Да, мы вернулись. Но как только закончим с делами, сразу же уйдем. Нужно кое-что сделать здесь, в ратуше, — ответил Свал.
— Опять что-то задумал? У меня плохое предчувствие, — ответила Анастасия.
— Ну… В общем, первое убежище в ужасном состоянии. Об этом я уже сообщал через Зеркало Диалога. Думаю, влияние «Гнева» проявляется во многих местах.
— Ты говорил о разделяемых эмоциях, верно? Я тоже это чувствую. Как будто если настроение падает, то оно будет падать бесконечно… Хотя, кажется, это индивидуально, — сказала Анастасия.
Свал кивнул, соглашаясь с её предположением.
По дороге он тоже это заметил. Влияние способности Сириус неравномерно, вероятно, из-за расстояния между ней и остальными.
Возможно, осведомленность о самом существовании этой способности также влияет на её силу. Судя по опыту, тот факт, что Свал смог успокоить Гарфиэля и Аль, это подтверждает.
— Не знаю, что послужило спусковым крючком в убежище. Но меня, блин, беспокоит, как бы то же самое не случилось здесь, где собраны основные силы. Вернуться и оказаться в центре кровавой бойни — увольте, — сказал Свал.
— Это лишние переживания. К счастью, здесь собрались достаточно разумные люди, чтобы не поддаться влиянию, — ответил Аль, оглядывая первый этаж ратуши. Анастасия фыркнула, заставив своим сарказмом Аля замолчать.
Когда тот пожал плечами и замолчал, Анастасия повернулась к Свалу.
— Так что ты собираешься делать? Ты ведь не просто так вернулся?
— Да… Кстати, где Юлиус? Почему его нет с вами?
— Не люблю, когда на вопрос отвечают вопросом… С Юлиусом тоже что-то не так. Думаю, это связано с тем, что мы до сих пор не нашли Йошву, но мне кажется, дело не только в этом.
— Что-то не так… Хм, действительно, он как будто немного странно себя вел, — задумчиво проговорил Свал.
После неудачного штурма городской ратуши, когда Свал очнулся, Юлиус в разговоре с ним был каким-то нерешительным. Он вел себя нетипично: принимал странные решения, делал неожиданные предложения, выглядел неуверенным в себе.
Он очень ответственный. Свал думал, что Юлиус просто переживает из-за того, что «Обжорство» ускользнуло, но, возможно, дело не только в этом.
— Начальник, зацикливаться на всем подряд — плохая привычка. Я понимаю, что ты беспокоишься о Юлиусе, но у нас есть дела поважнее, разве нет? — вмешался Гарфиэль.
— А, да, ты прав. С ним все будет в порядке, он сам разберется. Лучше вернемся к нашему разговору. Анастасия-сан, магическое устройство для вещания, которое было на верхнем этаже… оно в рабочем состоянии? Не сломано? Инструкция есть?
На вопрос Свала Анастасия, хлопая круглыми глазами, ответила:
— Оно не сломано, и я работала с подобными устройствами, так что все в порядке… Но зачем оно тебе? Что ты задумал? — спросила она с подозрением.
Свал почесал щеку. Он ожидал возражений против своего предложения, но ничего другого ему в голову не приходило. Это был единственный способ минимизировать ущерб и добиться максимального эффекта.
— Как я говорил через Зеркало Диалога, сейчас в городе сильно влияние способности «Гнева». Убежище, которое мы посетили… ну, там все закончилось кровью из-за распространения раздражения и злости. Малейшие негативные эмоции приводят к ужасным последствиям. Вот чего я боюсь.
— Да, я тоже так думаю. Чем больше людей, тем быстрее растет беспокойство, а мы ничего не можем с этим поделать. Но раз уж существуют убежища… Нет, даже если бы их не было, люди все равно бы стремились быть вместе, так ведь?
Свал молча кивнул на вопрос Анастасии.
