EXANTE

К.Т. - Кирилл Тремасов, директор по инвестициям ИК Локо-Инвест. Автор MMI.
А.К. - Алексей Кириенко – управляющий партнер EXANTE
------------------------------------------------

К.Т.
Добрый вечер!
А.К.
Добрый вечер, Кирилл!
К.Т.
Очень рад нашей встрече.
А.К.
Взаимно. 
К.Т.
Обсудим сегодня ситуацию в мировой экономике. А самое главное, конец года, прогнозы на следующий год, ожидания по экономике, по рынку. Предлагаю с этой темы и начать. Сейчас уже вторая половина ноября, многие инвестиционные дома начинают публиковать свои годовые стратегии. Прогнозы уже представили МВФ, и другие международные институты. Картина достаточно общая у всех. Следующий год - замедление в развитых странах продолжается, в первую очередь в США, в Европе ситуация тоже остается слабой. В то же время, развивающиеся страны выглядят чуть лучше, чуть выше в терминах роста, по сравнению с этим годом, за исключением Китая, который продолжает плавно “сползать”. Инфляционный фон везде остается подавленным, ставки низкие, продолжается смягчение кредитно-денежной политики. В США скорее flat с downside рисками. На рынках всё спокойно. Пока та картина, которую я вижу из прогнозов, у меня формируется таким образом. Такая картина совпадает с вашими ощущениями от следующего года?
А.К.
Абсолютно совпадает: на рынках японское спокойствие. Япония вошла в эту фазу 15-20 лет, остальной мир входит в нее сейчас. Больше мы уже никогда не увидим в развитых странах ставки даже на уровне 5%. В целом, потенциал роста последних тридцати лет, исчерпывается, мы находимся в его завершающей стадии. В то же время, развивающимся странам еще есть, куда расти, наращивать потребление; локально у них всё ещё дешёвый рынок труда, что позволяет  эффективно экспортировать товары и конкурировать на мировом рынке. Развитые страны переходят в новую фазу медленного роста, нулевых ставок и низкой инфляции. 
К.Т.
Вы сказали, что тридцатилетний период роста исчерпывает себя. А в чём фундаментальные основы? Почему вы считаете, что мир должен притормозить? Всё-таки, рост экономики – это тот тренд, который существует столетиями.
А.К.
Нет сомнений, что человечество будет развиваться всегда. Две основные причины – это рост населения и повышение эффективности труда. Рост населения плавно, но замедляется: Европа и Япония не растут, Китай растет, но медленно. Всё ещё растёт Индия, но когда ВВП на душу населения достигнет определенного уровня, и они перестанут расти такими темпами. 
Оптимизация – это технологический прогресс, и с технологиями все не так однозначно. Мы видим, что последние 10 лет не было принципиальных прорывов, какими были интернет, мобильная связь, до этого  - автомобили, промышленная революция. Без нового драйвера технологический скачок себя исчерпывает. Пока не появилось новых звезд, такие как Google, Facebook, в какой-то степени Yandex. Все истории последнего десятилетия не дотягивают. Показательна история с полупроводниками, где большинство специалистов солидарны во мнении, что сохранить прежние темпы роста вычислительных мощностей вряд ли получится, рост будет но не такой существенный как предыдущие 20 лет. Предпосылок для дальнейшего качественного скачка пока не видно.
К.Т.
Ещё вернемся к технологиям, сейчас давайте к макроэкономике. На сайте  Федрезерва есть модель, которая оценивает вероятность рецессии в США. Ещё летом она давала оценку 38% вероятности рецессии на следующие 12 месяцев. Что интересно, точно такая же оценка, 38%, была ровно за год до начала предыдущей рецессии 2008-2009 года. В конце лета, в начале осени тема рецессии штатов была, наверное, №1, хотя в последние месяцы несколько стихла. Многие начали к ней готовиться. Как вы оцениваете вероятность рецессии в крупнейшей экономике мира? Если высоко оцениваете, то как вы к ней готовитесь?
А.К.
