С фронта на футбол. Белаковский Олег Маркович. Война.
Белаковский Олег Маркович, легендарный военный и спортивный врач, работал в ЦСКА, в сборных СССР по футболу и хоккею, прошëл всю войну, поставил на ноги многих прославленных спортсменов.
Вернул на лëд Харламова после ужасной аварии, когда многие считали, что он уже не сможет ходить.
«Он никогда не был просто врачом, он был старшим товарищем, заботливым отцом и верным другом. Так было и на фронте, когда спасал жизни раненных бойцов, и на полях спортивных сражений, когда унимал боль и возвращал силы в самый решительный момент».
Юные годы
Родился Олег на Украине, тогда это была Украинская ССР – часть единого советского государства. Отец его был сельским врачом.
В 1937-м родители решили переехать в небольшой городок под Ленинградом – Сестрорецк.
Вряд ли они тогда предполагали, что это решение круто изменит судьбу их сына. Именно в Сестрорецке Олег познакомился с Севой Бобровым – другом и наставником на всю жизнь.
«Самое большое моё «достижение» в жизни, а точнее, удача – это встреча с великим человеком, который сделал из меня не только спортивного врача, но и человека – это Всеволод Михайлович Бобров.
С Севой мы не просто учились в одной школе. Наши отцы дружили, поэтому мы постоянно были вместе: встречались дома, играли в футбол и хоккей.
Тогда, в предвоенные годы, они были чрезвычайно популярны. Тысячи мальчишек летом играли в футбол, а зимой на той же площадке, покрытой льдом, – в русский хоккей (сейчас его называют «хоккей с мячом»).
Мы в хоккей играли прямо на льду Финского залива. Я – в воротах, а Сева – в атаке.
Кстати, выступая за нашу школу, мы выиграли первенство Ленинградской области, где в финале Сева забросил 16 шайб!!!»
Вообще, пока эта двойка играла за футбольную и хоккейную команды Сестрорецка, в юношеских соревнованиях им не было равных во всей Ленинградской области.
«Команда у нас была довольно приличная: мы играли на первенство Ленинграда в 1-й группе – это как сегодня во 2-й или даже 1-й лиге.
Там Севу заметили и пригласили в Ленинградское «Динамо», а я тогда пошёл не в спорт, а по стопам отца.
Отец у меня был сельским врачом, скромным, тихим, бедным человеком. Так что мой выбор профессии медика был не случайным. Это стало продолжением нашей врачебной династии».
Жаль только, что отец не увидел, как его сына без экзаменов примут в Военно-медицинскую академию и присвоят звание мастера спорта. Всë это случилось уже после смерти отца, она стала первой серьезной потерей в жизни Олега.
Война
Прошло 2 года. В июне 1941-го Олег сдавал очередные экзамены:
«Помню, после одного из экзаменов забежал в парикмахерскую постричься, а там по радио объявили – началась война».
В первые месяцы войны вместе со своими однокашниками Олег помогал фронту, чем мог: рыл окопы, выходил на ночные дежурства, тушил зажигательные бомбы, сопровождал санитарные машины, вывозившие раненых с передовой, дежурил в госпитале и продолжал учиться.
«Никогда не забуду, как мимо нас проезжал трамвай с молодыми и веселыми ребятами, а через мгновение на него рухнула бомба. Наш патруль кинулся к ним, попытались спасти тех, кто ещë остался в живых.
А однажды, патрулируя Финляндский вокзал, я внезапно встретил Севу Боброва – мы не виделись с ним уже несколько лет.
Сева не признавался, но по его виду я понял, что он уже давно ничего не ел – в Ленинграде тогда был страшный голод. На прощание я отдал ему консервы и колбасу – весь свой паёк».
И снова пути друзей разошлись. Сева уехал в Омск, туда эвакуировали завод, на котором работала вся его семья, а Олега вместе с академией эвакуировали в Самарканд, где он продолжил учиться.
