КРЫМ ХАНСКИЙ. МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ

В мае 1541 г. русский посол Астафий Андреев докладывал, что хан уже вышел «в поле» и «стоит с многими людьми крымскими и с ногаями на Днепре на Ислам‑Кермени, а ожидается с многими людьми. А говорят в Крыму, что царь хочет идти на великого князя». Крымское войско, усиленное отрядами турецких янычар и имевшее пушки, насчитывало свыше ста тысяч человек. 5 июля 1541 г. Сахиб Герай выступил в поход на Москву с целью полностью разгромить Московское государство. Вскоре об этом стало известно в Москве: «Прибежали к великому князю из Крыма два полоняника, Якимко Иванов с товарищем, а сказали великому князю, что приехал в Крым царев человек Азыфергат, а сказал царю, что князь великий воевод своих с многими людьми послал с Казани. А царь забыл свою правду и дружбу, начал снаряжаться на Русь, и с сыном своим с царевичем Менгиреем, и всю орду с собой повел, а оставил в орде старого да малого. А с царем же князь Семен Бельский и многих орд люди, турского царя люди с пушками и пищалями, да из ногаем Бакий князь с многими людьми, да кафинцы, и астраханцы, и азовцы, и белгородцы. Идет на Русь с великою похвалою и повелел объявить в орде: которые люди с ним не поспевают выйти, и те бы его догоняли в Ислам‑Кермене городке».

Предупрежден – значит вооружен, и Москва немедля приступила к подготовке отражения вторжения. Особое внимание было уделено укреплению берега пограничной реки Оки и разведке с целью точно проследить, где именно Сахиб Герай попытается организовать переправу, чтобы быстро выдвинуть к этому месту достаточное количество вооруженных полевой артиллерией войск и воспрепятствовать переправе. К примеру, «князь великий по тем вестям послал в Путивль к наместнику своему Федору Плещееву‑Кочину, а велел ему послать станицу на поле, поперек дорог. И Федор послал Гаврилу толмача, и Гаврила, приехав с поля, сказал великому князю, что наехал в поле на сокмы великие, шли многие люди к Руси, тысяч со сто и более».

Вскоре пришли соответствующие известия и от других порубежных воевод. Так, 21 июля «прислал к великому князю на Москву воевода князь Семен Иванович Микулинский грамоту, а писал в грамоте, что идет царь Крымский и его сын Имин‑Гирей‑салтан и многие люди крымские с ними, и турецкие, и ногайские, и Бакий‑мурза ногайский. А идет царь со своим нарядом, с пушками и с пищалями, к берегу Оки‑реки». Четыре дня спустя, 25 июля, «приехал к великому князю из Рыльска станичник толмач Гаврила, что посылал его князь Петр Иванович Кашин к Святым горам, и они до тех урочищ еще не дошли, а наехали верх Донца Северского на многих людей крымских, и гоняли за ними целый день. А идут тихо, и того приметою чаяли, что царь идет». Наконец, «приехал к великому князю с поля станичник Алексей Кутузов, сказал великому князю, что видел на сей стороне Дона на Сновах многих людей, шли весь день полки, а конца им не дождался. И с тою вестью послал князь великий на берег к князю Дмитрию Федоровичу Бельскому с товарищами, а велел разослать воеводам на Рязань и на Угру, и в Серпухов, и по всей украине, чтобы тотчас к нему собирались».

Как для русских войск важной задачей было точно узнать место готовившейся переправы татар, так и для крымцев важно было найти скрытное, тайное место для того, чтобы пересечь реку, не подвергаясь обстрелу с противоположного берега. Тайным преимуществом Сахиба Герая в этом плане был беглый князь‑предатель Семен Бельский, который провел татарское войско к малоизвестной и потому крайне слабо охранявшейся переправе через Оку. Ее сторожили лишь около двухсот стрельцов, которых не составило труда разогнать несколькими залпами янычарских пушек. Сахибу Гераю оставалось лишь быстро переправиться и двинуться прямо на Москву, однако тут его козырная карта оказалась бита из‑за внутреннего заговора.

Крымскому правителю сообщили, что ногайский Бакы‑бей задумал убить хана во время переправы через Оку, приказав расстрелять ханский плот с берега. Поскольку явных доказательств против бея не было, Сахиб Герай решил перехитрить его, предложив переправляться первым. Когда же Бакы стал настойчиво отказываться от предложения, хан уверился в своих подозрениях окончательно. В долгих переговорах и препирательствах был упущен целый день и переправу отложили до следующего утра, однако наутро противоположный берег Оки уже ощетинился жерлами русских пушек.

Так московский предатель князь Бельский помог крымцам найти выгодную переправу через Оку, а татарский предатель бей Бакы помешал Сахибу Гераю быстро «перелезть» и помог московитам собрать на противоположном берегу реки войско, сделавшее переправу невозможной. «На утро увидели, – писал Реммаль‑ходжи, – что берег чернел русскими войсками, кишащими, как муравьи». Русские, «трубя в трубы, точно войско Антихриста, поставили против брода орудия и фальконеты и лезут как собаки».