Я не оцениваю вероятность начала рецессии высоко. Даже если она наступит в 3 или 4 квартале, она не будет серьезной. Сверхмягкая монетарная политика – это мощный компенсаторный механизм, равно как и выкуп облигаций ФРС, который в народе называется «печатный станок». Инфляция - единственный сдерживающий для него фактор. Сейчас инфляции не видно,  поэтому механизм будет использоваться. Пузыри, которые надулись в ряде секторов, ФРС не сильно волнуют. Федеральный резерв США активно срезал ставки в этом году, хотя ещё в прошлом прогнозировал рост. В сентябре они вернулись к выкупу облигаций в размере $60 млрд. в месяц.
К.Т.
Речь о покупке краткосрочных векселей? Они говорят, что это не QE, а технический момент для поддержания ликвидности на рынке. Действительно, основная идея QE была в том, чтобы сбить долгосрочные ставки, тем самым поддержать инвестиционную активность. Инвестиции зависят от реальных процентных ставок. То, что сейчас происходит - это наполнение рынков ликвидностью, и повлияет ли это на долгосрочные ставки – не очевидно. Вы сказали про пузыри, что в каких-то сегментах они есть, но ФРС это не сильно волнует. Это, мне кажется, самый интересный момент, потому что обсуждая рецессию, все видят инверсию кривой, то есть по сути, уже стагнацию в глобальной промышленности, в том числе и в США. Но никто не понимает, где рванёт, где этот пузырь? Потому что все предыдущие рецессии начинались со взрыва перегретых мест.
А.К.
В предыдущих рецессиях обычным катализатором всё-таки было повышение ставок. Сейчас ФРС сработал на упреждение. В первый раз ведомство начало снижать ставку до того, как рвануло, причем  существенно: с 2,25% до 1,5%. Возможно, рецессию они краткосрочно подавили. Многие считают, что на рынке акций США надулся пузырь, локально рынки недвижимости выглядят перегретыми. Как оценить, что перегрето, если ставка ноль, если деньги бесплатные? Что считать правильной ценой? Тревожный знак, что ФРС только до 2,25% смогли поднять ставку, а затем сразу пришлось снижать. Снижение шло агрессивно, и есть ощущение, что в ближайшем будущем на этот уровень экономика не сможет вернуться из-за кредитного рычага и дефицита бюджета.
К.Т.
Одна из загадок для экономистов, инвесторов, для всех, кто так или иначе связан с рынком и экономикой – это то, что происходит с инфляцией. Инфляционная картина явилась полным шоком для российского ЦБ, но то же самое происходит и сейчас во всем мире. Почему мы, имея условия достаточно хорошего роста, рекордно низкой безработицы, которая есть в США, видим столь низкую инфляцию во всём мире? Более того, инфляция продолжает замедляться. Вы на тему этого феномена размышляли?
А.К.
Глобально существуют три версии, и истинная картина, скорее всего, включает их все. Первая версия - политика количественного смягчения, которая не доходит  до конечного потребителя. Ставки по кредитным картам практически не меняются. 
Вторая версия - технологический прогресс, благодаря которому производство бытовых приборов удешевляется быстрее, чем количественное смягчение влияет на инфляцию. Это приводит к тому, что срабатывает компенсаторный механизм. 
Третья версия - демпинговая политика компаний в условиях низких ставок и кредитов. Сейчас компаниям важнее на��астить выручку, клиентскую базу, чем прибыль. Раньше они напрямую зависели от прибыли, поскольку работали по расчетным кредитам. В условиях, когда кредиты стали очень дешевыми, можно делать “байбеки”, поглощения, выпускать продукты максимально дешево, сосредоточившись на захвате доли рынка. Как вы думаете, Кирилл?
К.Т.
