КПБ. Чёрное прочтение красного прошлого

Выборы 26 января 2025 года обещали быть самыми скучными, без какой-либо даже номинальной альтернативы и результатом «За», превышающим 90%. Поэтому и никакого желания про них писать и не было: на этих выборах у любого вменяемого человека задача по возможности не вляпаться в старательно раскидываемые властями какашки и не пополнить списки арестованных по различным экстремистским статьям.

Тем не менее, жизнь показала, что недооценивать ничего нельзя и как минимум эти выборы можно рассматривать как публичное зеркало белорусской реакции. От в целом безобидного на вид представителя белорусской номенклатуры А. Хижняка — не особо подкованного политически, но пытающегося выполнить поставленную сверху задачу, до хилого подобия альтернативы в виде А. Канопацкой, занявшей нишу «Гайдукевича до 2020 года», и самого Гайдукевича, за много лет так и не придумавшего ответ на вопрос «чем вы отличаетесь от других партий?».

Свобода слова в стране сейчас ограничена свободой публичного вылизывания начальственной жопы (напоминаю, что это пока ещё «право», а не «обязанность») и кандидаты пользуются этой свободой по мере необходимости. Фоном кампании стали продолжающиеся массовые репрессии, вал уголовных дел по «экстремистским» статьям и реверансы властей в сторону запада в виде периодического помилования политзеков и показа живыми тех политзеков, который власти выпустят только за большие плюшки от недружественных стран.

Предсказуемо, от кандидатов-статистов ожидать какой-то цельной программы, репрезентации какой-либо идеологии нельзя. Белорусская реакция не дружит с философией, а цельная идеология не может появится у тех, чьей единственной целью является выжимание соков из остатков экономики БССР путём подворовывания денег государственных предприятий через «необоснованное посредничество», с которым режим борется десятилетиями, десятилетиями его же и возглавляя («Президентский спортивный клуб», многочисленные Торговые дома, и недавно посаженный директор «Бабушкиной крынки» не дадут соврать).

Тем не менее, среди всех представленных программ, особо выделяется программа кандидата от КПБ Сыранкова. При желании там можно найти определённое концептуальное единство и даже некоторую последовательность взглядов.

Есть нюанс, конечно. Определённая логика программы начинает проглядываться только в случае, если мы сделаем допущение, что идейно-философской основой программы послужили не идеи Маркса, Энгельса, Ленина и даже Сталина, а идеи того круга авторов, которых принято объединять в термин «консервативная революция». Т.е. Э. Никиша, Э. Юнгера, К. Шмитта, О. Шпенглера и др.

Запретить национализм или да здравствует национализм

Кто-то скажет: постойте, но ведь в программе КПБ требует «запретить национализм»! Действительно, одним из звучных тезисов программы является предложение «вместе с фашизмом и нацизмом признать идеологии национализма и либерализма экстремистскими во всех проявлениях и формах».

С точки зрения марксиста — это требование лишено смысла. Марксисты являются материалистами и они знают, что идеи имеют смысл только на определённом базисе. Национализм и либерализм — это продукты капиталистического общества. В феодальном обществе национализм немыслим и не нужен, для него нет материальной и социальной базы. Базовая идея любого национализма — это идея суверенитета нации. В феодальном обществе не может быть иного суверенитета, за известными исключениями, чем суверенитет монарха. Марксисты требуют не запретить идеологии, а показывают, как за определённой риторикой скрываются классовые интересы.

Является ли это требование нелогичным? Только в том случае, если вы не знакомы с идеями «консервативных революционеров». Последние представляли из себя ряд разношёрстных авторов, но неприятие Просвещения является одной из объединяющих их идей.

Идеологически и национализм, и либерализм являются продуктами Просвещения. «Консервативные революционеры» также являлись идеалистами, поэтому в рамках их идей лозунг запрета этих идеологий выглядит органично.
Особо стоит отметить, что помимо национализма и либерализма есть ещё одна идеология, вышедшая из Просвещения — социализм. Но про её запрет программа КПБ умалчивает, хоть и видно, что под словом «социализм» авторы программы имеют в виду не то же самое, что и марксисты.

К слову, «запрет национализма» в программе КПБ выглядит как оксюморон, т.к. она предельно националистична.

Слово «класс» упомянуто всего один раз — в значении «класс школы».  Государство в программе КПБ — это выразитель «национального духа», хоть прямо об этом и не говорится. Оно и блюсти за «духовно-нравственным развитием человека» должно, и не допускать «культурной колонизации, вестернизации и ассимиляции», и поддерживать «возрождение исконных традиций». Также объявляет программа бой «засилью иностранных названий» и печётся о соблюдении «национальной письменной традиции».