Опасность способности Сириус в том, что чем больше людей, тем сильнее её эффект. А когда по радио объявили об угрозе Культа Ведьмы, люди от страха не могли не держаться друг друга. Это был худший способ манипулировать человеческими сердцами, противостоящими слабости.
Неизвестно, сделал ли Культ Ведьмы это намеренно, но в результате возник порочный круг. И он продолжает угрожать людям в эту самую секунду.
— И ты придумал, как этому противостоять? — спросила Анастасия.
— Есть кое-какие мысли. Думаю, стоит попробовать. Но… — Свал запнулся, заметив в глазах Анастасии проблеск надежды. Она сощурилась, пытаясь прочесть его мысли. Свал глубоко вздохнул.
— Если мы начнем действовать, Культ Ведьмы тоже все услышит. Так что, провоцируя их, мы создаем другую опасность.
— Зато есть высокая вероятность, что текущая скрытая угроза исчезнет, — заметила Анастасия.
— Да, именно так. Мы только что отбили ратушу, и кроме способности Сириус, Культ Ведьмы пока не трогал убежища. Сложно сказать, что перевесит…
Невозможно предсказать, как отреагируют сектанты на столь активные действия. В отношении Культа Ведьмы всегда существует риск поднести спичку к пороховой бочке. Проблема в том, что эта бочка взорвется независимо от наличия спички. С этим ничего не поделаешь.
— Я примерно понимаю, что ты хочешь сделать, Нацуки-кун, — сказала Анастасия после долгого вздоха.
— Правда? — удивился Свал, поднимая брови.
— Судя по тому, что ты говорил, и тому, что первым делом спросил про магическое устройство… Если бы я не поняла, это было бы гораздо тревожнее.
— Н-ну да, наверное, — пробормотал Свал. — И что ты думаешь? Все равно против?
Он заранее предполагал, что ему будут возражать.
Поэтому Свал был готов вступить в словесную битву и попытаться переубедить Анастасию, эту неприступную крепость…
— Ладно, так и быть, — неожиданно согласилась она.
— …Что, правда? — не поверил своим ушам Свал.
— Логически, это лучший вариант. Я, конечно, хочу победить, но если после победы над Культом Ведьмы останется гора трупов, это будет неприятно.
Свал опешил от такого неожиданного ответа.
Анастасия покусывала губы, словно пытаясь разобраться в своих сложных чувствах. В этот момент вмешался Гарфиэль:
— Эй, начальник и сестренка! Так что мы будем делать? — спросил он.
— Какой непонятливый мальчик. Даже мой Рикард бы понял из нашего разговора, — безжалостно ответила Анастасия. Гарфиэль раздраженно зарычал, но Аль похлопал его по плечу. — В общем, мы с сестренкой решили, что лучший способ противостоять способности «Гнева», которая распространяется по всему городу, — это использовать её против неё самой.
— Использовать против неё самой… То есть… как это? — не понял Гарфиэль.
— Способность Сириус — разделение эмоций. Сейчас все напуганы и встревожены, поэтому эмоции усиливаются, и малейшая неприятность может привести к взрыву. Значит…
— …нужно заменить страх и тревогу другой эмоцией… надеждой, чтобы она распространилась на всех, — закончил Свал мысль Аля. Анастасия кивнула в знак согласия.
Гарфиэль, услышав объяснение, широко раскрыл глаза и, издав понимающий звук, воскликнул:
— Вот оно что! Тогда точно никто не будет убивать друг друга! И если все пойдет хорошо, даже те, кто потерял волю к борьбе, снова захотят сражаться!
— Сейчас многие, вероятно, не могут подняться на ноги, поддавшись общей атмосфере страха. Если мы избавим их от этого беспокойства, то сможем решить проблему нехватки боевых сил, — добавил Свал.
— Отлично! Давай сделаем это, начальник! У нас есть магическое устройство. Давай начнем прямо сейчас…
— Погоди-ка! Все не так просто. Я тоже об этом думала, — перебила разгорячившегося Гарфиэля Анастасия.