Я не знаю ответ на этот вопрос, но гипотеза, которая мне нравится – это гипотеза, связанная с общим уровнем долга. Инфляция – это феномен, связанный с резкими изменениями внутреннего спроса. Внутренний спрос в стабильной экономике сильно обычно не меняется. Он может сильно меняться под влиянием кредитной накачки - когда резко растёт кредит, кстати, то, про что вы говорили. В этот момент инфляционное давление может повышаться. А темпы роста кредита не могут не зависеть от общего уровня долга. В прошлом году уровень долга глобально превысил уровень 2008 года. Долговая нагрузка сейчас выше, чем была перед предыдущим кризисом. На этом уровне долга домохозяйства и бизнес уже не могут наращивать кредит теми же темпами. Внутренний спрос не может так же сильно повышаться, как в предыдущие годы. Торможение спроса и приводит к торможению инфляционных процессов. Снижая ставки, ЦБ в какой-то степени повышает точку насыщения. Долг растет, и где-то входит в точку насыщения. Снизив ставки, ЦБ немного ее приподнимает, но масштаб снижения ставок крайне ограничен абсолютным значением ставок. Перед предыдущим кризисом ставки были 5%, сейчас существенно ниже, поэтому у ФРС очень маленькое пространство для маневра. Он может опустить ставки до нуля, но этого всё равно мало, чтобы кривую насыщения сильно поднять вверх.
А.К.
Я, по большей части, согласен с этой теорией. Если у домохозяйств уже есть дом, машина в кредит, вряд ли они будут брать в кредит второй дом или есть два стейка на ужин вместо одного.
К.Т.
Они с удовольствием возьмут и машину побольше, и дом побольше, но если они загружены до предела долгом, то им просто не хватит текущего дохода. Это вопрос насыщения, что в какой-то момент любое домохозяйство, любая компания уже не в состоянии дальше наращивать долг.
А.К.
Если мы сходимся в том, что низкие ставки не будут влиять в таком разрезе на инфляцию, значит ли это, что ЦБ нашли монетарный “вечный двигатель”? Может ли Федеральный Резерв выкупить весь американский долг, сделать ставки  минус два процента, и всё будет в порядке?
К.Т.
В самом начале разговора вы упомянули ситуацию в Японии. По большому счёту соглашусь с вами, что мир глобально идёт к картине, которую мы наблюдаем в Японии. На ослабление спроса еще влияет фактор старения населения. Это структурный фактор, который может сказываться на потребительской характеристике, поэтому вопрос только в том, сколько пройдёт – 10, 20, 30 лет, прежде, чем мир придёт в такое состояние стабильности.
А.К.
Интересный факт: если все стабильно, и поколения сменяют друг друга, то получается, люди наследуют, по крайней мере, недвижимость. Им даже новая недвижимость не нужна, понимаете?
К.Т.
Да. Все международные институты сходятся в том, что монетарным методом уже невозможно сильно подстегнуть рост. Я полностью согласен. Многие настаивают, что в этих условиях страны должны более активно включать бюджетный механизм.
А.К.
Пространства мало для этого.
К.Т.
Есть такие страны, как Германия.
А.К.
Или как Россия, Турция, в какой-то степени даже Китай - уровень закредитованности стран не настолько высок по отношению к ВВП. Япония - лидер по госдолгу, в этом же ряду Италия, Испания, Греция, а также США. Насколько свободна в действиях первая (или уже не первая, сейчас много споров на этот счёт), экономика мира, США? Могут ли они наращивать госдолг, ведь у них же колоссальный дефицит бюджета?
К.Т.
Мы видели в прошлом году ситуацию, когда с помощью налогового механизма администрация пыталась подхлестнуть рыночный рост, но результат оказался очень краткосрочным.
А.К.
Рынки порадовались.
К.Т.
Рынки порадовались, инвесторы заработали. Но уже в этом году корпоративный сектор показывает пусть небольшое, но снижение прибылей. Экономика устойчиво замедляется. Промышленность, как уже сказали, в стагнации. Поэтому здесь спорный момент, насколько это было правильное решение снижать налоги в прошлом году, раскачало ли это ещё больше экономику. Я не соглашусь в отношении перспектив рецессии. Мне кажется, что в перспективе 12-18 месяцев экономика США окажется в состоянии циклического спада. Я вижу сигналы практически со всех сторон, за исключением рынка труда. Как только мы увидим слабеющую статистику по рынку труда …
А.К.
