Сладкая кровь пташки. Глава 4. Сладость.

И снова один. Постепенно приходит в себя на полу все той же камеры, чувствует ноющую ужасную боль от отдачи магического зелья, которая ощущается во всем теле. С трудом открыв глаза, Пугод немного двигает своими большими пернатыми крыльями. Одно удалось прижать к себе, а вот второе, хоть уже и было излечено, хрустнуло в суставе от этого действия, словно что-то мешало ему согнуться, вызвав острую боль.

На глаза наворачиваются слезы, но, сомкнув зубы, парень приподнимается с пола на руках, осматриваясь в помещении. Найдя взглядом уже изрядно запачкавшуюся ткань, единственное, чем он мог хоть как-то прикрыть своё обнаженное тело, он подтягивает ее к себе, схватившись за ближайший край. Подмяв эту тряпку дрожащими руками, прижав к своей груди, парень громко всхлипывает и обессилено откидывается боком к шершавой стене, прижимаясь к каменной поверхности.

Если еще недавно казалось, что ему стало немного легче переносить это заключение, что он сможет перетерпеть, дождаться своего спасения, то сейчас Пугод чувствовал, как в душе все перевернулось и пошло трещинами, будто готово в любой момент рассыпаться на мелкие осколки. Он не мог жертвовать своими крыльями, просто не мог. Вся его ангельская природа содрогалась от этой угрозы потерять то, что связывало его с небесами и, пусть и мнимой, но душевной свободой, ведь для представителей его расы лишиться крыльев это всё равно, что умереть изнутри.

Перед глазами буквально застыл этот блеск острого охотничьего ножа, что Диамкей демонстративно крутил в своей руке, а в голове застряла фраза, что Пугод никогда больше не взлетит. Даже сейчас, понимая, что его крылья на своем законном месте, за спиной ангела, тело всё-равно покрывалось мелкой дрожью. А боль, оставшаяся в суставе крыла даже после лечения, из-за чего птенец не мог им нормально двигать, лишь усугубляла начинающуюся истерику.

Это невыносимо, просто невыносимо…

Четвертые сутки заключения тянулись еще дольше, чем предыдущие, да и сам похититель так и не удосужился явиться в этот день и проведать своего милого пленника. Конечно, Диамкей заранее подумал и позаботился о том, чтобы у его птенчика была вода, и пусть немного, но и еды. Но вот только парень так и не смог притронуться к пище из-за чрезмерного стресса, еще больше мучая тем самым свой организм.

Отсутствие хоть какого-либо занятия в этих четырёх стенах, вновь заставляло его задумываться об ужасных вещах. И чтобы хоть как-то отвлекаться от них, Пугод бесцельно считал небольшие впадинки на шершавой поверхности стен, водя по ней подушечками пальцев. Он тихо бормотал себе под нос счёт и прочую бессвязную ерунду, хотя бы немного разбавляя тягостную тишину в темнице, ибо даже крысы сейчас затихли, видимо, покинув эту территорию.

К окончанию пятых суток плена, парень впервые за эти дни умудрился впасть в глубокий и достаточно крепкий сон, закутавшись по максимуму в плотную ткань и свои собственные теплые крылья. Это было похоже больше на потерю сознания, ведь он просто провалился в темноту без каких-либо сновидений, но это было куда лучше той поверхностной дремоты, которой он обходился всё это время, или тех же кошмаров.

Диамкей застал свою сладкую жертву как раз во время этого сна, который не смог прервать даже скрипучий звук открывающихся дверей. Вампир тут же прошел в темницу, и, остановившись у головы птахи, чуть наклонился над ним, дотянувшись рукой до крыла. Усмехнувшись, он аккуратно дернул его за крыло, разворачивая тем самым теплый кокон и поворачивая мальчишку на спину, от чего тот лишь слегка промычал, сдвинув во сне брови.

Промурлыкав себе что-то под нос, Диамкей пристально разглядывал спящее личико перед собой, обдумывая, как бы эту прелесть разбудить, чтобы его красивые золотые глазки резко распахнулись как можно шире. Конечно, всегда можно было просто хорошенько ударить его, пнуть, к примеру, в живот, или сломать какую-нибудь конечность, но сегодня были несколько иные планы на это сладкое и хрупкое тельце.

