С фронта на футбол. Константин Есенин
Я — не поэт. Это даже к лучшему… Но Родину, Россию, я люблю!
Костя Есенин родился в далëком 1920-м году. Это случилось в Москве и не где-нибудь, а в семье великого русского поэта Сергея Есенина и его жены Зинаиды Райх, знаменитой по тем временам актрисы.
Но настоящим отцом для него стал другой человек — известный театральный режиссëр Всеволод Мейерхольд. Костя был ещë младенцем, когда его родители расстались и мама связала свою жизнь с Всеволодом Эмильевичем,который усыновил Костю и его сестру и дал им свою фамилию (Есенины -Мейерхольд).Отчим окружил детей трогательной заботой, а они отвечали ему своей безграничной любовью.
Увлечение юности
В юности главным увлечением Кости был не театр или поэзия, а футбол.
Впервые он побывал на футбольном матче в 7 лет. Это был 1927-й год. В Ленинград приехала английская рабочая команда на матч с городской профсоюзной дружиной. На эту игру Костю привëл отчим. Тот день Костя запомнил на всю жизнь. Ленинградцы тогда выиграли со счетом 1:0.
Потом, в 1931 году, в Москву приезжала сборная Турции. Ажиотаж был очень велик, билетов не достать. Костя слушал матчи по детекторному приемнику на даче…
А когда он подрос, то попытался даже поступить в школу чехословацкого тренера Фивебры. Набор проводился на стадионе юных пионеров. Костя дошел до финальной игры. Но к сожалению, в ней тренер его таланта не заметил…Но это уже не могло погасить Костиной любви к этой удивительной игре.
Про международные матчи Костя узнавал из футбольных проспектов, которые ему привозили родители. Они часто бывали на гастролях заграницей и могли там добыть ценные для Кости сведения. Так по-тихоньку начала формироваться будущая «Летопись советского футбола», которую Константин Есенин допишет к концу своей жизни. Он станет уникальным в своём роде знатоком футбола, к которому будут обращаться многие известные журналисты и писатели за бесценными сведениями.
На юность Кости пришлись и большие испытания. Сначала при невыясненных обстоятельствах погиб, а, скорее всего, был убит, его родной отец, Сергей Есенин, потом арестован и расстрелян отчим, Всеволод Мейерхольд, которого обвинили в шпионаже в пользу Английской и Японской разведок. А потом погибла и мать Кости, и тоже при невыясненных обстоятельствах.
Костю с сестрой выселили из квартиры, предоставив взамен небольшую комнату. Тогда он ещë учился в институте, денег на жизнь не хватало. Но родственники и друзья семьи не дали им пропасть. Большую роль в их судьбе сыграла первая жена Есенина, Анна Романовна Изряднова. Она всячески помогала им, иногда приносила продукты, кормила, а позже присылала посылки Косте на фронт.
Война
Константин учился на 4-м курсе инженерно-строительного института, когда началась война. Узнав об этом, он без промедления записался добровольцем.
После учебки попал на Ленинградский фронт, где и стал матëрым воином — комсоргом, поднимавшим в атаку бойцов, когда это казалось невозможным.
Шестнадцать раз ходил в пехотные и танковые атаки. Много раз отбивал атаки врага, порою дело доходило до боя лицом к лицу — врукопашную. Четырежды был ранен.
Сам Константин о войне рассказывать не любил, а если всë-таки приходилось, то рассказывал больше о своих впечатлениях, чем о фактах.
Однажды из резерва к ним прислали одного офицера: молодого, худенького, физически не очень сильного парня. Во время артобстрела, вышло так, что Есенин с молоденьким офицером легли на дно оказавшейся поблизости воронки. Офицер прижался к бывалому армейцу и прошептал: «Боюсь!» Константин посмотрел на него осуждающе. Внутренняя борьба — между ними и в каждом из них — продолжалась считанные секунды. И тут молоденький уже громко сказал: «Боюсь, не выполним задания!» Есенин вмиг увидел перед собой настоящего бойца. Где ещë так быстро мужают люди, как не на войне?
Свой главный бой он вспоминал так:
«Шëл июль сорок четвертого года. К тому времени я уже считался бравым солдатом: усвоил военную науку артиллериста, связиста. Быть два года в ленинградской блокаде — это что-то значит.
Началось наше наступление — грянули бои на плацдарме перед рекой Вуоксой близ Ленинграда. Тогда я был комсоргом первого батальона 22-го стрелкового полка 92-й дивизии.
Но в начале июля меня послали в соседнюю дивизию с подкреплением.
В штаб полка я попал глубокой ночью, а наутро предстоял бой... Оказалось, что вчера убило командира роты и возглавить еë было некому. Тогда командование на себя принял я. В шесть утра мне надо было повести бойцов в наступление, и я повëл.
На четвертый день боевых действий мы «вгрызлись» в оборону противника. До реки Вуоксы оставалось около 100 метров. И тут меня ранило. Но из боя я не вышел. Потом я узнал, что меня подобрали санитары. Нужна была срочная операция, и меня отправили в Ленинград. Операция была долгой и сложной, но я выжил».
