Foreign Affairs
НЕДРУЖЕСТВЕННЫЙ ИСТОЧНИК К РОССИИ
Самая большая слабость Путина
Чтобы сломать военную машину Кремля, Запад должен использовать обиды и страхи простых россиян
В начале августа, когда украинские войска прорвались через российскую границу на пути к захвату около 385 квадратных миль российской территории в Курской области, Кремль утверждал, что все под контролем: государственные СМИ сообщали, что президент России Владимир Путин грамотно организует усилия по оказанию помощи жителям региона и направляет армию на разгром захватчиков. «Военные говорят, что Киеву не удалось достичь своей цели по закреплению плацдарма в российском регионе», — сообщила государственная сеть RT на следующий день после начала вторжения.
В российских социальных сетях настроение было менее оптимистичным. Застав военное руководство России врасплох, украинские войска пересекли границу и взяли сотни российских пленных. Десятки тысяч жителей бежали. И в последующие дни и недели российские войска, казалось, не смогли провести серьезное контрнаступление. Two Majors, один из самых популярных провоенных националистических каналов в мессенджере Telegram, у которого 1,2 миллиона подписчиков, пожаловался на некомпетентность командующего армией Валерия Герасимова «и его покровителей в Кремле». Обычно прямая критика российского президента редко встречается в контролируемых государством социальных сетях, но теперь мишенью стал сам Путин. «Он разрушает страну», — говорится в комментарии на OK, российской социальной сети, популярной среди старшего поколения. «Я бы хотел, чтобы он уже застрелился. На это тошно смотреть».
И эти заявления не были единичными. По данным Filter Labs, компании по анализу данных, которую я консультировал, которая использует искусственный интеллект для анализа российских социальных сетей, государственных СМИ и экономических данных, настроения в Интернете по отношению к Путину резко упали после начала наступления на Курской дуге и оставались негативными в течение всего августа. Тон многих из этих негативных комментариев не был тонким: «Наш великий стратег, кажется, сам нагадил, это еще не все», — написал один из них. Другой даже прямо заявил о провале российской пропаганды: «По телевизору мы давим [украинское оскорбление], оккупируем населенные пункты один за другим, и у нас все идет хорошо», — написал комментатор. «Но на самом деле они бомбят Белгородскую область, они вторглись в Курск, они бомбят города в российской глубинке, и теракты [в России] происходят один за другим».
По данным Filter Labs, такого обвала общественной поддержки Путина не было с тех пор, как летом 2023 года была предпринята попытка государственного переворота лидером военизированных формирований Вагнера Евгением Пригожиным. За несколько недель, прошедших после курских беспорядков, несколько популярных провоенных Telegram-каналов удалили свои самые антикремлевские комментарии за лето. Но на фронте общественные настроения не восстановились. Даже российские опросы общественного мнения, результаты которых эксперты часто опасаются, дают слишком провластные ответы, показали трехнедельное падение популярности Путина. Обычные 60 процентов, которые «полностью одобряют» лидерство Путина, упали до 50 процентов.
«Он разрушает страну», — написал один из комментаторов на российской социальной сети OK.
Эти выводы указывают на глубинную проблему в информационной системе Путина. С самого начала вторжения в Украину в 2022 году правительство подавляло либеральные СМИ в России, заставляя независимые новостные организации либо закрываться, либо уезжать из страны, а также блокируя доступ к таким платформам, как Facebook, Instagram и Twitter. С начала войны Путин позволил многим основным столпам российского государства — армии, Федеральной службе безопасности, администрации президента и наемным силам — контролировать свои собственные популярные провоенные социальные сети и особенно Telegram-каналы, которые они используют для нападок друг на друга и продвижения своих интересов. В дополнение к продвижению политики Кремля, это позволяет Путину сбалансировать власть между этими центрами власти и держать каждого из них в напряжении. Между тем, простые россияне могут выразить свое разочарование в социальных сетях — до тех пор, пока они не критикуют лидера или его решение начать войну.