Выпрямившись и отойдя к дверному проёму, вампир раскрыл свое магическое хранилище, выбрав ведро с пусть не ледяной, но достаточно холодной чистой водой. Как только металлическое ведро оказалось из инвентаря в его когтистых руках, Дима без лишних раздумий окатил спящее тельце. Холодная вода буквально силой вырвала Пугода из царства морфея. Резко подскочив на жёстком полу, ангел взъерошился, и провёл рукой по лицу, вытирая от воды. мужчина же от души посмеялся, глядя, как мальчишка приходит в себя от внезапного пробуждения, отползая от источника опасности в его лице.

— Поднимайся, пойдешь со мной, — со злорадной улыбкой произнес вампир, убирая пустое ведро обратно в инвентарь и наслаждаясь направленным на него напуганным непонимающим, что происходит, взглядом. — Давай-давай, побыстрее, вставай!

Поджав губы в страхе, Пугод опустил взгляд в пол и, не произнося ни слова, послушно поднялся на ноги, прижимая свои крылья плотнее к спине. Из-за подобных водных процедур парню стало холодно настолько, что тело непроизвольно начало пробирать дрожь. Ему и до этого было достаточно прохладно, но раньше в сухости он хотя бы мог прятаться под теплыми перьями и кутаться в сухую плотную ткань.

С ненормальным блеском в глазах, Дима оценивающе осмотрел с ног до головы своего потрёпанного пленника, что не особо спешил к нему подходить. Сделав к ангелу пару шагов сам, Диамкей схватил его за запястье, резко выдергивая грязную тряпку из его уже изрядно ослабевших рук. Сразу после падения ткани на пол, вампир грубо дернул обнажённого Пугода за руку, потащив за собой за пределы темницы.

Не было ни малейшего смысла возмущаться. Пугод прекрасно понимал положение в котором находится, что для вампира он не более чем игрушка для издевательств и сексуальное влечение тот к нему испытывает только из-за того, что попал под чары золотых глаз. Стараясь хотя бы немного прикрыть свое тело свободной рукой и крыльями, он молча тащился за своим насильником в темный коридор.

После освещенной лампой темницы поначалу казалось, что они вышли в кромешную темноту, и ангелу пришлось идти буквально вслепую за тянущей его рукой. Было непонятно, как вампир вообще ориентируется в кромешной тьме, уверенно следуя по намеченному маршруту. Но постепенно и глаза Пугода стали привыкать, и он заметил слабое тусклое свечение от некоторых декоративных объектов в стенах и на потолке. То, что он смог видеть легкие очертания коридоров, в целом, всё равно ничего ему не дало. Ориентироваться в этом лабиринте из незнакомых стен подземелья было крайне сложно.

Молчаливо следуя за вампиром достаточно длительное время, парень аккуратно осматривался в мрачном лабиринте, пытаясь понять, где он находится или хотя бы запомнить маршрут от камеры, в которой провел кучу времени. Вот только эти коридоры подземелья были определенно не знакомы Пугоду, и можно было предположить по следам, оставленным монстрами на стенах, что находится он явно не на первом этаже.

Первый этаж был знаком всем жителям поверхности, всё же именно там обосновал свой дом Диамкей, управляя оттуда своими поземными владениями и с активным дружелюбием контактируя с городом на поверхности. Даже не зная, насколько этажей вглубь уходит этот данж, лишь только по первому, раскинувшемуся почти под всем городом, можно было предположить, что владения вампира можно назвать целым подземным царством.

— Куда ты меня тащишь?.. — всё же спросил ангел, посмотрев на мужчину.

— Скоро узнаешь, — усмехнулся Дима, сверкнув красными глазами в темноте, осмотрев дрожащего от холода и страха ангелочка, что послушно следовал за ним.

