Военные перевороты в Африке

Оригинал тут - http://.livejournal.com/975635.html.
Благодарю пользователя

tiomkin

В замбийской Daily Mail на днях была опубликована любопытная заметка под названием «В Африку возвращается эпоха военных переворотов» («The return of the era of military coups in Africa»), за авторством юриста Кеннета Кумвенды (профессор права в университетах Замбии, ЮАР и США). Статья Кумвенды, если честно, получилась довольно невнятной и какой-то вторичной (хотя интересна, в первую очередь ссылками на любопытные правовые прецеденты), посему переводить ее смысла, на мой взгляд, нет. Но в ней важно другое: ссылка на очень хороший реферат «Военные перевороты в Африке», написанный в 1985 году майором армии Кении Джимми Вангоме. С позиций и знаний дня сегодняшнего эта работа кому-то может показаться натуральным «К.О.», но для того времени статья фактически образцовая – особенно, принимая во внимание тот факт, что написана она не политологом, а офицером-африканцем. Да и сегодня она читается на редкость хорошо – в каком-то смысле ее можно использовать как History of Military Coups in Africa 101.
На русском языке публикуется впервые. Перевод©, 2012.
Военные перевороты в Африке, как причина самозарождения африканского «неоколониализма».
Джимми Вангоме, майор, армия Кении, 1985 год.

С наступлением эпохи независимости в конце 1950-х – начале 1960-х гг. по всей Африке прокатилась волна эйфории и новых надежд – одна за одной страны начали получать независимость. Умами овладели мечты и ожидания – колониальные хозяева собирали вещи и вручали коренным жителям мандаты на власть. Для большинства африканцев это означало конец долгой освободительной борьбы, за которую многие отдали свои жизни. Пришел конец унижениям, рабству и эксплуатации. Однако очень скоро эти мечты разбились в прах – по всему континенту вспыхнула череда переворотов и первой жертвой путчей пали новые правительства. Новые военные власти обвиняли прежнюю гражданскую администрацию во всех грехах: от коррупции и непрофессионализма до некомпетентности в экономических вопросах. Увы, практика показала, что когда дело доходит до управления государством, то военные власти оказываются ничем не лучше гражданских. Вместо разрешения африканских политических, социальных и экономических проблем перевороты еще глубже загнали континент в состояние хаоса. Это относится к Уганде, Гане, Нигерии, Того, Конго и ряду других африканских государств. Дальнейшие перспективы таковы, что перевороты в Африке еще долго будут оставаться обычным явлением, поскольку превалирующими факторами на континенте выступают политическая и экономическая нестабильность.
«Ветер перемен», как назвал это явление премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан, задул над англо- и франкоязычной колониальной Африкой в начале 1950-х годов. Внезапно оказалось, что континент нуждается в освобождении – освобождении от колониального господства и эксплуатации. Возникло мощное стремление к протесту и национализму. Протест, выражавшийся в основном в духовной сфере, ставил своей целью изгнание колониальных хозяев с африканской земли; национализм – мобилизацию масс на борьбу за самоопределение, свободу и человеческое достоинство. Главной движущей силой и величайшим источником вдохновения для африканских националистов стал антиколониальный крестовый поход в Индии, возглавил который Махатма Ганди. В 1947 году Индия стала независимой. Национализм на континенте постепенно набрал силу, и в какой-то момент колониальные державы были вынуждены считаться с новыми реалиями. Перемены были неизбежны. Колониальные администрации стали признавать новые политические партии и их лидеров. Политическая активность, которая ранее означала тюремное заключение, домашний арест или депортацию, теперь была легализована и дозволена – правда под бдительным присмотром полиции. Национальные и партийные лидеры получили возможность проводить политические митинги и выступать на них – до тех пор, пока это не перетекало в антиправительственные подрывные мероприятия или вредительство. В этот период возникла целая плеяда политических активистов, позже ставших главами государств или видными государственными деятелями: яростный Кваме Нкрума из Ганы, харизматичный Джомо Кеньятта из Кении, академичный Джулиус Ньерере из Танзании, националистический Сиака Стивенс из Сьерра-Леоне, эмоциональный Кеннет Каунда из Замбии, Азикве и Тафава Балева из Нигерии и прочая и прочая. Именно они, вкупе с прочими, внесли решающий вклад в развитие своих стран.
В англоязычной Африке Великобритания начала постепенно ослаблять контроль и медленно, но неуклонно уступать власть новым местным политикам – посредством образования временного правительства. Проводились всеобщие выборы, в которых принимали участие все зарегистрированные партии. Далее из победившей партии формировалось правительство переходного периода – а лидер партии становился премьер-министром. Контроль над этим правительством осуществлял британский губернатор – и это отвечало британской идее о «самоуправлении».
С провозглашением независимости премьер-министра утверждали в должности и британские власти официально передавали бразды правления. Колониальный флаг спускался в последний раз – и в первый раз поднимался новый национальный флаг, что вызывало прилив гордости и ликования. День независимости отмечался с помпой по всей стране. Но этому ликованию не суждено было продлиться долго – в чем новые африканские власти очень быстро убедились на собственном опыте.
Колониальная военная система представляла собой совершенно иной вопрос. С точки зрения националистов и вообще патриотического сознания, коренное население видело в военных птиц куда как иного полёта. Колониальное наследие привело к тому, что военные структуры не были полностью приняты африканским обществом. В период борьбы за независимость как у населения так и у политических лидеров развилась почти что аллергическая реакция на военных – страх пополам с недоверием. Как очень точно заметил Гаттеридж:

