ЗАМОРЬЕ И ОКРЕСТНОСТИ. КАПИТУЛЯЦИЯ ТИРА

Тир принадлежал Фатимидскому халифату. В 1112 г. его жители, шокированные тем, что так и не получили от Египта более или менее ощутимой помощи во время осады 1111 г., позволили Тугтегину посадить в городе наместника, и он послал в Тир одного из своих самых талантливых полководцев – эмира Масуда. В то же время Тир признал себя вассалом Египта, а в мечетях продолжали возносить молитвы за халифа из династии Фатимидов, периодически получавшего из города просьбы прислать флотилию. Двоевластие более или менее успешно просуществовало на протяжении 10 лет, в основном благодаря тому, что визирь аль‑Афдаль стремился поддерживать хорошие отношения с Тугтегином, помощь которого в борьбе с франками египтянам была крайне необходима. Однако в декабре 1121 г. аль‑Афдаль погиб на одной из улиц Каира от рук ассасина.

Хальф аль‑Амир, который наконец получил возможность править самостоятельно, захотел вернуть контроль над Тиром и в 1122 г. отправил туда флот под предлогом укрепления обороны города. Флотоводец пригласил Масуда осмотреть корабли, а когда тот пришел, похитил его и увез в Каир. Там его приняли очень тепло и с почтением отправили обратно к Тугтегину, согласившемуся не мешать Фатимидам возвращать власть над городом. Однако когда франки подошли к городу, аль‑Амир заявил, что без флота не сможет спасти Тир, и передал оборону города Тугтегину, спешно переправившему туда отряд из 700 турок и продовольствие.

С основной частью материка Тир соединял лишь узкий перешеек, созданный Александром Македонским. К тому же его обронительные сооружения находились в прекрасном состоянии. Однако одна брешь в обороне города все же имелась – питьевая вода поступала в него через акведук с материка, так как на самом полуострове не было ни од ного колодца. Через день после своего появления у Тира франки перекрыли акведук. Но благодаря зимним дождям цистерны, стоявшие в городе, оказались наполнены водой, поэтому ее нехватку горожане стали испытывать далеко не сразу. Франки разбили лагерь в саду, росшем там, где перешеек подходил к материку. Венецианцы поставили свои корабли на якорь вдоль берега, но всегда держали по крайней мере одну галеру в открытом море. Это позволяло перехватить любой корабль, который попытается проплыть через бухту. Главнокомандующим армией был патриарх Вармунд, судя по всему обладавший даже большей властью, чем сам коннетабль. Прибыв во главе своей армии к Тиру, чтобы присоединиться к осаде, граф Триполи с готовностью стал выполнять все указания патриарха, хотя Гильома де Бюра он вряд ли удостоил бы такой чести.

Осада продлилась всю весну и начало лета. Франки постоянно обстреливали стены города со стороны перешейка с помощью осадного снаряжения, привезенного венецианцами. Защитники Тира, со своей стороны, обстреливали осаждавших из камнеметательных машин и использовали греческий огонь. Они храбро сражались, но их было слишком мало для того, чтобы решиться на вылазки. Опасаясь того, что из‑за нехватки пищи и воды, а также человеческих ресурсов они будут вынуждены сдать Тир, горожане тайно отправили посланцев к Тугтегину и египтянам, которых просили как можно быстрее прийти на помощь. Египетское войско попыталось совершить диверсию против Иерусалима и даже дошло до пригородов Священного города. Однако горожане, торговцы, чиновники и священнослужители спешно поднялись на огромные городские стены, и египетский командующий не рискнул атаковать Иерусалим.

Вскоре после этого еще одно египетское войско разграбило небольшой городок Белин, или Ла‑Магомери, в нескольких милях к северу от Иерусалима и перебило его жителей. Однако подобные одиночные набеги не могли спасти Тир. Тугтегин сделал для этого еще меньше. Когда началась осада, он вместе со своей армией выдвинулся к Баниясу, расположенному у истока реки Иордан, чтобы там дождаться новостей о прибытии египетского флота, с которым он планировал скоординировать атаку на лагерь франков. Однако египетские корабли на горизонте так и не показались, а собственный флот халиф собрать не мог.

Франки опасались подобного развития событий. Венецианский флот на протяжении нескольких недель стоял напротив Тирской лестницы, чтобы перерезать путь египтянам, а патриарх отправил графа Триполи Понса и Гильома де Бюра во главе многочисленной армии к лагерю Тугтегина. Когда они подошли к Баниясу, Тугтегин решил не вступать с ними в бой и отступил к Дамаску. Теперь жителям осажденного города оставалось надеяться только на представителя династии Артукидов Балака, сумевшего взять в плен самого короля. Балак собирался прийти к ним на помощь, но в мае погиб в Менбидже.

