Глава 5, часть 46. Где обитает сердце.
Вернувшись в зал совещаний вместе с Вильгельмом, Субару обнаружил, что все с нетерпением ожидали его возвращения. Райнхардт, увидев дедушку, кивнул ему в знак приветствия.
Пока эти двое стояли у стены, Субару сел рядом с Отто за круглым столом.
— Извини, что задержался. Как продвигается обсуждение? — спросил он.
— Мы как раз закончили с обменом информацией, — ответил Отто. — Нацуки-сан, как обстоят дела наверху… как себя чувствует леди Круш?
— Не очень хорошо, — ответил Субару, — Но и не безнадёжно. Как только разберёмся с культом ведьмы, я, возможно, смогу что-то сделать.
— Правда? Это хорошие новости, — с облегчением выдохнул Отто, и остальные присутствующие, услышав это, также расслабились.
Глядя на их реакцию, Субару чувствовал себя виноватым. Его слова были правдой, но далеко не всей. Шанс спасти Круш был, но он требовал от Субару большого риска. Если бы существовал кто-то с такими же способностями, как у него, вероятность успеха значительно бы возросла.
— В любом случае, Круш не сможет вернуться в строй во время этой битвы, — продолжил Субару. — Феликс тоже не захочет её покидать, так что лучше всего оставить медицинскую группу в мэрии. Где бы они ни находились, существует риск, что они не смогут оказать помощь всем нуждающимся.
— План одновременного нападения на четыре башни остаётся неизменным, так что мэрия, находящаяся в центре, будет лучшей базой, — вмешалась Анастасия, обводя взглядом всех присутствующих. — Теперь, когда это решено, давайте, наконец, перейдём к главному. Нам нужно распределить силы для захвата четырёх контрольных башен и победы над четырьмя Архиепископами Грехов.
Группа Круш: "Мечник" Вильгельм.
Группа Фельт: "Святой Мечник" Райнхардт.
Группа Анастасии: "Благороднейший Рыцарь" Юлиус и "Капитан Железных Клыков" Рикард.
Группа Эмилии: "Рыцарь Духов" Субару и "Щит Святилища" Гарфиэль.
— Я и Аль, — гордо заявила Присцилла.
— Прости, что спрашиваю, но… ты тоже будешь сражаться? Ты же кандидат в короли, — удивился Субару.
— Именно потому, что я кандидат, — фыркнула Присцилла, презрительно вздернув нос. — Не ставь меня на один уровень с дураком, который сбежал в самый ответственный момент, и со слабаками, не способными сражаться. Я выше всех, будь то на поле боя или на сцене.
— Я не могу пропустить это мимо ушей, — возразил Вильгельм. — Неужели вы, осмелившись назвать кого-то дураком, имеете в виду моего господина?
— Ты так реагируешь, потому что знаешь, кого я имею в виду, старик, — парировала Присцилла. — Не ходи вокруг да около. Бросать всё в такой важный момент недостойно избранника.
Разговор сразу же принял опасный оборот. Обычно Вильгельм проигнорировал бы подобное высказывание, но сейчас, по ряду причин, он был на взводе. А Присцилла вела себя как обычно, и её наглость просто выводила из себя.
— Ладно, ладно, неважно, кто там слабак, а кто дурак. Давайте вернёмся к обсуждению, — вмешалась Анастасия. — Все и так на взводе. Нужно немного потерпеть.
— Хмф, — Присцилла фыркнула, но больше ничего не сказала.
Видя, что она успокоилась, Вильгельм тоже сдержал свою ярость. Неудивительно, что между представителями разных лагерей не было особой дружелюбности.
— Итак, группа леди Присциллы состоит из неё самой и Аля… Можем ли мы считать, что от этого мальчика помощи не будет? — спросила Анастасия.
— Разве этот хрупкий ребёнок способен на что-то? — презрительно бросила Присцилла. — Он здесь только для моего развлечения. Конечно, он останется здесь.
— Понятно. Тогда у нас восемь бойцов для захвата четырёх башен, — подвела итог Анастасия.
Слуга Присциллы, мальчик по имени Шульт, отошёл, и круглый стол как бы разделился на две половины: тех, кто будет сражаться, и тех, кто не будет.