Между двумя враждебными войсками началась орудийная дуэль через реку. Летописец так описывал начало сражения через Оку: «Наперед пришли на берег передовым полком князь Иван Иванович Туронтай‑Пронский да князь Василий Охлябинин и начали с татарами стреляться. Татары же, увидев передовой полк, решили, что все люди пришли, многими людьми в реку побрели, а на тары начали садиться, а передовой полк начали стрелять многими стрелами, и полетели стрелы, как дождь. Царь же повелел из пушек бить и из пищалей стрелять, а велел отбивать людей от берега».

Нужно сказать, что, по свидетельству летописца, русские пушкари оказались опытнее турецких артиллеристов, когда «татары многие в реку влезли и хотели лезть за реку, турки из многих пушек и пищалей начали стрелять в людей великого князя. И воеводы великого князя повелели из многих пушек и из пищалей стрелять, и многих татар побили царевых добрых, и у турок многие пушки разбили». Даже если учесть понятную предвзятость источника, следует учитывать, что целью татар была контрбатарейная борьба и подавление огня противника для осуществления переправы, задача же русских войск была проще – сделать переправу невозможной. При этом ни одна из сторон, скорее всего, не обладала средствами и навыками, достаточными для того, чтобы уничтожить пушечные батареи противника, а значит, в стратегически выгодном положении оказались русские войска, которым не нужно было думать об организации переправы – достаточно было помешать переправиться татарам.

Как бы там ни было, сражение для татар было проиграно, переправа через реку невозможна и отступление от Оки неизбежно. Когда «ночью той пришел великого князя большой наряд, и повелели воеводы пушки большие и пищали к утру готовить», об этом узнал Сахиб Герай и приказал отступить. «Прослышал царь, что пропускают пушки большие, а того дня их не было, и от берега побежал. Пришел на берег в субботу на третьем часу дня, а побежал в неделю рано». «Крымские люди побежали от берега с великим срамом, – писал летописец, – и телеги и всякие рухляди побросали». Однако сколь бы предвзятым не был источник, факт отступления от переправы был налицо – стратегически кампания уже была практически проиграна.

Пытаясь спасти лицо и не вернуться в Крым без добычи и хотя бы утешительной, но победы, Сахиб Герай принялся опустошать украины за Окой и 3 августа подступил к Пронску, «сам стал за рекой за Проней близко города, а войску велел приступать к городу с пушками и с пищалями и градобитным нарядом. А в городе в те поры были великого князя воеводы не с многими людьми, Василий Жулебин, а другой Александр Кобяков, из рязанских бояр. Татары же приступили всеми полками к городу, из пушек и из пищалей начали по городу бить, а стрелы их, как дождь, полетели, и к стенам города приблизились. С города же против татар начали пушки и пищали пускать, а которые татары приступили, тех с города кольями и камнями отбили. Татары же весь день к городу приступали, с горожанами бились, и многих татар из пушек и из пищалей с города побили. Князья же и мурзы, подъезжая к городу, воеводе Василию говорили, чтобы город сдал, а царь им милость окажет, а не взявши города, царь прочь не пойдет». Защитники осажденного Пронска были непреклонны и дождались подхода подкреплений, заставивших Сахиба Герая снять осаду и отступить.

Таким образом, крымский хан был вынужден отказаться от похода и повернуть назад в Крым, написав впоследствии князю Ивану IV Васильевичу Грозному гневное послание, начинавшееся в таких выражениях: «Проклятый и отверженный беззаконник, московский пахарь, раб мой! Да будет тебе ведомо, что мы намерены были, разграбив твои земли, схватить тебя самого, запречь в соху и заставить тебя сеять золу. Как мои предки поступали с твоими прадедами, так и я хотел поступить с тобою, даже еще более оказать тебе внимания: я, заковав тебе ноги в колодки, велел бы тебе копать отхожие места. Я бы показал твое значение и сделал бы тебя посмешищем целому миру. Благодари же Всевышнего Бога, что у тебя еще остался в этом мире кусок хлеба: этому причиною Бакы‑бек, по вине которого не состоялась переправа через Оку; возсылай на него молитвы! Теперь я сначала убью этого волка, замешавшегося среди моих овец, зарою его в навоз на задворках моего сада, а потом расправлюсь и с тобой». Хан сдержал свое слово и в итоге жестоко казнил Бакы‑бея, приказав посадить его на ночь в ледяную воду, пока он замерзнет насмерть.

В политическом плане поход крымцев на Москву оказался провальным, однако пограбить земли за Окой им все же удалось. Семен Бельский писал в августе 1541 г. королю Сигизмунду, что Сахиб Герай «с великим войском и с пушками пошел на неприятеля вашей милости, выпленил, выжег, вывел людей и имущество, шкоды всякие учинил. Таких шкод много лет над собой не видели!» В последующее десятилетие набеги‑чапулы крымцев происходили практически ежегодно и наносили немалый урон украинам Московского государства, однако прорваться за Оку относительно небольшие отряды татар числом от тысячи до пяти – семи тысяч человек даже не пытались.

Андрей Николаевич Домановский

Загадки истории. Крымское ханство

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=44518866

«Загадки истории. Крымское ханство / А. Н. Домановский; худож.‑оформитель Е. А. Гугалова»: Фолио; Харьков; 2017