После окончания учëбы Олега распределили на кафедру инфекционных болезней, но он отказался от этого места.
Олег больше не мог сидеть в тылу. Он рвался на фронт. Для этого было много причин, но одна из них особенно веская:
«У меня мама погибла. Это случилось, когда их вывозили из блокадного Ленинграда через Ладожское озеро. В машину попала бомба, почти всех убило.
Я убедил руководство, отправить меня на фронт. Я был непреклонен.
И меня назначили старшим врачом воздушно-десантной бригады. Их в то время бросали на самые тяжёлые участки фронта».
А дальше всё закрутилось само собой. Недолгая подготовка, и вот уже Олег первый раз прыгает с парашютом, а за ним и второй, и третий. С этого момента он всегда находился рядом с бойцами своей бригады. Десантники высаживались с воздуха, а вместе с ними неизменно доктор Белаковский.
За всю войну он совершил около 150 прыжков, а сколько жизней спас, никто, конечно, не считал.
Одну из первых своих операций Олег сделал самому себе. Это было на Карельском фронте:
«После разрыва мины мои ноги изрешетило осколками. Что делать, разрезал сапоги, хлебнул спирта для храбрости, разбрызгал остатки на ноги для обеззараживания и взялся за скальпель. Крупные осколки вытащил сам. Потом надо было помочь раненным. И только ночью в санчасти коллеги извлекли мелкие осколки, а утром следующего дня я уже снова оперировал, только пока что сидя. Болеть было некогда».
Потом была Венгрия, район озера Балатон. Здесь гитлеровцы сосредоточили отборные дивизии СС: «Мертвая голова», «Райх», «Адольф Гитлер» …
В те дни у капитана медицинской службы Белаковского было очень много работы. Его медпункт был развёрнут прямо рядом с полем боя. Оперировал он в обычной палатке, не защищённой ни от пуль, ни от снарядов. Когда электричество отрубалось, приходилось оперировать при свете фонаря или автомобильных фар. Было очень много раненых, работали практически без отдыха.
«Самые сложные, едва переносимые условия были в болотистой местности. Бывало, два батальона ведут бой, а третий в это время раненных из болота вытаскивает.
Санитары с носилками проваливались по пояс, и лошади не проходили. Тогда брали палатку, разворачивали еë, клали в неë раненого, и пятеро бойцов выносили его.
А оставить раненых на поле боя даже в мыслях не было. Это считалось кощунством».
Потом была Австрия. У небольшого городка Пухберг медицинская рота под командованием капитана Белаковского оказалась в окружении немцев.
Олег принял решение мгновенно: «Всем, кто может держать в руках оружие, отложить в сторону скальпели и бинты и вступить в бой с фашистами».
Этот бой длился несколько часов, но никто из медиков и медсестёр не дрогнул.
А во время другого боя немцы окружили бункер, где скрывалась бригада десантников вместе с мед.службой Белаковского. Тогда командир принял решение вызвать огонь на себя.
Останутся ли они в живых, никто не знал, но надежда оставалась.
«Бункер сотрясался под взрывами, мы лежали на полу под обломками штукатурки, кусками стен и обшивки, а снаружи всё грохотало и грохотало. Когда же всë закончилось, мы открыли люки и вышли наружу. Всё пространство вокруг нашего убежища было буквально усеяно телами немцев».
Война для Олега кончилась в Чехословакии, и не 9-го, а 12 мая! Они с бригадой преследовали группировку генерала Шернера, которая не признавала акт о капитуляции и пыталась прорваться к американцам.
«И вот, представляете, 12 мая в 12 часов дня война, наконец, закончилась и для меня, а за десять минут до этого убили моего друга, офицера разведки Витю Котельникова… Вот как бывает в жизни…»
Карельский фронт, Венгрия, Австрия, Чехословакия – таким был боевой путь офицера Белаковского. 2 ранения, 7 орденов, 24 медали, сотни боёв, тысячи спасённых жизней.