Это главный индикатор. У безработицы очень трендовый график. Если безработица снижается, то она будет снижаться до плато, а потом расти вновь. Это какой-то новый мир, новые условия.
К.Т.
Да, вы правы. Реальная ставка в США сейчас отрицательная. По рынку труда у ФРС есть опережающий индикатор.  Они считают, что рынок труда сигнализирует о начале рецессии, когда норма безработицы на 0,5% превышает минимум за предыдущие три месяца. Если происходит такой разворот, то они считают это сигналом - резкий рост безработицы всегда происходит, когда наступила рецессия, они пытаются отловить небольшие изменения.
А.К.
Каково ваше мнение по поводу дефицита бюджета США? Официально дефицит преодолел триллион. В реальности за год с 1 ноября 2018 по 1 ноября 2019 США за год заняли $1,3 триллиона. При наступлении рецессии доходы бюджета обычно снижаются, а расходы увеличиваются, потому что государство поддерживает определенные сектора экономики. Например, в 2008 году это были банки. Этот фактор может быть триггером глобального кризиса, когда инвесторы переоценят своё отношение к США, как к лидеру в экономике. Сейчас доходы страны официально составляют $3,5 трлн., расходы $4,5 трлн., а на самом деле $4,8 трлн. В кризис 2008 года  доходы примерно снизились до $2,7 трлн., а расходы выросли до $5 трлн. Когда расходы вдвое превышают доходы, может ли экономика претендовать на звание лидера?
К.Т.
Вы знаете, сколько я работаю на рынке, одни те же вопросы и разговоры слышу 20 лет. Это вечная тема. Я отвечаю обычно на такие вопросы следующим образом: это вопрос доверия. Доверяют сильнейшим, доверяют лидерам. США, как ни крути, на сегодняшний день технологический лидер, лидер геополитический, экономика, базирующаяся не только на экономических достижениях, но имеющая хорошую военную базу. Поэтому, если не США, то кто? Кому доверять? Вы же не можете изъять триллионы из американского долга и переложить куда-то ещё. 
Мне кажется, что угроза для США не в абсолютных, и не в относительных цифрах долга, а в сохранении качества институтов. Пока весь мир понимает, что в США созданы лучшие условия для бизнеса, США будет активно привлекать капиталы, и капиталы будут стремиться туда. 
Если это в какой-то момент пошатнется в силу продуманных шагов или неизвестных нам шоков - “чёрных лебедей”, тогда проблемы высокого долга могут начать всплывать. Но политическая система США таким образом выстроена (мы видим на примере последних трёх лет президентства Трампа), что очень хорошо работает система сдержек - противовесов. Что такие резкие движения, разрушительные, не проходят.
А.К.
Значит качественного скачка быть не может. Я согласен с ролью США, как геополитического лидера, но не могу согласиться с технологическим лидерством. Гипотетически представим, что США закрыли границы и ничего не экспортируют. Мир останется на том же технологическом уровне, потому что практически все компоненты производятся в Китае, в частности, он  производит всё high-tech оборудование мирового уровня. Если Китай перестанет экспортировать, то случится коллапс, потому что ряд высокотехнологичных производств существует только в континентальном Китае, и больше нигде. Можно ли после этого США называть технологическим лидером?
К.Т.
Когда вводились санкции на Россию, одно из больших опасений  было, что санкции остановят развитие технологий, в том числе нефтянки. На самом деле, американские нефтесервисные компании продолжают работать с нефтегазовым сектором России. Насколько я знаю, нефтяников, их тема технологий волнует намного больше, чем ограничений по финансированию. Если границы США закроют, то мир останется на каком-то уровне, но остановится развитие. Когда я говорю, что Штаты – технологический лидер, я имею в виду, что большинство технологий создаются в Силиконовой Долине, большинство идей рождается там.