«Хамоны и прошутто заменили белорусские кумпяки и шинки, камамберы и пармезаны – беловежские и клинковые сыры.» — рядом с требованиями «запретить национализм» эти строки выглядят забавно.

Хотя ларчик открывается просто и никакого противоречия тут нет. Под «запретом национализма» имеется в виду «запрет чужого национализма». Версий белорусского национализма сейчас существует несколько и в своей программе КПБ предлагает запретить все версии национализма, кроме белорусского государственного, спущенного свыше. Той версии, которую они гордо именуют «белорусским социализмом».

Ровно следуя заветам К. Шмитта, а именно рассмотрению народа как «целого», государства как формы политического единства народа и применении к нему принципа «врагов и друзей», в программе КПБ говорится об «очищении не только государства, но и всего общества от оборотней, занимающих ответственные должности и качавших систему в 2020 году».

Прочитав программу довольно легко заметить, что характерного для коммунистов классового противостояния в ней заметить нельзя, но мобилизацию народа, очищение его от внутренних врагов для противостояния врагам внешним — легко.

Рабочий, обязанность труда и благотворительность буржуазии

Если кто-нибудь когда-нибудь слушал или читал восклицания Азарёнка о рабочих, он сможет понять то значение, которое идеологи «консервативной революции» вкладывали в фигуру «рабочего».
Рабочий — это не конкретный работник на производстве, не «пролетарий», вынужденный продавать свою рабочую силу, чтобы выжить. «Пролетарий» это в целом у идеологов «консервативной революции» ругательство, часть авторов, относящихся к этому течению, смотрели на нацистов свысока из-за их «пролетарскости». Согласно Э. Юнгеру, «под рабочим не следует понимать ни сословия в старом смысле слова, ни класс в смысле революционной диалектики ХІХ века».
Рабочий — это противоположность «бюргеру», напряжённо и самоотверженно работающий человек, для которого работа является смыслом существования и который немыслим без неё. Не в том, смысле, что без работы он лишён средств к существованию , а в том, что работа есть смысл его существования.

Приведённое в программе КПБ требование закрепить в Конституции «труд — как священную обязанность гражданина» в рамках программы имеет логику только в том случае, если рассматривать труд в том значении, в котором его описывали идеологи «консервативной революции».

Просто потому, что закрепление трудовой повинности без ликвидации частной собственности, без указания позиции о минимальной заработной плате, без требования ликвидации эксплуатации человека-человеком не является мерой, которая освобождает трудящихся, которая ликвидирует неравенство и которая обращена против живущего на ренту праздного класса. Капиталист с лёгкостью может организовать себе рабочее место в собственной организации и не числиться «тунеядцем». Рабочий же получит очередной хомут себе на шею в виде «обязанности трудиться», которым его будут шантажировать при ухудшении условий труда. Очередное ужесточение «декрета о тунеядцах».

В программе КПБ нет упоминания ни классовой борьбы, ни эксплуатации человека-человеком. Слово «борьба» звучит на всякий лад, но только не в контексте борьбы работников за свои права.

Профсоюзы в программе — это не объединения работников, а государственный институт, единственной проблемой которого объявлено недостаточный охват этим институтом предприятий частной и иностранной собственности. Профсоюзы Федерации профсоюзов Беларуси не являются классовыми организациями по определению — руководящим работникам и собственникам разрешено быть членами профсоюзов — а следовательно и требование обязать собственников создавать профсоюзные организации будет приводить к тому, что руководящую роль в этих профсоюзах будут играть близкие администрации люди, если не сами собственники.
В таком виде это будет профсоюз только на словах, на деле же это будут корпорации в духе итальянских корпораций при Муссолини или же вариация на тему Немецкого трудового фронта в нацистской Германии.
Т.е. объединения по производственному принципу и владельцев предприятий и рабочих, для участия в государственной жизни и распространения контроля государства на экономику. Аналогично и требование ввести советы рабочих на предприятиях, не конкретизируя их функции и полномочия является лишь фасадом для показа красивой картинки сотрудничества классов.

Материальному положению работников в программе уделено также скромное и весьма расплывчатое место. Вопрос повышения оплаты труда программа избегает, а вместо неё выдвигает лозунг построения «общества всеобщей средней зажиточности».

