Доска Уиджи

Сэм вздрогнула, когда перед ней со стуком появилась банка пива. Акира ухмыльнулся, присаживаясь рядом.
— Ты решил испытать мои нервы на прочность? — спросила она, поддевая ногтем язычок и с хрустом открывая банку.
— Расслабься, — ухмыльнулся Акира, вытянув ноги под столом. — Это всего лишь банка, а не пожарная тревога в общаге.
— Может, тогда начнёшь подрабатывать будильником? Мне как раз не хватает резкого пробуждения в восемь утра.
В коридоре раздался взрыв смеха. В общежитии Университета Брауна накануне Хэллоуина было по обыкновению шумно. Здание со старинными витражами и узкими коридорами легко могло напомнить Хогвартс, но здесь не встретишь ни магии, ни тайных комнат, даже привидения прятались от любопытных студентов. Украшения в коридорах — тыквы и гирлянды; вырезанные из бумаги черепа и мягкая ватная паутина — были сделаны бакалаврами. Сэм с грустью подумала: в доме её отца, священника-протестанта, «дьявольские» праздники запрещались. Только в университете она без опаски разрешила себе радоваться. Да и Гарри Поттера прочитала только на первом курсе.
В комнату вошёл Тимофей с кружкой кофе. Его неизменно сонное лицо и лохматые кудри дополняла нелепая пижама со Спайдерменом — на одной студенческой вечеринке он пьяно признался о мечте детства — пижаме с супергероями. Акира, давясь от смеха, на следующее же утро вручил ему свою, поношенную и дырявую. Пранк не удался: Тимофей снимал её только на лекциях.
Двое приятелей, Зофья и Саид, продолжали пялиться в телефоны.
— Ты уверена, что нам нужно вызывать духов? — Тимофей кивнул в сторону друзей, пряча ухмылку за стаканом. Сэм забрала у него кофе, принюхалась. Едва уловимый аромат алкоголя смешивался с терпким кофе. — Может, начнём с этих ребят?
— Заткнись, умник, — Зофья пихнула его под столом. — Если мои глаза не следят за тобой, мои уши всё слышат.
— Что вы там говорили про духов? — Саид откинул телефон на стол и потянулся. Младший среди них, он славился на весь курс своей гениальностью. Сэм готова была поставить, что всё это время он писал статью. — Если мы кого-то призовём, я попрошу его закрыть мои студенческие кредиты.
— Ага, и ещё написать за меня курсовую, которая пройдёт этот долбанный плагиат, — кисло добавила Зофья, не отрываясь от экрана.
Акира откинулся на спинку стула, сцепив руки за затылком, и задиристо посмотрел на Тимофея. Тот с ироничной улыбкой развёл руками.
— Я здесь ради науки, — заявил он. Акира закатил глаза, а Сэм прыснула: неразлучная парочка снова в своём репертуаре. — Мне нужно как-то закрыть практическую часть курсовой.
— Ботан.
— Сказал чувак с железным прессом и статьёй в «Cultural Anthropology», — парировал Тимофей, поднимая стакан в его честь.
— Мальчики! — прикрикнула Сэм, положив на стол пластиковую доску Уиджи, которую купила в «Spirit Halloween».
— Алекса, включи зловещую музыку, — крикнула Зофья, не оборачиваясь к колонке. В комнате заиграла мрачная мелодия.
Они договорились об этом ещё в начале года. Познакомившись в первый день магистратуры, ребята быстро сдружились. Различия в культурах и прошлом оказались не столь значимы на фоне общих интересов и любопытства к неизведанному. Так, пятеро студентов-культурологов собрались в этой комнате, чтобы провести эксперимент и проверить: существуют ли духи. Сэм, не скрывая саркастической ухмылки, взяла в руки планшетку и начала объяснять правила.
— Итак, чуваки, всё просто. Держим пальцы на указателе, — она продемонстрировала всем пластиковый треугольник со стеклом посередине, — и задаём нашим «гостям» вопросы. Всё ради науки, — усмехнулась Сэм, кидая взгляд на Тимофея.
Акира наклонился вперёд, забарабанил пальцами по столу от предвкушения.
— А если мы всё-таки докажем, что потусторонний мир существует?
Тимофей, не отрывая глаз от доски, хмыкнул.
— Тогда мы получим премию Гудини и уедем в евротур.

