Философия Софии
Ирина Дмитриева, научный редактор книги разговоров "Философия женского рода", рассуждает о том, как образ Софии воплощался в философии разных времен и что он значил для разных философов.
Тема природы и смысла Софии и софийности возникла очень давно. Она оформились в «осевое время» и тогда же оказалась связана с философским знанием. Софию и софийность изначально связывали с божественным творчеством. Удачное подражание божественному творчеству также называли мудростью, а творцов – мудрецами. Но скоро поняли, что мудрость пристала лишь богам, а люди, способны в лучшем случае лишь любить мудрость.
Тема Софии и софийности разрабатывались позднее Платоном и его последователями. Именно благодаря неоплатоникам, в частности, Проклу, черты Софии и софийности были окончательно определены. Такими чертами были признаны творчество и интенсификация. Говорили и об автономии Софии (хотя Софос или Мудрость понимался эллинами в те века как мужское начало), так в своем творении София опирается лишь на себя и на свое самопознание, таким образом, она созидает сама себя. Именно самосовершенствование дает совершенство в бытии. Поэтому любое самообнаружение, интенсификация и углубление, порождение себя в совершенной форме рассматривалось как божественная черта. В этой концепции всеобщего самоуглубления мира София представлялась сразу и как основа всякого творения, то есть мировая душа, и как творящее, и как субстрат, творящее семя, живая материя, тело мира, сотворенное. Это двойственность творящего и сотворенного в их единстве надолго закрепилась в образах Софии и софийности.
Со времен гностиков первых веков к языческому образу Софии был добавлен еще и христианский образ Премудрости Божьей, то есть предвечного знания и умения творить, художественно устроить все сущее. Со временем языческий образ Софоса, как мужского начала, в христианстве сменился образом женского начала. Еще Тертуллиан говорил, что любая душа – это христианка. Со времен гностиков и немецких мистиков, в рамках христианской культуры образ Софии стал толковаться как Премудрость вечной женственности. Благодаря поддержке со стороны немецкой средневековой мистики темы Софии и софийности не потерялись в истории и вошли в состав уже новоевропейской мысли. Разработку этих тем взяли на себя современные гностики – масоны, а также, представители немецкого романтизма. Именно в тот момент эти темы заинтересовали русских мыслителей, чему имелись весомые исторические обстоятельства.
Особое влияние на русскую философию в этом отношении имели идеи Шеллинга. Шеллинг рассматривает Софию вполне традиционно, через всеобщую интенсификацию и самоуглубление мира, но основной акцент он делает на творчество. Когда Бог творит мир, он опирается в этом на ничто. И эта опора – важнейшая. Божественное творение – это сотворение новых возможностей, которые потом могут реализоваться, перейти из возможностей в действительность. Именно София предоставляет главное условие для появления новых возможностей, а также для их последующей реализации. И именно София делает Творца творцом. Таким образом, тема Софии и софийности в философии Шеллинга оказывается в центре его онтологии. Это сосредоточие мира, Бога и человека. Именно через софийность характеризуется тогда и исток всякого творчества. И божественные творения, духовные, технические и художественные творения – все это осуществляется посредством Софии. София рассматривается в концепции Шеллинга как общий исток всякого творчества.
В русской философии, под влиянием христианского гностицизма и мистицизма, под влиянием немецкого романтизма и философии Шеллинга тема Софии и софийности со временем выходит на первый план. Владимир Соловьев и Сергей Трубецкой, разрабатывая эти темы, основывают новое направление русской философии – софиологию, которую они понимают, как учение о женском божественном начале. В. Соловьев говорил о софиологии, как попытке понять творческую эволюцию под руководством Софии, помыслить вместе христианство и дарвинизм. Сергей Булгаков, следуя за софиологами, потом систематически уже София и женский логос продумал все онтологические статусы Софии. Он переходил от мировой души к энергии мира. Считал Софию ипостасью, потом – единством ипостасей, потом – возможностью ипостасей. В развитии софиологии приняли участие Павел Флоренский, Николай Бердяев, Лев Карсавин и многие другие русские мыслители.
При этом двойственность Софии, творения и сотворенного, доставшаяся со времен неоплатонизма, никуда не далась. София одновременно понимается и как Премудрость, лучезарное существо, творческая потенция, чреватость рождением нового, подлинного, благого и прекрасного, и как первое сотворенное, материя и земля, всеобщая носительница и субстрат, хранительница творческого горения. София оказывается одновременно и Девой, и Матерью, несет в себе их свойства, поэтому и нарекается она именно женским началом.
Соответственно, в софиологии, как говорил Н. Бердяев, назначение человека – участие в сотворении, в уподоблении творцу. Человеку надлежит быть вдохновлённым Софией-художником. Смысл жизни для Бердяева в том, чтобы следовать за красотой и творить. Идеал вечной Женственности стал идеалом художников и поэтом. Этому идеалу как раз и посвящал свои стихи Владимир Соловьев.
Подробности о книге смотрите в каталоге.
Купить книгу всего в пару кликов можно в нашем магазине Вконтакте.