Нервно вздрогнув от этого красного блеска, Пугод тут же заткнулся, поджав плечи, и опустил свой взгляд вниз. Диамкей явно задумал что-то нехорошее, и птенец мог лишь надеяться, что не окажется заброшенным к каким-нибудь монстрам, обитающим в подземелье, напоминая себе, что тот больше не собирается его убивать, по крайней мере, надеялся на это. Смотря под ноги, он не пытался, что-либо предпринять в данный момент, зная, что всё равно ничего не сможет сделать в таком положении.

Дима же лишь удовлетворенно хмыкнул, глядя на эту покорность со стороны пленника, продолжая вести его по темному коридору. Спустя какое-то время пути вампир подвел птаху к решётке, за которой было достаточно светлое за счет излучающих свет растений пространство. Открыв ворота, он завел птенца внутрь просторной цветущей пещеры, где чуть поодаль находился водоем, к которому они тут же и направились.

Пугод осматривался в этом необычном, но чрезвычайно красивом помещении, напоминающем некий подземный сад, какие были и на первом этаже подземелья, но вдруг его неожиданно дернули вперед за запястье, грубо швырнув в водоем. Парень от неожиданности наглотался воды, начав тут же барахтаться. К счастью, дно было неглубоко и потребовалось немного времени, чтобы подняться на ноги. Под сильный кашель птахи, вампир звонко посмеялся, открывая магическое хранилище и вынимая оттуда розового цвета мыло.

— Помойся, после дам тебе полотенце и одежду, — со злорадной улыбкой произнес Диамкей, привлекая к себе внимания ангела, после чего бросил ему кусок мыла.

С трудом поймав подачку мокрыми руками, Пугод прижал его к груди, чтобы не выронить, и с недоверием взглянул на Диму. Тот же не стал больше никак дополняя свою речь, просто отмахнувшись ему рукой, чтобы птенчик приступал. Он открыл свой инвентарь и достал стул, поставив его неподалёку от края водоема, и присел, наблюдая за пленником.

Тяжело вздохнув, Пугод перевел взгляд на небольшой кусок мыла, покрутив его в руках. Приятный цветочный запах вызывал нежные воспоминания. Парню вспомнилось последнее свидание, которое он проводил с Модди - пикник на поляне цветов, и его нежную улыбку, то, как любимый делал нежные комплименты, кушая приготовленную ангелом еду. В груди тут же кольнуло, отдавшись тоскливой болью, а на глазах собрались слезы. Он сразу отвернулся от вампира и протер глаза тыльной стороной ладони, стараясь не давать выхода этим эмоциям, не давать тому придурку вновь насладиться его душевными страданиями. Хотя бы сейчас...

Диамкей прекрасно видел, как птенцу плохо, и то, как тот пытается сдерживать свои эмоции, изрядно его позабавило. Но ничего, сегодняшняя игра обещает выбить этого милашку из колеи и вызвать бурю эмоций на этом прекрасном личике. Прикусив губу, вампир с упоением думал, как же будут блестеть эти золотые глаза от предстоящего ему испытания стыда и боли. А пока раскрыл инвентарь, достав золотистого цвета магическое устройство записи, называемое также камерой, и напитал боковой кристалл ещё раз своей манной. Удостоверившись в работоспособности и делая исподтишка несколько фотографий обнажённого тела перед собой.

Вода в водоеме была приятно теплой, и парень смог, наконец, согреться, перестав дрожать от холода. Неспешно намывая своё изрядно уставшее от грубого обращения тело ароматным мылом, парень всё равно не мог расслабиться в присутствии вампира. Пугод буквально спиной чувствовал пожирающий его с потрохами пристальный взгляд кровожадных красных глаз, но пытался игнорировать, осматривая окружение впереди себя и отмывая накопившуюся за время грязь.

— Не заставляй меня ждать слишком долго, иначе я могу и не сдержаться, — с усмешкой в голосе, достаточно громко произнес Диамкей, убирая камеру обратно в инвентарь.

Парень нахмурился, всё же ему хотелось растянуть это время как можно дольше, оттянуть момент предстоящего неизвестного ужаса и хотя бы немного отдохнуть в приятной телу теплой воде. Целых пять суток он жил в какой-то мерзости, в которой только и приходилось разве что мечтать, чтобы нормально помыться, избавить себя от грязи и засохшей собственной крови. Единственное, что он мог тогда сделать - это намочить край ткани оставленной для питья водой и немного протереть свое измученное тельце.