К бойцам относились восемь человек, а к некомбатантам — Анастасия, Шульт, Лилиана, Отто, а также Круш и Феликс наверху.
— Прежде чем мы разделим силы, давайте ещё раз обсудим, что нам известно об Архиепископах Грехов. Эм… кажется, только Нацуки-кун видел их всех? — обратилась ко всем Анастасия.
— Да, кажется, так, — Субару встал, привлекая всеобщее внимание. — Ненавижу, когда меня называют экспертом по культу ведьмы, но позвольте мне объяснить. Я расскажу вам, что мне известно об их способностях, не больше.
Субару начал рассказывать о культе ведьмы, напавшем на город, и об ужасных Архиепископах Грехов, которые им управляли.
— Начнём с «Гнева». Это Сириус, закутанная в бинты фигура. Несмотря на внешний вид, я думаю, это женщина. У неё на руках обмотаны цепи, которыми она размахивает, атакуя. Кроме того, кажется, она использует огненную магию.
— Если это всё, то она не кажется сильным противником. Но, возможно, она очень опытный боец? — спросил Райнхардт.
— Сложно ответить на этот вопрос, Райнхардт, — усмехнулся Субару. — Что касается чистой боевой силы, то Вильгельм-сан или Юлиус вполне могли бы противостоять ей. В ближнем бою она примерно равна Эмилии. Но у «Гнева» есть «Авторитет».
— Авторитет…? — Райнхардт приложил руку к подбородку, нахмурившись.
— Самое неприятное в Архиепископах Грехов — это их «Авторитет», уникальная способность. Это не магия и не проклятие, а нечто совершенно иное. Бессмысленно пытаться понять, как это работает. Все они очень сильны, и ключ к победе над Архиепископом Грехов — это понимание его «Авторитета».
— Субару-доно, ты ведь победил «Леность», не так ли? У него тоже был «Авторитет»? — спросил Юлиус.
— Был. У Архиепископа Грехов «Лености» было два «Авторитета»: «Невидимая Рука» и «Леность». Первый позволял ему создавать несколько невидимых, невероятно сильных рук. Если такая рука схватит человека, она легко разорвёт его на части.
— Я видел это своими глазами, пусть и через взгляд Субару, — подтвердил Юлиус. — Даже лёгкое прикосновение вырывало куски плоти. Это действительно ужасающая сила.
— Второй «Авторитет», «Леность», лишал людей в определённом радиусе способности двигаться. Не уверен, что это был именно «Авторитет», но мы смогли справиться с ним, потому что у нас с Юлиусом есть предрасположенность к магии духов. И снова нам повезло, что мы были вместе.
— В обоих случаях можно сказать, что каким бы ужасающим ни был «Авторитет» Архиепископа Грехов, его можно преодолеть, если правильно подобрать людей, — заметил Юлиус.
— В кои-то веки ты сказал что-то дельное, Юлиус, — усмехнулся Субару. — Именно так.
Получив от Юлиуса неодобрительный взгляд, Субару кашлянул и продолжил:
— Вернёмся к «Авторитету» «Гнева». На данный момент известно, что его сила заключается в объединении и распространении эмоций и ощущений.
— Объединении эмоций и ощущений? — большинство присутствующих непонимающе склонили головы.
Субару понимал, что объяснить это будет непросто, поэтому тщательно подбирал слова.
— Иначе говоря, «Гнев» может синхронизировать эмоции всех, кто находится рядом. Гнев одного человека может стать гневом всех, печаль одного – печалью всех, и так далее.
— И что это значит? Я не понимаю, какой в этом смысл, — сказала Анастасия.
— На первый взгляд, это похоже на способность заставлять всех чувствовать одно и то же, но это не так. Самое страшное, что эта сила может синхронизировать и враждебность. То есть, если «Гнев» считает кого-то врагом, это чувство враждебности передаётся всем окружающим.
— Значит ли это, что жители города обернутся против нас? — спросил Отто.
— Именно, — щёлкнул пальцами Субару, подтверждая слова Отто.
Лица всех присутствующих помрачнели, но проблема этим не ограничивалась.