Политики-националисты видели в них агентов империалистической власти, занятых подавлением демонстраций и сохранением собственности, принадлежащей европейцам. Хотя военные и покрыли себя славой, приняв участие в двух мировых войнах, их империалистическая активность привела к тому, что в разных слоях населения на них смотрели как на оккупационную армию – в лучшем случае, как на наёмников на службе иностранного правительства. Проводимая политика набора в армию только усиливала это впечатление – на службу предпочитали брать «воинственные племена» или тех, кто «годился в солдаты» (а данные понятия определялись насквозь субъективно). Проистекавшая из этого племенная диспропорция еще более затрудняла возможности армии стать общенациональным социальным институтом1.

Таким образом, в ходе борьбы за свободу для национальных политиков армия не играла никакой позитивной роли – и соответственно военные не заслуживали ни наград, ни какого-то особого отношения. Неудивительно, что в результате, большинство лидеров африканских стран после обретения независимости предпочитало держать на командных должностях офицеров-экспатриантов, дабы те командовали африканскими солдатами. Приоритет процессу африканизации отводился в первую очередь в области гражданской администрации. Африканцы занимали высшие и старшие административные должности, ранее предназначавшиеся для европейцев. А вот изначальный провал африканизации командного состава вооруженных сил позже превратился в серьезнейшую проблему и стал поводом для недовольства со стороны военных – что в свою очередь имело катастрофические последствия для большинства новых независимых африканских государств. Из всех стран Тропической Африки только Судан к моменту независимости располагал значительным числом офицеров из коренного населения – там англичане начали готовить офицерский корпус, начиная с 1918 года.
К марту 1957 года, когда Гана получила независимость, в стране были, возможно, самые высокие образовательные стандарты из всех стран Черной Африки. Однако, несмотря на это, только 10% офицерского корпуса были коренными жителями. В вооруженных силах Бельгийского Конго накануне независимости служило более 24 тысяч человек – при этом ни одного офицера-конголезца. Такой дисбаланс, а точнее сказать, неравенство, в итоге обернулся мятежом буквально в первые дни после обретения независимости. Военные мятежи в Танганьике и Уганде в 1964 году вспыхнули по той же причине (еще одной был вопрос о жаловании). После обретения независимости новые правительства озаботились двумя первостепенными вопросами: стабильностью и поиском пути, по которому должна развиваться страна. И очень скоро власти обнаружили, что новая государственность означает гораздо большее, чем создание национального флага, написание национального гимна и выборы президента. Вооруженные силы, которых до независимости политики привыкли презирать и избегать, необходимо было реформировать, лепить и встраивать в новое общество. И естественно, что ряд политиков расценивал армию как необходимый инструмент для подавления своих оппонентов и обеспечения личной безопасности.
Профессиональные военные круги относились к этой тенденции – использовать вооруженные силы для достижения своих личных целей – с крайней неприязнью. В этом видели покушение на то, что составляет суть армии – профессионализм. Президент Ганы Кваме Нкрума, по всей видимости, ухудшил свое положение, когда начал по поводу и без повода вмешиваться в армейские дела, как внутри страны, так и вне пределов – что послужило дополнительной причиной его свержения. Ключевым моментом послужила посылка ганского контингента в Конго в 1960 году в составе миротворческих сил ООН. Крума несколько раз напрямую отдавал свои приказы контингенту, прямо вмешиваясь в его действия – что шло вразрез с действиями ООНовского командования. Такая порочная практика воспринималась ганскими военнослужащими, как недоверие со стороны Нкрумы, ставящее под сомнение их профессионализм.
