February 9, 2022

Вице-губернатор Ирина Потехина: история про «пособников фашистов» выдумана от начала до конца

Возвращать на работу петербургского педагога Серафиму Сапрыкину, как того пожелал министр просвещения Сергей Кравцов, не будут. Городские чиновники провели проверку и пришли к выводу: историю про «пособников фашистов» педагог выдумала, а ученикам на занятии «гнала депрессняк». «Ротонда» поговорила с вице-губернатором Петербурга Ириной Потехиной о том, чем закончилась проверка увольнения педагога школы №168, которая читала детям стихи Хармса и Введенского вместо рассказа о битве за Москву.

Расскажите, на какой стадии находится история с увольнением педагога, завершилась ли проверка, пришли ли в Смольном к каким-нибудь выводам?

— Во всей этой истории пока самым непонятным остаётся факт, почему пост Серафимы Сапрыкиной об увольнении возник именно сейчас. История завершилась в конце декабря, все разошлись тихо и мирно. Не удивлюсь теперь, если ещё через месяц мы вдруг узнаем, почему она и из следующей школы ушла.

— Это из какой?

— В январе 2022 года она устроилась работать в 70-ю школу, но и оттуда уволилась через 16 дней. Серафима — живой и увлекающийся человек, но её проблемы связаны с тем, что школа живет по образовательным стандартам, по учебным планам и программам, а она хочет жить в соответствии с вдохновением. Это основной, можно сказать, мировоззренческий конфликт. Остальное — спекуляции, чтобы не обсуждать всерьёз, почему у неё не получается работать в школе.

— Почему она, по вашей информации, ушла из школы №70?

— Очень похожая ситуация: через две недели после начала работы тоже возник конфликт вокруг школьных правил, и она написала заявление.

Школа — консервативный институт, который, может быть, потому и существует так долго и успешно учит детей, что неукоснительно соблюдает правила.

Творческому человеку нужно либо принять эти правила и жить по ним — а они при всей строгости оставляют, тем не менее, большой манёвр для творчества. Либо, если по правилам жить не получается, нужно уходить на такое место, где четких правил нет. У Серафимы когнитивный диссонанс: ей нравится работать с детьми, заниматься творчеством, но не нравится жить по учебным планам и федеральным государственным образовательным стандартам.

Когда поднялась медийная волна по поводу её увольнения из школы №168, вы вместе с комитетом по образованию начали проводить проверку. Скажите, с кем вы говорили и говорили ли с самой Серафимой Сапрыкиной?

— Лично я с ней не говорила, с ней общались коллеги из комитета. Поговорить с Серафимой удалось только сегодня (8 февраля) — вчерашний (7 февраля) день у неё был для комментариев СМИ. Поскольку её публичные высказывания абсолютно несправедливо смешивают с грязью всю петербургскую школу, важно было понять причину. И разобраться, почему вдруг школе объявлена война.

В своих комментариях в соцсетях она желала директору школы не хочу повторять чего (в соцсетях Серафима писала: «Я хочу, чтоб эта старуха вывалилась из окна, прости, господи». Это отсылка к произведению Хармса «Вываливающиеся старухи» — «Р»). Директор же даже сегодня очень жалеет девочку (имеется в виду уволившаяся педагог.— «Р»), которая в трудной ситуации осталась с маленьким ребенком, ей надо на что-то жить. И тогда, в декабре, уговаривала её не торопиться с решением. Серафима пошла искать другое место работы, думая, что в другой школе будет как-то иначе, а там тоже правила и программы. Во время разговора нам показалось, что она в растерянности, вероятно, не предполагала такого шквала обсуждений. Хотя в городе, пережившем блокаду, трудно было предположить какую-то другую реакцию [на эту ситуацию].

Давайте уточним: Серафима — не учитель и никогда им не была. Она работала в библиотеке и в музее. Это организация внеклассной работы. Но в школе даже для внеклассной работы всё равно существуют учебные планы и программы.

Тот классный час, теперь уже знаменитый, проходил во время урока истории. Тема классного часа во всей школе в этот день была посвящена битве за Москву. Но единственным классом, который почему-то вдруг стал обсуждать вместо этого поэтов Серебряного века, был тот, куда пришла Серафима. Хотя классные часы проходят в любой школе регулярно — и для темы обэриутов (группа, в которую входили поэты Хармс и Введенский.— «Р») точно можно было выбрать другой день.

Поскольку Серафима не является учителем, во время общения с детьми в классе обязательно остается педагог-предметник. Мне важно было поговорить с этим учителем, потому родители написали на мою страницу в соцсетях о впечатлениях их детей от этого классного часа. Десятиклассники рассказывали дома, что педагог-организатор «гнала депрессняк».