Это реверанс в сторону товарищей из КПК, правда, если читатель загуглит, что в Китае подразумевалось под этим лозунгом, то увидит, что Беларуси необходимо порядочно деградировать, чтобы опуститься на этот «среднезажиточный уровень».
В программе говорится о сокращении разрыва между средней и медианной зарплаты до 15%, правда каким образом это будет достигнуто не поясняется. И раз вопросу минимальной оплаты труда внимания не уделили, зато уделили большое внимание вопросам перераспределения доходов, то снижение разницы между средней и медианной зарплатой, видимо, предполагается достигнуть за счёт снижения заработной платы половины белорусов, получающих доход выше медианного.

Какая же дополнительная нагрузка обещается белорусским капиталистам? Тут всё невероятно скромно: обязательно делать отчисления на благотворительность. Интересно, на ту же «благотворительность» на которую под угрозой уголовного преследования заставляют перечислять немалые суммы белорусское КГБ?

Тотальное надклассовое государство и построение «социализма»

Некоторые весьма скользкие представители белорусских левых уже позитивно отреагировали на то, что в программе прямо говорится о «социалистическом характере развития Беларуси». Любой коммунист знает, что «построение социализма» и «сохранение частной собственности на средства производства» несовместимы. И можно было бы списать всё на то, что это очередная лозунговая трескотня, чьей целью является привлечение внимания, если бы своё видение «социализма» не было бы у авторов течения «консервативной революции».

А вот у последних «социализм» понимался не просто в немарксистском ключе, а прямо противопоставлялся марксизму. «Социализм» у них — это «чиновничье государство».

Как писал О. Шпенглер — «социализация означает медленное, лишь в течение десятилетий завершающееся превращение рабочего в хозяйственного чиновника, предпринимателя — в ответственного административного чиновника с очень широкими полномочиями, а собственность - в своего рода наследственное ленное владение, в смысле старых времен, связанное с определенной суммой прав и обязанностей».

У других авторов были свои нюансы, но то, что социализм означает тотальное государство признавали в принципе все.

И именно в таком прочтении довольно легко понять множество пунктов программы КПБ.  Государство в таком прочтении должно стать тотальным, объединить в себе народ и стать выразителем его коллективной воли, «национального духа».
Требование введения цензуры «в целях недопущения нравственного, ценностного, идеологического и духновного разложения общества и страны» возлагает на государство обязанность определять облик общества, определять, что ему соответствует, а что нет.
Требования «ввести уголовную ответственность за пропаганду и практику ЛГБТ», «ограничить аборты» влазит в телесность граждан и также возлагает на государство функции определения облика не просто общества в целом, но и каждого индивида в нём.
Программа школы, ССУЗов и ВУЗов согласно программе КПБ должны готовить граждан к семейной жизни (учитывая вышеперечисленное понятно, что имеется в виду), а также прививать патриотические ценности.

Неподготовленный человек может расценить требование включить представительство рабочих во Всебелорусском Народном Собрании как левое требование, но оно также своими корнями уходит в идеи корпоративизма. Авторы программы просто считают, что корпоративистская структура, реализованная в ВНС без представительства рабочих неполная.

В основе государственного механизма у авторов «консервативной революции» лежит не демократия, не самоуправление трудящихся масс, а выражение воли народа как единого целого. Именно поэтому все они так или иначе критиковали парламентаризм. Критиковали за «парламентскую трескотню», а не за то, что система буржуазной демократии является просто одной из форм обеспечения классового господства. КПБ сейчас активно перенимает эту риторику и «недопустимость возвращения к парламентской говорильне» один из центральных тезисов в их риторике на выборах.

Конечно, у К. Шмитта критика парламентской демократии более тонкая. Он последовательно показывает, что логика представительства и принятия решений заранее антагонистична, что в конечном итоге она сводится к навязыванию воли заявленного «большинства» над «меньшинством» (которое на деле может никаким меньшинством и не быть). Однако система корпоративистской организации общества не решает данную проблему, а стремится к достижению «единства» через очищение от врагов, ликвидации плюрализма мнений. В программе КПБ же сосредоточились на «недопустимости парламентской трескотни».

Утроить экспорт и переименовать Минск в Нью-Васюки

Экономические прожекты, изложенные в их программе, ничего кроме неистового хохота вызывать не могут. Их предложения по откату пенсионной реформы вызовут дефицит в 5 миллиардов рублей, а предложение повысить до 2% отчисления с работников приведёт максимум к 1 миллиарду рублей дополнительных доходов (сама идея отката пенсионной реформы, разумеется, правильная, но предложенное решение смешно).

Объявление о «засилье частных и иностранных банков» также может вызвать только смех — больше половины активов белорусской банковской системы приходится всего на 2 государственных банка, а иностранные банки в стране в основном с российским капиталом.
«Запрет приватизации» любой государственной собственности также очень забавно выглядит на фоне попыток государства отдать хоть за базовую величину ветхое или неиспользуемое имущество, т.к. у последнего нет ни денег, ни желания превращать его во что-то приносящее доход.
Ну и разумеется обещания «утроить экспорт» и т.п. Вслед хочется добавить: «и переименовать Минск в Нью-Васюки».

