Illegal eviction: незаконное выселение
Часть 1
Illegal eviction – что в переводе означает “незаконное выселение” – тема объемная, непростая, полная логических несоответствий. Надо знать и понимать кучу тонкостей этого процесса, его начало и конец, не укладывающиеся в понятие выселения как такого, но укладывающееся в понятие проживания в определенном помещении, начала этого проживания, причины его, обстоятельств и конца. Ладно, упростим. Чтобы быть откуда-либо выселенным, там для начала надо находиться. Чтобы попасть в это помещение, его нужно для начала занять. Законным либо незаконным образом. Как это можно сделать?
С законным образом вселения в некое помещение все довольно просто на первый взгляд: вы снимаете либо покупаете помещение, о покупках мы сейчас говорить не будем, снимаете. Снять можно комнату, комнату с подселением, квартиру – единолично, семьей или группой соседей. Тут тема сразу делится на две части: вы снимаете квартиру как белый сахиб (да-да, здесь будет именно такая терминология, зато честно), то есть проходите проверку кредитной истории, состояния банковского счета и общего уровня платежеспособности. Для этого вам нужно быть как минимум трудоустроенным либо иметь жесткий, железный источник постоянного и хотя бы внешне законного дохода, поскольку банк, декларируя политику создания счетов, поясняет, что по условиям его договора с клиентом он, банк, должен быть убежден в том, что источник дохода его клиента – законный. Что это хотя бы не наркотрафик и не торговля оружием либо людьми. Банк не за вас переживает, а за то, что ваши счета будут арестованы и он, банк, может понести убытки. Никого не парит законность вашего дохода по чесноку. Можете, как тот мелкий мужичонка из “Брата-2”, спекулировать подержанными машинами и лгать, что они на ходу, можете создавать липовые агентства по трудоустройству, это никого не волнует: если внешне (!) источник вашего дохода – законный, то вам откроют счет, вы будете работать, на счет будет приходить денежка, чем больше ее будет, тем лучше, так у вас появятся те самые платежеспособность и кредитная история и вы станете белым сахибом, способным, наконец, снять квартиру в нормальном доме (а не свинарнике) и стать (а теперь внимание!) жильцом, на которого распространяются законы. А законы нынче в Нью-Йорке таковы, что законного (пардон за тавтологию) жильца выселить можно только через суд, только через полгода (по вполне банальной причине: раньше чем через полгода суд попросту не начнется), а если жилец опытный, и он поищет и обязательно найдет текущий кран, бракованную проводку или что-то еще, то жить он там будет еще лет так несколько, не платя ни цента. Поэтому сейчас же, в начале повествования, мы данную категорию отметаем – рассказ будет не о ней, о ней мы поговорим позже.
Возьмем для примера мужчину 45 лет по имени Евгений. Женя прибыл в Америку из Гомеля в попытке (возьмем самую нейтральную попытку, не связанную с политическими событиями и вечную, как черепаха Тортила) заработать денег. На сбережения Женя смог купить электрический велосипед, чтобы работать на доставке и планирует купить раскрученный аккаунт доставщика, потому что без раскрутки аккаунта он на велик считай зря потратился. Еще он планирует получить политубежище (никто ж не мешаем ему соврать, что он ярый борец с режимом Лукашенко, об этом уже писалось на данном канале). Но всем его заоблачным планам воплотиться еще только предстоит (или не предстоит), а жить уже где-то надо. По-английски, Женя, кстати, не говорит, поэтому смотрит объявления в русских газетах и аналогичном интернете, а также в группах для иммигрантов из России в фейсбуке, и находит он там… тетю Машу с Брайтона.
Тетя Маша с Брайтона в прошлом удачно то ли замуж вышла, то ли квартиру на Кутузовском продала, этого мы не знаем, но факт: собственный дом в Бруклине у нее есть. В доме том – от 2х до 10 (усредненное число) комнат. Живет теть Маша только в одной, с мужем она уже развелась, либо вдова. Еще теть Маша могла получить обычную квартиру в “большом билдинге” по 8-й программе и сдавать свободную комнату, две или три, естественно, незаконно (ну а кто узнает-то?), но такая теть Маша – акула так себе, на троечку, не наш формат, хотя также заслуживающий места в этом тексте. Поэтому говорим пока что про домовладелицу Мэри Кузнецофф, у которой много комнат.