На следующем уроке учителю-предметнику пришлось отвечать на конкретные вопросы детей о Хармсе и Введенском, на которые не смогла или не захотела во время классного часа ответить Серафима. В школе №168 очень хорошо преподаётся история, дети привыкли к глубокой проработке материала, к работе с первоисточниками. И они не оценили подачу темы «на эмоциях», поэтому и задавали учителю вопросы про конкретные факты.

Он тоже вынужден был нарушить учебный план?

— На любом уроке есть специально отведённое время для обсуждения темы предыдущего занятия. Так что от освоения основной программы этот педагог точно не отклонился.

Министр просвещения Сергей Кравцов сказал, что Серафиму Сапрыкину нужно восстановить на работе. Вы предлагали ей это сделать?

— В школу она возвращаться не собирается — ни в 168-ю, ни в 70-ю, ни в какую-либо другую. Она четко написала об этом в своих постах. Вероятно, четыре неудачные попытки подряд всё-таки убедили её найти другое применение своим талантам.

За эти дни, пока обсуждали историю с увольнением Серафимы Сапрыкиной, журналисты не раз обращали внимание на личность директора, 80-летней Светланы Лебедевой, которая руководит этой школой 30 лет. Вам не кажется, что ситуация выглядит так: директор, убежденный сторонник советской идеологии, запрещает репрессированных поэтов Серебряного века?

— Я сегодня (8 февраля) провела у Светланы Андреевны в кабинете два часа — жаль, что наше знакомство произошло при таких невеселых обстоятельствах. Конечно, для неё это стресс, её обвиняют во всех смертных грехах. Но она не позволила себе по отношению к Серафиме не то что ни одного плохого слова — она переживает, что девочка сама себя загнала в такую ловушку, из которой теперь надо как-то выбираться. Такая человеческая и педагогическая позиция меня сильно впечатлила. Серафима пишет о ней чудовищные гадости, а директор говорит: «Молодая, эмоциональная». Если Светлану Андреевну и можно назвать человеком старой формации, то только в том смысле, что она представитель прославленной советской школы, по которой сегодня все ностальгируют. И она — педагог до мозга костей, к тому же, историк, который хорошо понимает, через что пришлось проходить нашей стране в разные эпохи. Она мудрый и влюблённый в профессию человек.

Раз вы и представители комитета поговорили со всеми участниками этой истории, то могли бы вы рассказать — какой, с вашей точки зрения, диалог происходил между Серафимой Сапыкиной и директором? Называла ли всё-таки директор Хармса и Введенского пособниками фашистов?

— Вся история про «пособников фашистов» выдумана от начала до конца. Весь рабочий разговор сводился исключительно к внеплановой замене темы классного часа. Серафима утверждала, что она согласовала замену с заместителем директора по воспитательной работе. Директор вынуждена была собрать нескольких людей, непосредственно отвечавших за организацию этого классного часа. Никто замену не подтвердил. Серафима отреагировала примерно так: «Почему я не могу делать то, что я хочу?» Потому что это школа, потому что есть правила. У меня чисто человеческое ощущение, что она просто не подготовилась к классному часу и рассказывала про Хармса и Введенского просто потому, что эту тему знает и может говорить без подготовки. Но это моё личное мнение.

Что в этой ситуации самое грустное? Темы «врагов народа» ни в каких школьных обсуждениях не было. У нас этой темы в петербургских школах в принципе нет давным-давно. Но именно она стала главной новостью в публичном поле.

— Минпросвету будете что-то отвечать на их пожелание?

— Мы всё время на связи. Я очень хорошо понимаю позицию Сергея Сергеевича Кравцова, он переживает, что несправедливое увольнение педагога — плохой сигнал для всего учительского сообщества. А его задача как министра — защищать всех учителей страны. И в этой ситуации он как раз исходит именно из интересов учителя с большой буквы, за что спасибо ему огромное.

У вас не возникло ощущения, что эта ситуация стала показателем состояния общества? За эти дни были споры и про врагов народа, и 1937 год. Ситуацию стали комментировать политики из разных партий.

— Есть такая книга — «Русская модель управления». Она в том числе о том, что наше государство испокон веков находится в состоянии войны или готовности к войне. Во все времена наши обширные земли, наши леса, наши недра были всем интересны, поэтому постоянно приходилось обороняться. Вот и управленческие модели так или иначе вытекают из того, что мы всё время находимся в режиме мобилизации. Наверное, кроме управленческой, есть ещё и человеческая внутренняя мобилизация, и она, похоже, — наша выработанная столетиями национальная особенность. И у нас она мгновенно, без разогрева, включается, когда происходит что-то, что, как нам кажется, представляет опасность для нашей стабильности, будущего или личных планов. И только потом мы начинаем думать и анализировать. Что, собственно, и происходит в истории с Серафимой.

Фото: Закс.ру