Однако в такие кризисные моменты, как вторжение на Курск, эта комбинация официальной пропаганды и внутриэлитных онлайн-сдержек и противовесов дает сбой. Эти сбои не означают, что в России существует какое-то скрытое массовое движение, поддерживающее либеральные идеи или выступающее против войны. Но они выявляют главную слабость кремлевской пропагандистской системы, которая заключается не только в разоблачении дезинформации Кремля о его военных преступлениях или очернении украинцев. Разоблачение лжи, разжигания ненависти и подстрекательства к геноциду является морально правильным и имеет решающее значение для установления истины. Но оспаривание таких выдуманных историй внутри России вряд ли подорвет военную машину Путина или власть режима над российским обществом.
Вместо этого ключевые уязвимости информационной системы Путина связаны с пределами контроля и тем, как это влияет на общую уверенность режима в своей способности вести войну. Международные партнеры Украины должны понимать особенности организации информационных потоков в России; какие программы, СМИ и аудитории Кремль считает важными для обеспечения своих военных действий; и как эти отношения могут быть нарушены.
БОЛЬНИЦЫ-ПРИЗРАКИ И ПРОПАВШИЕ ЯЙЦА
Трещины в контроле Кремля над тем, что говорят и делают россияне, лежат по двум осям: долгосрочные обиды, с которыми режим изо всех сил пытается справиться, и внезапные потрясения, которые слишком сложны для его пропагандистской модели.
Как заметила Мария Снеговая из Джорджтаунского университета, Кремлю постоянно удавалось заручиться народной поддержкой своих войн — даже до эпохи жесткой цензуры, которая существует сегодня. Например, в сентябре 2015 года, на пороге вмешательства России в сирийскую гражданскую войну, независимая российская социологическая организация «Левада-центр» обнаружила, что 69 процентов населения выступают против оказания прямой военной помощи сирийскому правительству. Однако в течение месяца мнение резко изменилось: 72 процента поддержали кампанию бомбардировок Кремля в Сирии. Точно так же в декабре 2021 года только восемь процентов россиян считали, что Россия должна отправить войска для борьбы против украинского правительства. Однако к февралю 2022 года действия российских войск в Украине поддержали 68 процентов, а в марте этот показатель вырос до 80 процентов.
Хотя такие колебания могут показаться просто свидетельством того, что население адаптируется к политике режима, данные опроса также выявили важную связь между народной поддержкой войны и чувством национальной идентификации россиян. В исследованиях, например, россияне показали корреляцию между высоким уровнем коллективного нарциссизма (идеи о том, что Россия превосходит другие страны), коллективным негодованием (убеждением в том, что русские очерняются извне) и поддержкой войны. Таким образом, когда Кремль утверждает, что Россия должна вступить в войну во имя своей исторической империи и показать миру, что она «снова велика», он эксплуатирует установки, которые уже присутствуют у российского населения.
Даже сейчас, после более чем двух с половиной лет боевых действий, большинство опросов показывают, что россияне в целом демонстрируют поддержку или, по крайней мере, молчаливое согласие с войной, хотя, похоже, проявляются некоторые вмятины. В условиях жесткой цензуры в интернете мало жалоб на чрезвычайные темпы российских потерь, не говоря уже о выражении сочувствия украинцам. Тем не менее, люди открыто беспокоятся, когда война затрагивает их собственные интересы.
Рассмотрим медицинские услуги. После вторжения России в Украину в 2022 году государственные расходы в этом секторе резко сократились, в то время как расходы на оборону выросли. В бюджете на 2023 год Кремль сократил расходы на медицинские услуги на 23 процента, что является резким снижением. В социальных сетях люди жаловались на длительное время ожидания основных медицинских услуг из-за нехватки персонала, неисправного оборудования, такого как аппараты искусственной вентиляции легких, а также нехватки вакцин и химиотерапии. Общее отношение к медицинским услугам в социальных сетях снизилось. В марте 2024 года компания Filter Labs провела исследование последствий российской пропаганды и показала, что государственные СМИ уделяли большое внимание новым инвестициям в медицину, которые якобы делало правительство, и тому, как российские медицинские компании преодолевают западные санкции. Пропагандистское наступление на короткое время подстегнуло общественные настроения, но собственный опыт людей говорил об обратном, и их мнения по этому вопросу вскоре снова рухнули.
