1812. БОЙ ПОД ОСТРОВНОЙ

Принимая новый план действий, Александр I по требованию Барклая‑де‑Толли заменил начальника штаба армии Ф. О. Паулуччи генералом А. П. Ермоловым, а вместо генерал‑квартирмейстера Мухина был назначен полковник К. Ф. Толь. Перед отходом из Дриссы были приняты решения о дальнейших мерах борьбы с противником. Во‑первых, было решено созвать ополчение, ядром которого должен был стать формируемый под Москвой резервный корпус. Из этих сил должна была сформироваться новая армия («вторая стена»), на которую предполагалось опереться в случае неудачи действующей армии. Решено было также приступить к формированию в Смоленске наблюдательного корпуса. В‑третьих, было признано, целесообразным отделение корпуса Витгенштейна от первой армии, возложив на него задачу прикрыть петербургское направление. Наконец, Дунайской армии П. В. Чичагова, предназначавшейся для действий в Иллирии, было направлено приказание соединиться с третьей Западной армией А. И. Тормасова. для действий во фланг французской армии. После этих решений от планов Александра I уже ничего не оставалось.

Пребывание царя в армии становилось просто нетерпимым. Хуже всего было то, что сам Александр считал это пребывание необходимым. А сказать ему о том, что он только мешает военачальникам принимать нужные решения и руководить войсками, как этого требует боевая обстановка, пока еще никто не решался. Первое письмо об этом Александр получил от сестры. Екатерины Павловны, которая отлично улавливала настроения дворянства столицы. Она писала ему: «Я считаю вас таким же способным, как ваши генералы, но вам нужно играть роль не только полководца, но и правителя. Если кто‑нибудь из них дурно будет делать свое дело, его ждут наказание и порицание, а если вы сделаете ошибку, все обрушатся на вас, будет уничтожена вера в того, кто, являясь единственным распорядителем судеб империи, должен быть опорой…». Сестра намекала Александру I, что его действия вызвали тревогу и волнение в Петербурге, а отсюда недалеко и до более решительных мер раздраженного дворянства.

В то время как русская Главная квартира, будучи в неведении о замыслах противника, действовала выжидательно, Наполеон разработал новый план. Он вовсе не считал русских генералов глупцами и не рассчитывал на то, что они допустят окружить свою армию в Дриссе.

Он предполагал, что Барклай‑де‑Толли в конце концов предпримет попытку соединиться с Багратионом. Чтобы не допустить этого, Наполеон решил переправить свою гвардию, а также IV и VI пехотные корпуса на правый берег Двины (между Дисною и Полоцком). Этим самым русским войскам преграждался путь на Витебск и Смоленск, и они должны были или принять сражение на месте, или отойти к Пскову. Дабы отвлечь внимание русских от этого маневра, группе Мюрата предлагалось демонстрациями удерживать Барклая‑де‑Толли на месте, а корпусу Макдональда выйти к Якобштадту и Фридрихштадту, чтобы оттянуть на себя часть русских войск. Одновременно, как мы уже знаем, Даву и Жером должны были активизировать свои действия против второй русской армии, причем группа Даву (две дивизии I корпуса, дивизия Молодой гвардии и III кавалерийский корпус) должна была выйти к Борисову – Орше и этим исключить возможность соединения второй армии с первой. Прикрытие сообщений возлагалось на VII корпус Ренье, который в этих целях передвигался в Слоним.

Все дело теперь состояло в быстроте исполнения плана. «На войне предупредить – значит победить, – говорил Наполеон, – а опоздать – быть разбитым». Но ему не удалось предупредить ни вторую, ни первую армии.

К 2(14) июля кавалерия Мюрата и три дивизии I корпуса Даву сосредоточились у Перебродье – Навлока, II корпус Удино вышел к Динабургу, III корпус Нея сосредоточился у Дрисвят. Этим самым Дрисский лагерь был обложен с юго‑запада. Главные же силы Наполеона поспешно совершали фланговый обход. Они двигались к пункту их сосредоточения – Глубокому несколькими дорогами: из Свенцян шла Старая гвардия, из Вильны – Молодая гвардия и VI корпус, наконец, из Ошмян – IV корпус.