Зофья усмехнулась, отложила телефон на край стола и, подперев подбородок, перевела скучающий взгляд на Сэм. Та всегда восхищалась своей подругой: светлые волосы, собранные в высокий хвост, выглядели безупречно даже в пять утра, когда они сталкивались в коридоре на пути в туалет. Простая, но эффектная красота. Сэм, слишком худощавая и невысокая для работы моделью, слегка завидовала, видя восторженные взгляды парней на Зофью. И в то же время ей было весело, зная, как Зофья ненавидит такое внимание — она всегда мечтала стать учёным с мировым именем и отношения считала лишней тратой времени.
— В Польше есть своя тема — Анджеек. Праздник, когда гадают на будущее. Конечно, мы пытались подходить к этому серьёзно, но, будем честны, чаще выясняли, кто первым позвонит бывшему в три ночи, — ухмыльнулась она, поднимая руки в защитном жесте. — Что? Вы не пили в старшей школе?
— О, кстати, — подхватил Саид. — У нас подобные ритуалы называются «призвать джинна». Правда, мы не шутим на эту тему. Хотя, — он наигранно задумался, — вот бы мне одного, впихнул бы ему задачки по матстату.
Акира, улыбнувшись, потянулся за своей банкой.
— Да, как «В поисках суперджинна». Ты загадываешь желание, а он присылает тебе решение всех домашних заданий. Бинго!
Сэм подняла ладонь, привлекая к себе внимание.
— Давайте уже начнём.
Она положила руку на указатель доски и, видя, как остальные последовали её примеру, глубоко вздохнула. Комната погрузилась в тишину, прерываемую лишь топотом ног и гулом голосов за стеной. Сэм посмотрела на остальных, её слегка расфокусированный взгляд блуждал по комнате.
— Ну что, давайте попробуем. Кто задаст первый вопрос? — предложила она.
Тимофей пожал плечами и заговорил, не скрывая скептического тона.
— Духи, если вы тут, скажите нам… много ли правок пришлёт научрук?
Все уставились на указатель, Сэм прислушалась к себе, но ничего не произошло.
— Хм… Сэм, ты не забыла заплатить за премиум подписку? А то, может, бесплатная версия кончилась, не начавшись, — усмехнулась Зофья, мотнув головой. Светлые волосы разметались по спине.
В этот момент в дверь комнаты постучали — три отчётливых удара. Все вздрогнули, разом повернув головы. Прозвучало чересчур громко: кто-то нарочно пытался их напугать. Саид окинул взглядом друзей, встал и подошёл к двери.
— О, да вы тут реально сидите в темноте! — раздался голос старосты их группы. — Пойдёмте бухнём, пива на всех хватит. Мы уже начали. Гадания на Таро, страшные истории, не?
— Чуть позже, — крикнула Зофья, после чего Саид театрально захлопнул дверь, вызвав всеобщий смех.
— Ладно, продолжаем, — предложил он, вернувшись за стол. — Да уж, забавное совпадение.
Они снова положили пальцы на указатель. Тихо играла мелодия из колонки, голос Анетт Ользон напевал: «Однажды в кошмаре средь бела дня, жутчайше рады тебя видеть, дитя, заходи, поучаствуй в этом номере!» Тимофей шёпотом спросил: кто вам больше нравится, Тарья или Ользон? Саид поддержал разговор и вскоре все обсуждали, стоило ли менять солистку Nightwish. Атмосфера слегка разрядилась.
Следующим вопрос решил задать Акира, он уточнил, какую оценку получит за прошедшую контрольную по антропологии. На этот раз не прошло и минуты, как зажглись экраны телефонов, лежащих на столе. Один за другим посыпались уведомления.
— Господи, — прошептала Сэм, пытаясь разблокировать экран. — Что за хрень?
— Эй, духи, не хотите ещё напомнить мне пароль от моего Apple ID? — саркастически бросил Акира, обращаясь к потолку. Его экран мигнул, на мгновение ярко осветив комнату.
Резко всё прекратилось. Ребята обменялись быстрыми обеспокоенными взглядами.
— Так, это странно, — тихо сказал Тимофей, не отрываясь от изучения экрана. — А у вас что?
Каждый из них с явным напряжением взглянул на свой телефон. Вместо привычной фотографии мамы с псом Сэм увидела странные символы — звёзды, круги, кресты и линии, цифры, перевёрнутые буквы.
— Что за хрень? — пробормотала Зофья, медленно прокручивая уведомления. — Если у меня собьются мои закладки и чаты, я…
Тимофей закусил губу, на лице его отразилось сомнение.

— Похоже на код, — предположил он, — но слишком замороченная шутка, честно говоря.
Тревожное молчание повисло в воздухе. Сэм поёжилась: температура в комнате упала. В попытке подавить нарастающий страх она обратилась к ним.
— Ребята, серьёзно, — начала, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Спорим, это наш староста решил подшутить? Вы же знаете, как он обожает такие штуки, особенно на Хэллоуин.
