Любовь во времени

Мел спускалась по широкой, светлой лестнице главного холла, щурясь на солнце с довольной улыбкой. Придержав тяжелую парадную дверь стайке первокурсниц, она вышла следом. Оглядев бескрайний лес, где скрывалась Коллегия Хроник, она вздохнула полный грудью коричный запах булочек и опавших листьев. Осень проявляла свое великолепие.
"Идеальный день, чтобы порадовать себя", — подумала она, переходя на следующий пролёт, которые были так хорошо отполированы, что блестели, как серебро. Звуки за пределами коллегиума — смех, детский галдёж и взрыв хлопушек — доносились из сада, придавая мгновению странное чувство спокойствия и одновременно предвкушения.
Она быстро преодолела последние ступени и оказалась на дорожке, ведущей к ярмарке, развернувшейся у подножия академии. Палатки, соединённые нитями с яркими флажками, тянулись вдоль широкой тропинки сада. Продавцы еще выкладывали свои товары: амулеты, книги, блестящие стеклянные шары с внутренним свечением.
Ректор устраивал осенние ярмарки в честь начала учебного года, позволяя ученикам повеселиться от души, ведь до конца года празднеств не предвиделось. Мел шла между рядами, разглядывая диковинки со всех концов вселенных. Лес с Коллегией Хроник находился на перекрестке множество параллельных выселенных. Где, как не здесь, учить магов работать с разными проявлениями времени и материи.
Глаза разбегались от разнообразия артефактов и чудесных вещей, но в груди беспокойно сжималось сердце, не покидало предчувствие: что-то важное должно произойти.
Её внимание внезапно привлекла одна из палаток, выделявшаяся среди остальных своей необычностью. Продавец, стоявший за прилавком, с лёгкой улыбкой снял шляпу, как только она приблизилась. Из-под его рыжих жёстких кудрей проглядывали короткие, едва заметные рога. На нём был длинный фиолетовый плащ, украшенный причудливыми эскизами разнообразных часов. Его кожа, зелёная с золотистым оттенком, переливалась на свету. Он хитро прищурился, а его большие глаза, окружённые длинными, изогнутыми ресницами, блеснули янтарным огнём. Он напомнил ей лепрекона из сказаний одного мира. Хитрый, жадный до золота народец.
Мел вежливо поприветствовала продавца и начала рассматривать товары. Повсюду в палатке находились механизмы — часы всех форм и размеров, сложные и простые, собранные и разобранные. Одни покрывала медная патина, тонкие линии на корпусе ритмично пульсировали, словно в унисон с жизнью и временем. Другие обладали мерцающими циферблатами, сделанными из стекла, выдутого из звёздной пыли. Некоторые же медленно вращались сами по себе, а их стрелки, двигаясь в разном направлении, казалось, выбирали собственное течение времени.
Однако Мел больше всего привлекли часы, что неприметно лежали за спиной продавца, словно намеренно прикрытые плотной шерстяной тканью наполовину. Сердце ее сжалось в неясном предчувствии, и она решительно попросила показать их поближе. Продавец нахмурился, изображая непонимание о каком товаре идёт речь, и ещё несколько мгновений предлагал ей другие модели, демонстрируя всевозможные варианты. Но в конце концов он сдался.
— Они не на продажу, — предупредил он, с явной неохотой протягивая ей чёрную коробку с бархатной подкладкой.
Мел осторожно вынула круглые часы. Они были чуть крупнее остальных, выполнены из темного металла, поглощающего свет. За стеклянной крышкой тянулся бесконечный поток чёрного песка, который беззвучно пересыпался за стрелками.
— Только не переворачивайте их, — предостерёг продавец, но Мел, повинуясь какой-то необъяснимой силе, уже переворачивала часы, спросив:
— Почему?
Она лишь мельком успела заметить на обратной стороне спрятанный второй циферблат, как внезапный электрический импульс пробежал по её телу. Душа словно натянулась, как тетива лука, и в тот же миг схлопнулась в точку.
Прошло несколько мгновений, пока её сознание неслась по невидимой струне времени. Её растягивало и сжимало, перетягивало, пока она, подобно перышку, наконец, мягко не приземлилась.