— А?! Почему ты нас останавливаешь?! Ты же только что согласилась, что это единственный выход! Не трусь! — возмутился Гарфиэль.
— Я не трушу. Я говорю, что об этом думала. У этого плана есть не только простые плюсы и минусы, но и другие проблемы.
— Плюсы и минусы — это то, о чем мы говорили? — уточнил Свал.
— Плюсы — это сама цель плана. Избавить жителей города от страха и снять с них бремя тревоги. Минусы — поскольку вещание будет на весь город, его, конечно же, услышит и Культ Ведьмы. И мы не знаем, как они отреагируют, — ответила Анастасия, скрестив руки. — Но на этот минус можно не обращать внимания. В своем требовании они не запрещали нам выступать по радио. Скорее, им все равно. Они не боятся ни вмешательства, ни сопротивления.
— Действительно, они никак не наказали нас за нападение на ратушу. То, что случилось с людьми внутри, — это просто их прихоть.
— Прихоть… Хорошее слово. Хорошо передает их извращенный вкус, — вздохнула Анастасия. Свал тоже вспомнил лица греховных архиепископов и его чуть не стошнило.
Однако они оба считали, что само вещание не представляет опасности. Значит, Анастасию беспокоило что-то другое…
— Я не против самого вещания. Но проблема в другом… в том, кто и что будет говорить.
— Кто и что… — Свал нахмурился, не понимая, к чему клонит Анастасия.
Вещание должно вселить надежду в жителей города и развеять страх, который охватил их сердца. Для достижения этой цели, кто и что должен сказать…
— Конечно, это твоя очередь, Анастасия-сан. Ты кандидат в короли, у тебя есть известность. Если ты скажешь, что будешь сражаться… — начал Свал.
— Не хочу тебя расстраивать, но не думаю, что мои слова будут иметь такой эффект. Неприятно признавать свою несостоятельность, — перебила его Анастасия, качая головой.
Он не понимал, почему она так говорит. Анастасия — кандидат в короли. Конечно, жители Пристеллы знают о выборах.
Её известность намного выше, чем у обычного человека.
— Почему ты говоришь о несостоятельности? Ты же… — начал Свал.
— Если говорить только об известности, то да, это я. Если бы это могло изменить ситуацию к лучшему, я бы с радостью выступила. Но это не сработает. Мое имя сейчас не ассоциируется с силой, способной победить Культ Ведьмы. «Известная личность собирается сражаться с Культом Ведьмы»… возможно, это кого-то и вдохновит, но…
— …этого недостаточно. Нам нужна надежда. Надежда, которая заставит сердца людей, объятых страхом, воспрянуть духом, — твердо сказала Анастасия.
Честно говоря, ему хотелось упрекнуть её в нерешительности, заставить передумать. Но он видел, как Анастасия сама сожалеет о своей слабости.
Она не говорила это просто так. Наоборот.
Она пришла к такому выводу после долгих размышлений.
— Я могу уговорить, могу обмануть, если нужно. Могу убедить пятерых из десяти. Но это не будет надеждой, за которую можно ухватиться. Это будет лишь тонкая нить, которая порвется от малейшего дуновения ветра, способная лишь немного изменить настроение, — продолжила Анастасия.
— Тогда… а как насчет Круш-сан? Она известная воительница, дворянка Лугники…
— …Да, слова Круш-сан имели бы вес. Но это раньше. Сейчас у нее нет такой силы. Более того, она на грани жизни и смерти. Ей не до того, чтобы кого-то ободрять.
— На грани жизни и смерти?! Настолько все плохо?! — встревожился Свал.
Анастасия, которая была выше его, посмотрела на него сверху вниз и поджала губы. Свал резко обернулся к Гарфиэлю, но тот лишь слабо покачал головой:
— Ушастая сестренка точно не даст ей умереть. Она вложила в нее столько жизненной силы… Но я тоже против того, чтобы ставить её перед магическим устройством и заставлять говорить. Она не в состоянии. Это будет слышно в её голосе.