Независимые государства получили в наследство по существу колониальные армии – по большей части малочисленные и плохо вооруженные. Своей приоритетной задачей новые власти видели уничтожение колониального менталитета в военной среде – а сделать это можно было, придав армии новый образ. Понятно, что отсюда возникала необходимость хотя бы (в первую очередь) во внешних изменениях: новый дизайн формы одежды, отражающий национальный характер; новые названия полков, новые имена гарнизонов и даже новые мелодии военных маршей – все должно было ассоциироваться с новой государственностью. Как указывалось выше, в вооруженных силах существовал значительный национальный перекос, явившийся результатом убежденности колониальных властей в том, что одни племена являются «прирожденными солдатами», а другие к военному делу не годны. Чтобы как-то исправить эту ситуацию, набор следовало производить в соответствии с пропорциональным представительством (исходя из демографической статистики, известной на тот момент). Только так можно было снизить межнациональную напряженность и трения. Естественно, что полностью уничтожить трайбализм было невозможно – различные этнические традиции и обычаи очень плотно вплетены в общество. Но именно этот социальный феномен и послужил позже причиной гражданской войны в Нигерии.
Пока военные пытались как-то обрести новую национальную идентичность, с тем, чтобы быть принятыми обществом, политики постепенно становились более амбициозными, эгоистичными и жадными до власти. Одни стремились к моментальному обогащению – себя, своих друзей и родственников. Кумовство превратилось в обыденность и фактически стало нормой. Другие экспериментировали с новыми и иностранными идеологиями во имя Африканского социализма. Эти идеологии не имели ничего общего с улучшением жизни обычного человека. Иные из этих правительств стали открыто заигрывать со странами Восточного Блока, видя в них путь указующий. И рядовые граждане довольно быстро поняли, что эти т.н. «прогрессивные правительства» с выполнением своих обещаний как-то не торопятся. Коррупция стала общепринятой нормой жизни. Бездарное управление экономикой вкупе с общим непрофессионализмом привело к гиперинфляции и заоблачным ценам на всё. Уровень безработицы и преступности только рос. Однако алчные политики, придерживавшиеся принципа «обогащайся, пока есть возможность», продолжали набивать свои карманы. Примерно такая ситуация сложилась накануне военных переворотов в Гане, Судане, Сомали, Уганде и ряде других стран.
В большинстве переворотов, военные расценивали свои действия, как священную национально-патриотическую обязанность спасти страну от полного краха и таким образом возродить государственный престиж. Хотя эти путчи проходили под лозунгами национальных интересов и патриотического долга, выяснилось, что, как правило, военные режимы оказывались более коррумпированными, более жестокими и гораздо более неэффективными в плане государственного управления, чем гражданская администрация, которую они свергли.
Период между 1960 и 1970 годами принято называть «десятилетием переворотов в Африке». Стоило им только начаться, как они превратились в натуральный степной пожар – с устрашающей скоростью они прошлись огнем по всему континенту, не замечая существующих границ [как если бы таковых не существовало]. Список выглядит следующим образом:

Конго-Киншаса, 1960. Генерал Мобуту временно берет власть в свои руки.

Того, январь 1963. Президент Олимпио в ходе переворота отстранен от власти и убит.

Конго-Браззавиль, август 1963. Переворот и падение правительства Аббе Юлу.

Дагомея, декабрь 1963. Полковник Сого отстраняет от власти президента Магу.

Габон, февраль 1964. Попытка переворота, остановленная французскими войсками.