Всё же, постаравшись как можно качественнее отмыть свое тело и почистить перья, Пугод вылез из воды, с презрением в глазах взглянул на подошедшего к берегу водоема Диамкея. Парень прекрасно понимал, зачем мужчина заставил его вымыться, видимо, даже садисту приятнее касаться чистого приятно пахнущего тела, хотя вид крови его явно будоражил. Тот, довольно улыбаясь, с особым пристрастием осматривая чистое обнажённое тело парня, словно оценил, насколько хорошо тот справился с выделенной ему задачей. Говорить что-либо вампир не стал, но по лицу было видно, что результат ему понравился, и он, достав из инвентаря белое махровое полотенце, передал его птенчику.

Взявшись двумя руками за мягкую ткань, ангел сделал несколько шагов в сторону от мужчины, просушивая себя после купания. Дима же, достав еще одно полотенце, подошел к тяжелым из-за воды крыльям и коснулся мокрых перьев, решив ускорить процесс просушивания своей помощью. У Пугода словно земля из-под ног ушла, пусть он и не издал ни звука, но чужое касание крыльев тут же вызвало сильную панику, словно вот-вот и он лишится пернатых конечностей.

— Чего застыл? Давай, просушивайся скорее, — усмехнулся Диамкей, приятно удивившись, уловив этот панический страх у птенца, продолжая достаточно грубо сушить мягкие пёрышки.

— П-пожалуйста, не трогай… — с дрожью в голосе прошептал парень, пока на глаза навернулись слезы от недавних воспоминаний угрозы лишиться своих крыльев.

— Птенчик, ты не в том положении, чтобы мне указывать. Будь послушным, и тогда, возможно, твои крылышки будут в целости и сохранности, — с легким рычанием ответил вампир, сжимая крыло полотенцем и чуть приблизившись к чужому уху.

Не сдержав слёз, что скатились по бледным щекам, Пугод больше не смог выдавить из себя ни слова, покорно кивнув. Он с трудом принял это указание, но абстрагироваться от болезненного высушивания крыльев никак не смог, просто стараясь закончить это как можно скорее. Когда достаточное количество влаги было снято с тела и крыльев, Диамкей отбросил мокрые полотенца и схватил птенца за таз, резко дернув на себя, прижав аппетитные булочки к своему паху, а носом уткнулся в затылок, вдохнув приятный аромат душистого мыла.

— Вот так, теперь другое дело, — прошептал он, тут же оттолкнув дрожащего птенца от себя.

Отшатнувшись в сторону и плотно прижав крылья к спине, уводя их от вампира, Пугод чуть не упал на покрытую мхом землю из-за ощущения слабости в ногах. Диамкей же облизнул свои губы, глядя на эту забавную реакцию мальчишки, но, всё же сдерживаясь, достал из магического хранилища сексуальный наряд горничной с жёстким корсетом. Стоило птенчику взглянуть на наряд, он нервно усмехнулся, сползая вниз, уже поняв, что сегодня его ждут какие-то извращения.

— Что такое, не нравится платье? — усмехнулся мужчина, смотря на пташку сверху вниз.

— Зачем? Разве…. Р-разве тебе будет недостаточно просто выебать меня?.. — тихо спросил он, опуская взгляд в землю.

— Конечно же недостаточно. Я хочу видеть, как ты будешь унижаться передо мной, раздвигая свои аппетитные бедра, — усмехнулся он, наклоняясь к ангелу и подхватив за подбородок, заставил посмотреть на себя. — Или предпочтёшь, чтобы я избил тебя до полусмерти и вырвал твои прекрасные перья?

— Я сделаю, что ты хочешь… — тихо произнёс парень, вынуждено смотря в глаза вампира, до сих пор трясясь от гложущего его страха.

— Вот и славно, — улыбнулся Дима, отпуская его личико и отдавая платье. — А теперь успокойся, твои слезы меня провоцируют.