Нерешительные смешки раздались вокруг стола. Акира хмыкнул, Зофья скривилась. Её пальцы ещё раз нервно коснулись экрана, но затем, вздохнув, она отложила телефон.
— Ладно, — снова взяла слово Сэм. Напряжение, казалось, придавило всех монолитной плитой, — давайте попробуем ещё раз. Зададим третий вопрос. Три — священное число!
Зофья, ворча, положила руку на указатель, который лежал на круге, так ни разу не сдвинувшись. Тимофей задумчиво покусывал щеку изнутри, не спеша последовал её примеру. Вскоре остальные также присоединились к ритуалу. Сэм заметила, что музыка перестала играть, но промолчала.
— Духи, — медленно произнесла она, — вы с нами? Можете ли вы ответить на наш вопрос?
Гнетущая тишина вновь опустилась на комнату. Пальцы оставались на указателе доски Уиджи, но ничего не происходило. Прошла минута, затем другая. Сэм заметила скепсис на лицах друзей.
— Похоже, эксперимент не удался, — с сарказмом произнесла Зофья, потянувшись к телефону. Но, стоило ей коснуться экрана, свет в комнате замигал.
Лампочка, до того слабо мерцавшая под потолком, ослепительно вспыхнула и на мгновение погасла, погрузив комнату во мрак. Через узкую щель жалюзи лился свет фонаря.
— Может, это те ребята прикалываются? — пробормотал Акира, обращаясь к Тимофею, и кивнул в сторону двери. За стеной раздался новый взрыв смеха. Зловещий, потусторонний.
Не успел Тимофей ответить, как в дверь громко постучали.
— Это точно не староста, — пробормотал Акира, глядя на Сэм с сомнением.
Зофья, сохраняющая спокойствие всё время, выпрямилась. Телефоны снова мигнули, показывая всё те же наборы символов и странных знаков.
— Мне это не нравится, — коротко произнесла она, резко вставая. — Нам надо остановиться. Немедленно.
В этот момент указатель на доске начал медленно двигаться.
Сэм оторопело заметила, как Тимофей, достав из пижамных штанов карандаш, накарябал на столешнице: «1», «0», «1», «2», «0», «0», «0».
В этот момент Акира, до сих пор неотрывно следящий за указателем, проговорил:
— Коккури-сан.
— Что? — голос Зофьи звучал на грани истерики.
— Это нечто вроде местного Уиджи, но в наших традициях. Мы тоже вызываем духа, обычно в форме лисы, енота или собаки, чтобы задать вопросы. Но... нас учат быть осторожными, чтобы не призвать не тех духов.
Сэм кивнула, сдерживая приступ дрожи, и посмотрела на Акиру.
Это напоминание о мистических традициях внезапно сделало происходящее зловещим. Шутливый эксперимент превратился в малобюджетный хоррор. Только скримеры здесь, похоже, настоящие. Сэм почувствовала, как по коже пробежали мурашки.
— Мой дед рассказывал, что люди, контактирующие с джиннами, исчезали навсегда, — глухо проговорил Саид, спрятав руки в карманы рубашки. Он неотрывно следил за указателем. — От человека даже воспоминания не останется, только шёпот в пустыне. Такие истории передаются у нас из поколения в поколение, они всегда меня пугали. Я никогда не вызывал джиннов, боясь ошибиться с желанием.
Никто больше не улыбался, все взгляды были устремлены на доску. Указатель по-черепашьи дополз до края доски и замер. И в этом момент Сэм охватил ужас. Воспоминания, которые она усиленно заталкивала в подвал своей психики, выбрались ночным кошмаром. Руки задрожали, она обхватила себя за плечи. Как странно: рассказ Саида о джиннах вызвал знакомый детский страх. Шёпот в пустыне, о котором он говорил... напомнил о детстве.

Сэм шёл тринадцатый год, но любопытство в тот день одолело настолько, что она ослушалась строгого наказа отца — никогда не заходить в церковную комнату во время проведения ритуала. Экзорцизма. Однако сегодня, тихо прошмыгнув в кирху, она спряталась за дверью. Сердце гулко стучало в груди. Сэм, прижимаясь к узкой щели между дверью и косяком, видела немного, но звуки, доносившиеся из комнаты, резонировали в теле, вызывали тошноту. Каждый раз, когда скрипучий полушёпот посылал отца в Преисподнюю, у неё сжималось горло, а желудок сводило так, что, казалось, завтрак сейчас вернётся назад.