Когда 8(20) июля Наполеон получил сведения о том, что русские войска, покинувшие Дриссу, двигаются к Полоцку, он приказал ускорить марш, чтобы упредить Барклая‑де‑Толли. Но уже на другой день ему стало известно, что русские войска оставили Полоцк и двинулись на восток, к Витебску. Это резко меняло обстановку. Сделанные усилия оказались бесполезными, обходный маневр был сорван. Тогда Наполеон принял решение ускоренными маршами выйти к Витебску. «Я не терял еще надежды обойти его левый фланг: малейшее замедление русских давало мне возможность предупредить их в Витебске». Но русские не дали ему этой возможности. Барклай‑де‑Толли намеревался остановиться в Полоцке впредь до выяснения обстановки. Но, получив 7(19) июля сведения о появлении французов у Глубокого, он понял, что Наполеон совершает глубокий обход, и принял решение быстро отойти к Витебску.

Перед выступлением войск из Полоцка Александр I оставил действующую армию и уехал в Москву. Благовидный повод для этого содержался в представлении, сделанном царю А. А. Аракчеевым, А. Д. Балашовым и А. С. Шишковым, указавшими на необходимость его присутствия в столице для организации и подготовки резервов.

Но, уезжая из армии, Александр I не назначил главнокомандующего всеми войсками. Барклай‑де‑Толли, Багратион и Тормасов превратились как бы в самостоятельно действующих командующих армиями.

Первая армия подошла к Витебску 11(23) июля. Барклай‑де‑Толли решил здесь остановиться, чтобы дать возможность присоединиться VI пехотному и III кавалерийскому корпусам, обеспечить армию продовольствием из витебских и велижских складов, а затем выйти на соединение со второй армией через Бабиновичи и Сенно на Оршу. III, IV и V пехотные и I кавалерийский корпуса переправились на левый берег Двины и расположились у реки Лучосы по дороге к Бешенковичам. II пехотный и II кавалерийский корпуса остались на правом берегу Двины. Подходившие III кавалерийский и VI пехотный корпуса должны были стать на Полоцкой дороге.

Получив неправильные сведения о занятии войсками второй армии Могилева, Барклай‑де‑Толли направил в ночь с 12 на 13 июля Багратиону требование начать наступление между Березиной и Днепром, чтобы не допустить выхода французских войск к Орше и Смоленску и ускорить соединение обеих армий. Александру I Барклай‑де‑Толли сообщил, что теперешнее расположение войск (в Витебске) на операционной линии, идущей от Москвы и Твери, «защищает сердце империи» и благоприятствует наступательным действиям. Однако требуется постоянное пополнение войск резервами и снабжение их всеми видами довольствия. Хуже всего, отмечал Барклай‑де‑Толли, что в столь сложной ситуации все армии стали независимы одна от другой и, самое главное, «не существует определенного плана, который мог бы служить для руководства их».

12(24) июля французская армия приблизилась к Бешенковичам, Узнав из данных разведки, что русские войска уже находятся в Витебске, Наполеон приказал ускорить выход всех колонн к этому городу, рассчитывая дать здесь генеральное сражение. В авангарде французских войск шли два кавалерийских и один пехотный корпуса, что составляет 25 тыс. человек при 70 орудиях.

В свою очередь Барклай‑де‑Толли, получив данные о появлении французов на левом берегу Двины, приказал командиру IV корпуса А. И. Остерману‑Толстому выдвинуться к Бешенковичам. Корпус был усилен двумя гусарскими полками, одной бригадой драгун и ротой конной артиллерии, в результате чего общая численность войск в нем достигла 14 тыс. человек при 66 орудиях. Этот корпус должен был задержать противника до подхода VI пехотного и III кавалерийского корпусов к Витебску, после чего Барклай‑де‑Толли рассчитывал двинуться навстречу второй армии и соединиться с ней у Орши.

