1812. У СМОЛЕНСКА

В Смоленске русские соединенные силы насчитывали около 120 тыс. человек. В войсках не было ни малейших признаков разложения. «По духу второй армии можно было думать, что пространство между Неманом и Днепром она не отступая оставила, но прошла торжествуя!» – писал Ермолов. Такой же дух царил и в первой армии. Но там стало проявляться недовольство Барклаем‑де‑Толли: «Частные начальники охладели к главному, низшие чины колебались в доверенности к нему». Положение осложнялось тем, что оба главнокомандующие армиями обладали равными правами. 21 июля (2 августа) в доме смоленского военного губернатора Бахметьева состоялась их встреча, во время которой Багратион выразил готовность подчиниться Барклаю‑де‑Толли как военному министру.

Однако положение последнего оставалось трудным, так как он не мог пользоваться всей полнотой власти. В армии продолжала сохраняться императорская Главная квартира. Л. Л. Беннигсен, Армфельд, герцог Вюртембергский, принц Ольденбургский и другие приближенные к царю лица группировались вокруг великого князя Константина, который в лицо называл Барклая‑де‑Толли изменником. Даже флигель‑адъютанты Александра I – Любомирский, Потоцкий, Браницкий и другие, не стесняясь, вслух осуждали каждый шаг главнокомандующего. Недоброжелательно относился к Барклаю‑де‑Толли и начальник его штаба Ермолов, писавший Александру I о непорядках в штабе армии и необходимости устранения межначалия. Резко критиковал действия Барклая‑де‑Толли и Багратион.

Барклай‑де‑Толли выслал из армии фрондирующих флигель‑адъютантов, но он пока ничего не мог сделать с более высокими лицами из Главной квартиры, а именно оттуда раздавались ноты недовольства им, к которым так чутка была солдатская масса.

Тотчас по соединении войск генерал‑квартирмейстер первой армии К. Ф. Толь представил главнокомандующему план перехода в наступление. Идея плана сводилась к тому, чтобы ударом на Рудню прорвать центр армии Наполеона, занять внутреннее положение по отношению к разбросанным французским корпусам, а затем разбить на части всю французскую армию. Предложение К. Ф. Толя поддержал Багратион.

Барклай‑де‑Толли, сдержанно относившийся к проекту Толя, собрал 25 июля (6 августа) военный совет. За предложение Толя высказались все присутствовавшие на совете, кроме Вольцогена, считавшего необходимым укрепить Смоленск и выждать здесь события. Барклай‑де‑Толли заявил, что он готов подчиниться требованиям совета, но с условием не отходить от Смоленска более трех переходов. Проект диспозиции было поручено составить К. Ф. Толю и Э. Ф. Сен‑При. В тот же вечер проект был представлен и в целом одобрен Барклаем‑де‑Толли.

Согласно диспозиции, войска должны были действовать в направлении к Рудне и по правому берегу Днепра. Один обсервационный отряд (правый) высылался к Поречью и Инкову, другой (левый) – к Красному. Впереди главных сил должна была действовать казачья завеса Платова.

Наступление началось 26 июля (7 августа), но едва обе армии совершили один переход, как Барклай‑де‑Толли на основании неверных разведывательных данных о сосредоточении войск Наполеона у Поречья сделал вывод, что Наполеон собирается обойти его правый фланг. Поэтому он приказал первую армию выдвинуть к Поречью, а вторую к Приказ‑Выдре на Рудненскую дорогу, чтобы она могла в случае необходимости подкрепить первую армию.

Вообще предположение Барклая‑де‑Толли о возможном обходе его правого фланга не было лишено основания. Из Витебска к Смоленску шли три дороги: одна – через Поречье, другая – через Рудню, третья – через Красный. Наступлением через Поречье русскую армию можно было отбросить к югу от Московской дороги; движением через Рудню – нанести удар в лоб, а через Бабиновичи – Красный – обойти русскую армию с тыла, отрезав ее от основных баз снабжения, расположенных на юге. Барклай‑де‑Толли счел наиболее вероятным направлением Поречскую и Рудненскую дороги и оставил без внимания дорогу на Красный. Этим самым для Наполеона открывалась возможность совершить обход.

В то время как войска первой армии начали движение к Поречью, казаки из завесы Платова нанесли у Молева Болота поражение кавалерийской дивизии Себастиани. В захваченных бумагах было обнаружено предупреждение от Мюрата о предполагаемом наступлении русских.