Отец помогал маленькому мальчику. Но этот нечеловеческий голос… Он срывался с хрипов на шёпот, а потом резко становился пронзительным, словно старая пластинка — заикался, шуршал, и после неожиданных пауз взлетал до таких высот, что кровь у Сэм стыла в жилах. Стены церкви вибрировали. Внезапный крик ребёнка, полный страдания, словно иглой, пронзал голову.
Сэм не помнила, как тогда оказалась в своей комнате. Ноги от ужаса сами несли прочь. Позже она узнала, что ребёнок умер. Отец долго не выходил из комнаты после экзорцизма, и, когда ближе к ночи вернулся домой, на его бледном лице не угасла решимость. Даже на суде он отстаивал свою правоту. Сидя в зале, Сэм смотрела, как его уводила охрана, и думала: «Гордыня предшествует падению, и высокомерие предшествует падению. Как часто ты это произносил на кафедре?»
И вот теперь, глядя на доску Уиджи, Сэм попыталась выдавить улыбку: это всё глупый розыгрыш, глупый розыгрыш. Как вдруг Тимофей неожиданно сказал:
— Десятое января двухтысячного.
— Что? — переспросил Акира.
— Думаю, это дата, — повторил Тимофей, задумчиво почесав переносицу. — Кому-то знакомо?
Сэм внезапно почувствовала как сжалось в груди. Она сделала глубокий вдох, но не смогла выдохнуть. Странная тяжесть опустилась на плечи. Эта дата, — она была так хорошо ей знакома, её тело само откликнулось на воспоминание. Десятое января двухтысячного года... День, который она никогда на забудет.
Комната вдруг показалась крохотной, голова закружилась, Сэм оперлась ладонями на столешницу, чтобы не упасть со стула.
— Эй? — голос Зофьи прорезал тишину. Тёплая ладонь легла на предплечье. — У тебя всё в порядке, подруга?
Сэм перевела взгляд с доски на друзей. Губы чуть дрожали. Как бы ни хотелось всё скрыть, она думала, что они могли оказаться здесь из-за неё. В горле пересохло. Она закрыла глаза, нажала пальцами на веки: дата встала перед глазами кровавыми пятнами.
— Это... — начала она, её голос предательски дрогнул. — Это день заключения моего отца.
Коротко, без лишних подробностей, рассказала про отца и убийство ребёнка. Умолчала про строгий нрав, про гнёт жизни в доме протестантского священника и про предательское облегчение, когда он попал в тюрьму. Все молчали, пока Сэм сбивчиво, сдерживая стыд и слёзы, вспоминала те события.
— Отец всегда говорил, что это был несчастный случай, но я... я подумала, а вдруг это всё, — она провела рукой, — как-то связано.
По лицам друзей Сэм прочитала, что они в растерянности.
— Но как это связано с тем, что сейчас происходит? — спросил Акира. Сэм впервые видела его таким подавленным.
Тимофей глубоко вздохнул и медленно повернулся к друзьям. Его взгляд был серьёзным.
— Ну, помимо твоего отца, Сэм, это место само по себе... эзотерическое, — наконец произнёс он и развёл руками. — Вы ведь знаете, что этот университет и город в целом всегда были окутаны странными историями. Слышали же о студентах, которые бесследно исчезали, о делах ведьм, кровавых ритуалах, якобы проводимых на старой площади, легендах про привидения? Даже наша идея поиграть в охотников за приведениями — попытка узнать, правда или вымысел все эти истории. Здесь всегда что-то происходило.
Сэм нахмурилась: мрачные воспоминания ещё не покинули её мысли. Она знала о странных событиях в городе. Возможно — ей трудно было в этом признаваться — одной причиной, почему она уехала так далеко от дома, — являлась загадочность этого места. Протест или попытка понять отца?
— Ты хочешь сказать, что это место... само по себе притягивает зло? — осторожно спросила она.

Тимофей пожал плечами и отпил из кружки кофе.
— Голос разума твердит, что нас разыгрывают. Но сегодня Хэллоуин, — мягкая улыбка заиграла на его губах. — Почему бы на часок не поверить, что мистика существует?
— И что ты предлагаешь делать, умник? — Зофья скрестила руки на груди. Ироничность Тимофея разрядила гнетущую атмосферу.
Неожиданно заговорил Саид, и его голос звучал для Сэм теплее и мягче:
— Ну, давайте попробуем разобраться. Что есть демоны в религии? Это наши страхи и печаль. Все эти хорроры — они ведь про непрожитое горе, о том, как люди сталкиваются с тем, что не могут преодолеть, — он сделал паузу, задумчиво разглядывая свои ладони. — Мне кажется, что большинство страшных историй — это просто метафоры непрожитой боли. Демоны всегда ассоциируются с тем, что мы не можем отпустить.