Пугод лишь кивнул, взять себя в руки было чертовски сложно, учитывая, что причина его паники стоит прямо перед ним, только больше подливая масла в огонь. Протерев глаза рукой, он попытался безуспешно успокоить слезы, не особо надеясь, что это хоть немного улучшит ситуацию, и принялся одеваться. Нижнего белья ему не дали, а вот платье горничной село на худощавой фигуре очень даже миленько, лишь слегка прикрывая крайне короткой юбочкой бедра.

С корсетом же возился сам Диамкей. Подойдя сзади и заставив птенца раскинуть крылья, чтобы они не мешались в этот момент, он взялся за шнуровку, туго затягивая достаточно жесткий аксессуар на талии птенца. Вампир прекрасно видел, как мальчишке стало плохо, пыхтя, тот с трудом делал вдохи, пока корсет всё туже сдавливал его внутренние органы. Пугоду в моменте даже показалось, что сейчас ему все внутренности раздавят этим ужасным аксессуаром, пока мужчина не решит, что такого натяжения будет достаточно.

— Ты бы сейчас видел себя со стороны, такая талия, любая девушка тебе обзавидуется, — посмеялся он, проведя рукой по талии, болезненно сжатой корсетом чуть ли не до осиного состояния. — Прекрасное зрелище…

— Я не могу дышать… — с трудом прошептал Пугод, положив дрожащую ладонь поверх рук мужчины, убирая её с себя.

— Всё ты можешь, не придумывай, — усмехнулся он, резко подхватив мальчишку на руки.

Пугод прошипел, прижав пернатые крылья. Диамкей же расправил свои кожаные словно у летучей мыши, взмахнув ими, поднялся в воздух и немного пролетел под куполом наполненной растительностью пещеры, места в этом помещении было достаточно для таких манёвров. Пролетев совсем немного, он приземлился на выложенной белым мрамором круглой платформе, выступающей немного выше над подземным садом. В центре платформы стояла большая двуспальная кровать с красными простынями.

Швырнув несопротивляющееся тело на мягкую перину, вампир достал из инвентаря магическое устройство записи, настраивая. Болезненно промычав и стараясь сдерживать слезы, Пугод приподнялся на кровати, потирая одной рукой сильно пережатый корсетом живот. Ему было совершенно непонятно как кто-то может добровольно носить это орудие пыток, а ведь такие модники и правда существуют. Или это из-за того, что мужчина перестарался, слишком сильно затянув на ангеле данный аксессуар?

— Пугод, взгляни на меня, — произнёс Диамкей с улыбкой, настроив камеру для предстоящей фотосессии.

Парень без особого желания повернул голову, посмотрев на похитителя, заметив направленный на себя объектив. Он тут же шарахнулся в сторону, закрывая лицо руками, не давая вампиру сфотографировать его милое личико. Парень не знал, как любовное проклятье его глаз будет работать через магическое устройство, запечатывающее изображение, и проверять у него желания точно не было. Только после того, он понял, что сделал, сжавшись в ожидании наказания.

Диамкей же разочаровано цыкнул, не успев сделать кадр. Отложив камеру в сторону, он вынул из инвентаря небольшую склянку с непонятной жидкостью. Приблизившись к ангелу, он резко повернул его на живот и приподнял задницу парня, задирая юбочку наверх. Без лишних церемоний он грубо втолкнул пусть и достаточно тонкое, но ощутимое горлышко склянки в анальное отверстие.

Громко вскрикнув, Пугод выгнулся в спине сразу после болезненного проникновения чужеродного объекта, почувствовав, как некая холодная жидкость стекает внутрь него. Гадая, что же такое в него вливают, парень хрипло простонал, попытавшись отползти, но его тут же вжали в кровать. Он смог двинуть только крылышками, мелко дрожа.

Диамкей водил горлышком бутылки внутри, слегка разрабатывая его проход, проталкивая то чуть глубже, то почти вынимая. После недолгого разминания колечка мышц, мужчина вынул бутылёк из упругой попки и тут же убрал его в инвентарь, достав анальную пробку. Приставив её к плохо разработанной покрасневшей дырочке птахи, он без смазки с усилием протолкнул её внутрь, после смачно шлёпнув по ягодице.