Три дня обе армии простояли в ожидании наступления противника на Поречненской и Рудненской дорогах. За это время выяснилась действительная обстановка, а вместе с тем обнаружилась ошибка Барклая‑де‑Толли. Собранные данные свидетельствовали о том, что Наполеон собирает главные силы между Дубровной и Бабиновичами. Полагая, что он намеревается отрезать первую армию от Смоленска, Барклай‑де‑Толли принял решение собрать силы обеих армий на позиции у деревни Волоковой по Рудненской дороге. С 27 июля (8 августа) по 2(14) августа войска совершали бесплодные передвижения и теряли драгоценное время.

Багратион, отрицательно отнесшийся к первому приказу Барклая‑де‑Толли, не одобрил и его второго решения, так как считал, что время для наступления уже было упущен. Через Ермолова он просил Барклая‑де‑Толли прекратить бессмысленное передвижение войск, а сам решил увести свою армию к Смоленску и 31 июля (12 августа) начал отводить войска, в качестве формального повода для этого сославшись на отсутствие воды на позиции у Приказ‑Выдры. Багратион подозревал, что Наполеон начнет наступление на Смоленск не по Рудненской, а по Красненской дороге, которая прикрывалась слабым наблюдательным отрядом Неверовского. Отводя главные силы к Смоленску, он оставил на занимаемой позиции лишь наблюдательные отряды И. В. Васильчикова и А. И. Горчакова.

Убедившись в том, что Наполеон оставил дорогу на Поречье, Барклай‑де‑Толли решил передвинуть вторую армию к Надве. Ко 2(14) августа обе армии заняли новое положение. Теперь они обеспечивали Смоленск с северо‑запада, но оставляли открытыми подходы с севера и юго‑запада. На это обратил внимание Багратион в письме к Барклаю‑де‑Толли.

Тем временем Наполеон, войска которого получили у Витебска отдых и недельный запас продовольствия, наступал к Смоленску. Оставив на Рудненской дороге прикрытие, он к 1(13) августа вышел к переправе через Днепр у Хомино и Расасны. Для удара на Смоленск он сосредоточил пять пехотных и три кавалерийских корпуса и гвардию, создав группировку в 185 тыс. человек. В голове армии Наполеона шли три кавалерийских корпуса Мюрата (15 тыс. человек).

Утром 2(14) августа кавалерия Мюрата прошла Ляды и двинулась на Красный, который занимал отряд Неверовского, состоящий из 27‑й дивизии и приданных к ней частей кавалерии и артиллерии. К отряду Неверовского присоединились отряды Оленина и Лесли. Всего составилось пять пехотных и четыре кавалерийских полка при 14 орудиях (около 7,2 тыс. человек).

Силы были явно неравны. Оставив в Красном батальон 49‑го егерского полка с двумя орудиями, Неверовский отвел главные силы за овраг восточнее города и построил их в две линии батальонных колонн. Драгунский полк и 10 орудий расположились на левом фланге, а казаки – на правом. Один батальон 50‑го егерского полка с двумя орудиями и казачий полк были отправлены назад для удержания переправы у села Корытин по дороге к Смоленску.

Бой начался в середине дня 2(14) августа. Французская кавалерия сбила отряд Е. И. Оленина и ворвалась в Красный. Вольтижеры дивизии Ледрю выбили из города русских егерей и захватили два орудия. Вслед за этим Мюрат начал атаку войск Неверовского одновременно с фронта и с флангов. Создалась угроза обхода левого фланга. Харьковские драгуны самоотверженно бросились в контратаку против трех французских полков, но были опрокинуты и в беспорядке отступили на Смоленский тракт, взяв с собой пять орудий. Остальные были захвачены противником.

Дивизии Неверовского, оставшейся без артиллерии, с фронта угрожала пехота Нея, а конница Мюрата продвигалась в тыл.

Построив войска в два каре, Неверовский стал медленно отходить к Смоленску.

Все попытки Мюрата расстроить русскую пехоту атаками конницы были бесплодны. Он отказался от предложения Нея использовать 60 орудий конной артиллерии, оставленной в Красном, и упорно, до сорока раз, атаковал русских в конном строю, как этого требовал устав.

К вечеру отряд Неверовского вышел к Корытне, где стоял 50‑й егерский полк Назимова с двумя орудиями, охраняя переправу через реку Ивань. Здесь французская конница была остановлена, и Неверовский дал отдых молодым солдатам, впервые участвовавшим в бою и с таким неслыханным упорством отражавшим нападения неприятеля. «Неустрашимость и храбрость русского солдата, – докладывал Неверовский, – явилась во всем блеске». Наполеон не верил, что дивизия Неверовского состояла из молодых солдат. Он сказал своим приближенным: «Я ожидал всей дивизии русских, а не семи отбитых у них орудий». Русские потеряли в этом бою 640 солдат и офицеров убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

Неожиданное для Наполеона сопротивление дивизии Неверовского сорвало его замысел внезапно выйти к Смоленску, овладеть им и затем заставить русских принять сражение с перевернутым фронтом. Отряд Неверовского задержал продвижение французских войск на целые сутки.