Правительство столкнулось с некоторыми из тех же проблем в экономических вопросах. На фоне устойчиво высокой инфляции россияне даже в самых благополучных регионах жалуются, что их зарплаты стоят все меньше и меньше. Задолженность домохозяйств выросла: на 16,9 процента в период с 2021 по 2022 год и еще на 18,1 процента в период с 2022 по 2023 год. Россияне все чаще пользуются краткосрочными кредитами и даже микрозаймами. В ответ Кремль заявил, что зарплаты растут, в том числе в бедных регионах, таких как Бурятия на юге Сибири. Между тем, Центральный банк и Министерство труда профинансировали специальную образовательную программу по финансовой грамотности, чтобы предупредить об опасностях микрозаймов и микрозаймов. И теперь есть признаки того, что после двух лет потребительского доверия, подпитываемого военной экономикой, беспокойство теперь растет: «индекс потребительского доверия» Левада-центра упал на 8 процентов в августе — в тот же момент, когда началось вторжение на «Курск». Все чаще россияне говорят, что их экономическое положение ухудшилось за последний год и что они беспокоятся о будущем.
Экономические проблемы часто являются главной проблемой и для семей солдат. В настоящее время Кремль предлагает экстравагантные зарплаты и бонусы при подписании контракта в размере до 38 000 долларов мужчинам, которые подписывают контракты с армией. Как было написано на одном из плакатов о приеме на работу: «Служа своей Родине во славу, вы сможете завершить ремонт дома и купить новую технику для своей кухни». Но когда я разговаривал с журналистами, которые до сих пор освещают более бедные регионы, откуда родом много солдат, они сказали мне, что семьи в этих районах гораздо больше обеспокоены тем, что правительство не выплачивает компенсации за погибших солдат. Некоторые опасаются, что павших солдат специально оставляют на поле боя, чтобы государству никогда не пришлось опознавать погибших и таким образом избежать выплат.
Время от времени экономические опасения россиян выливались в насилие. Как объясняет изгнанный российский медиааналитик и научный сотрудник Университета Южной Калифорнии Василий Гатов, когда в начале прошлого года яиц стало мало, некоторые люди начали нападать на птицеводов. Этот эпизод многое говорит о порой парадоксальном эффекте кремлевской пропаганды: на фоне слухов о проблемах с цепочками поставок и росте цен Кремль развернул жесткую кампанию, рассказывая людям, что яиц много. В результате люди предполагали обратное и бросались скупать все доступные яйца, усугубляя кризис.
ПРОПАГАНДИСТСКИЙ ПАРАЛИЧ
Для любого, кто обращает внимание, часто существует поразительный разрыв между спокойно звучащими российскими новостными сообщениями и недовольством теми же событиями в российских социальных сетях. Наряду с долгосрочными экономическими проблемами, кремлевской пропагандистской машине еще труднее справляться с масштабными, неожиданными потрясениями, связанными с войной. Например, частичная мобилизация Путина осенью 2022 года спровоцировала неожиданную массовую эмиграцию. В Интернете Кремль распространял позитивные новости об этой мере, что улучшило общественное мнение примерно на две недели, прежде чем оно снова рухнуло. Поэтому Кремль сделал больше сообщений по этому вопросу, но обнаружил, что общественные настроения снова падают. С каждой волной пропаганды способность Кремля поддерживать общественную поддержку мобилизации становилась все менее эффективной.
