Монета

Тео знала, что он ее разыгрывает, но не подала виду. Улыбнулась одними губами, переводя взгляд на ухмылку Грейсона. Тот подкинул монетку и ловко поймал ее двумя пальцами.
- Так в чем фокус? – спросила она, наблюдая, как исчезает и появляется монетка в его руках. Иллюзии, лицедейство, обман – во всем он был хорош.
- Она исполнит любое желание.
- И сколько можно загадать?
- Не жадничай, - ухмыльнулся он, и Тео почувствовала тепло в животе. – Одного хватит.
Тео откинулась на стул и вытянула ноги. Они сидели в полупустой таверне: студенты либо учились, либо подрабатывали. Таск, огромный орк, лениво протирал стаканы у барной стойки. Из кухни доносились взрывы смеха и, когда кто-то выходил, сквозняк приносил едва уловимый аромат пряностей и жареного мяса.
- Ну так что? - Грейсон отзеркалил ее позу, но выглядел при этом благородно, в отличие от нее –деревенщины.
- Ты первый.
- Я думал, ты смелая.
Тео закатила глаза, сдерживая смех: хорошая попытка, но нет. Она знала цену своей импульсивности, махнула рукой, мол, начинай. Грейсон сдул светлую прядь с лица, и его улыбка захватила ее сердце в плен. Тео затаила дыхание.
- Мы можем сделать это одновременно.
- А это легко, - азарт все же толкнул ее вперед. Она уперлась локтями в деревянную столешницу и сжала двумя пальцами прохладную монетку.
- На счет три... - Грейсон с шумом подвинул тяжелый стул к столу и оказался ближе. - Раз...
Тео, глядя в его бледно-серые глаза, с грустью подумала, что для него это всё игра. Она же посмешище, запутавшееся в собственных сетях. В любой момент в таверну мог зайти ее жених – смена Джавенеша начиналась с минуты на минуту, - и увидеть недвусмысленную сцену. Хуже того, она то и дело бросала взгляд на дверь. Хотела, чтобы закончилось: свадьба, клятва, любовь – всё исчезло, как снег по весне.
- Два...
Тео хотела влюбиться. Смотрела на Грейсона, как на спасителя, заставляла себя желать его. Представляла, как проведет ладонью по бледной коже, сожмет узкий подбородок и притянет ближе. Не соблазнит, а покорит.
Она взяла себя в руки: всю жизнь Тео держала себя в узде. Ей жадно хотелось жить. Но мертвые в ее голове едва отступали, чтобы освободить место живым.
- Три...
Монета – фальшивка. Грейсон играл с ней. Когда он замер, опустив взгляд на ее губы, она улыбнулась. Монета не сработает. Нет такого волшебства, которое разрезало бы внутренний узел и позволило ей уйти. Выбраться из магического университета Стриксхевана.
Дверь в таверну распахнулась и на пороге появился Джавенеш. Тео, заметив его краем глаза, удивленно замерла.
- Что ты загадала? - голос Грейсона прозвучал заговорщицки.
- Хочу отсюда сбежать, - соврала Тео, раздумывая, как поступить.
Неожиданно монета засветилась, быстро нагревшись в пальцах. Тео отдернула руку, моргнула и таверна исчезла.
Она стояла на каменном мысе. Внизу шумело море, позади возвышалась белая гора. Безлюдье и безмятежность, невесомый шелест трав и листьев клена, что рос на склоне. Покой вошел в душу. Тяжесть в груди истаяла, оставив столько свободы, что хотелось плакать.
Тео села у края обрыва, обхватив колени руками. Ледяной ветер трепал кудри, возвращал воспоминания о покинутом деревенском доме, о брошенной семье и отце, топившем свое горе в бутылке. Она смотрела на волны и думала о своей жизни: вот - прибой, вот - отлив. Нет стабильности. Нет середины. Нет пути.
Позади послышались шаги, и Тео, обернувшись, увидела мужчину с темными волосами в рясе, похожую на ту, что носили клирики Ильматера. Глаза на солнце казались почти белыми. Он подошел ближе и мягко спросил, словно это место принадлежало ей:
- Могу я побыть здесь?
Тео пожала плечами и отвернулась.