К концу июня ситуация в Тире стала плачевной. Пища и вода заканчивались, и многие солдаты, служившие в гарнизоне, погибли. Тугтегину сообщили, что город придется сдать, и он отправил в лагерь франков посланника с предложением отдать Тир на условиях, ставших уже традиционными. Франки должны были отпустить тех из его жителей, которые хотели уехать, разрешив им забрать с собой все свое имущество, а за оставшимися горожанами сохранить все их права. Предводители франков и венецианцев приняли это предложение, хотя простые солдаты и моряки разозлились, узнав, что не получат добычи, и стали грозить мятежом. Ворота Тира открылись 7 июля 1124 г., и христианская армия быстро заняла город. Над главными воротами подняли королевский флаг, а принадлежавшие графу Триполи и дожу развевались над башнями, стоявшими по обе стороны от них. Предводители христиан сдержали слово. Солдатам запретили мародерствовать, а многочисленные мусульмане сумели спокойно пройти через лагерь крестоносцев и покинуть город. Таким образом христиане получили последний мусульманский город, расположенный на побережье, к северу от Аскалона. Их армия с победой вернулась в Иерусалим, а венецианцы отправились на родину, не забыв получить все, что им причиталось.

Хорошую новость король узнал, находясь в Шайзаре. После смерти Балака Балдуина передали Тимурташу, сыну Ильгази, не испытывавшему особой радости от того, что ему пришлось брать на себя подобную ответственность, и утешавшему себя мыслями о возможности получить за пленника богатый выкуп. Он попросил эмира Шайзара начать переговоры с франками. Королева Морфия отправилась на север, чтобы оказаться как можно ближе к мужу, и вместе с графом Жосленом стала обсуждать с эмиром условия освобождения короля.

За его свободу была назначена очень высокая цена. Король должен был платить Тимурташу 80 000 динаров и отдать под власть Алеппо, где сын Ильгази планировал занять место Балака, города Атариб, Зердану, Азаз, Кафр‑Таб и Джаср. Кроме того, он должен был помочь Тимурташу в борьбе против предводителя бедуинов Дубаи ибн Садаке, поселившемуся со своими соплеменниками в Джезире. При этом 20 000 динаров франки должны были заплатить авансом, а в качестве гарантии оплаты остальной части суммы в Шайзар предполагалось переправить несколько заложников. Как только их передадут мусульманам, Балдуин обретет свободу. В качестве заложников Тимурташ выбрал младшую дочь Балдуина четырехлетнюю принцессу Иовету, сына и наследника Жослена, которому на тот момент было всего девять лет, а также наследников ряда представителей знати. Эмир Шайзара, стремясь продемонстрировать свое расположение, отправил в Алеппо несколько членов своей семьи.

В конце июня 1124 г. Балдуин покинул Харран верхом на коне, которого вместе с множеством ценных подарков ему отдал Тимурташ. Он прибыл в Шайзар, эмир которого, не забывший, как за пять лет до этого король простил ему долг перед Антиохией, организовал ему пышную встречу и множество всевозможных развлечений. Там Балдуин увиделся с дочерью и другими заложниками. Когда они прибыли в Шайзар, королю разрешили уехать в Антиохию, куда он добрался в конце августа.

Оказавшись на свободе, Балдуин не очень хотел выполнять взятые им на себя обязательства. Патриарх Бернар сказал королю, что он всего лишь сюзерен и регент Антиохии и не имеет права отдавать ее территории, принадлежащие юному Боэмунду II. Балдуин охотно признал правоту священнослужителя и отправил к Тимурташу посланника, который должен был передать, что король, как это ни прискорбно, не может ослушаться патриарха. Тимурташ, которому деньги были нужнее территорий, простил ему отказ, опасаясь, что иначе не получит оставшуюся сумму выкупа. Когда Балдуин понял, что Тимурташ готов идти на уступки, он решил не помогать турку и в борьбе с бедуинами. Вместо этого он принял послов от их эмира, чтобы обсудить возможность совместных действий против Алеппо. Был заключен союз, и в октябре армии Антиохии и Эдессы присоединились к арабам, стоявшим под стенами Алеппо. Вскоре они получили подкрепление от претендента на трон Алеппо Султаншаха из династии Сельджукидов, незадолго до этого бежавшего вместе со своим двоюродным братом Тугрул Арсланом, братом султана Рума, изгнанного Данишмендидами из Мелитены и искавшего новых союзников, из тюрьмы, где его держали Артукиды.