Отряд Остермана‑Толстого начал движение в ночь с 12 (24) на 13 (25) июля. В семи километрах от Витебска шедшие впереди гусарский и драгунский полки встретили передовые части французской конницы из корпуса Нансути и преследовали их до Островны. Но здесь отступающих французов поддержала кавалерийская бригада Пирэ. Она опрокинула русских кавалеристов и захватила шесть конных орудий. Поддержав свой авангард еще одним полком гусар и развернув пехоту, Осторман‑Толстой заставил Пирэ отойти к Островне. К этому времени в Островну прибыл с войсками Мюрат, принявший командование от Нансути.

Остерман‑Толстой занял позицию в одном километре от Островны, развернув войска в две линии поперек дороги на Витебск. В первой линии стояла 11‑я, во второй 23‑я пехотные дивизии и кавалерия. Фланги упирались в болотистый лес. В свою очередь и Мюрат построил свои войска для атаки в глубоком боевом порядке.

Завязался упорный бой, в течение которого обе стороны тщетно пытались совершить обходный маневр через лес. Не принесло Мюрату успеха включение в бой вновь подошедшей дивизии Дельзона. Русская артиллерия отражала все попытки перейти в наступление. Обе стороны несли чувствительные потери от артиллерийского огня. Французская артиллерия потеряла четыре орудия. К исходу дня подошли части I кавалерийского корпуса Уварова, под прикрытием которых русская пехота начала отходить к деревне Какувячина.

Бой под Островной задержал продвижение корпуса Мюрата, что обеспечило возможность сосредоточения к Витебску всех русских войск. Теперь Барклай‑де‑Толли отказался от флангового марша на Оршу для соединения со второй армией. Чтобы дать ей возможность выиграть время и выйти на соединение с первой армией, он принял решение дать Наполеону под Витебском генеральное сражение. Для этого нужно было приготовить позицию и расположить на ней главные силы.

На смену уставшим войскам Остермана‑Толстого Барклай‑де‑Толли выслал 3‑ю дивизию П. П. Коновницына, которая должна была выполнять функции арьергарда. На рассвете 14(26) июля произошла смена частей. Войска Остермана‑Толстого образовали резерв арьергарда Коновницына.

Коновницын занял позицию в 8 км от Островны у деревни Какувячина. Впереди позиции шел глубокий овраг, правый фланг был прикрыт Двиною, а левый густым болотистым лесом.

В восемь часов утра 14(26) июля войска Мюрата (дивизии Нансути и Дельзона) начали атаку 3‑й дивизии. Противник имел двойное превосходство в силах. После упорного боя Коновницын был вынужден отвести свою дивизию к деревне Комары. Здесь бой продолжался до пяти часов, а затем Коновницын отошел к деревне Добрейка, где соединился с 1‑й гренадерской дивизией из III корпуса Н. А. Тучкова 1‑го.

Приняв командование, Н. А. Тучков отошел на правый берег реки Лучосы, где располагались основные силы первой Западной армии.

Позиция на Лучосе была явно неудовлетворительной и для сражения не годилась. Кроме того, первая армия имела немногим более 75 тыс. человек, тогда как у Наполеона было под рукой 150 тыс. человек. Поэтому Барклай‑де‑Толли собрал совет, на котором было принято решение отойти к Смоленску, тем более что туда в это время отходила также армия Багратиона, так что необходимость удерживать позицию у Витебска отпадала.

Чтобы скрыть свое намерение, Барклай‑де‑Толли выдвинул вперед отряд Палена (7 тыс. человек при 40 орудиях), который занял позицию в 8 км от Витебска. Позиция была довольно обширна, и поэтому пришлось расположить пехоту в двух линиях, без резерва, со значительными интервалами между батальонами. Кавалерия расположилась в три‑четыре линии в шахматном порядке у Двины.

