Вице-губернатор Ирина Потехина: история про «пособников фашистов» выдумана от начала до конца
Возвращать на работу петербургского педагога Серафиму Сапрыкину, как того пожелал министр просвещения Сергей Кравцов, не будут. Городские чиновники провели проверку и пришли к выводу: историю про «пособников фашистов» педагог выдумала, а ученикам на занятии «гнала депрессняк». «Ротонда» поговорила с вице-губернатором Петербурга Ириной Потехиной о том, чем закончилась проверка увольнения педагога школы №168, которая читала детям стихи Хармса и Введенского вместо рассказа о битве за Москву.
— Расскажите, на какой стадии находится история с увольнением педагога, завершилась ли проверка, пришли ли в Смольном к каким-нибудь выводам?
— Во всей этой истории пока самым непонятным остаётся факт, почему пост Серафимы Сапрыкиной об увольнении возник именно сейчас. История завершилась в конце декабря, все разошлись тихо и мирно. Не удивлюсь теперь, если ещё через месяц мы вдруг узнаем, почему она и из следующей школы ушла.
— В январе 2022 года она устроилась работать в 70-ю школу, но и оттуда уволилась через 16 дней. Серафима — живой и увлекающийся человек, но её проблемы связаны с тем, что школа живет по образовательным стандартам, по учебным планам и программам, а она хочет жить в соответствии с вдохновением. Это основной, можно сказать, мировоззренческий конфликт. Остальное — спекуляции, чтобы не обсуждать всерьёз, почему у неё не получается работать в школе.
— Почему она, по вашей информации, ушла из школы №70?
— Очень похожая ситуация: через две недели после начала работы тоже возник конфликт вокруг школьных правил, и она написала заявление.
Школа — консервативный институт, который, может быть, потому и существует так долго и успешно учит детей, что неукоснительно соблюдает правила.
Творческому человеку нужно либо принять эти правила и жить по ним — а они при всей строгости оставляют, тем не менее, большой манёвр для творчества. Либо, если по правилам жить не получается, нужно уходить на такое место, где четких правил нет. У Серафимы когнитивный диссонанс: ей нравится работать с детьми, заниматься творчеством, но не нравится жить по учебным планам и федеральным государственным образовательным стандартам.
— Когда поднялась медийная волна по поводу её увольнения из школы №168, вы вместе с комитетом по образованию начали проводить проверку. Скажите, с кем вы говорили и говорили ли с самой Серафимой Сапрыкиной?
— Лично я с ней не говорила, с ней общались коллеги из комитета. Поговорить с Серафимой удалось только сегодня (8 февраля) — вчерашний (7 февраля) день у неё был для комментариев СМИ. Поскольку её публичные высказывания абсолютно несправедливо смешивают с грязью всю петербургскую школу, важно было понять причину. И разобраться, почему вдруг школе объявлена война.
В своих комментариях в соцсетях она желала директору школы не хочу повторять чего (в соцсетях Серафима писала: «Я хочу, чтоб эта старуха вывалилась из окна, прости, господи». Это отсылка к произведению Хармса «Вываливающиеся старухи» — «Р»). Директор же даже сегодня очень жалеет девочку (имеется в виду уволившаяся педагог.— «Р»), которая в трудной ситуации осталась с маленьким ребенком, ей надо на что-то жить. И тогда, в декабре, уговаривала её не торопиться с решением. Серафима пошла искать другое место работы, думая, что в другой школе будет как-то иначе, а там тоже правила и программы. Во время разговора нам показалось, что она в растерянности, вероятно, не предполагала такого шквала обсуждений. Хотя в городе, пережившем блокаду, трудно было предположить какую-то другую реакцию [на эту ситуацию].
Давайте уточним: Серафима — не учитель и никогда им не была. Она работала в библиотеке и в музее. Это организация внеклассной работы. Но в школе даже для внеклассной работы всё равно существуют учебные планы и программы.
Тот классный час, теперь уже знаменитый, проходил во время урока истории. Тема классного часа во всей школе в этот день была посвящена битве за Москву. Но единственным классом, который почему-то вдруг стал обсуждать вместо этого поэтов Серебряного века, был тот, куда пришла Серафима. Хотя классные часы проходят в любой школе регулярно — и для темы обэриутов (группа, в которую входили поэты Хармс и Введенский.— «Р») точно можно было выбрать другой день.
Поскольку Серафима не является учителем, во время общения с детьми в классе обязательно остается педагог-предметник. Мне важно было поговорить с этим учителем, потому родители написали на мою страницу в соцсетях о впечатлениях их детей от этого классного часа. Десятиклассники рассказывали дома, что педагог-организатор «гнала депрессняк».