- Меня зовут Густав, - представился мужчина, присаживаясь рядом. Несколько камешков сорвались и с тихим стуком покатились вниз по склону. Тео заметила изношенные ботинки из мягкой кожи: человек много странствовал. – Мы во сне.
- Во сне?
Он кивнул, не отрывая взгляда от берега, сплел длинные пальцы и положил на колени.
- И что это значит?

- Не знаю, - Густав перевел на нее спокойный взгляд. Тео почувствовала, как мурашки побежали по спине. Она не любила клириков: боялась их. – В том мире, откуда я пришел, некоторым душам нужно помочь упокоиться. Если ты мертва, я могу тебе помочь.
Тео похолодела. Осмотрела свои ладони, пальцы с мозолями от игры на лютне, коснулась шеи, подвигала носками сапог. Обняла себя за теплые плечи: нет, она определенно была живой. Возможно ли, что это место – сон? Неужели монета оказалась волшебной?
Густав протянул ей раскрытую ладонь. Узловатые линии жизни, судьбы и разума едва проглядывались сквозь застарелые ожоги. Вспомнила, как мама учила читать знаки: перед ней был человек с пытливым умом, прошедший тяжелые испытания, но оставшийся верным себе. А еще, похоже, он тоже общался с мертвыми.
- Я вижу духов, - сказала Тео и опустила подбородок на колени. - С детства. Они приходят ко мне.
Густав замер с рукой на весу. Дыхание его сбилось.
- Зачем?
- Поговорить. Рассказать о том, как жили, поделиться знаниями. Разве тебе мертвые не рассказывают о своей жизни?
Густав, бледный как снег в начале хаммера, медленно покачал головой.
- Если ты не призрак, то зачем ты здесь? - спросил он, когда шум моря затопил тишину между ними.
- Здесь безопасно. И мне нужно подумать.
- О чем?
- О том, что делать дальше со своей жизнью, святой отец, - Тео произнесла это насмешливо, чтобы уязвить, чтобы он ушел и оставил эти расспросы.
- Молитва озарит твои пути Божьим благословением, - серьезно сказал Густав.
- Какая чушь, - смешок сорвался вместе с камешком из-под каблука.
- Послушай, - Густав взял ее под локоть – пытался убедиться, что она не призрак? Мягко и настойчиво развернул к себе. - Господь является к нам, когда мы в нужде. Во тьме Он всегда с нами. Не отвергай его.
Тео попыталась вырваться, но быстро смирилась. Поникла, вздохнула. С другой стороны, какая разница, подумала она. Что она теряет, если помолится какому-то богу? Жизнь вряд ли изменится.
- Ну и что нужно делать?
- Пойдем, - он встал, не отпуская ее.
Густав увел от обрыва в пещеру, что спряталась в глубине горы. Они шли, пока тьма не сомкнулась за спинами, а свет не истончился, превращая их в слепцов. Тео успокаивалась, чувствуя ледяную крепкую ладонь, и, когда во мраке услышала тихое: «Встань на колени», - послушалась.
- А теперь, - голос Густава, глубокий и низкий, зачаровывал. - Помолимся.
И долго властвовало молчание во тьме, а затем потекли бессвязные речи о смерти матери, о неудавшемся ритуале, где она чуть не погибла от рук демона, о бесконечных сражениях и кошмарах в ночи, о том, что жизнь становится скучной, когда в ней нет опасности, о том, что, причиняя людям боль, она чувствует себя живой. О том, что не хочется так жить.
И текли слезы.
И было послание во тьме: «Бог простит тебя. Он с тобой, куда бы ты не пошла».
Тео дернулась и упала со стула. Над ней тут же нависли Грейсон и подбежавший Джавенеш. Она взглянула на них, проводя рукой по сухой щеке. Тяжелое дыхание сковывало легкие.
- Теодора? – Джавенеш протянул к ней руку, голос скрипел от сдерживаемого изумления и гнева.
Она не смотрела на него, но перевела взгляд на Грейсона. Улыбнулась, по-детски, глуповато.
- Монета работает.
Он посмотрел на нее, словно на безумную.
- Мое желание сбылось.
- Какое желание, Тео? Это же была шутка…Ты…
- Я решила. Я уеду из Стриксхевана завтра же.