Алжир, июнь 1965. Полковник Бумедьен отстраняет от власти президента Бен Беллу.

Дагомея, декабрь 1965. Второй переворот.

Бурунди, октябрь 1965. Офицеры свергают монархию.

ЦАР, январь 1966. Полковник Жан Бокасса отстраняет от власти президента Давида Дако.

Верхняя Вольта, январь 1966. Полковник Ламизана отстраняет от власти президента Ямего.

Нигерия, январь 1966. Мятеж молодых офицеров и приход к власти генерала Иронси.

Гана, февраль 1966. Военные, под предводительством генерала Анкра свергают президента Нкруму.

Нигерия, июль 1966. Генерал Говон свергает генерала Иронси.

Бурунди, ноябрь 1966. Капитан Микомберо устраивает переворот и приходит к власти.

Сьерра-Леоне, март 1967. Полковник Эндрю Джаксон-Смит отстраняет от власти президента Маргаи.

Алжир, декабрь 1967. Вторая попытка военного переворота.

Сьерра-Леоне, апрель 1968. Мятеж младших офицеров – полковник Джаксон-Смит свергнут, власть переходит к гражданскому правительству Сиаки Стивенса.

Мали, ноябрь 1968. Молодые офицеры под командованием лейтенанта Мусы Траоре свергают президента Кейта.

Судан, май 1969. Движение «Свободные офицеры» захватывает власть.

Ливия, сентябрь 1969. Переворот и свержение монархии.

Сомали, октябрь 1969. Революционный совет под началом военных, свергает правительство2.

