Препятствие развитию моноцефальной центроструктуры
Известная роккановская формула взаимосвязи между географическим/топологическим местоположением в Европе и успешностью формирования нации и государства получила признание многих исследователей. Взяв за основу два измерения — силу городов и силу католицизма,— Роккан начертил «концептуальную карту» Западной Европы с пересекающими ее «теоретическими границами».
Вводя понятие «пояс городов», Роккан указывает на два момента: равновесие сил и устойчивость территориального расположения. В беглом историческом обзоре он описывает, как вследствие особого назначения городов, являвшихся звеньями на торговых путях, связывавших Южную и Северную (Западную) Европу, складывался «пояс городов». Города возникли или стали городами в общепринятом смысле во времена Римской империи. После падения римского владычества они в большей или меньшей степени сохранили свою экономическую функцию и добились какой-то формы политической независимости, тем более что многие из них были расположены в отдаленных частях бывшей империи. Там сложилось устойчивое сочетание внутреннего равновесия и удивительной стабильности во временном масштабе. Размеры и богатство городов возрастали, усиливалось их функциональное отграничение от окружавших их сельских территорий, однако все это происходило таким образом, что ни один из них (или очень немногие) не подчинял себе полностью другие, что препятствовало развитию моноцефальной центроструктуры (появлению одного центра).
«Пояс городов» был также достаточно силен, чтобы воспрепятствовать вторжениям и захвату его частей силами извне. Таким образом, Западная Европа была географически перерезана на две части этим динамическим равновесием сил. (Если отвлечься от функций расположенных в городах церквей, — а города, согласно Роккану, были буквально «нашпигованы соборами», — «католическая ось» север — юг практически не имеет отношения к формированию общего облика «городской зоны».)
Выдвинув концепт «пояса городов», Роккан сформулировал теоретический постулат, легший в основу целого ряда различных гипотез. «Пояс городов» выполнял функцию канала распространения юридических кодексов, алфавита, религии, требований горожан, союзнических отношений и т.д. Кроме того, динамика и равновесие «пояса городов» замедлили процесс формирования государств и наций там, где позднее (на завершающей стадии новой истории, когда национализм стал в Европе серьезной силой) возникли жесткие — а под воздействием фашизма и нацизма и разрушительные! — режимы. Надо сказать, что выделение «пояса городов» в качестве главного географического фактора в Европе придумано не Рокканом.
Историки и географы давно анализировали роль Рейна и других основных транспортных магистралей Западной Европы, а Роккан использовал их труды. (Роккан быстро «подбирал» центральные идеи других исследователей. Размышляя над своими переменными, он часто находил работы, во многом дополнявшие его собственные построения. Одно из его «открытий» — французские географы Э.Жюйяр и А.Нонн. Ища модели городских структур в Западной Европе, он наткнулся на их карты городов и коммуникационных путей в Европе, которые послужили подтверждением его идей, «карты» и концепции «пояса городов». Точно таким образом им были использованы тезисы И.Валлерстайна, Б.Мура-мл., П.Андерсона, А.Хершмена и др). Но его попытка вскрыть внутреннюю динамику межгородской конкуренции как движущую силу развития всего региона, показать ее следствия для близлежащих территорий Западной Европы представляет, на мой взгляд, выдающийся вклад в наше понимание «макроисторических механизмов». «Пояс городов» явился ядром и «двигателем» Западной Европы, определившим ее территориальное деление и структуру. Государства/империи возникали вне «пояса городов», в то время как сам этот «пояс» оградил себя от власти этих государств/империй.
Насколько эта модель оказалась устойчивой, можно понять из современной карты, представленной экономистом А.Дж. Хингелем исследовательскому отделу Комиссии ЕС. На карте было изображено то, что Хингель назвал «голубым бананом», — зона наивысшего экономического развития Западной Европы после второй мировой войны. Эта зона до такой степени повторяет роккановский «пояс городов», что трудно себе представить более полное совпадение.
Применима ли модель «пояса городов» и логика ее построения для анализа территориальной структуры влияний, а также путей развития Центральной и Восточной Европы? Возможно ли выделить там «пояс городов» либо иного рода территориальные агломерации с аналогичными функциями?