Самое главное, часть из их предложений затрагивают весьма конкретные интересы правящих групп, в т.ч. и того человека, с которым они призывают идти «вместе».

Запрещение деятельности казино и азартных игр прямо затрагивает интересы наиболее приближенных к Лукашенко бизнесменов. Например, по данным Белорусского расследовательского центра, владельцы казино «Shangri La» в Минске могут быть связаны с Алексеем Олексиным, одним из «кошельков Лукашенко».
Кроме того, в Беларуси и государственный бизнес представлен в игорном бизнесе и обладает сильным лоббистским влиянием. Так, значительную часть прибыли онлайн-лотереи (онлайн-казино) «belbet» уходит в Управление делами Президента.

Требование «разделить функции государства как собственника и регулятора» звучит уже более 10 лет (в том числе и из уст либеральных экономистов), но этого не происходит. Не происходит потому, что нарушит сложившиеся коррупционные цепочки, аналогичные тем, которые регулярно появляются в белорусских новостях в связи с задержанием очередного директора предприятия а-ля «Бабушкина крынка». Если новоявленные идеологи КПБ решат педалировать эти темы, то могут очень быстро обнаружить себя далеко от государственного механизма.

Забавно, что рассуждения об опасности гэмблинга и наркотиков нашли своё место в программе, но вот вопрос ограничения потребления спиртного или производства и потребления табака в программе не поднят никак. Видимо тут даже авторам-моралистам становится ясно, что большие деньги трогать нельзя, особенно если они в руках у государства и приближенных к нему капиталистов.

Деды воевали за восточно-славянскую Пруссию

Белорусские оппозиционные правые ещё с 90-х годов обещали развесить коммунистов на деревьях и до сих пор теме переименования улиц и воздаванию почестей лозунгам белорусских национал-социалистов 1930-х уделяют центральное внимание. И среди белорусских левых вопрос символов, защиты памяти о прошлом и символическая борьба стали занимать непозволительно много места, затмевая профсоюзную и политическую борьбу.

Любой, кто уважительно относился к красному знамени, к советскому прошлому и левым деятелям, мог рассчитывать на толику внимания. Казалось, что с этими людьми можно разговаривать. Эти ошибки дорого обойдутся левому движению в Беларуси, т.к. как и любые символы, советские символы также стали пустыми означающими, а взятые на вооружение правящим классом они не просто потеряли свой революционный смысл.
В программе КПБ и в высказываниях её авторов мы можем увидеть, что есть и реакционное наполнение советских символов.

В одной из записей на youtube авторы программы КПБ, занявшие посты связанные с партийной идеологией, рассуждали о фигуре Эрнста Никиша и актуальности его идей для Беларуси. (Эрнст Никиш — идеолог немецкого национал-большевизма, считавший, что национальный социализм в Германии должен дружить с Советской Россией для противостояния с «Западом».) В этом разговоре довольно оригинально была представлена советская история Беларуси:

«то, о чём писали и Юнгер, и Никиш, и Шмитт... у нас эта фигура, рабочий с национальной спецификой, получил государственность, ... совершил этот рывок во время плановой экономики ... а затем в рамках партизанства, этой метафизической фигуры, о которой писал Шмитт, получило победу, получило второе рождение и мы до сих пор в себе это несём, и символически, и культурно, и институционально. И казалось бы, смешно, немцы, иногда даже правые, в каком-то смысле противники наши, описали то, что мы сделали: государство рабочих, партизан, подвиг, свершение и по итогу имеем свою страну, которая, на мой взгляд, которая и может на мой взгляд называться восточно-славянской Пруссией.»

Вы не знали, а оказывается, что День Победы, 80-летие которой мы будем отмечать в этом году, это не про победу над «фашизмом» в целом. Это про победу нашего фашизма, «восточно-славянской Пруссии» над «коллективным Западом».

Разумеется, тенденции в праздновании Дня Победы в последние годы подводили нас к пониманию «что» празднует правящий класс. «Немцы, иногда даже правые, в каком-то смысле противники наши, описали то, что мы сделали» — это как нельзя лучше показывает нам истинное прочтение этого праздника частью белорусского правящего класса.