А.К.
А идею можно привязать к географической точке? Мне кажется, нет.
К.Т.
Мне кажется, чтобы идея прошла весь цикл от озарения до реализации, всё-таки должна быть среда.
А.К.
Ей нужен капитал. То есть имеется в виду легкость привлечения венчурного капитала. Вы имеете в виду, что проще всего это сделать в Силиконовой долине?
К.Т.
Не только капитал. Иногда команда играет большую роль - привлечение трудовых ресурсов, подключение мозгов.
А.К.
Программисты в Силиконовой долине стоят гораздо дороже, и при переезде из Европы в США они начинают получать в 2-3 раза больше - это закладывается в цену. Думаю, что однозначного ответа на этот вопрос никто не даст, но вы же не станете спорить, что роль США как мирового лидера снижается?
К.Т.
Стану. Я считаю, что она увеличивается. Посмотрите на самые дорогие компании мира, возьмите ТОП-10: Google, Microsoft, Apple...
А.К.
Самый крупный банк - китайский.
К.Т.
Самая крупная китайская Alibaba на 5 или 6 месте. Кстати, Amazon еще не назвал. Это компании, которые выстрелили за последнее десятилетие. Я считаю, что фондовый рынок лучше всего иллюстрирует, что происходит в экономике. То, что основной прирост капитализации пришёлся именно на американские компании - очень хорошая иллюстрация значимости США как технологического лидера, а не просто ведущей экономики.
А.К.
Очевидно, что цена акций является в значительной степени функцией от ликвидности и от ставок ЦБ. То, что Apple каждый день бьет новые рекорды говорит, с одной стороны, о качественном продукте, но с другой -  о влиянии buyback, обратного выкупа акций, что возможно благодаря рекордно низким ставкам. Цена акций, безусловно, говорит о лидерстве компании, но сравнивать цену американских и китайских, даже европейских компаний не совсем корректно, потому что они в разных условиях.
К.Т.
Вы сказали значимость США, как технологического лидера снижается, а у кого тогда растёт, у Китая?
А.К.
Китай еще 20 лет назад не  слишком фигурировал (в мировой промышленности - ред.), а сейчас все производство сконцентрировано там. По многим позициям Китай существенно опережает США: по производству автомобилей, бетона, и во многих других отраслях. Китай год от года все больше становится экспортером, в то время как США – импортером. Всё меньше мир нуждается в продуктах США, в то время как Штаты всё больше  нуждаются в продуктах остального мира.
К.Т.
Вы думаете, Китай сможет сохранить те темпы роста, которые были последние два десятилетия?
А.К.
График роста ВВП легко спрогнозировать. В этом году рост будет 6%, в следующие пять лет - в диапазоне 5-7%. Возможно, это не очень существенные темпы роста, по сравнению с 14% в нулевые, но это в любом случае будет в 2 - 4 раза выше, чем в США, и особенно в Европе. К 2030 году Китай станет абсолютным и безусловным лидером.
К.Т.
Вы знаете, в этом году Китай перевалил отметку в $10000 ВВП на душу населения. Знаете ли вы хотя бы ещё одну экономику в диапазоне $10000- $15000, которая росла бы такими же темпами, как Китай?
А.К.
У меня эксклюзивный пример - экономика Мальты. При ВВП на душу населения в $30000 они растут темпами 6-7%. Это маленькая страна со специфической экономикой. Показатель $10000 на душу населения – это уровень средней Азии.
К.Т.
Это очень близко к среднемировому уровню - среднемировой объем ВВП на душу населения в этом году составляет примерно $11 500.
А.К.
В среднем по больнице.
К.Т.