Открыв глаза, она пошатнулась, ухватилась за прилавок. Мел попыталась сфокусировать взгляд и сразу же заметила нечто странное: шел дождь, разогнав людей с ярмарки. Соседние палатки пустовали, а она стояла под зонтом рядом с высоким юношей и смотрела на сильно помолодевшего продавца часов. Он бросил хмурый взгляд исподлобья, натянув на лоб теплую кепку, и продолжил выкладывать те же часы, которые Мел уже видела: стеклянные шары, мерцающие артефакты и множество различных часов, все столь же волшебные, как и прежде. Но поражало то, что в руках она сжимала те же самые часы с двумя циферблатами. Осторожно положив их на прилавок, она отступила.
Юноша тяжело вздохнул, достал из кармана твидового пиджака кошелёк и, не спеша, вытащил купюру, протягивая её продавцу. Но Мел внезапно перехватила его руку, заставив опустить деньги. Его тревожное, слегка отстранённое лицо обратилось к ней с выражением удивления.
— Не надо, я сама, — спокойно произнесла она. Во взгляде юноши мелькнуло нечто такое, что ей не доводилось видеть: надежда, восставшая из пепла.
— Ты... что ты сама? — его голос был полон искреннего недоумения.
— Я заплачу сама, — повторила Мел, переводя взгляд на продавца. — Сколько я вам должна?
— За просмотр денег не беру, — с усмешкой произнёс продавец, прищурив глаза. — Но, если ничего не берёте, лучше не мешайте моим покупателям.
Мел огляделась, удивившись, ведь вокруг никого не было, и, слегка приподняв бровь, воздержалась от продолжения беседы. Продавец явно наслаждался своим остроумием.
Когда они отошли достаточно далеко от ярмарки, юноша внезапно остановился и, с легкой осторожностью взяв ее под локти, развернул к себе. Мел отметила манеры истинного джентльмена.
— Ты... ты вернулась?
— Вернулась?
Они не были знакомы, но это мягкое прикосновение вызывало у неё смутные воспоминания о доме.
— Цера... — начал юноша, его голос дрогнул. — Год назад, в этот самый день, на ярмарке твоя душа исчезла из тела. Ректор сказал, что она пересекла границу времени. Ты медленно угасаешь: почти не ешь, не спишь, лишь бродишь, словно тень... Я... мы с Регором...
— Постой, — Мел отступила на шаг, высвобождаясь из его тёплых пальцев. — Как ты меня назвал?
— Церера Валэнс, — его голос стал мягче, но в глазах промелькнула тень сомнения. Он положил ладонь на грудь, слегка прижав бардовый кашемировый шарф. — Я — Эверард Ашфорд, твой друг, и... — он запнулся, не решаясь продолжать, затем закончил: — И наш друг Регор будет ошеломлён, узнав, что ты пришла в себя.
Мел нахмурилась, её губы изогнулись в слабой усмешке. Он точно из аристократов. Она сразу заметила эту манеру растягивать слова, плавные и выверенные движения, желание произвести впечатление. Всё это — манеры, речь, акцент — не оставляло сомнений, что он родом с западных земель. И только это вызывало у нее омерзение. Должно было.
Заметив её пристальный взгляд, Эверард на мгновение смутился слегка покачнулся на каблуках, точно готовый уйти, но удержался.
— Я что-то делаю не так? — осторожно уточнил он, складывая руки за спиной.
— Ты забавно говоришь, — призналась Мел с лёгкой улыбкой. Она опустила взгляд на свои руки и увидела дорогой перстень-печать на указательном пальце и тонкие браслеты, усеянные камнями. Её платье из тёмно-винного бархата явно было сшито из ткани лучшего качества. — Всё это кажется мне странным. Я думала, такие платья уже давно вышли из моды.
— О каком времени ты говоришь? — Эверард нахмурился. Мел удивилась, как быстро он подхватил её мысль.
— Две тысячи второй год, — медленно произнесла она.
Эверард хмыкнул, а затем горько рассмеялся, отчего Мел пронзила странная боль. Он отвернулся, и его лицо в миг покрылось тонкой коркой инея - от прежней доброты и тепла не осталось и следа. Теперь он больше походил на тех аристократов, которых она встречала раньше и презирала.
— Так как же тебя на самом деле зовут?