«Дезинфекцию стали делать реже — люди жаловались на большие интервалы»

Сотрудники петербургского метро были одними из тех, кто, несмотря на пандемию, оставался все эти месяцы на рабочих местах, поддерживал транспортную доступность мегаполиса и рисковал, контактируя с огромным числом людей. «Ротонда» поговорила с рядовыми работниками подземки о том, как изменилась их жизнь из-за коронавируса.

Иллюстрация: Ксения Чапкевич

Игорь (имя изменено), контролер автоматических пропускных пунктов на одной из станций синей ветки:

Я дежурю возле турникетов, работа посменная, 12-часовая смена. С начала пандемии наши рабочие часы не сократились, хотя станции метро и стали закрывать на два часа раньше. Просто мы стали больше отдыхать на работе. У нас это называется технологический перерыв. Других коллег сокращение времени работы метро коснулось больше. Многие потеряли до половины зарплаты. Например, дежурные по приему и отправке поездов. Когда все началось, нам выдали маску, каждому по одной на смену. С мая стали выдавать по 6 штук, чтобы менять каждые два часа. Выдавали и перчатки, но в них совершенно невозможно работать, поэтому почти никто ими и не пользуется. Пассажиры тоже сначала ходили в масках, потом расслабились. Сначала еще автоматы стояли по продаже масок, но потом компании, которая их поставила на станции, это стало невыгодно, и они их убрали. Вообще могли бы на кассу повесить и продавать там маски, там ведь чего только не продают — сувениры те же.

В мае или июне пришел сверху приказ спрашивать про маску каждого, не пускать вообще людей в метро без них. Потом прекратили все это. Видимо, жалоб много было или кому-то морду набили. Сейчас просто рейды иногда проводят. Очень много проблем с последствиями: нужно выписать акт, у людей часто нет паспорта с собой, нужно вызывать транспортную полицию, все это оформление — действительно очень долго. Если сейчас проедете в метро, увидите, что в маске — ну, каждый десятый.

Пассажиропоток весной сильно сократился. К вечеру на нашей станции уже никого не было. Но увеличилось количество неадеквата. Как-то остановили мужика, попросили одеть маску, он нас послал. Мы вызвали полицию. Он минут 30-40 ее ждал, переживал, говорил, что опаздывает. Они с ним поговорили, показывают на карман, спрашивают: «Что у вас там?». Он поругался на них тоже, мол не обыск же это, а сам маску вынул, развернулся и уехал. Или вот бабушек много стало, которым очень куда-то надо было. Именно бабушек — дедушки дома сидели. Одна подходит ко мне, говорит: «Пропусти меня, проездной заблокирован» (Губернатор Петербурга Александр Беглов 26 марта приостановил действие льготных проездных на время пандемии. — Прим. ред.). Я ей предложил жетон купить. А она: «Не могу, у меня пенсия маленькая». Ну кто в этом виноват? Не метрополитен. Хотел ей сказать, что они сами на каждых выборах голосуют за свою пенсию.

Сейчас пассажиропоток такой же, как и прежде, будто коронавируса и нет.

Михаил (имя изменено), машинист электропоезда на синей ветке:

Для меня коронавирус начался с сокращения рабочего дня, с оформления справок о том, что можно передвигаться по городу на работу или с работы во время самоизоляции. Они в итоге так и не пригодились, но на всякий случай их оформляли. Ну и, конечно, необходимостью носить маски. Да, машинистам тоже нужно носить средства защиты, только в кабине можно быть без. Тех, кто нарушал это правило, штрафовали. Человека три с моей ветки оштрафовали. Штрафы доходили до десяти тысяч рублей. Платить такие деньги за то, что не надел маску, — перебор, на мой взгляд. При этом со стороны пассажиров сознательности, конечно, гораздо меньше.

Коронавирус ударил и по нашим зарплатам, я потерял 25 тысяч из-за сокращения времени работы метро. Но никто не жаловался, ведь в отличие от основной массы жителей города мы получали хоть какие-то деньги. Я не слышал, чтобы кто-то из машинистов болел. У нас было очень строго: плохое самочувствие — не приходишь на работу. На входе всегда мерили температуру, если чуть выше — сразу домой и на сдачу анализов. Лично меня отправили один раз домой с температурой 36,8.

На конечных станциях постоянно обрабатывали поезда. На каждый вагон было по два сотрудника, они за три минуты справлялись. Сейчас поезда обрабатывают только в депо (это примерно 3 раза за 8 часов), потому что люди стали жаловаться на большие интервалы. Пассажиропоток действительно увеличился: на всех пересадочных станциях народу битком в будни. Восстановился не только поток пассажиров, но и зарплата. Сейчас снова стали говорить о возможных ограничениях, но все это пока только слухи.

Александр (имя изменено), контролер автоматических пропускных пунктов на одной из станций красной ветки:

В марте большинство наших пассажиров сидели дома, а те, кто ездил в метро, — 90% были в масках. Сейчас, понятное дело, меньше. У нас они продавались поначалу в “Первых полосах” за 30 рублей, это очень дорого. Я поэтому сам себе сшил, вам тоже советую — очень удобно.

Дезинфекцию сразу стали проводить очень тщательную, протирали все тряпками каждый час. В растворе — изопропил и всякие добавки дезинфицирующие. Жетоны каждый вечер обрабатывали, да что там — до сих пор обрабатываем! Сейчас все вернулось на круги своя, до этого, когда был пик пандемии, ни попрошаек, ни музыкантов, ни торговцев я не видел. Хотя музыкантам, понятное дело, запрещали играть, потому что есть такое правило.

Работать было не страшно, я лично не знаю ни одного человека, кто бы заболел, поэтому мне кажется, что шум насчет вируса сильно преувеличен. Были у нас те, кто сидел все это время дома, но получал пониженную зарплату. Мне деньги нужны были, я работал. Просто от чахоточных старался держаться подальше.