Да, вы правы. Россия чуть ниже, еще чуть ниже Мексика, затем - Бразилия. В США $65000. Быстрорастущие азиатские экономики -  Индонезия, Филиппины – это существенно ниже, $4-5-6 тыс. на душу населения. Там тоже стопроцентной корреляции нет, что чем меньше страна, тем быстрее растёт. Нет, это зависит от многих факторов, от качества институтов и проводимой экономической политики, в первую очередь. Но всё-таки на большой выборке из 190 стран вы увидите, что взаимосвязь просматривается - чем богаче страна, тем она медленнее растет. Диапазон, куда входит сейчас Китай, $10000-$15000 - самый опасный, он часто называется “ловушкой среднего дохода”. Вырваться из этого диапазона крайне сложно. Россия к 2015 году подошла к верхней границе этого диапазона, после чего свалилась ниже $10000, и на долгие-долгие годы застряла здесь. Сейчас у нас около $11000, мы в этом диапазоне будем находиться ещё очень долго. Многие страны, оказываясь в этом диапазоне,  тормозят.
А.К.
Это один из примеров не самой репрезентативной статистики, поскольку сравнивать страны Африки, Латинской Америки и островные страны с Китаем невозможно. У них разные менталитеты, разная философия, уровень образования и подход к работе. Для многих стран Южной Америки $10000-$15000 в год на душу населения – потолок, потому что у них нет производств и институтов, где они могли бы приложить высокий уровень образования. Большинство населения не в состоянии преодолеть этот порог. В Китае абсолютно другая ситуация. Это общество, сфокусированное на образовании и эффективности. Многие считают, что Индия наступает на пятки Китаю, хотя здесь есть ряд “но” - в Индии другая философия, другой подход к работе и образованию. Неспроста Сингапур сделал свой рывок 40 лет назад. Китай также стартовал наравне с другими странами, в том числе и с Индией, но разница очевидна. Диапазон $10000-$15000 - это рост ВВП Китая в полтора раза, который произойдет в течение 10-15 лет. Нет сомнений, что Китай будет расти быстрее, чем США. Какой рост ВВП в диапазоне $50000-$60000 на душу населения? Нулевой, 1-2% максимум.
К.Т.
Наверное на этом уровне у Китая есть какой-то запас роста в десятилетие, но говорить о том, что китайская экономика переходит на новый уровень или переходит в новый мир богатых стран наверное, можно будет только после того, как она сможет уверенно выйти из этого диапазона, а здесь у меня большие сомнения, но поживём-увидим. Это можно будет обсуждать лет через 7-10. Россия.

Россию обсуждать сейчас меньше всего интересно. Вы верите, что Россия сможет со своей траектории под 1,5% +/-?
А.К.
Уверен, что мы останемся на этом уровне.
К.Т.
Я и говорю, обсуждать особо нечего, но мы здесь живем, работаем, инвестируем. Тогда интересно поговорить про российские финансовые рынки - инфляция, ставки.
А.К.
Я бы хотел уточнить, что Москва и Петербург - это всё-таки метрополии, остальная Россия живет немного иначе. Средний ВВП в Москве совсем не сходится с российским. К сожалению, такие дисбалансы только усиливаются. Крупные города, прежде всего Москва, развиваются. Все говорят “как похорошела”, а в то же время регионы абсолютно депрессивные.
К.Т.
Это плохо, что в одной стране выстроены, по сути, две страны в рамках экономических параметров. Это момент, которому почему-то не уделяется должного внимания.
А.К.
Возвращаясь к разговору, наш ЦБ будет идти в мировом тренде, хотя с текущим руководством чуть более консервативно. Ставка будет снижаться, но плавненько, и ни на что существенно не повлияет.
К.Т.
Ваш прогноз по ставке в следующем году?
А.К.
Вполне возможно, что до конца года 5%.
К.Т.
Минус 150 пунктов?
А.К.
Да.
К.Т.
Агрессивно. Консенсус по ставке сейчас 6% на конец следующего года.
А.К.
Это самый простой прогноз, который все любят давать.
К.Т.
Прогноз, базирующийся на базовом взгляде на экономику. 
А.К.
Я думаю, 6% высоковата для нас. 
К.Т.
А вы в российский рынок акций инвестируете?
А.К.
Практически нет. 
К.Т.
