БЕГСТВО СЕРОГО ВОЛКА. БАГРАТИОН

22 июня 1944 г., в третью годовщину операции «Барбаросса», Красная Армия развернула крупнейшее наступление за всю войну. Операция «Багратион» стала блестящим образцом использования маскировки и дезинформации: чтобы обмануть немцев, была создана изощренная система имитации радиообмена и передвижений войск, создававшая «информационные фантомы» целых армий; дезинформация распространялась также через специальных перебежчиков, притворявшихся «дезертирами». Советский Союз скрытно сосредоточил огромные силы – 118 стрелковых дивизий, 8 танковых и механизированных корпусов, насчитывавших 4 080 танков и самоходных орудий, 6 кавалерийских дивизий для преодоления коварных Припятских болот и 13 артиллерийских дивизий с 10 563 пушками и 2 306 ракетными установками залпового огня «Катюша». Поддержку и прикрытие с воздуха этих войск численностью в 2,3 млн человек осуществляли 2 318 истребителей, 1 744 штурмовика и 1 086 бомбардировщиков различных типов; еще 1 007 самолетов находились в резерве.

Благодаря успешному применению маскировки и дезинформации советскими войсками немцы не располагали надежными разведданными о месте и времени летней наступательной кампании СССР. Предполагалось, что главный удар будет направлен против группы армий «Северная Украина», однако его приняла на себя группа армий «Центр» в Белоруссии. Эти соединения насчитывали 800 тыс. человек, 9 500 артиллерийских орудий и всего 553 танка и самоходного орудия. Кроме того, на Восточном фронте было задействовано всего лишь 20 процентов сил люфтваффе, поскольку большая часть истребителей была необходима для защиты самой Германии: группу армий «Центр» поддерживали с воздуха всего 839 самолетов. Битва кипела два месяца и завершилась разгромом группы «Центр» в Белоруссии и выходом Красной Армии на подступы к Варшаве. Потери немцев выросли с 48 363 человек в мае 1944 года до 169 881 в июле, и затем до 277 456 в августе – больше, чем немцы потеряли в битве при Вердене в 1916 году, считавшейся самым кровопролитным сражением Первой мировой войны. Поражение в ходе операции «Багратион» стало для вермахта самым катастрофическим за всю Вторую мировую войну: за три месяца немцы потеряли больше солдат, чем за весь 1942 год.

15 августа 1944 г. Союзники успешно провели операцию «Драгун», высадив морской десант на юге Франции. На следующий день Гитлер, наконец, выдал разрешение группе армий «Б» отступить из Нормандии, но было уже слишком поздно. Основные силы группы были окружены в так называемом «Фалезском мешке», прекратив сопротивление 22 августа после массированной бомбардировки тактической авиацией Союзников.

19 июля 1944 г., за день до попытки покушения на Гитлера, 4‑я группа 30‑го штурмового отряда под руководством лейтенант‑коммандера Патрика Дэлзел‑Джоба вступила в разрушенный город Кан в поисках образцов вражеских вооружений и документации. Выйдя к бухте Сент‑Пьер, 4‑я группа встретила отряд вооруженных французов и вместе с ней – человека в грубой крестьянской одежде, превосходно говорившего по‑английски. Это был Морис Брама по прозвищу Джок – он оказался штаб‑сержантом полка планеристов, чей планер разбился за линией фронта в ночь с 5 на 6 июня. Немецкий пулеметчик ранил Браму, у него были прострелены легкие и его бросили, посчитав мертвым; однако затем его нашли французы, отнесли в ближайшую деревню и выходили. Немцы узнали о его местонахождении и 16 июня послали двух солдат, чтобы арестовать его. Брама убил обоих, бежал и присоединился к движению «Сражающаяся Франция» (франц. Forces Françaises de l’Intérieur, FFI). Теперь же, спустя несколько недель, Брама познакомил бойцов 30‑го штурмового отряда с FFI, а через нее – с более широкой сетью агентов французского Сопротивления.

Содействие французов и данные местной разведки могли весьма пригодиться на дальнейших этапах Французской кампании. В частности, их знание немецких позиций в Париже и его предместьях позволило 30‑му отряду незаметно войти в город с востока. 25 августа 1944 г. подразделения Woolforce сумели пройти по неохраняемым дорогам и улицам, показанным им бойцами французского Сопротивления, и атаковали штаб кригсмарине, располагавшийся в особняке Ротшильда на улице Бульвар‑Ланн. Там морской пехотинец Ройл по прозвищу Бон стал подрывать сейфы с помощью пластита. Позднее он вспоминал:

Я уже подорвал более 80 сейфов и у меня заканчивались запалы и взрывчатка; мне пришлось использовать взрыватели от «толкушек» [немецкие ручные гранаты]… Содержимое сейфов разочаровывало и давало мало информации. В одном обнаружились черные туфли, которые мне, кстати, подошли. Я надевал их на свою свадьбу. В другом лежал список дней рождений немецких адмиралов, но из него можно было узнать лишь то, что некоторым из них шел девятый десяток.

Обследование других объектов дало больше результатов. На складе торпед в городе Уй неподалеку от Парижа 30‑й штурмовой отряд обнаружил новый восьмилопастный торпедный винт от экспериментальной торпеды, самолетную пушечную турель невероятной мощности, скоростное устройство Морзе, импульсные телеграфные передатчики и шифровальное оборудование. В сентябре 1944 года отряд продвинулся к Па‑де‑Кале в своих нескончаемых поисках позиций «Фау‑1» и «Фау‑2», а также в попытках выследить французских ученых, работавших над проектом «суперпушки» «Фау‑3», известной также как «Трудолюбивая Лизхен», в крепости Мимойек; орудия «Фау‑3» были созданы для обстрелов Лондона 136‑киллограмовыми фугасными снарядами со скоростью до 300 выстрелов в час. К тому времени 30‑й отряд обнаружил около 12 тыс. документов самой разнообразной тематики – от полного боевого состава и дислокации частей и подразделений кригсмарине до характеристик новейших подводных лодок, от образцов новейших средств связи до карт немецких минных полей в Северном море.