— Черт! Тогда Юлиус! У него есть право…
— Да, Юлиус — отличный рыцарь Королевской гвардии. Один из лучших рыцарей королевства, моя гордость. Но насколько его известность поможет в городе? Шансы на успех такие же, как у меня. А говорить я умею лучше.
Идея с Круш была отклонена, идея с Юлиусом тоже.
Тогда кто еще из присутствующих в ратуше мог бы вселить надежду? Вильгельм или Рикард? У Рикарда нет ни авторитета, ни известности.
А сможет ли Свал сейчас обратиться с такой просьбой к Вильгельму? И насколько поможет его титул бывшего капитана Королевской гвардии?
— Слушай, — неожиданно подал голос Аль, словно между делом подняв руку. — А почему бы тебе самому не выступить?
Свал опешил, не сразу поняв, что сказал Аль.
Он тупо открыл рот, не веря своим ушам. Неуместная шутка, глупость… о чем он вообще думает?
— Аль, сейчас идет серьезный разговор. И времени у нас мало. Мне не до твоих шуток.
— Эй, подожди. Я, конечно, известен тем, что больше половины моих слов — ерунда, но сейчас я говорю совершенно серьезно.
— Если серьезно, то почему ты предлагаешь это мне?! Если ты не шутишь, то, может, ты спятил или рехнулся?!
— А почему нет? Оглянись вокруг.
Аль продолжал говорить в своей легкомысленной манере, но вдруг понизил голос и кивком указал куда-то. Свал, следуя за его жестом, перевел взгляд на Анастасию и Гарфиэля. Он ожидал увидеть на их лицах недоумение или раздражение, но…
— … — Анастасия и Гарфиэль молчали, но их взгляды были серьезными. Ни капли недоумения или раздражения.
Они смотрели на Свала пристально, словно соглашаясь с мнением Аля.
— Вы шутите?! Как мои слова могут кого-то убедить?! Если даже слова Анастасии-сан или Юлиуса не доходят, то как мои?!
— А как же то, о чем мы говорили снаружи? Это результат всего, что ты сделал, брат. Гарф тоже говорил: «Начальник, начальник»…
— Это все связано! Ты заслужил доверие Гарфа, заслужил, чтобы он называл тебя начальником. Ты, похоже, недооцениваешь свои заслуги, но я тебе скажу: ты единственный в этом городе, да и во всем мире, кто победил греховного архиепископа «Лени»!
Аль приблизился к Свалу, который повышал голос.
Холодный металл шлема коснулся лба Свала, передавая ему свою твердость и холод. Невидимый взгляд, казалось, пронзал Свала насквозь, заставляя его затаить дыхание.
— В захваченном Культом Ведьмы городе находится человек, который убил греховного архиепископа Культа Ведьмы. Есть ли кто-то еще, кто может вселить надежду и вдохновить людей? Только Святой Мечник Райнхард и ты. А здесь сейчас только ты.
— … — Свал отшатнулся от сильного удара лбом об лоб.
Он приложил руку ко лбу, а Аль пожал плечами своей единственной руки.
— Я тоже так думаю. Если кто-то и должен это сделать, то только Нацуки-кун, — сказала Анастасия, опустив глаза.
Это было лицо человека, все еще переживающего из-за своей несостоятельности, но в то же время осознающего ответственность за то, чтобы вселить надежду в других.
Только сейчас, увидев её лицо, Свал понял, какие большие надежды на него возлагают.
— Гарфиэль, ты тоже так думаешь? — спросил Свал.
— Я не особо в курсе, как начальник убил этого «Лень», но я согласен с Алем, — ответил Гарфиэль, почесывая свои короткие волосы. — Если чей-то голос может вселить надежду в жителей этого города… то для меня это голос начальника. Если начальник скажет, что мы справимся, что нужно бороться, то мне кажется, что у нас получится. Вот так я думаю.
— … — Это было невероятно тяжелое бремя доверия.
Свал затаил дыхание, пораженный тем, как много от него ожидают.
Он посмотрел на Анастасию. Она кивнула.