Тогда не буду вас пытать про инвестиционные перспективы этого рынка.
А.К.
Они очень сложные, именно поэтому не инвестирую. В нулевые много  было интересных компаний, а сейчас - Яндекс? У каждой свои подводные камни и проблемы,  с которыми они могут столкнуться.
К.Т.
Прошлый год был во многом годом металлургов. Последний год - год нефтяников - самые высокие доходности за 10 лет. Следующий год - даже не знаю.  Мне вообще кажется, что сейчас очень некомфортно крупные позиции держать в акциях. Некомфортно, потому что действительно ожидаю циклического спада в мире. Как вы считаете, что в акциях сейчас?
А.К.
Я не ожидаю серьезного спада. В моем портфеле, как ни странно, сейчас вообще нет акций, он полностью состоит из облигаций: диверсифицированный по географии, корпоративные и гособлигации развивающихся стран. Фондовый рынок ассиметричен сейчас - мало перспектив для роста, но много для падения.
К.Т.
А по географии emerging markets есть какие-то предпочтения?
А.К.
Полтора года назад заходил в Турцию, были какие-то локальные истории. Почему облигации? Я верю, что ставки останутся низкими, а если ставки низкие, значит все расплатятся, им легко будет перезанять.
К.Т.
Но, с другой стороны, по мере снижения ставок остается мало интересных возможностей.
А.К.
Снижение ставок происходит неравномерно в разных странах и сегментах экономики. Конечно государственные облигации большинства развитых стран сейчас уже не представляют интереса для частного инвестора, в то же время бумаги развивающихся стран и компаний второго эшелона имеют интересное соотношения риска к доходности. 
К.Т.
Раз уж мы начали говорить про инвестиции, в том числе про частные инвестиции, расскажите про EXANTE. Чем вы занимаетесь? Какие услуги предоставляете?
А.К.
Брокерский инвестиционный бизнес EXANTE – мой основной бизнес. Мы основали его с партнёрами около 10 лет назад на базе собственного программного обеспечения, которое изначально разрабатывали для алготрейдинга, а потом начали делиться технологией. Мы искали бизнес-модель монетизации программного комплекса и выбрали брокерскую модель. В 2010 году у нас уже были прямые подключения к большинству бирж мира, нам оставалось дописать какие-то компоненты - бэк офис, миддл офис, улучшить контент, но это непрерывный процесс. Тем не менее, программная база, которая необходима современному брокеру, у нас уже была. Сейчас EXANTE – это офисы в 15 странах, более 300 сотрудников, свыше $1 млрд. клиентских активов, лицензии Великобритании, Гонконга, Кипра и Мальты. Мы ориентируемся на крупных клиентов, средний счёт более 250 000 евро. Мы хотим максимально качественно обслуживать клиента, что возможно только с большими суммами.
К.Т.
Почему люди выбирают вас? Мне кажется, это очень высококонкурентный бизнес. 
А.К.
У нас получилось найти свою нишу: в мире всего три брокера предоставляют такого уровня продукт как наш. Мы одна из трёх компаний, где с одного счёта предоставляется доступ на все ликвидные площадки в мире, будь то Чикаго, Нью-Йорк, Лондон, Париж, Москва, Гонконг. Всё по биржевым ценам,  с одного счета, в один клик.
К.Т.
То есть, установив ваш софт себе на компьютер, я получаю доступ ко всем стаканам бирж?
А.К.
Да, вы получаете доступ ко всем стаканам бирж. Кроме того, мы запускаем наш новый продукт - собираем ликвидность по облигациям. Такой услуги практически нет в мире. Мы хотим, чтобы рынок облигаций стал полностью электронным, доступным в один клик - как любые акции.
К.Т.
А география клиентов?
А.К.
Сейчас география следующая – 60% Евросоюз, 30% - СНГ, 10% - Азия. Это связано с тем, что гонконгскую лицензию мы получили последней,  первыми мы получили европейские лицензии, СНГ - из-за того, что двое из троих основателей из России. 
К.Т.