— Глупец, ты сказал, что сила «Гнева» заключается в объединении эмоций *и ощущений*, не так ли? — подала голос Присцилла, развалившаяся в своём кресле.
Её алые глаза смотрели прямо на Субару, а она, прикрыв рот веером, продолжила:
— Если объединение эмоций — это то, что ты только что объяснил, то объединение ощущений — это нечто другое. И если мои предположения верны, то это довольно отвратительная сила, не так ли?
— Не знаю, верны ли твои предположения, но это худший вариант, — ответил Субару. — «Авторитет» «Гнева» также распространяет и раны. И раны самого «Гнева» не являются исключением.
— То есть, если «Гнев» получит рану… Подожди, брат, ты шутишь? Это же ужасно! Это значит, что если убить «Гнев», то все остальные тоже умрут?! — воскликнул Гарфиэль.
Райнхардт представил себе эту ужасную картину, и ему стало не по себе. Даже если уничтожить Сириус, источник зла, это нанесёт непоправимый вред окружающим. Сколько людей погибнет вместе с ней?
— Забавно, — в то время как все остальные молчали, не зная, что делать, только Присцилла усмехнулась, явно довольная этой информацией. — Хорошо. Я лично снесу голову этому «Гневу». Радуйтесь.
— Подожди, подожди! Я не понимаю, почему ты так рвёшься это сделать, но всё не так просто! Ты вообще слушала?! — воскликнул Субару.
— Конечно, слушала. И, выслушав, я решила, что сделаю это. Понятно, противник подлый и отвратительный. Идеальная жертва для моего меча.
Не обращая внимания на возражения Субару, Присцилла со стуком сложила веер и обвела взглядом всех присутствующих. Её взгляд был настолько острым и пронзительным, что даже опытные бойцы почувствовали себя неловко.
— Если всё, что ты рассказал, — это весь «Авторитет», то у меня есть идея, как это работает. Какая наглость — пытаться командовать обычными людьми в моём присутствии. Все глупцы существуют для меня. Они моя собственность. Я немедленно избавлю свой сад от этих надоедливых насекомых, которые посмели посягнуть на моё.
— П-принцесса… Ты, наверное, немного перегибаешь палку? — робко заметил Аль.
— Что за глупости, Аль. Я знаю, что ты трус, но как ты смеешь робеть перед теми, кто оскорбил меня? Мне и этой певицы будет достаточно, чтобы справиться с ними.
— Я не говорю, что боюсь… Певицы?
Аль, пытавшийся остановить безумные речи своей госпожи, замер, услышав неожиданные слова. Присцилла снисходительно кивнула на его удивление и указала веером на Лилиану, сидевшую в углу круглого стола. Лилиана, неожиданно оказавшись в центре внимания, вытаращила глаза.
— В-вы имеете в виду меня?! Почему вдруг?!
— Ты забыла, что случилось по дороге? Твои песни потрясли сердца стольких глупцов. Сделай то же самое. В конце концов, эмоции — это всего лишь ресурс, который можно отнять.
— Я всего лишь немного подбодрила тех, кто выглядел обеспокоенным… Вы слишком меня переоцениваете. Я всего лишь хрупкая девушка, которая плохо переносит давление…
— Хм. Значит, ты признаёшь поражение песни, которую унаследовала от своих предков? — спросила Присцилла, презрительно фыркнув.
Выражение лица Лилианы изменилось. Вымученная улыбка исчезла, а в её глазах появилась серьёзность.
— Не нужно думать, чтобы понять, — ответила Присцилла. — Песня, которую ты так бережно хранишь, говорит тебе сжаться от страха и показать свою никчемность в тот момент, когда люди ищут спасения? Это жалкий вой побеждённого. Всё это — пустая трата времени. Лай собаки был бы лучше, потому что в нём хотя бы есть искренность. Как насчет того, чтобы спеть оду неудачникам?
— А-а-а! Как вы можете такое говорить?! Ну всё! Я вам покажу! Я поняла! Вы меня достали! Что вы себе позволяете?! Так обращаться со мной?! С бардом Лилианой?! Даже покойный Киритака-сан вылезет из могилы от негодования!