Затем он посмотрел на Аля. Тот пожал плечами.
Гарфиэль продолжал смотреть на Свала. Он повернулся к нему и кивнул.
Уловив реакцию всех троих, Свал поднял голову.
Он прищурился от слабого света хрустальной лампы в вестибюле первого этажа и сделал глубокий вдох.
Он чувствовал то же самое от Вильгельма, Юлиуса и Райнхарда.
Они слишком сильно заблуждаются относительно него.
Они гораздо благороднее, они гораздо больше стараются, они гораздо достойнее…
И то, что они так просто, как должное, хвалят его, протягивают руку помощи, дружески окликают… все это постоянно мучило Свала.
Он боялся. Боялся, что когда-нибудь его истинная сущность раскроется, и он разочарует их.
Когда они поймут, что настоящий Свал жалок, слаб и ни на что не годен, они будут смотреть на него с грустью и сожалеть о своих словах.
Он постоянно об этом думал. И все же…
Аль, Гарфиэль и Анастасия продолжают верить в него.
Он всегда старался изо всех сил, но этого, похоже, недостаточно. Они продолжают взваливать на него все новые и новые тяжести, словно пытаясь раздавить его под их весом.
Путь того, кто когда-то поклялся одной-единственной девушке стать её героем.
Но теперь он больше не может быть героем только для неё. То, что Свал должен нести на своих плечах, — это…
— Если ты решишься, брат, то то, что тебе придется нести, — это героическая фантазия, — неожиданно сказал Аль, обращаясь к молчавшему Свалу. Аль продолжил немного усталым голосом: — Ты не должен проиграть. Ты должен победить. Нести надежду, оправдать ожидания, указать путь в будущее и сражаться. Если ты примешь решение, то ты должен будешь стать таким.
— …Я всегда должен побеждать, — тихо ответил Свал.
— Теперь это другой уровень ответственности. Твое поражение будет означать не только твое поражение.
Свал не совсем понял, что имел в виду Аль.
Его сражения всегда были такими. Если он проигрывал, то терял не только себя. Все, что он хотел защитить, исчезало вместе с его поражением.
Всегда так было. Иначе и быть не могло.
Если бы он мог проиграть и ничего не потерять, он бы вообще не стал сражаться.
Но он сражается, потому что есть то, что он должен защитить.
И сегодня этого слишком много.
— Тогда ничего не меняется, — сказал Свал.
Тревога, которая еще недавно бушевала в его груди, утихла, и мир вокруг стал необычайно четким.
Свал понял, что стоящий перед ним Аль затаил дыхание и смотрит на него ошеломленно, хотя лица его не было видно.
— Анастасия-сан, я сделаю это. Если мой голос может что-то изменить, то я выступлю.
— …Ты уверен? Если ты решишь стать надеждой…
— Моя цель не изменится. Герой… почему бы и нет? Хотя, честно говоря, это немного неловко, и называть себя так как-то… — Свал потер кончик носа, видя озабоченность на лице Анастасии. — Но быть героем я решил еще год назад. Иначе мне будет стыдно перед той, кто на меня смотрит, и я не смогу догнать ту, на чью спину я смотрю.
— …Хорошо. Мальчишки любят покрасоваться, — Анастасия улыбнулась, словно извиняясь, и легонько толкнула Свала в грудь.
Он немного удивился её реакции.
Ему показалось, что это был первый раз, когда Анастасия показала ему свое истинное лицо, без всякой маски.
Он спрятал это чувство глубоко в сердце и поднял голову.
— Спасибо, Гарфиэль. Аль. Благодаря вам я решился.
Он поблагодарил двоих, стоявших позади, и последовал за Анастасией, которая направилась к магическому устройству для вещания. Свал задумался, что же ему сказать.
Он еще не решил, что сказать и как сказать.
Но почему-то он не чувствовал ни растерянности, ни тревоги.
Может быть, потому что все как всегда?
Может быть, потому что он знает, что должен покрасоваться, как всегда?
https://t.me/rz_arc