Сколько Россия?
А.К.
Если СНГ всего 30%, я думаю, Россия 20-25%, остальное - доля Казахстана, Белоруссии и других стран.
К.Т.
Где динамика роста идет больше?
А.К.
Азия. Мы хотим развивать это направление, поскольку видим большие перспективы именно в этом регионе.
К.Т.
Я подозреваю, что ваш позитивный взгляд на Китай отчасти связан с тем, что вы видите в бизнесе.
А.К.
Я два года жил в Сингапуре, часто путешествию в Гонконг и  Шанхай. Мне нравится азиатский подход к работе, бизнесу и общая философия. У них всё происходит во многих областях быстрее по сравнению с зарегулированной и бюрократизированной Европой. Финансовый сектор США также невероятно сложный.
К.Т.
В плане развития бизнеса, какие основные проблемы, с которыми вы сталкивались?
А.К.
Меняющаяся регуляция. Бизнесу комфортно развиваться, когда правила игры стабильны, а не когда на поле без конца происходит что-то новое. Наши конкуренты в такой же ситуации, поэтому мы не вздыхаем. Будем развиваться в тех условиях, которые существуют, хотя общемировой комплаенс, MIFID II, не помогают.
К.Т.
А в России тоже так в плане регулирования?
А.К.
Мы не получали лицензию в России, потому что наша бизнес-модель здесь невозможна. Она предусматривает прямой доступ со счёта, который клиент открывает на мировых площадках. Для этого он должен фондироваться напрямую с того юридического лица, где открывается счет. В России такая бизнес модель не существует. Те брокеры, которые ее пытаются сделать, работают через свои европейские дочки.
К.Т.
В чём проблема регулирования, нужно ли для вас какие-то изменения в правовом поле? Или вашему бизнесу это не мешает?
А.К.
Мы ориентированы на крупного клиента. Это, в основном, компании и физические лица, которые имеют бизнес или счета на Западе. Они понимают, в чём преимущество европейских финансовых институтов. Российская экономика и финансовый сектор, к сожалению, до сих пор обособлены от остального мира. Это связано с валютным контролем, с политикой ЦБ, который слишком пристально смотрит на любые трансграничные операции, в то время как мир живет по другим правилам - деньги  свободно ходят в Великобритании, Сингапуре и США, ни у кого это не вызывает вопросов. Это мировой стандарт. Я надеюсь, что когда-нибудь мы придем к открытому валютному взаимодействию. Это поможет всем, но, прежде всего, российской экономике.
К.Т.
Мне кажется, у нас очень интересная получилась дискуссия и про кризис, и про макроэкономику. Сейчас под конец года много конференций с подведением итогов. Я заметил, что в конце самый популярный вопрос участников –  самые доходные активы следующего года из списка equity, fixed income, commodities, золото, недвижимость. Как вы бы ранжировали на следующий год?
А.К.
Это гадание на кофейной гуще. Очень странно, если fixed income будет лучшим по доходности. Если мы посмотрим исторически, то лучшие свечки вверх делают акции. Произойдет ли то же самое в следующем году? Вы считаете, что будет рецессия, я думаю, что ее удастся избежать. 
Золото редко показывает мощные ралли в рамках одного года, но, конечно, исторически растёт то быстрее инфляции, то медленнее. Сейчас золото находится выше себестоимости. Есть мнение, что оно слегка переоценено,  и я бы не ожидал прорывов. 
Fixed income может оказаться лучшим по доходности только, если у остальных будет всё плохо, и в игру вступит апокалиптический сценарий. 
Акции - это 50/50. Продолжение сверхмягкой монетарной политики европейских и американского ЦБ дает фондовому рынку шанс. Думаю, они смогут показать доходность лучше, чем облигации.
К.Т.
На этой позитивной ноте предлагаю закончить нашу беседу. Спасибо большое, было очень интересно!
А.К.
Спасибо, что пригласили, Кирилл!

Благодарим дизайн-салон Casa Ricca EXPO за предоставленную площадку.