Меня спросят, и будут правы: а почему обязательно замуж или квартиру на Кутузовском? Может, тетя Маша всю жизнь пахала и дом честно заработан. И я отвечу: если бы тетя Маша любила и умела пахать, у нее не было никакого интереса организовывать тот тип “бизнеса”, о котором пойдет речь. Селить в каждой комнате своего дома по 2-3 человека, половина из которых имеет криминальное прошлое, а вторая половина – разнообразные вредные привычки – удовольствие далеко не для каждого.
Евгений увидел объявление от тети Маши и решил, что платить $2000 за полторы комнаты он не сможет (да его, повторим, без кредитной истории и не пустят, даже при наличии этих двух тысяч), 900 долларов за комнату в квартире ему тоже не по карману, но вот 750 на комнату с соседом он как-то наскребет. И он звонит тете Маше. И тетя Маша говорит: “Приходите с кешем, я кредитки и чеки не принимаю”. Да и нет у Жени пока ни чеков, ни кредиток, потому что мы же помним ведь, какие условия нужны для создания банковского счета.
Женя смотрит комнату, делает вид, что она ему нравится, соседа дома нет, Женя еще не знает, кто он, но по легенде он на работе, от него осталась лишь постель средней степени собранности и початая бутылка водки под кроватью, которую подслеповатая тетя Маша пока не видит, либо делает вид, что не замечает. Женя отдает тете Маше все свои сбережения, насчитывающие 750 американских долларов и получает высочайшее разрешение въезжать с вещами. Вещей не должно, да и не может быть много.
Вечером Женя знакомится с соседом, тот, оказывается, прибыл в Нью-Йорк пару месяцев назад из Ташкента, однако считает, что ему лично ислам закладывать не мешает. Иногда Евгений квасит вместе с соседом, тем более, что повод накатить в Нью-Йорке есть всегда вне зависимости от финансового положения накатывающего. Их совместная жизнь продолжается дня четыре, далее возможны варианты. Кстати сказать, варианты, вовсе не обязательно связанные с алкоголем. Женя может быть и трезвенником, это не принципиально, у него и другие недостатки могут быть, мы все тут не без изъяна. Например, он тете Маше может либо разонравиться окончательно, либо понравиться слишком сильно и не почувствовать взаимности… ну, вы понимаете.
Один из возможных вариантов: Евгений не одинок, у него в Гомеле есть семья. Допустим, это жена и дочь. Допустим, дочь решила навестить отца и у нее есть американская виза. Отказать дочери он не может, и допустим, что он человек честный и признается в том, что живет не один, а в комнате с соседом. Однако дочь все равно хочет навестить отца. Евгений ходит по Брайтону, наводит справки. Ему говорят, что здесь свободная страна и если он снимает комнату, то может пригласить туда кого угодно и на какой угодно срок, особенно если он аккуратно платит рент. И вот после этого Евгений идет в местный магазинчик неподалеку, покупает там раскладушку и приносит ее в квартиру к тете Маше, которая раскладушки не заметит, по крайней мере в первый день после ее покупки, потому что встречаются Мэри Кузнецофф с Евгением вообще пока нечасто. У нее полно других дел и еще двадцать человек других жильцов, каждый из который платит ей по 750 долларов в месяц, и остается только хлопать глазами и задавать Вселенной вопрос: насколько аккуратно она декларирует этот свой доход в IRS (это американская налоговая)?
Тут придется признаться: история с Евгением определенным образом коснулась меня лично в июне текущего года. Правда, звали его не Евгением, но это уже неважно. Именно в связи с его историей мне пришлось обзванивать волонтеров, работающих с бездомными, знакомых домовладельцев и справочные службы Department of Buildings. Именно Евгения (он не Евгений, я повторю) хозяйка решила выселить на три недели ранее проплаченного срока, и именно за то, что он пригласил дочь. Фактаж был четким: человек заплатил за месяц, прожил неделю, на него орут, требуют немедленно убраться, звонят соседу, требуют, чтоб тот передал Евгению напрямую, чтобы он убирался, делают это хамским тоном, постоянно приговаривая “у нас так, в Америке, не принято, я тут тридцать лет живу, и знаю, как тут принято”, сам Евгений в комнату пробирается в темноте и без единого шороха, чтоб не дай бог не столкнуться с хозяйкой, он тих как мышь и дрожит как лист, дочь уехала уже через пару дней куда-то к знакомым на Средний Запад, он снова один, но его по-прежнему выселяют за отсутствие пиетета по отношению к тете Маше. И сосед его спрашивает кого-то, а тот еще кого-то, и этот кто-то находит уже меня, потому что я вроде как знаю кое-кого из волонтеров, и давайте на этом месте закончим первую часть рассказа и дождемся второй и, возможно, третьей. Сколько текстов займет эта непростая тема, я пока сказать не готова.