Или возьмем поразительный бунт Пригожина в июне 2023 года. Когда армия Вагнера Пригожина двинулась на Москву, государственные СМИ Кремля просто замолчали, ожидая указаний. Также быстро стало ясно, что российская элита, военные и широкая общественность не особенно обеспокоены тем, чтобы остановить мятежников. Пока страна с холодным любопытством следила за событиями, некоторые популярные российские военные блогеры встали на сторону Пригожина. В конце концов, Пригожин так и не реализовал свое преимущество, а через два месяца вылетел в авиакатастрофе. Но этот эпизод показал, как легко может заклинить кремлевскую пропагандистскую машину, и что когда это происходит, различные ветви власти России не бросаются на помощь президенту, а вместо этого ждут своего шанса наброситься.
Вторжение на «Курск» является самым последним подобным шоком. В течение нескольких недель с начала украинского наступления правительство постоянно пыталось преуменьшить значение операции и утверждать, что российские войска решают эту проблему. Но Москве было трудно скрыть первое крупное вторжение на российскую землю со времен Второй мировой войны. Даже местные государственные СМИ осмелились раскритиковать реакцию Путина. «Жители Курской области считают, что правительство их бросило», — гласил один из заголовков.
В каждом из этих потрясений Кремль демонстрировал неспособность справляться с непредвиденными событиями. Сразу же после вторжения на «Курску» и мятежа Пригожина российское государственное телевидение, которое раньше управлялось сверху, оказалось на произвол судьбы. Когда контролируемые государством СМИ не получают непосредственных указаний о том, какую позицию занимать, когда Telegram-националисты дают волю своим эмоциям и не получают четких приказов, то патриотический псевдоплюрализм, культивируемый режимом, внезапно рушится, оставляя режим беззащитным и некомпетентным.
Может показаться заманчивым вывод о том, что авторитарное правление Путина невосприимчиво к временным провалам в манипулировании публичным дискурсом и поведением. Но даже в России эти сдвиги важны, потому что они показывают, что государство не способно управлять обществом по своему усмотрению. Вспомните странный российский ритуал выборов, несмотря на то, что все знают, что Путин победит. Как утверждали еще в 2012 году Стивен Холмс и Иван Крастев, Кремль делает ставку на вопиющее мошенничество на выборах и на обучение государственных служащих тому, как голосовать. Цель состоит не в том, чтобы убедить кого-либо в том, что эти выборы свободны и справедливы, а в том, чтобы показать, что правительство способно их сфальсифицировать и что у него есть возможность заставить страну играть в фарс.
Таким образом, любая кажущаяся эрозия контроля Кремля над публичными высказываниями и поведением угрожает царскому статусу Путина. Для режима это также, вероятно, вызывает плохие воспоминания из поздней советской эпохи. Нынешняя кремлевская элита видела, как легко теряется контроль в 1989 году, когда Центральная Европа быстро выскользнула из-под власти Москвы, и снова в 1991 году, когда, казалось бы, прочный Советский Союз распался. Сегодня Путин постоянно находится в поиске любых признаков повторения и соответствующим образом формирует свой подход. Когда руководство видит, что теряет контроль над социальным дискурсом и поведением, оно меняет политику. Иногда Кремль усиливает цензуру. Но он также может просто обратить вспять непопулярный план. Таким образом, Кремль до сих пор воздерживается от очередной мобилизации, несмотря на острую потребность военных в живой силе. И на самом поле боя, когда украинские войска оттесняют Россию, как это было с Черноморским флотом России, Путин отступает, вместо того чтобы рисковать ситуацией, в которой он больше не контролирует ситуацию.
Как заявил в сентябре министр иностранных дел Польши Радек Сикорский, если Запад хочет остановить Россию, ему необходимо изменить расчеты Путина о рисках и издержках, с которыми он сталкивается внутри страны из-за ведения войны сейчас и новых в будущем. Для этого потребуются победы на поле боя, эффективная экономическая война, дипломатическое единство и необходимое перевооружение украинских сил. Но информация также играет решающую роль, которая уже была продемонстрирована в некоторых из крупнейших войн двадцатого века.