Тогда Константину Есенину присвоили орден Красной Звезды. А в газете «Красный Балтийский флот» 9 декабря 1944 года напечатали заметку «Сын Есенина», в которой объявили его погибшим.
«…Война стала большим и обычным делом для этого безусого комсорга батальона. И, может быть, поэтому перед последним боем он написал: «Я — не поэт. Это даже к лучшему: писать посредственные стихи мне просто стыдно, писать хорошие — нужен талант. Но Родину, Россию, я люблю...»
— Мы послали его в роту, когда она залегла. Немецкие корабли били по берегу, и, казалось, нет силы, чтобы поднять роту снова в бой, — вспоминал майор Мелëхин.
— Но Есенин поднял роту и повëл еë в бой. Никто не знал, когда его ранило... Все его видели до последней минуты среди наступающих…Он умер от потери крови».
Что же тогда произошло на самом деле? После ожесточённого боя Константина нашли санитары другого соединения и отправили в госпиталь. В родной же части были уверены, что сын известного поэта пал смертью храбрых. А ту газету, которая сообщала о его гибели, Константин увидел спустя несколько лет…
Тогда он четыре месяца пролежал в госпитале, на некоторое время даже потерял голос. На спине после сложнейшей операции у него остался шов длиной в 17 сантиметров. Но даже несмотря на такое серьезно ранение, Константин снова вернулся на фронт.
И вроде на его долю Константина выпало столько потерь, и сам он четырежды смотрел смерти в глаза, но . И всë же он не переставал повторять: « — Я счастлив! Я очень счастлив!
Счастьем для Константина стала возможность созидать новую мирную жизнь. Строить еë своими руками. Ведь до войны он учился на строителя.
После войны
По возвращении с фронта Константин восстановился в институте и продолжил прерванное обучение. Стипендии едва хватало на жизнь, и он был вынужден продать две тетради стихов отца, чтобы свести концы с концами. Их приобрело Главное архивное управление МВД СССР.
Из института Константин вышел с дипломом инженера-строителя. Стал трудиться на послевоенных стройках прорабом, начальником строительного участка. Возводил крупнейший строительный комплекс в Лужниках, строил жилые дома, школы и кинотеатры столицы.
Его заметили и пригласили работать в Министерство. Сначала референтом в Кабинет Министров СССР по строительным вопросам, а потом и вовсе главным специалистом Госстроя страны.
Знаменитая фамилия не помогала, а скорее мешала Константину в построении карьеры. Кто-то пугался соседства с такой фамилией, а некоторые даже советовали еë сменить. Но это всё от скудности мысли, как говорил Константин Сергеевич. Он, конечно же, не согласился.
Снова футбол
Про футбол Константин Сергеевич никогда не забывал. И на фронте, когда, узнав о футбольном матче в блокадном Ленинграде, в тапочках и халате сбежал из госпиталя, чтобы его посмотреть, и потом в мирной жизни, когда был занят чрезвычайно ответственной работой на стройках страны. Он всегда играл за производственные коллективы, держал форму.
И так сложилась жизнь, что случившийся инфаркт вынудил Константина Сергеевича оставить тяжелую нервную работу в строительстве и вернуться к юношеском увлечению футболом, только теперь уже на профессиональном уровне.
Константин Сергеевич стал писать о футболе, он стал спортивным обозревателем и сотрудничал с такими ведущими газетами, как «Советский спорт», «Московский комсомолец», «Футбол».
Но его деятельность была не просто журналистской, а скорее исследовательской. Константин Сергеевич был настоящим исследователем футбола.
Ещë в юности он выиграл конкурс болельщиков, который проводила газета «Красный спорт». Тогда он сумел предсказать ВСЕХ победителей четвертьфиналов, полуфиналов и финала Кубка СССР 1938 года!
Из многих-многих писем любителей футбола только в письме Есенина были правильные ответы по всем пунктам.
Тогда, как удачливый прогнозист, он был удостоен приза и портрета в газете. Но это дало ему гораздо больше. Может быть, именно тогда Константин Сергеевич по-настоящему поверил в то, что футбол — его любовь на всю жизнь!
Со временем он собрал любопытнейшую картотеку по чемпионату страны, Кубку СССР, международным встречам сборной Советского Союза, и отдельным игрокам.
Не проходило и дня, чтобы ему откуда-нибудь не звонили и не просили дать ту или иную справку. Звонили и из управления футбола, и из редакций спортивных газет и журналов, а то и просто любители футбола.
Как выразился редактор газеты «Футбол-хоккей»: «В вопросах истории и статистики футбола Есенин у нас — «высшая инстанция».
А в год московской Олимпиады Константин Сергеевич работал в футбольном пресс-центре. Журналисты разных стран буквально расхватывали выпускаемые ими бюллетени. В них всегда было множество интереснейшей информации.
«Это были горячие денëчки, — вспоминал Константин Сергеевич. — Мы работали очень дружно и увлеченно. Расходились последними, когда уже все ворота были заперты. Олимпиада сдружила нас так же, как сдружила спортсменов-олимпийцев».
И это снова был его вклад в созидание мира. Мира, основанного на любви к спорту и объединении благодаря нему!