Сэм кивнула. Демоны как отражение горя и непрожитой боли... Её отец. Весь этот гнев, сдерживаемый годами. Слова Саида заставили её по-новому взглянуть на свое прошлое.
— Ты хочешь сказать, — медленно произнесла она, чувствуя, как слова тяжелеют у неё на языке, — что, возможно, я должна... простить отца?
Саид кивнул, бросив на нее взгляд полный сострадания.
— Может быть, не сразу, — ответил он и взял её ладонь. Сэм удивилась: Саид сторонился телесного контакта. — Но, возможно, это и есть отправная точка. Ты не сможешь двигаться дальше, если продолжишь носить всё в себе. А что, если этот ритуал — лишь отражение того, что происходит у тебя внутри?
Зофья перебросила ногу на ногу и после тяжелого вздоха проговорила, глядя в потолок:
— Я помню, как мой отец ушёл от нас. Это было давно, но, встреть я этого сукина сына в переулке, отпинала его, ей-богу. Я не согласна с тобой, Сай, — она качнула головой в его сторону, — иногда отпустить не вариант. Я не хочу прощать, иначе ничего не останется. Гнев поддерживает надежду. Я не готова столкнуться с осознанием, что прошлого не вернуть. — Её голос дрогнул, и она прикусила губу, словно сдерживала слёзы. — У тебя есть выбор, Сэм. Тебе решать, что делать с твоей болью.
Акира, который обычно не любил философские разговоры и старался всё перевести в шутку, подал голос.
— Когда я был младше, мой лучший друг погиб в аварии. Мы играли на заднем сиденье, и я случайно расстегнул его ремень. Мама не справилась с управлением, машину занесло. Все выжили, кроме него. Я винил себя долгое время. Понадобились годы, чтобы понять: не простить его или себя значит таскать его труп за собой. Не дать ему уйти в лучший мир.
Сэм перевела взгляд на Тимофея. Неудавшаяся шутка превратилась в вечер откровений, и теперь она ждала его рассказ.
— Мой черёд, да? — он потёр шею, отвел глаза. Заглянул в пустую кружку. — Я... моя сестра... она ушла из дома, когда мне было семь. С тех пор мы не виделись, и у меня чувство, что причина была во мне. Родители слишком сильно любили меня, а её только ругали. Виноват ли я? Не знаю, но иногда я подумываю найти её.
Сэм ощутила, как сердце вдруг успокоилось. Она молча взяла Акиру и Тимофея за руки, словно безмолвно призывая всех соединиться в этом моменте. Остальные друзья сделали то же, и они замкнули круг.
— Спасибо, что вы есть, чуваки, — тихо произнесла она.
В этот момент свет включился, осветив комнату, замигали экраны телефонов. Всее вздрогнули, отпустив руки, и тут же в дверь громко постучали. Сэм поспешила открыть. На пороге стоял их сосед, тот самый староста, и смеялся во весь голос.
— Ну как, сладость или шалость? — ухмыльнулся он. — Врубил вам немного магии Хэллоуина. Отключил ваши телефоны через Wi-Fi и замкнул свет. Признайтесь, это было круто!
Зофья встала и грозно надвинулась на него. Староста в притворном ужасе отступил, замахал руками. Тимофей, смеясь, встал, посмотрев на всех:
— Пожалуй, мы закончили на сегодня. Но, видимо, студенческие кредиты нам всё-таки придётся оплачивать самим.
Все засмеялись, покидая комнату и направляясь на вечеринку. Но Сэм, подождав, когда все уйдут, достала снова заработавший телефон, открыла контакты. Её палец замер и, глубоко вздохнув, она нажала на вызов.
Спустя несколько секунд на том конце раздался ровный механический голос:

— Вы совершаете звонок через систему тюремной связи Global Tel Link. Пожалуйста, введите код доступа или номер заключённого.
Сэм быстро ввела нужные данные. К горлу подступил ком. После короткой паузы диспетчер продолжил:
— Это тюрьма строгого режима в Алабаме. Кого вы хотите пригласить к телефону?
— Альберт Голден.
— Ожидайте, — сказал оператор, спустя короткую паузу: — Заключённый свяжется с вами в ближайшие минуты.
Время тянулось как старая жвачка, медленно и безвкусно. Сэм подошла к окну, раскрыла жалюзи, проследила как группа подростков с хохотом удалялась в сторону леса. В трубке раздался знакомый голос.
— Алло?
Сэм прижала трубку ближе к щеке. Слёзы превратили мир в рыжие пятна.
— Привет, пап.