В то время как 30‑й штурмовой отряд приближался к Парижу с востока, 25 августа в 8:55 утра полковник Борис Паш и подразделения, занятые в операции «Алсос», вошли в город с запада. Паш изо всех сил рвался выполнить поставленную перед ним задачу, и его джип оказался первым американским автомобилем в городе, следуя сразу за танками 2‑й танковой дивизии «Свободной Франции». Под снайперским огнем – к счастью, нерегулярным, – невооруженный автомобиль Паша следовал пятым в колонне танков, которые шли к центру Парижа. Ранним вечером Паш добрался до места назначения – Института радия на улице Пьера Кюри, где он нашел человека, с которым так сильно хотел побеседовать. Фредерик Жолио‑Кюри, обладатель Нобелевской премии по химии и зять Марии и Пьера Кюри, руководил единственным в Европе циклотроном – ускорителем элементарных частиц – а также был крупнейшим исследователем цепных ядерных реакций. За праздничной бутылкой шампанского полковник Паш в тот вечер понял, что Жолио‑Кюри знал о немецких исследованиях свойств урана поразительно мало, однако он сообщил о существовании исследовательского центра в Страсбургском университете в провинции Эльзас‑Лотарингия, которая все еще находилась в тылу противника.

В Париже также состоялся совместный дебют англо‑американских подразделений T‑Force, которые в составе 14 инспекционных команд были прикомандированы к 12‑й группе армий США. Тщательная, скоординированная организация по сбору разведданных становилась все более важной по мере того, как войска Союзников продвигались к границам самой Германии. В Париже работа T‑Force тормозилось жестким соперничеством между партиями голлистов и коммунистов, которое временами перерастало в настоящие боевые действия. Следующей проблемой стала нехватка бойцов для охраны объектов, так как французское население было занято «арестами и чистками» подозреваемых в коллаборационизме, попутно занимаясь грабежами.

Еще одним спецподразделением, вошедшим в Париж 25 августа, была организация Monuments Men. Второй лейтенант Джеймс Лоример из Службы защиты памятников культуры, искусства и архивов (MFA&A) был прикомандирован к подразделениям снабжения 12‑й группы армий США; таким образом, в тот день у него появилась возможность войти в Париж вместе с первой колонной автомобилей снабжения. Лоример немедленно отправился в Лувр, где он пришел в отчаяние, осматривая длинные пустые галереи музея, лишенные каких‑либо следов картин и скульптур. Именно там он повстречал мадемуазель Розу Валлан, настоящую героиню французского Сопротивления.

На протяжении всего времени нацистской оккупации эта женщина (в 1944 году ей было 46 лет) умело пользовалась своей неказистой внешностью, чтобы оставаться на неприметной должности хранителя в галерее Жё‑де‑Пом на задворках Лувра. Оперативный штаб рейхсляйтера Розенберга (см. главу 4) использовал это здание как главный склад для всех произведений искусства, похищенных им с территории Франции. Перед отправкой в Германию каждый предмет здесь педантично заносился в каталог и фотографировался. Каждую ночь Роза Валлан выносила негативы, которые затем перепечатывали ее товарищи из Сопротивления, пока она сама копировала записи о каждом предмете и его предполагаемом месте назначения в Германии. Каждое утро она возвращала негативы обратно до начала рабочего дня. Таким образом, у нее была возможность передавать правительству «Свободной Франции» в Лондоне списки почти всех похищенных сокровищ, которые отправлялись в Германию. Постоянный поток информации от различных движений Сопротивления по всей Европе в плановом порядке подтверждался в зашифрованных сообщениях, транслируемых через радио ВВС; например, типичным сообщением для Розы Валлан была фраза «Джоконда улыбается». У самой Розы было мало причин улыбаться: обнаружение ее деятельности привело бы к неминуемой гибели – либо под пулями расстрельной команды, либо после долгих мучений в концлагере.

Даже когда Союзники подошли к Парижу, в Жё‑де‑Пом все еще укладывали в ящики сотни предметов искусства для дальнейшей отправки в Германию. 2 августа 1944 г. 148 ящиков с похищенными картинами были погружены в товарные вагоны, прицепленные к поезду № 40044 на железнодорожной станции Обервилье. Как обычно, Валлан переписала всю информацию о грузе и пункте назначения в Германии. Эти данные она передала Сопротивлению с просьбой задержать, если представится возможность, отправление поезда в надежде на скорое прибытие союзных войск.

К 10 августа поезд № 40044 был полностью загружен и готов к отправлению в Германию. В тот же день и именно в том районе французские железнодорожники объявили забастовку. Через двое суток их убедили вернуться к работе. Поезд тронулся, но по непонятным причинам его перевели на запасные пути. Там необъяснимым образом в двигателе возникли технические неполадки; в конечном итоге, их исправили, однако поломка сцепных механизмов и заклиненные тормоза отложили рейс еще на два дня. Наконец, поезд № 40044 снова двинулся в путь и снова остановился, когда на самом коварном и узком участке железнодорожной сети два локомотива столкнулись и сошли с рельс. Будучи «запертым» в тупике, состав с грузом произведений искусства так никогда и не покинул Париж.

http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=8685676

«Саймон Данстен, Джерард Уильямс. Серый Волк. Бегство Адольфа Гитлера»: Добрая книга; Москва; 2012

ISBN 978‑5‑98124‑578‑7