«Ночь Игуаны», Коляда-Театр, 17-01-2024

Мир чаек, мир людей. Мир райских птиц. Мир цветущего счастья, построенный в бескрайнем солёном океане.

Когда сумасшедший дед с цветами в голове вдруг становится богом радости на земле, я не знаю о чём думать – о радости, о земле, о безумном дедушке, призывающим солнце, чтобы ветвь винограда не засохла; о счастье видеть это счастье, созданное трудом, нервами и какой-то непостижимой силой. Счастье сыгранное, сделанное, собранное из музыки, танцев, диких костюмов, пусть на несколько минут, но такое настоящее, какого не бывает.

Невероятно красивый спектакль. Не столько внешне (перья, яркие костюмы, танцы акапулько ай-я-я-яй, свет, пригвождающий финал), а прежде всего внутренне – структура, эволюция персонажей, их симметричное отражение друг в друге, их безумная одинаковость – все одинаково несчастны, все спасаются от одиночества, все ищут любви. Как много здесь одиночества. Высказанного и несказанного, скрытого радостью карнавальных танцев, плотскими отношениями. Одиночества усмиренного, одиночества разрывающего и с этим всем надо как-то жить. Можно взять ветку, цветок, перья или высушить белые луковые лепестки так, чтобы они превратились в белые лепестки цветов – соорудить из всего этого пышный легкий костюм и спрятаться в нем, танцевать до безумия и станет радостно. Если обычному сизому голубю воткнуть пышный хвост, он станет павлином. Если таких голубей будет десяток, получится яркий радостный карнавал. Завистники норовят эти перья выдрать, лепестки и сами облетают, сгорают под палящими лучами морского солнца. Синие тушки голубей беспомощно падают на землю, остается надеяться, что кто-то бережно их подберет и положит в корзину-гнездо для нового рождения и нового полета.

И все-таки это спектакль о счастье. Вспоминая сцены, героев, диалоги, забавные находки, детали костюмов, смешных голубей, двусмысленную кукурузу, безумный галдеж людей и чаек, радость карнавала, не могу сдержать слез. Мучительный поиск жизненного пути, поиск себя, поиск правды. И все-таки о счастье! Не в книжном романтическом легком понимании, когда поженились, жили долго и счастливо. В каком-то другом, невыразимом, непостижимом, выстраданным и самом настоящем понимании.. Только кажется за пределами жизни земной. Театр тем и прекрасен, что всё происходит здесь и сейчас. Нахлынувшая волна счастья среди танцующих диковинных людей-птиц, происходит здесь и сейчас. Джонатан Коффин сочинил величайшее произведение.

Это спектакль про любовь, красоту и непростой беспокойный поиск всего этого. В образах проявляются диаметрально противоположные метафоры. Океан – теплый, добрый, спокойный. Сюда приезжают отдыхать, сюда рвался Шеннон. Или это океан соленых слез за тысячи лет человеческих несчастий. Над этой солью возвышается парапет, который позволяет быть выше, не замочить ног, избежать этой соли, вырваться от несчастий хотя бы на этой тонкой перекладине. А сам парапет? Это строительство нового здания или остатки прежнего здания, возведенного на плотном настиле над поверхностью океана.

Здесь стянуты крайности. Если небо, то бесконечная высь, если земля, то заглядываем в глубины, ниже царства Аида. Свет – Тьма, Добро – Зло, Белое – Черное. Счастье – Горе. Если счастье, то чистое смешливое, дурашливое как в беззаботных Педро-Панчо-Хулио и прочих мальчиков-пекарей. С пренебрежением Шеннон потребует, чтобы мальчишки отнесли письмо. Причина не только в том, что хозяйка купается с ними по ночам в океане, дело в их свободе. А если горе, то черное безысходное, мучительно связывающее по рукам и ногам. Эмоциональные флажки отнесены за пределы возможного, вопреки любым допустимым законам театральной физики. Находишься на пересечении всего этого и тебя разрывает.

Чайки – вредные галдящие жадины или белые птицы мечтательно парящие в вышине. Многие детали поворачиваются то одной, то другой стороной. То радостной, то угрожающей. В вечерней магической тьме шуршат, пищат, цокают диковинные птицы. Видны очертания, легкие движения, подрагивающие перья. Белые перья в полутьме кажутся морской пеной (главное не вспомнить финал «Русалочки», когда все остается лишь морской пеной). Проступает свет, меняется картинка, тает настроение. Магия растворяется, появляются лица, это уже не сказочные существа, а люди. Люди в костюмах. Они тоже могут сотворить чудо... если отрастят крылья. Мне кажется актеры в этот день отрастили эти самые крылья.

Сценография – замкнутый деревянный парапет. Когда-то здесь был помост – плотно уложенные мостки над водой как основание для прекрасного дома. Сейчас здесь только узкие дорожки по которым суетно бегают люди. Мостки эти складываются из героев. В прямом смысле. Люди прокладывают дорожки отношений, дорожки жизни, перекидывают мостки счастья с одного берега на другой. Мостки угрожающе прогибаются или их срывают люди в порыве гнева, или их сносит волной. Люди становятся частью этих мостков – Коффин лежит как часть деревянной дорожки. Он уже не идет, он лежит, позволяя другим перебраться с одного берега на другой. Смешной дедушка, который не замечает проблем, будто живет в сказочном счастливом мире. Ну, сидит в кресле, потом будет ползать и ходить. Жизнь творят люди, как построят мостик, так и сложится. Кто-то становится частью мостика в этом райском уголке, а кто-то такие как учительница Феллоуз требовательно потребительски бегают, требуя красоту по списку и не замечая этой красоты вокруг.
Любовь не существует для одного. Она рождаются между людьми на противоположных берегах. Противоположный берег есть всегда. Шеннон в отчаянии приезжает в райский уголок Мэксин. Их «мостик» соединяется телесно, она ногами обхватит давнего знакомого. Но такая связь непрочна и она это понимает. Коффин сочиняет для своих слушателей, Ханна заботится о дедушке и пишет акварели. Режиссёр Коляда создает спектакль для зрителей.
Ханна и Шеннон движутся друг к другу. Но мостик подломился. Конец всего – это не громкие трагедийные речи, это один единственный звук - хруст доски под ногами. Ты замираешь на доске, чуть качнешься – хрясь – мостик, переброшенной с одного берега на другой подламывается и все останавливается. Навсегда. Шеннон вскидывает руки: «Помоги нам!», а за спиной на выбор – черные и белые крылья, а вокруг – океан, а с неба дождь и где найти силы.
---