Данный список неполон – перевороты в Африке продолжались и после 1970 года. В январе 1971 года генерал Иди Амин сверг прогрессивное правительство доктора Милтона Оботе. Уганда под властью генерала Амина – это одна из самых трагических страниц современной африканской истории. В сентябре 1974 года военные свергли феодальную монархию императора Хайле Селасси в Эфиопии. К 1975 году приблизительно половина стран на континенте управлялась военными или военно-гражданскими режимами. В других странах также наблюдались попытки военных прийти к власти3. В наше время, в 1980-х- годах, перевороты случились в Гане, Верхней Вольте и Нигерии. Вне всякого сомнения, перевороты и военные диктатуры стали наиболее характерным политическим феноменом Африки.
Пытаясь оправдать свержение гражданской администрации, один африканский офицер как-то заявил, что насильственный приход военных к власти в странах тропической Африки и дальнейшее их правление никогда не являлись революцией, а были, всего лишь «умеренной корректировкой существующего порядка». Такие слова граничат с наивностью. Что, в таком случае, привело к этой нескончаемой череде переворотов? Если смотреть в целом, то для большинства стран, в которых произошли перевороты, можно выделить определенные общие черты. Длительный экономический кризис привел к несостоятельности политического руководства. Столкнувшись с галопирующей инфляцией, правительства шли на обычные в таких случаях меры: регулирование цен, жесткий валютный контроль, повышение налогов и девальвация. К сожалению, эти меры никогда не были популярными и в условиях Африки приводили к всеобщему недовольству и общенациональным протестам. В этих условиях зачастую, армия считала необходимым вмешаться и взять власть в свои руки.
Дополнительная причина переворотов – политическая грызня, когда гражданская администрация оказывалась неспособна урегулировать внутренние разногласия в интересах страны. Внутренние политические проблемы выплескивались во внешний мир и приводили к тому, что широкие массы разочаровывались в правительстве и теряли к нему всякое доверие.
Еще один общий фактор – это неэффективность гражданской администрации, вкупе с коррупцией и неудовлетворительным управлением. После наступления независимости народ полагал, что уж новое-то правительство будет хорошо знакомо с проблемами населения и найдет способы их решить. Увы, так не всегда получалось. И еще одна проблема, которая вряд ли будет успешно решена в Африке – это трайбализм или этнический фактор. Этническое размежевание сделало для национального разъединения больше чем что бы то ни было. Правительства оказались куда большими трайбалистами, чем общество в целом – и подавление других племен стало обычной практикой. В свою очередь это привело к дополнительному напряжению в обществе и дальнейшей смуте.
Военное вмешательство в дела государственного управления не всегда проходило под флагом «спасения» нации от политических бед. Порой перевороты прямо или косвенно были увязаны с личными амбициями и стремлением к власти ключевых политических игроков4. Так было в Дагомее в 1965 году. В других случаях офицеры устраивали путчи для того, чтобы обрести утерянный престиж или предотвратить неминуемые чистки в армии. Между гражданскими и военными элитами возникали трения, затем стычки и все это также провоцировало военных на совершение переворота – см. случаи Уганды (1971), Того (1963), Конго (1968), Дагомея (1967) и др.
Оглядываясь назад, видно, что результаты военных переворотов на огромном континенте иначе как провальными назвать нельзя. Оказавшись неспособными решить проблемы, ради которых переворот и затевался, в ряде случаев военные диктатуры порождали ситуации, которых при гражданской администрации просто не существовало. Военные также оказались подвержены коррупции, неэффективности и некомпетентности в вопросах управления – т.е. тем грехам, в которых они обвиняли предыдущее гражданское правительство. На поверку они оказались даже более жадным до денег, взяток и собственности. Они открыто приступили к личному обогащению – имея на руках несокрушимый аргумент в виде пальца на спусковом крючке.
Они превзошли своих предшественников во мздоимстве, уходе от уплаты налогов и контрабанде. В Уганде генерал Иди Амин выслал из страны все азиатское население без всякой компенсации. Весь бизнес, принадлежавший азиатам, включая предприятия, собственность, жилища, плантации и т.д., был в буквальном смысле роздан Амином своим сослуживцам, друзьям и просто любым угандийцам, на кого в тот момент пал благосклонный взгляд диктатора. Через два года большей части этого бизнеса не стало – что-то просто было заброшено, что-то обанкротилось из-за неумелого управления. Стало очевидно, что участие азиатов в угандийской торговле и промышленности являлось одной из движущих сил экономики страны. Товары первой необходимости стали дефицитными – а это привело к усилению контрабанды из соседних стран. К моменту возвращения Оботе экономика Уганды лежала в руинах, а сама страна стояла на грани краха. Более того, солдаты в Уганде никакой ответственности за свои действия не несли. Законы не действовали, и тысячи людей были истреблены или просто бесследно «исчезли». В других странах также наблюдались характерные признаки политической нестабильности и экономического провала. Возникли угрозы новых переворотов, политических покушений и т.д. Хотя изначально население приветствовало перевороты и шумно ими восторгалось, довольно скоро наступило разочарование.
Сегодня феномен военного переворота продолжает маячить над Африкой. Перевороты не улучшили экономическое положение стран и не привели к политической стабильности. Вместо решения насущных политических, социальных и экономических проблем, военные перевороты загнали континент в еще более тяжелую ситуацию, принеся дальнейшие страдания и смуту. Состояние незащищенности и неуверенности в завтрашнем дне никуда не делось. Когда и где случится следующий? Сегодня африканская политическая система остается все так же непредсказуемой – даже сильнее чем раньше. Но одно можно сказать с уверенностью – до тех пор, пока на континенте будут царить политическая и экономическая нестабильность, военные перевороты будут продолжаться, а до тех пор, пока будут существовать военные режимы, будут предприниматься попытки контр-переворотов. В этом смысле будущее Африки довольно безрадостно.
_______________________________________________________________
1W.F. Gutteridge, Military Regimes in Africa (London: Methven & Co Ltd 1975), p. 6.
2Ruth First, The Barrel of a Gun (London: Penguin Press, 1970) p.xiii.
3Samuel Decalo, Coups and Army Rule in Africa (London: Yale University Press, 1976) p. 6.
4Ibid, p. 231.

БИБЛИОГРАФИЯ:
1. Decalo, Samuel, Coups and Army Rule in Africa. London: Yale University Press, 1976.
2. First, Ruth, The Barrel of a Gun. London: Penguin Press, 1979.
3. Gutteridge, W.F., Military Regions in Africa. London: Methuen & Co., 1975.
4. Luttwak, Edward, Coup d'Etat. Cambridge: Harvard University Press, 1979.
5. Van Dourn, Jacque, Military Profession and Military Regimes. The Hague: Mouton, 1969.
6. Woddis, Jack, Armies and Politics. New York: International Publishers, 1978.