Схватив вздрогнувшего парня за волосы, а второй рукой подхватив за талию, он резко дернул его на себя, заставляя подняться с кровати и встать на колени. Крепко прижимая нежное тело к себе спиной, пока пернатые крылья были расправлены, Дима сдавил вьющиеся после купания волосы и запрокинул голову пташки на своё плечо.

— Теперь ты по-хорошему сядешь ровно и попозируешь мне на камеру, — Диамкей прошептал на самое его ушко, после чего грубо кинул на кровать, более жестким тоном добавив. — И это не обсуждается.

— Зачем тебе мои фото?.. — тихо спросил парень, чуть отползая к изголовью кровати.

— Тебя это не должно волновать, — усмехнулся он, взяв камеру в руки. — А теперь давай, попозируй мне, пока я добрый. Ты ведь не хочешь меня разозлить?

Через раздирающий душу стыд, Пугод буквально заставил себя выполнять указания вампира, всё же позируя на камеру. Сложнее всего было направлять свой взгляд в объектив, но Диамкей буквально требовал именно этого, желая видеть эти прекрасные золотые глаза в кадре. Спустя какую-то парочку откровенных снимков, ангел почувствовал жар в теле, быстро поняв, что с ним происходит что-то не то.

— А вот и снадобье начало действовать, — усмехнулся Дима, проведя рукой по бедру птахи. — Приподними-ка юбочку.

Пугод поморщился, окинув взглядом свой пах, приподнимая прикрывающую его неестественное возбуждение ткань платья. Сильно покраснев при виде своего же вставшего, он растерянно взглянул на сверкающего безумной улыбкой мужчину. Тот явно именно это и планировал запечатлеть, притащив сюда своего пленника. Диамкей скользнул по его бедру, разводя аппетитные бедра шире и делая еще несколько фотографий.

— А теперь сделай лицо попроще и принимайся мастурбировать, — усмехнулся он, переводя камеру в режим записи видео.

Тихо проскулив от недовольства, Пугод сжал пальцами одной руки простыни, а второй обхватил свой член, нежно проводя ладонью по его основанию. Он словно терял себя в этот момент, стараясь по-максимуму абстрагироваться в мыслях от этого унижения. Диамкей в свою очередь пристально наблюдал, записывая, освободив свой член из-под ткани штанов. Касаясь себя свободной рукой, он периодически вставлял комментарии и не давал забывать ангелу смотреть в кадр.

Спустя немного времени, вампир отложил камеру на прикроватную тумбочку, чтобы та продолжала запись со стороны, и навалился на птенчика, прижав к кровати, впился в его губы удушающим поцелуем. Парень не отвечал на это взаимностью, даже под зельем он вполне мог адекватно соображать, понимая, насколько это всё до тошноты отвратительно. Впрочем, сопротивляться он тоже не мог, просто запустив в свой рот чужой язык.

Диамкей, скользнул руками по его телу, подхватив ноги под коленями, и сильнее развел его бедра, приподнимая попку на свои колени. Пульсирующий от возбуждения член скользнул между сладких булочек, упираясь головкой в анальную пробку. Тихо прорычав в мягкие губы Пугода, он до крови прокусил их своими зубами, властно вжимая тело под собой в кровать, он не отстранялся до тех пор пока птаха не упрется дрожащими руками в его плечи, начав жалобно мычать.

Отстранившись, смотря в затуманенные золотые глаза, Дима усмехнулся и, подхватив анальную пробку, резко выдернул её из задницы парня, вызвав у последнего громкий вскрик. Мужчина, обнял ангела за поясницу, приставляя свой член к тугой дырочке, сразу же делая резкий толчок внутрь выгнувшегося дугой тельца. Стенки тут же плотно сжали его орган, из-за чего сдвинуться ни туда, ни обратно без определённого усилия не получалось.

Пугод жалобно скулил, давясь слезами и сжимая пальцами плечи мужчины, пока по ягодицам начала стекать теплая кровь. Он чувствовал, как твёрдый член буквально раздирал его изнутри при каждом движении. Парень никак не мог расслабиться, еще больше себя тем самым травмируя, хотя из-за зелья, помимо боли, присутствовало и какое-то ненормальное удовольствие в тот же момент. Еще один грубый толчок, вогнавший член вампира по самое основание, и ангел кончил на свой живот со вскриком.