ПОДТАЛКИВАНИЕ СВИНОСОБАКИ
Попытки повлиять на российский дискурс и поведение мало чем отличаются от вызова, с которым столкнулась Великобритания в отношении граждан нацистской Германии во время Второй мировой войны. Поначалу британцы надеялись, что смогут стимулировать демократическое контрдвижение в Германии. Но в конце концов они поняли, что это безнадежно. Каких бы либеральных ценностей ни придерживались отдельные немцы, не было серьезного продемократического движения, которое можно было бы поддержать. Наблюдая за народным национальным фронтом, на создание которого Гитлер потратил годы, лорд Джон Рейт, британский министр информации и основатель Би-би-си, пришел к выводу: «Недовольство может быть, но у него нет голоса... Это военная машина, которую вы должны победить».
Однако через два года после начала войны британские усилия в области коммуникации изменились. Хотя некоторые части правительства продолжали надеяться на то, что демократическое видение Германии все еще может быть достигнуто, новое подразделение в Управлении политической войны, органе, который контролировал все британские усилия в области внешних коммуникаций, попыталось использовать более прагматичный подход: оно организовало десятки подрывных радиостанций, листовок и газет, ориентированных на экономику. раскол между армией и нацистской партией, напряженность в отношениях между Германией и ее союзниками, а также подавленный гнев, который многие простые немцы испытывали по отношению к бюрократам. Цель состояла не в том, чтобы превратить немцев в демократов, а в том, чтобы задействовать то, что Сефтон Делмер, руководитель специальных операций в PWE, назвал внутренней «свиной собакой» немцев: гнев, ревность и желание позаботиться о себе, которые часто могут подорвать государственную пропаганду о «национальном величии».
Британцы сосредоточились на подавленном гневе, который многие простые немцы испытывали по отношению к нацистским бюрократам.
Британская кампания была не совсем успешной. Станции, которые скрывали свое происхождение, были быстро обнаружены — как и сегодня. Делмер пожалел о некоторых своих экспериментах с дезинформацией, которые, по его мнению, «бумерангом» вернулись к союзникам: предупреждение всем, кто хочет подражать такой тактике сегодня. Но когда британская команда выяснила, какая реальная информация вызвала раздражение у простых немцев, бой был впечатляющим.
К 1943 году высокопоставленные чиновники СС жаловались на подрывную деятельность британских немецкоязычных станций, которые стали одними из трех самых популярных в Мюнхене. Внеочередные опросы, проведенные британцами среди немецких военнопленных, показали, что к 1944 году около 50 процентов из них слушали радиопередачи. Подробности жизни солдат и компромат на внутреннюю нацистскую коррупцию, который распространяли эти телеканалы, были настолько богаты, что заставляли нацистских лидеров подозревать утечки информации изнутри элиты, что приводило к паранойе и арестам.
ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО КРЕМЛЯ
Как и их британские коллеги восемьдесят лет назад, западные союзники Украины также должны переориентироваться в том, как они используют информацию против своего врага. В той мере, в какой существуют какие-либо поддерживаемые Западом коммуникационные усилия в путинской России — а их очень мало, например, те, которые курирует Агентство США по глобальным медиа или Всемирная служба Би-би-си, — они в основном привлекают небольшое население страны либералов и следуют логике классической западной журналистики. Бросая вызов лжи и ложным нарративам Кремля о войне, эта работа поддерживает пламя правды и является мудрой инвестицией в будущее, помогая разработать постимперское видение России, которое не определяет себя через порабощение и доминирование над другими. Но чтобы активно подорвать военную машину России сейчас, Киеву и его партнерам потребуется предпринять более целенаправленные коммуникационные усилия.