15(27) июля войска Наполеона двинулись к Витебску. Французский авангард перешел речку, прикрывавшую русскую позицию с фронта, но был отброшен. Наполеон ввел в бой всю кавалерию Нансути и пехоту Дельзона (23 тыс. человек при 70 орудиях). Под напором превосходящих сил отряд Палена начал отход. К 17 часам русские войска отступили за реку Лучосу.

За три дня боевых действий русские войска потеряли убитыми, ранеными и без вести пропавшими 3764 человека. Потери противника составили 3704 человека, в том числе 300 человек пленными.

Упорное сопротивление русских заставило Наполеона предположить, что Барклай‑де‑Толли намерен дать генеральное сражение под Витебском.

Наполеон решил атаковать русскую армию 16(28) июля. Французы расположились у реки Лучосы и готовились к сражению. На другом берегу горели бивачные огни русских. Все говорило о том, что русские войска остаются на месте. На самом же деле в ночь на 16(28) июля русская армия отходила тремя колоннами в направлении на Поречье и Рудню, двигаясь к Смоленску, где и сосредоточилась к 20 июля (1 августа). Барклай‑де‑Толли отводил войска боеспособными, вполне готовыми для продолжения борьбы. К. Маркс и Ф. Энгельс в статье «Барклай‑де‑Толли» писали, что «он осуществил отступление с замечательным искусством».

Из Поречья Барклай‑де‑Толли направил Александру I объяснение своих действий. Он писал, что, поскольку армия Багратиона уклонялась слишком вправо, ему, «чтобы не оставить маршалу Даву открытую прямую дорогу от Могилева к сердцу России», не оставалось ничего другого, как прибыть к Смоленску форсированными маршами. Вследствие этого пришлось отказаться от избранной ранее Витебской операционной линии и потерять источник довольствия через Велиж. Генеральное сражение под Витебском при этом положении было бесполезным; даже если бы оно закончилось победой, это ничего не изменило бы в стратегическом отношении, так как Даву, заняв Смоленск, по‑прежнему бы угрожал Москве. Чтобы добиться изменения стратегической обстановки, полагал Барклай‑де‑Толли, нужно во что бы то ни стало объединить обе армии.

Когда на рассвете 16(28) июля готовые начать сражение французы увидели, что русской армии нет, Наполеон пришел в ярость. Соприкосновение с русскими было потеряно, и ему пришлось посылать сильные отряды в разные стороны, чтобы нащупать ее «местопребывание».

Наполеон вступил в Витебск, а на другой день один из его отрядов обнаружил русский арьергард в одном переходе от Витебска к Поречью. Наполеону стало ясно, что все его усилия уничтожить первую армию были напрасны. Теперь ему не надо было спешить по следам русских войск: он уже не мог воспрепятствовать соединению двух русских армий. Поэтому Наполеон решил остановиться в Витебске, чтобы привести войска в порядок, обеспечить продовольствием, тем более что это нетрудно было сделать, так как русские не успели уничтожить витебские запасы, и, наконец, повернуть войска на Смоленск. В Витебске Наполеон пробыл до 23 июля (4 августа).

Все, казалось, предвещало успех. Но вот пришло сообщение о поражении корпуса Ренье войсками Тормасова. Стало очевидно, что нельзя снимать войска с флангов, если принято решение двинуться вслед за русскими войсками. Наполеон отказался от проекта включения корпуса Шварценберга в ударную группировку. И без того центральная группа его войск численно превосходила обе русские армии; следовательно, нужно было лишь принудить русских дать генеральное сражение, а в его положительном исходе Наполеон не сомневался.

http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=26912390

«Любомир Бескровный. Вся Отечественная война 1812 года. Полное изложение»: Алгоритм; Москва; 2017

ISBN 978‑5‑906995‑00‑1