Тимурташ даже не пытался защищать Алеппо. Его брат Сулейман, владетель Майяфариккина, находился при смерти, и он хотел убедиться, что получит свое наследство. Поэтому Тимурташ остался в Мардине, оставив оборону города на представителей местной знати. Они сопротивлялись на протяжении трех месяцев. В это время их послы, которых Тимурташ, не желавший больше беспокоиться за судьбу жителей Алеппо, принял далеко не лучшим образом, отправились в Мосул и уговорили тамошнего атабека Аксункура аль‑Бурзуки, возглавлявшего войско султана в битве с франками в 1114 г., помочь Алеппо.

Аль‑Бурзуки, ненавидевший Артукидов, приказал своим офицерам занять цитадель Алеппо, а сам, несмотря на болезнь, отправился к городу во главе армии, предварительно получив благословение султана. Приблизившись к городу, он приказал Хиркану, эмиру Хомса, и владетелю Дамаска Тугтегину присоединиться к походу, и оба они прислали отряды солдат. Когда франки и бедуины увидели, насколько велики силы противника, их союз распался. Дубаи вместе со своими соплеменниками отправился на восток, а Балдуин отступил к крепости Атариб. В конце января аль‑Бурзуки вступил в Алеппо, при этом даже не попытавшись преследовать франков. Узнав об этом, король вернулся в Антиохию, откуда отправился в Иерусалим, куда он прибыл в апреле 1125 г. и где его не было на протяжении двух лет.

Балдуин недолго пробыл в Иерусалиме, ибо аль‑Бурзуки был более грозным противником, чем Артукиды. Этот человек, бывший владетелем Мосула и Алеппо, за которым к тому же стоял султан, вполне был способен объединить под своей властью всех мусульман Северной Сирии. Ему уже подчинились Тугтегин и эмир Хомса. В марте он посетил Шайзар, эмир которого по имени Султан, всегда готовый подружиться с важными людьми, передал аль‑Бурзуки заложников‑франков – и принцессу Иовету, и юного Жослена, и их товарищей. В мае во главе объединенной армии мусульман он напал на крепость франков в Кафр‑Табе и захватил ее, а затем осадил Зердану. Балдуин спешно отправился на север во главе армий Антиохии, Триполи и Эдессы, состоявших из 1100 всадников и 2000 пехотинцев, надеясь спасти Зердану.

Мусульмане двинулись к Азазу, где в конце мая произошла одна из самых кровопролитных битв в истории крестовых походов. Мусульмане, понадеявшись на свое численное превосходство, схлестнулись с франками врукопашную, но не смогли справиться с врагом, обладавшим гораздо более качественным снаряжением и превосходившим их по физической силе, и потерпели сокрушительное поражение. Благодаря богатой добыче Балдуин сумел собрать 80 000 динаров, необходимые для выкупа заложников, причем ради спасения дочери короля каждый рыцарь отказался от части своей доли захваченных ценностей. Несмотря на то что деньги предназначались Тимурташу, аль‑Бурзуки взял их и передал франкам заложников. В Шайзар также были отправлены деньги, благодаря которым были освобождены содержавшиеся там заложники и пленники. Как только они оказались на свободе, на них напали солдаты эмира Хомса, но им на помощь пришли Мункизиды, которые отбили и проводили их.

По окончании битвы был заключен мир, согласно условиям которого мусульмане оставляли себе Кафр‑Таб, переданный эмиру Хомса, но больше никакие территориальные изменения не предусматривались. Аль‑Бурзуки, оставив в Алеппо гарнизон, отправился в Мосул. После этого на севере на целых 18 лет установился мир.

Балдуин вернулся в Палестину, а осенью 1125 г. возглавил набег на территорию Дамаска и совершил поход на Аскалон, больше представлявший собой демонстрацию силы. В январе 1126 г. он решил организовать тщательно подготовленную кампанию против Дамаска и вторгся в Авран. Навстречу ему вышел Тугтегин. Битва состоялась у Тель‑эс‑Сакаба, примерно в 20 милях к юго‑западу от Дамаска. Поначалу удача была на стороне мусульман. Туркмены Тугтегина даже сумели проникнуть в лагерь короля. Однако в конце концов Балдуину удалось одержать победу. Он перестал преследовать врага на середине пути в Дамаск, из‑за тяжелых потерь посчитав, что разумнее всего будет отказаться от продолжения кампании, и вернулся в Иерусалим с богатой добычей.