Во-первых, Европа и Соединенные Штаты должны найти способы использовать и усугубить неспособность Путина контролировать ситуацию, особенно в моменты обострения беспорядков. Вслед за Курском еще одно подобное потрясение, такое как внезапное предоставление Украине права наносить удары по целям внутри России, вызвав новую волну неопределенности по всей стране, могло поставить Кремль в ситуацию, в которой он почувствовал, что теряет контроль над российским обществом. Есть много других видов движений, которые могут вызвать подобные потрясения. В отличие от сложного выбора, связанного с военными действиями и разрешениями, информационные инициативы не несут в себе большого риска привести к прямой военной эскалации: действительно, Россия сама давно пользуется этим фактом, атакуя демократии с помощью информационной войны, признавая, что Запад мало что может сделать для ответа. Хотя Соединенным Штатам и их европейским партнерам не нужно подражать использованию Россией дезинформации, они тоже могут извлечь выгоду из этой невоенной стратегии.
Новое исследование, посвященное попыткам Кремля управлять тем, что говорят и делают россияне во время войны, предлагает ряд потенциальных тем для кампаний по информированию общественности в стране. Один из них касается армии и семей солдат, поднимая вопросы о финансовых компенсациях погибшим в бою. Представьте себе, если бы во время недавней операции на Курской дуге Украина и ее союзники уже создали крупный канал коммуникации, ориентированный на российских солдат и их семьи, как это сделали британские радиопередачи с немецкими солдатами во время Второй мировой войны. Это могло быть использовано для снижения морального духа и поощрения дезертирства в момент паники. Такой проект также мог бы включать в себя дискретные каналы, нацеленные на разные ветви российской системы: Федеральную службу безопасности и полицию, армию и наемных солдат. Еще один акцент может быть сделан на вопросах, которые постоянно волнуют население в целом, таких как здравоохранение и экономика. Постоянно подрывая контроль Кремля над тем, что люди говорят и делают, такие усилия сделают российское руководство менее уверенным в своей способности сдерживать внутренние издержки своей внешней политики.
Для достижения максимального эффекта любая устойчивая информационная кампания должна быть связана с более широкими экономическими, дипломатическими и военными стратегиями и координироваться между Украиной и ее союзниками. Украинцы борются за свою жизнь и могут взять на себя инициативу в самых подрывных коммуникационных действиях, связанных с их собственными военными действиями. В свою очередь, более крупные союзники, такие как Великобритания и Соединенные Штаты, могут помочь в общественной дипломатии, исследованиях, своевременной политике и информации о военной помощи и экономическом управлении государством, а также в переориентации каналов коммуникации на обычных россиян, а не на либеральную аудиторию, охватываемую большинством текущих инициатив. Прифронтовые государства в Прибалтике могут сосредоточиться на приграничных регионах России, которые приняли на себя наибольший экономический удар от войны. Роль играет и гражданское общество: правительства больше не доминируют в средствах коммуникации, как это было во время Второй мировой войны. Некоторые из наиболее инновационных кампаний могут исходить от активистов частного сектора, хотя они будут более эффективными, если их независимая деятельность будет соответствовать более широкой стратегии.
Однако до сих пор Соединенным Штатам и их европейским союзникам не удалось воспользоваться структурной уязвимостью Кремля. Вместо этого они, как правило, остаются в режиме реагирования, озабоченные красными линиями и страхами перед российской эскалацией. Во время каждого из крупных потрясений, обрушившихся на Кремль с начала войны, они отступали и позволяли Москве перестроиться, восстановиться и вернуться еще сильнее. Именно это сейчас происходит с Курской наступательной операцией. После нескольких недель паники Кремль, похоже, восстанавливает свою пропагандистскую стратегию, призывая россиян сохранять спокойствие и не ждать скорого освобождения Курской области. В то время как Кремль удваивает свои усилия по продвижению на Донбассе, он рад, что курская проблема исчезает из поля зрения. Союзники Украины не могут позволить себе растратить деньги в следующий раз, когда российская пропагандистская система будет ввергнута в замешательство, когда ее кажущийся тотальный контроль ускользнет, обнажив некомпетентность и апатию, лежащие в ее основе.