Зная эту установку, несложно дальше распутать те смыслы, которые стоят за известными символами, которые обильно рассыпают идеологи КПБ в программе Сыранкова. «Критикуем лживую концепцию т.н. „примерения белых и красных“ ...» — это не про твёрдую позицию в отношении борьбы за социальный прогресс и освобождение от социального гнёта. Это про непримиримость к «врагам», как раз в русле идей К. Шмитта, видевшего политику как борьбу с экзистенциальными «врагами».
Красные в этой логике — те, кто создали белорусское государство. Они — друзья. Белые — те, кто за единую Россию, те, кто против белорусского государства. Они — враги. Сталин в этой логике не фигура левого движения, это вторично. Сталин — один из создателей белорусского государства и именно поэтому ему нужно ставить памятники в стране.

Антифашизм — это не про противостоянию фашизму в сегодняшней Беларуси, не о противостоянии тем движениям, которые мыслят нацию как единый организм и требуют очистить его от врагов народа, или противостоянии тем, кто грезит об установлении открытой и террористической диктатуры правящей элиты. Антифашизм — это поддержание памяти о «великой победе» над «иным», «экзистенциальным врагом». Антифашизм — это не вопрос актуальной политической борьбы, это вопрос войны памяти.

«Восточно-славянская Пруссия» уйдя в лес победила «коллективный Запад». Лёгкая и понятная система координат. Является ли она хоть на толику левой? Вопрос риторический.

«Если мы должны стать коммунистами...»

Среди белорусских левых как-то редко можно услышать утверждение, что в 2020 году в Беларуси произошла революция. Тем не менее, простое ленинское «верхи не могут управлять по старому, низы не хотят жить по старому» мы наблюдать в тех событиях можем, а значит революционная ситуация была. Итогом 2020 года стал слом той политической системы, которая сложилась в Беларуси после 1996 года, а значит революция (или на крайний случай её попытка) имела место быть.

«Верхи» больше не могут управлять в ситуации, когда в стране есть неконтролируемые СМИ, когда в государственных органах и предприятиях даже на низовых должностях могут работать граждане, открыто декларирующие свою оппозиционность, когда в стране проводятся выборы с реальными кандидатами и уличной агитацией за альтернативу. «Верхи» показали неспособность управлять в системе, где хотя бы минимально соблюдается законность в отношении политических оппонентов, где вторжение политической необходимости в систему права — это эксцесс, а не свойство системы.

Подобная трансформация системы вынесла на гребень волну тех персонажей, которые довольно долго находились в маргинальном положении, предлагающих свою лояльность правящему классу, в обмен на свои интеллектуальные потуги.

До 2020 года к ним относились с презрением, а их услуги были востребованы лишь в части написания третьестепенных бюрократических бумажек, в которых им отводили написание идеологических оснований, т.к. чиновникам гораздо интереснее было согласовывать бюджеты под данные бумажки выделяемые.
У них в анамнезе мы можем довольно часто видеть ультраправое прошлое, взгляды крайне-правой перестроечной интеллигенции и даже членство в оппозиционных правых и даже неонацистских организациях. После 2020 года они получили места на государственном телевидении, на страницах печати, некоторые стали депутатами парламента.

Одни из них — это нынешний «секретарь ЦК КПБ по идеологической работе» П. Петровский и «зав. отдела теории и практики социализма» А. Дзермант. Первый — глава «консервативного центра „NOMOS“», предлагавший сделать «Погоню» на красном флаге государственным символом. Второй — известный в прошлом неоязычник и неонацист (созданный им «Гега Рух» своим предшественником видел Белорусскую национал-социалистическую партию 1930-х), запомнившийся своими штудиями о расовом происхождении белорусов. Знающие люди за потугами Дзерманта и Петровского предложить свои услуги в качестве придворных интеллектуалов режима могли наблюдать уже очень давно. Они же привозили европейских неонацистов в Минск в 2016 году. Заявляли о том, что Лукашенко является «новым Витовтом», а Островецкая АЭС — «Белой Вильней». Активно пытались продвинуть свои штудии в «идеологию белорусского государства».

Не найдя по каким-то причинам возможности встроиться в самую крупную и приближенную к власти партию (т.е. в «Белую Русь»), они пришли в КПБ и решили попробовать построить её идеологию в русле национал-большевизма Э. Никиша и иных концептах взятых из книг течения «консервативной революции».

У Никиша они и взяли максиму: «если для спасения Германии нам нужно стать коммунистами — мы должны стать коммунистами».
Хватит ли должности «секретаря ЦК по идеологии» для того, чтобы их идеи услышали наверху — вопрос открытый.

Но что можно сказать точно: в изложении идеологов КПБ «белорусский социализм» — это вариация на тему фашистской идеологии. И по своему происхождению, и по своему содержанию.

FWD