— Надо же, да я погляжу, тебе нравится, — усмехнулся Диамкей, с прищуром взглянув на еще продолжающий стоять колом член пташки, ведь время действия снадобья еще далеко не близилось к завершению.

— Пожалуйста, хватит… — с дрожью в голосе шепчет парень, давясь своими слезами и с трудом делая поверхностные вдохи.

— Не скромничай, моя шлюшка, я ведь вижу, как тебе нравится, — с усмешкой говорит он, злорадно скалясь при виде бледного личика.

Вцепившись до крови в бедра Пугода когтями, Диамкей принялся сразу делать резкие толчки в его нутро, выбивая из птенчика громкие вскрики, быстро переходящие в стоны и хрипы. Тело ангела, словно не понимало, что происходит, изнывая от раздирающей сильной боли внизу и непрекращающегося возбуждения. Парню совершенно не нравилось это смешанное чувство, отвратительное, проходящее через боль острое желание, граничащее с каким-то безумием.

Диамкей наклонился, впиваясь острыми клыками в плечо Пугода, под его болезненные стоны с упоением глотая выступающую из раны кровь. Сладкая алая кровь ангельского создания приносила небывалое удовольствие в этот момент. Было ли то действие любовных чар или нет, но кровь парня оставалась всё так же сладка и приятна, даже при учете, что в ней не хватало питательных элементов, да и восполнялась в организме только за счёт зелья.

— Даже в таком состоянии, какой же ты сладкий, — промурлыкал вампир, зализывая свежую рану, когтями проводя по бедру парня, оставляя достаточно глубокие царапины.

Подхватив рукой парнишку под подбородок, заглянув в заплаканные золотые глаза, Диамкей с упоением пробурчал себе что-то неразборчивое о том, какие они прекрасные. А после, стискивая его челюсть окровавленной рукой, он с жадностью впился грубым властным поцелуем в нежные губы. Сдавливая второй рукой бедро птенчика, он агрессивно вжимал его в кровать, не сбавляя своего жёсткого темпа.

Протестующе мыча, Пугод зажмурился, безуспешно попытавшись оттолкнуть мужчину от себя дрожащими руками, ощущая тошнотворный вкус крови во рту. Ему не нравилось всё, что происходит, а в особенности то, что сквозь разносящую по телу ужасную боль и отвращение ко всему происходящему, тело вновь выгибалось от ненормального, неестественного удовольствия, содрогаясь в сухом оргазме.

Отстраняясь от губ мальчишки, вампир звонко рассмеялся, наблюдая, как тело мальчишки совсем перестало его слушаться. Убрав руку от лица птахи, он резко дернул его на себя, а после кинул на кровать лицом вниз, из-за чего тот раскинул крылья как придется, не в силах их прибрать. Заламывая одну из рук Пугода за спину, вновь грубым толчком проник в него, возобновляя хаотичные глубокие движения.

Зацепившись свободной рукой за простыни, парень подтянул ткань к себе, закусывая её зубами, чтобы хоть как-то заглушить непроизвольно выходящие из его рта хрипы и стоны. В этом положении при каждом грубом толчке, его собственный член терся о кровать, вызывая еще большее усиление тех непонятых ощущений, вызванных странным зельем.

Диамкей заламывал его руку, до такой степени, что еще чуть-чуть и та просто сломается, но ему было без разницы, он просто излечит его зельем после секса. Прижимая птенца грудью к кровати, он нависал над ним, вздымая свои кожаные крылья от удовольствия, когтями свободной руки вырисовывая кровавые царапины на дрожащем теле.

Дойдя до своего пика в третий раз, действие зелья всё же, наконец, подошло к концу, и Пугод мгновенно потерял нить, держащую его в сознании. Диамкей делает еще несколько толчков в уже обмякшее тело и изливается внутрь. Тяжело дыша, он отпускает всё же сломанную руку птахи и убирает свои массивные крылья назад, укладываясь на кровать, и проводит ладонью по мягкому оперению впереди.