На следующем уроке учителю-предметнику пришлось отвечать на конкретные вопросы детей о Хармсе и Введенском, на которые не смогла или не захотела во время классного часа ответить Серафима. В школе №168 очень хорошо преподаётся история, дети привыкли к глубокой проработке материала, к работе с первоисточниками. И они не оценили подачу темы «на эмоциях», поэтому и задавали учителю вопросы про конкретные факты.
— Он тоже вынужден был нарушить учебный план?
— На любом уроке есть специально отведённое время для обсуждения темы предыдущего занятия. Так что от освоения основной программы этот педагог точно не отклонился.
— Министр просвещения Сергей Кравцов сказал, что Серафиму Сапрыкину нужно восстановить на работе. Вы предлагали ей это сделать?
— В школу она возвращаться не собирается — ни в 168-ю, ни в 70-ю, ни в какую-либо другую. Она четко написала об этом в своих постах. Вероятно, четыре неудачные попытки подряд всё-таки убедили её найти другое применение своим талантам.
— За эти дни, пока обсуждали историю с увольнением Серафимы Сапрыкиной, журналисты не раз обращали внимание на личность директора, 80-летней Светланы Лебедевой, которая руководит этой школой 30 лет. Вам не кажется, что ситуация выглядит так: директор, убежденный сторонник советской идеологии, запрещает репрессированных поэтов Серебряного века?
— Я сегодня (8 февраля) провела у Светланы Андреевны в кабинете два часа — жаль, что наше знакомство произошло при таких невеселых обстоятельствах. Конечно, для неё это стресс, её обвиняют во всех смертных грехах. Но она не позволила себе по отношению к Серафиме не то что ни одного плохого слова — она переживает, что девочка сама себя загнала в такую ловушку, из которой теперь надо как-то выбираться. Такая человеческая и педагогическая позиция меня сильно впечатлила. Серафима пишет о ней чудовищные гадости, а директор говорит: «Молодая, эмоциональная». Если Светлану Андреевну и можно назвать человеком старой формации, то только в том смысле, что она представитель прославленной советской школы, по которой сегодня все ностальгируют. И она — педагог до мозга костей, к тому же, историк, который хорошо понимает, через что пришлось проходить нашей стране в разные эпохи. Она мудрый и влюблённый в профессию человек.
— Раз вы и представители комитета поговорили со всеми участниками этой истории, то могли бы вы рассказать — какой, с вашей точки зрения, диалог происходил между Серафимой Сапыкиной и директором? Называла ли всё-таки директор Хармса и Введенского пособниками фашистов?
— Вся история про «пособников фашистов» выдумана от начала до конца. Весь рабочий разговор сводился исключительно к внеплановой замене темы классного часа. Серафима утверждала, что она согласовала замену с заместителем директора по воспитательной работе. Директор вынуждена была собрать нескольких людей, непосредственно отвечавших за организацию этого классного часа. Никто замену не подтвердил. Серафима отреагировала примерно так: «Почему я не могу делать то, что я хочу?» Потому что это школа, потому что есть правила. У меня чисто человеческое ощущение, что она просто не подготовилась к классному часу и рассказывала про Хармса и Введенского просто потому, что эту тему знает и может говорить без подготовки. Но это моё личное мнение.
Что в этой ситуации самое грустное? Темы «врагов народа» ни в каких школьных обсуждениях не было. У нас этой темы в петербургских школах в принципе нет давным-давно. Но именно она стала главной новостью в публичном поле.
— Минпросвету будете что-то отвечать на их пожелание?
— Мы всё время на связи. Я очень хорошо понимаю позицию Сергея Сергеевича Кравцова, он переживает, что несправедливое увольнение педагога — плохой сигнал для всего учительского сообщества. А его задача как министра — защищать всех учителей страны. И в этой ситуации он как раз исходит именно из интересов учителя с большой буквы, за что спасибо ему огромное.
— У вас не возникло ощущения, что эта ситуация стала показателем состояния общества? За эти дни были споры и про врагов народа, и 1937 год. Ситуацию стали комментировать политики из разных партий.
— Есть такая книга — «Русская модель управления». Она в том числе о том, что наше государство испокон веков находится в состоянии войны или готовности к войне. Во все времена наши обширные земли, наши леса, наши недра были всем интересны, поэтому постоянно приходилось обороняться. Вот и управленческие модели так или иначе вытекают из того, что мы всё время находимся в режиме мобилизации. Наверное, кроме управленческой, есть ещё и человеческая внутренняя мобилизация, и она, похоже, — наша выработанная столетиями национальная особенность. И у нас она мгновенно, без разогрева, включается, когда происходит что-то, что, как нам кажется, представляет опасность для нашей стабильности, будущего или личных планов. И только потом мы начинаем думать и анализировать. Что, собственно, и происходит в истории с Серафимой.