Лилиана взорвалась от возмущения, не выдержав оскорблений Присциллы. Её лицо покраснело, и она яростно заиграла на инструменте, который держала на коленях.
— Я хотела спеть заупокойную песню, чтобы утешить душу Киритака-сана, которая рассеялась над водами города, но теперь я передумала! Борьба за эмоции? Прекрасно! Неужели вы думаете, что мои песни, песни, которые люди пели веками, проиграют какой-то непонятной силе?! Сила песни тоже непонятна! Ярость!
В полном восторге Лилиана разлеглась на круглом столе и продолжила играть. Шульт и Отто бросились её стаскивать. Пока Лилиана устроилась в углу комнаты и начала играть что-то вроде рока, Субару повернулся к Присцилле.
— Не знаю, насколько легко с ней управляться, но какой у тебя план? Я не могу просто отправить тебя и её на верную смерть…
— Я не проигрываю. Весь мир вращается вокруг меня. Кроме того, я путешествовала с этой певицей до мэрии. Я взяла её с собой, потому что признаю её полезность.
— Ты хочешь сказать, что Лилиана может противостоять «Авторитету» Сириус? — уточнил Субару.
— Иначе я проиграю. А я не проигрываю. Поэтому у этой певицы есть такая сила. Нужны ещё объяснения?
Субару уже начинал терять терпение от объяснений Присциллы, которые не содержали никакой конкретики. Однако её слова поддержал Шульт, подняв руку.
Мальчик-слуга, дрожащими глазами, стараясь подобрать слова, сказал:
— П-п-простите… Я думаю, что песни Лилианы-сама действительно обладают особой силой. Когда я слушал её песни, я чувствовал, как исчезают тревога и раздражение… Я заметил это в нескольких убежищах, которые мы посетили по дороге сюда.
— Вы заходили в убежища и просили Лилиану петь? — удивился Субару.
— Я же тебе говорила, — ответила Присцилла.
Субару схватился за голову от такой нехватки информации. Он повернулся к Райнхардту.
— Райнхардт, ты можешь видеть… ну, знаешь, силу человека, или… да, Благословения. Ты можешь видеть Благословения?
— Благословение, позволяющее видеть Благословения других? Я слышал, что обладатель «Благословения Правосудия» может это делать. В Лугунике таких нет, но в Волакии есть. Понятно, ты хочешь узнать, какое Благословение есть у Лилианы. Это действительно могло бы стать доказательством.
Райнхардт задумался, поняв, к чему клонит Субару. Субару и сам знал, что это был вопрос на удачу. Он покачал головой, давая понять рыжеволосому юноше, что ничего страшного, если тот не сможет ответить.
— Я понадеялся, что у тебя есть что-то подобное, раз уж ты такой крутой, но, видимо, чудес не бывает. Ладно. Сначала попробуем, сможет ли песня Лилианы нейтрализовать «Авторитет» «Гнева»…
— Не волнуйся, Субару, — улыбнулся Райнхардт, похлопав Субару по плечу. — Я только что его получил.
Райнхардт прищурил свои голубые глаза и посмотрел на Лилиану, играющую в углу комнаты.
— Удивительно. У Лилианы-сама есть «Благословение Телепатии».
— Я сейчас больше удивлён тобой, чем этим Благословением. Что ты сказал? "Получил"? Что ты получил? Ребёнка, что ли?
— Субару, сейчас не время для шуток. Я подтвердил, что у Лилианы-сама есть Благословение. «Благословение Телепатии» позволяет передавать свои мысли другим. Обычно это используется для передачи простых мыслей близким людям… Песня… Я никогда об этом не думал.
Райнхардт был искренне восхищён Лилианой, но Субару смотрел на него с открытым ртом. Он и раньше говорил, что сила Райнхардта — это читерство, что он слишком силён, но это было уже слишком.
Он получал любое Благословение, которое хотел. По крайней мере, то, что только что произошло с Райнхардтом, можно было описать только так. Это была невероятно сильная и желанная способность, но…
Что-то в этом казалось неправильным, и Субару не мог выразить это словами.
Группа по захвату «Гнева»: Присцилла, Аль, Лилиана. Решено.
https://t.me/rz_arc