«Ю», Театр на Покровке, премьера, 02-04-2023
Чем больше думаю о премьерном спектакле, тем отчетливее понимаю – хочу пересматривать его вновь и вновь. Игра со временем, игра с пространством, с эмоциями, с настроением. Дерзкое построение пауз, надломанные фразы; споры по-хармсовски задиристые, сменяющиеся долгим молчанием наедине со зрителем. Сцены разыгрывают то поэтично, то хлестко – перед нами словесное сражение, где на первый взгляд несвязные реплики, поддержаны внутренней логикой диалога и выстраиваются в единую картину бурного чувства. Перед нами сценическое озорство в поиске близких людей – на сцене, в зале, за окном на улице. Поиск друзей, которые поймут, разделят болезненное чувство ускользающего пространства, таящего времени, болезненного прошлого и мучительно неизвестного будущего.
Лучшего начала придумать невозможно. И для режиссёра Михаила Милькиса (первый спектакль нового главного режиссёра), и для театра. Милькис использует возможности пространства, возможности актёров. Кажется на сцене есть оммаж режиссуре Арцибашева и не только ей. Пьеса Мухиной удивительно подходит для труппы театра на Покровки. По языку, внутреннему объему, глубине фраз, прорывающимся подтекстам. Здесь актёры умеют играть филигранно, когда за фразой героя скрываются его переживания, вопросы к миру, остающиеся без ответов, когда за внешней оболочкой диалогов скрываются тонкие материи, легко рвущиеся от малейшей неточности интонации или паузы. Здесь нет ожидаемого развития сюжета (хотя… даже после первого просмотра это спорно, всё там есть). Здесь есть театр и театральная игра, взгляд в зал, взгляд в окно, пристальное всматривание во время, в его изменение. Попытка поговорить и желание помолчать. Происходит всё сразу и одновременно, перемешивается, наслаивается. В героях мелькают не только персонажи Чехова, но и Арбузова, Вампилова. Это встреча времен здесь и сейчас.
На первый взгляд нет сюжета (привычного сюжета), но всё время что-то происходит. Происходит всегда супер-важное, чуть ли не доводящее до дуэли, решающее судьбу раз и навсегда. Но вдруг всё рассыпается в атмосферу, герои растворяются, а актёры поворачиваются и смотрят с зал. Появляется язык жестов – самый выразительный сценический язык доя драматического актёра. В возникшем молчании смотришь на движение рук актёров, пытаешься считать, услышать непроизнесенное, но явно болезненное слово. Люди, львы, орлы и куропатки.. .все жизни совершив печальный круг, угасли. Наверно, здесь не так важно следить за героями, важнее слушать эту самую атмосферу, ежеминутно меняющую оттенки настроения.
Кажется, что спектакль меняет полюса пьесы - всё лёгкое и счастливое ощущается тоской об утраченном. А горечь.. кажется в ней мелькает надежда. Начинается спектакль с того, что молча и не спеша актёры снимают оконные ставни с двух сторон сцены. За окнами городская суета. Сцена заполняется светом, воздухом, пространством города. Игровая площадка оказывается в центре города, который в вечном движении живет своей жизнью. Мы – в центре мира. Маленькое помещение становится безграничным. Здесь актёры говорят о важном, говорят о чувствах, играют эти чувства и рассказывают о них. Пространство на глазах у всего мира, на глазах всей Москвы. Потом окна закроют и мир ограничится маленьким черным пространством зала – мрачным гробовым безысходным - конец света, подсвеченный ужасающим красным огнём и пугающей музыкой.
Прекрасное решение - игра объемом, когда масштаб пространства через окна вдруг увеличивается до бескрайнего внешнего мира, а потом вдруг сужается до сцены разыгрываемой двумя здесь и сейчас. Игра в слово и игра словами, театр и игра в театр - восхитительная мозаика, где нет ни одного случайного элемента.
Герои будут открывать окна и с улицы в зал ворвется прохладный весенний ветер. Позже ветер будет дуть на актёров со стороны зала - поставят вентилятор. Но этот поток воздуха теперь сделает зал той улицей за окнами. Теперь зритель – это сама Москва и уже герои смотрят не за окна, а всматриваются в зал, как всматривались в город за окнами. Действие периодически прерывается безмолвным обращением к зрителю. Актёры разворачивается, ломается стена и кажется в какой-то момент даже копируют разношёрстный зал – скучающий, заинтересованный или безразличный. Во всём – начиная с улицы за окном, завершая актёрами и зеркалами в глубине сцены – то самое зеркало перед природой, в которое мы смотрим.
Это спектакль о чувствах во всевозможных плоскостях. Чувствах к мужчине/женщине, родным, семье, друзьям, улице, городу, стране, Родине; к сцене, театру, искусству, к зрителю. Так хочется, чтобы зритель в зале откликался взаимностью. Это очень красивый, нежный и искренний спектакль. На веревке, натянутой под потолком между черно-белых фотографий сохнут розочки, к ним прибавятся ещё розочки и возникнут букетики для новых близких отношений. Всему приходит конец, но будут новые розочки. В какой жизни это произойдет я не знаю. Слишком много стоптанной обуви стоит вдоль стен и волчий оскал не предвещает ничего хорошего.