Во время Красненского боя первая армия закончила сосредоточение к Волоковой, а вторая армия двигалась от Смоленска к Надве.

Багратион и Барклай‑де‑Толли договорились, что вторая армия пойдет к Катани наперерез войскам Наполеона, а первая армия будет прикрывать ее тыл и фланги, «удерживая пространство между Двиною и Днепром». Барклай‑де‑Толли все еще опасался нападения со стороны Рудни и обхода русских войск французами с юго‑запада.

Лишь когда было получено сообщение о появлении главных сил Наполеона у Красного, стала ясна необходимость немедленного отвода войск к Смоленску. Но первой армии нужно было преодолеть 40 км, а второй – 30 км. Воспользовавшись тем, что корпус Раевского отошел от Смоленска только на 12 км, Багратион приказал Раевскому немедленно вернуться к Смоленску и оказать поддержку отряду Неверовского. Одновременно он оттянул к VIII корпусу высланные вперед отряды Васильчикова и Горчакова.

В ночь со 2(14) на 3(15) августа VII корпус вернулся в Смоленск и тут же выступил навстречу отряду Неверовского. Находившийся в городе Беннигсен сообщил Раевскому о том, что отряд этот погиб. «Ваше положение, сказал он Раевскому, – чрезвычайно затруднительно; вы идете на верную погибель Советую вам по крайней мере не переправлять артиллерию через Днепр». Однако Раевский не согласился с ним. «Я чувствовал, что дело шло не о спасении нескольких пушек, но о спасении армии, может быть России».

В 6 км к западу от Смоленска корпус Раевского соединился с отрядом Неверовского. Теперь в его распоряжении было около 15 тыс. человек при 76 орудиях. Перед Раевским встала трудная задача – до подхода остальных войск второй армии удерживать этими силами крепость против всей армии Наполеона. В 17 часов 3(15) августа конница Мюрата и пехота Нея вышли к предместью Смоленска, огибая город с юго‑запада. Смоленск, насчитывавший 12 400 жителей, не был подготовлен к обороне. Смоленский губернатор К. И. Аш, успокоенный уверениями Барклая‑де‑Толли, что противник не дойдет до Смоленска, не позаботился о создании необходимых запасов продовольствия, в котором сразу почувствовался острый недостаток, когда обе армии неожиданно оказались у Смоленска.

Теперь Барклай‑де‑Толли поддерживал инициативу смолян в деле создания ополченческих отрядов. Было решено сформировать из городских жителей и крестьян губернии ополчение в количестве 20 тыс. человек в подкрепление войску «на защиту губернии от нашествия неприятеля». К Смоленску сосредоточивались ратники Смоленского, Вяземского, Дорогобужского, Сычевского, Рославльского, Красненского и Поречского уездов. Остальные уезды (Бельский, Гжатский, Юхновский, Ельнинский и Духовищенский) должны были направлять своих ратников к Дорогобужу. В короткое время удалось собрать более 12 тыс. человек.

На обмундировку и экипировку ополченцев у смолян не хватило ни времени, ни средств. Их снабдили главным образом холодным оружием. Ермолову ополченцы представились как «толпы мужиков, без всякого на лета их внимания, худо снабженные одеждою, совсем невооруженные». Однако эти простые русские люди в защите своего города, родной земли проявили высокое мужество и героизм подлинных патриотов.

Смоленск был обнесен старинной каменной стеной протяжением около 5 км, впереди которой находился ров. 17 башен стены обеспечивали продольный обстрел рва. Из города вели трое ворот: Днепровские, Никольские и Малаховские. На Днепре был один постоянный и два наплавных моста, кроме того, у Днепровских ворот был брод. Для гладкоствольной артиллерии массивные стены Смоленска представляли серьезное препятствие, но оборону затрудняло довольно обширное предместье, состоящее главным образом из деревянных построек.

Ополченцы первым делом принялись укреплять стены города, а потом участвовали в его обороне, сыграв особенно большую роль в первый период боя, до подхода к городу основных сил первой и второй русских армий.

http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=26912390

«Любомир Бескровный. Вся Отечественная война 1812 года. Полное изложение»: Алгоритм; Москва; 2017

ISBN 978‑5‑906995‑00‑1