В марте 1126 г. граф Триполи Понс атаковал крепость мусульман в Рафанее, откуда можно было контролировать путь в Букайю из долины Оронта. Христиане пытались вернуть ее с того самого момента, как в 1105 г. ее захватил Тугтегин. Наместник крепости обратился за помощью к Тугтегину и аль‑Бурзуки, а Понс – к королю Балдуину. Два христианских князя быстро подошли к крепости, успев прибыть туда задолго до того, как мусульмане закончили готовиться к походу, и после осады, продлившейся всего 18 дней, Рафанея сдалась. Захват этой крепости был очень выгодным для франков, так как она могла обезопасить не только само графство Триполи, но и пути, связывавшие Антиохию с Иерусалимом.

К тому времени египтяне успели восстановить свой флот, который осенью 1126 г. вышел из Александрии, чтобы атаковать и разграбить христианские поселения на побережье. Узнав об этом, аль‑Бурзуки решил одновременно отправиться в поход на север и начал осаду Атариба. Балдуин вполне справедливо рассудил, что аль‑Бурзуки представляет большую угрозу, и поспешил в Антиохию. В свою очередь, египтяне, попытавшись совершить набег на окрестности Бейрута, поняли, что прибрежные города слишком хорошо укреплены, и вскоре вернулись домой. В то же время Балдуин, к которому присоединился Жослен, заставил мусульман отойти от Атариба. Ни один из противников так и не рискнул вступить в бой, и они вскоре восстановили перемирие. Аль‑Бурзуки назначил наместником Алеппо своего сына Изз ад‑Дина Масуда и вернулся в Мосул. В день своего прибытия в город, 26 ноября, он был убит ассасином.

Смерть аль‑Бурзуки привнесла в мусульманский мир хаос, причем после кончины его сына Масуда, успевшего поссориться с Тугтегином и скончавшегося через несколько месяцев после гибели отца, вероятно, из‑за яда, ситуация еще больше ухудшилась. В Алеппо стали сменять друг друга наследник Масуда Туман, мамлюк по имени Кутлух, которого прислал султан, представитель династии Артукидов Бадр ад‑Даула Сулейман и представитель династии Сельджукидов Ибрагим, сын Ридвана.

Примерно тогда же Балдуин наконец избавился от необходимости исполнять обязанности регента Антиохии, что не могло его не обрадовать. Юному Боэмунду II исполнилось 18 лет, и он прибыл за своим наследством. Оставив итальянские владения двоюродному брату графу Сицилии Рожеру II, в сентябре 1126 г. он отплыл из Отранто в сопровождении эскадры из 24 кораблей, на которых вместе с ним путешествовали солдаты и лошади. В начале октября его судно прибыло в Святой Симеон, и Боэмунд сразу отправился в Антиохию, где его со всеми возможными почестями встретил король Балдуин.

Молодой человек произвел на короля очень хорошее впечатление. Он обладал выдающейся внешностью своего отца, был высоким, светловолосым красавцем, и в нем благодаря его матери Констанции, дочери французского короля Филиппа I, чувствовалась порода. Балдуин тотчас же отдал Боэмунду княжество и все принадлежавшие ему земли, педантично их описав. Увидев, что король заплатил князю деньги за зерно, съеденное лошадьми, принадлежавшими армии Иерусалима, посол Шайзара был искренне поражен. Король привез с собой в Антиохию свою вторую дочь, принцессу Алису, и, выполняя давно достигнутую договоренность, молодых людей поженили. Правление Боэмунда началось блестяще – он предпринял атаку на Кафр‑Таб и сумел отбить его у эмира Хомса. Вскоре после этого последовал ряд стычек с войском Шайзара, во время которых юный князь вел себя как истинный рыцарь.

Теперь король Балдуин, который благодаря смерти аль‑Бурзуки и прибытию Боэмунда получил возможность заняться делами своего королевства, со спокойной душой вернулся на юг. В итоге 1127 г. прошел настолько мирно, что мы почти ничего не знаем о том, чем занимался король. Известно нам лишь о непродолжительном походе на восток от Мертвого моря, предпринятом им в августе.

Текст предоставлен издательством http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=63407706

«Завоевания крестоносцев. Королевство Балдуина I и франкский Восток»: Центрполиграф; Москва; 2020

ISBN 978‑5‑9524‑5456‑9