Книга А.Коробова-Латынцева «Смертень» — описание неописуемого. Отзыв читателя

Андрей Коробов-Латынцев в 2017 году оставил кафедру преподавателя философии в государственном университете Воронежа и отправился на Донбасс, где на передовой, в окопах писал рассказы. Эти рассказы составили сборник «Смертень», с отзывом на который мы сегодня предлагаем вам ознакомиться.

Вероятно, Коробов-Латынцев — уникальный в своём роде автор, решивший воплотить экзистенциальную традицию в философии и сократическую — в жизни, совместив обе традиции, что называется «в себе».

Скорее всего, первую традицию ему передал современный российский философ Владимир Варава, его преподаватель и позже — близкий друг. Экзистенциальная традиция Варавы-Коробова, стоящая на плечах Хайдеггера, сводится к тому, что смерть есть исключительное событие, являющееся индикатором человеческого бытия или «Скажи мне, как он умер, и я тебе отвечу, кем он был».

Вторая же традиция определилась ещё 2,5 тыс. лет назад, когда платоновский Сократ назвал философию стремлением к смерти или, что в данном случае также верно, искусством правильно умирать. Обычному же человеку, не знакомому с Платоном, живущему в городе и постоянно пребывающему в некоей усредненности и определенности, невдомёк, что привычность и спокойствие может чем-то нарушится.

Так же, и в рассказах Коробова-Латынцева, прослеживается своего рода тоска по мирному времени. Чай, философские беседы, воробьи, девушки — красота тихой жизни, выполняют, надо полагать, для автора компенсаторную и терапевтическую функции. Но мы помним, что всякое спокойствие рано или поздно сменяется вялостью, становится тупым и безразличным; субъект погружается в экзистенциальный сон, всё вокруг кажется ему таким банальным и знакомым. Становится неинтересно, будто сама тревога навсегда уснула, оставив жизни лишь бесконечно ровное течение. И по этой почти уже безжизненной жизни «Смертень» раз за разом наносит сокрушительные удары.

«СмерТЕНЬ» уже самим названием сообщает образ антагониста жизни. И правда, смерть является «главной героиней» всех рассказов сборника. Все миры объединяет один персонаж, проходящий, как-бы, сквозь них. Не важно, какой мир считать актуальным — мир, где бывают сказочные лешие, где бывают чаепития, загородный дом с садом и девушки-художницы или же мир, где есть пули и следы от пуль.

Задача, которую Коробов-Латынцев ставит перед собой и перед читателем сравнима с задачей, стоявшей перед Говардом Лавкрафтом, также пытавшемся высказать «невыразимое».

Персонаж, которого пытается ввести Коробов-Латынцев — сама смерть. А сборник «Смертень», если позволено будет такое обобщение, — это попытка подобрать слова к тому, что словами описано быть не может. Поэтому говорят: «Смерть - это то, что происходит с другими».

Находя в этих самых других своего читателя, Коробов хочет выбить у него почву из-под ног, показать условность спокойствия, иллюзорность простоты. Вероятно, у сборника выйдет продолжение, и тогда мы ещё раз сможем спросить: «Удастся ли описать неописуемое?»