Зона наивысшего экономического развития в Европе в послевоенные годы протянулась конусообразно от Лондона до Милана. Она имеет форму банана, а название «голубой», идет от цвета, в который она была окрашена на первом варианте карты. Другое название зоны — европейский «горячий банан». (См.: Us Vllles Europеennes. Mat /959. Report pour la DATAR, p.79).
Или история земель, изображенных в восточной части роккановской «карты», настолько отлична, что бесполезно искать там подобия? Существовал ли «пояс», связывавший Византию с Москвой, этим третьим Римом, «канал», по которому, наряду с торговлей, шло распространение религии, юридических кодексов и письменности (алфавита)? Был ли «пояс» — пусть иного рода, чем обнаруженный Рокканом на Западе,— тянувшийся от Вены через Будапешт вплоть до Византии? А как насчет «недостающей оси» между Москвой и Веной через Польшу и Литву?
Чтобы уяснить все это, необходимо дать ответ на два наиболее важных вопроса: (1) где расположен «пояс городов» или проходит ось какой-либо коммуникационной сети в Центральной и Восточной Европе, а если таковых нет, то (2) какие следствия для данной части Европы имело их отсутствие?
Объем моих познаний по истории и географии Центральной и Восточной Европы не позволяет мне составить полный реестр возможных типов городов и городских агломераций в этом регионе за последние четыре столетия. Мне также не достает знаний, чтобы оценить все достоинства или недостатки Волги, Дуная, иных главных транспортных артерий региона как основы диффузионной сети, аналогичной той, которую обеспечивал «пояс городов» в Западной Европе. Однако мне кажется, что ни одна из ведущих транспортных артерий Центральной и Восточной Европы никогда не выполняла роли «свободного» канала. Они «закрывались» в Москве или в Вене и таким образом действовали скорее не как «канал», а как «воронка» с узкой протокой, ограничивающая влияния, которые несли бы информацию на территории за пределами основных центров.
В качестве средства, способного помочь нам приблизиться к постижению различий между Востоком и Западом, я предлагаю ввести понятие «треугольника имперских центров». Лежащая в его основе идея восходит к той части исследований Роккана, где он анализирует причины, по которым первые в Европе нации-государства сформировались на территориях, примыкающих к «поясу городов»,— в династических центрах. По Роккану, династические центры, будучи не в состоянии проникнуть внутрь «пояса городов», в большей или меньшей степени подчинили себе земли, расположенные между этим «поясом» и своими главными городскими центрами. Их государственно-централизаторские усилия помешали росту других городов и обретению ими той динамической автономии, которая отличала города «пояса». Кроме того, династические центры отгораживали свои города от идущих из «пояса» влияний (6).
Если следовать логике Роккана, то «треугольник империй» между Византией, Веной и Москвой должен был функционировать так, что составлявшие его империи на столетия вперед «высушивали» простирающееся между ними пространство. Развитие городов и поселений было крайне затруднено, и препятствия были тем значительнее, чем ближе к разделяющим три империи секторам эти города и поселения располагались. Выходит, что сила империй была несовместима с развитием «пояса городов» или, если подойти к этому вопросу с иной стороны, отсутствие «пояса городов» в какой бы то ни было форме и позволило империям набрать силу и обрести устойчивость на столетия. По отношению к Западной Европе сходный тезис звучал бы так: Римская империя ослабла, поскольку отдаленные от Рима города приобрели большую силу. Можно провести и другие аналогии. Тезис «равновесие/равноправная конкуренция» внутри «пояса городов» заставляет вспомнить о «равновесии» внутри «треугольника имперских центров». Чем крепче были империи (все три в единый промежуток времени), тем сильнее они препятствовали росту городов вблизи своих территориальных границ. Поэтому долговременное сохранение равновесия сил между империями влекло за собой аналогичное запаздывание в развитии городов и поселений в тех регионах, где сходились имперские сферы влияния.
Стейн У. Ларсен
http://www.antropotok.archipelag.ru/text/a256.htm