Глава 14
Его ноги стали ватными. Он отшатнулся:
– Не знаю и не хочу знать… Твоё хобби не имеет ко мне никакого отношения.
Сказав это, он попытался выбежать за дверь. Однако там его схватили двое высоких мужчин в чёрной одежде и потащили обратно.
Чу Ичен сел на чёрный диван и с бесстрастным лицом приказал:
Чу Юнхан отбивался изо всех сил, но это не принесло результата. Оба телохранителя прошли суровое обучение и были очень ловкими и сильными. В борьбе против них у него не было и шанса. Его дотащили до пыточной рамы, его руки растянули влево и вправо и сковали металлическими кандалами. Обувь с него сняли и ноги также заковали в кандалы. Теперь каждое его движение сопровождалось звоном металла. Он находился в крайне неудобной позе: пальцы ног едва доставали до земли, на руки приходился вес всего тела. К счастью, внутренняя поверхность оков была сделана из мягкой кожи, что не вредило запястьям.
Закончив, два телохранителя отступили. Когда дверь подвала закрылась, сердце Чу Юнхана наполнилось отчаянием. Он посмотрел на мужчину напротив и в панике взмолился:
– Не поступай так со мной, Чу Ичен! Не делай этого… Мсти какими-нибудь другими методами. Всё моё уже принадлежит тебе. Не надо… Я не гей, правда! Я согласился на условия Шэн Ву, только чтобы сбежать… Я никогда больше не сбегу! Я могу оставаться дома и никуда не выходить…
Чу Ичен встал и подошёл к нему. Кнут в его руке медленно скользнул от шеи Юнхана к его левому соску, надавливая сквозь одежду. Чу Ичен сказал:
– Когда тело испытывает боль, оно напрягается, а когда получает сексуальную стимуляцию, оно возбуждается. У многих людей и то и другое существуют отдельно, но у некоторых они напрямую связаны. БДСМ — это игра, завязанная на чувствах. Дом контролирует и налагает на саба некоторые ограничения и боль. Эта боль стимулирует саба, и тот получает большее удовольствие.
Трение от кнута вызывало у Чу Юнхана зуд на коже. Он инстинктивно отпрянул назад и потерял равновесие. Пришлось обратно выпрямиться и снова встать на цыпочки. Такие эротические поддразнивания заставляли его чувствовать себя некомфортно. Он стиснул зубы и сказал:
– Говорю же! Я не подойду на роль саба! Это же мерзко!
– Мерзко? – Мужчина слегка усмехнулся и нежно похлопал кнутом по его промежности, – А как насчёт той ночи? Тебе было настолько противно, что ты, рыдая, умолял трахнуть тебя и стонал подо мной от удовольствия? Когда я позволил тебе кончить, ты ведь потерял сознание, да?
Услышав эти слова, Чу Юнхан густо покраснел. Он задрожал и не мог не выругаться:
– Извращенец! Ты, чёрт возьми, изнасиловал меня! А теперь незаконно удерживаешь здесь! Отпусти!
В наказание Чу Ичен ударил его кнутом по бедру. На этот раз он применил некоторую силу, и Юнхан задохнулся от боли.
– Я дом и устанавливаю правила, а ты саб и обязан подчиняться. Если я буду недоволен, ты будешь наказан. Способ и интенсивность наказания определяю я. Это может быть порка, связывание или ограничение определённой части тела, как в прошлый раз.
Чу Юнхан вспомнил тот кошмарный опыт: ощущение чего-то инородного в уретре. Он вздрогнул и с силой проглотил ругательства, готовые слететь с языка. Его тон смягчился:
– Но ты ведь можешь играть в это с кем-нибудь другим… Например, с Хэй Юем или с Бай Сяо. Почему именно я?
– Я же говорил, мне нравится твоё тело, – небрежно ответил Чу Ичен, а затем сказал, – Разговор окончен. С этого момента тебе можно только отвечать на мои вопросы. Это первое правило.
Ответом был быстрый и точный удар кнутом по его груди. Он попал точно по правому соску. Боль и онемение распространились от скованных рук и ног по всему телу. С самого детства Чу Юнхана ни разу по-настоящему не били. Иногда, когда отец пытался преподать ему урок, мать останавливала его, и всё заканчивалось обычной отповедью. Никто не осмеливался как-то противостоять детям семьи Чу, не говоря уж о телесном наказании. После столь сильного удара он сдуру ляпнул:
– У тебя хватит смелости побить меня?
Чу Ичен ничего не говорил. Он вернулся к шкафу с кнутами и взял коричневый мягкий кнут из воловьей кожи длиной около семидесяти сантиметров. Он подошёл и ударил Чу Юнхана в грудь по диагонали снизу вверх.
Если в предыдущем ударе чувствовался флирт, то этот был настоящим наказанием. Было так больно, что он не мог даже кричать. Ему захотелось свернуться калачиком, но оковы не дали ему этого сделать.
– Если хочешь ещё один кнут, то продолжай болтать.
Дрожа от боли, Чу Юнхан прикусил губу. Думая о героях телесериалов, которых пытали, он хотел решительно противостоять Чу Ичену и ещё раз сказать:
– У тебя хватит смелости побить меня?
Он хотел продержаться до конца и увидеть, убьёт ли его этот человек.
Боль распространилась огнём по следу кнута, обжигая его хрупкое тело. Всё болело.
– Ты сейчас выглядишь очень соблазнительно.
Чу Ичен посмотрел в его мокрые от слёз глаза и приподнял уголки губ. Его тонкие пальцы медленно расстегнули одежду Юнхана, кончики пальцев коснулись следа от кнута и нежно его погладили. Тот вздрогнул и попытался отпрянуть, но мужчина сказал:
– Не двигайся, пока я не разрешу. Это второе правило.
Чу Ичен снова взял жёсткий кнут, который использовал первым, прижал его к соску Юнхана, слегка надавливая и потирая его. Затем медленно провёл кнутом вниз, от груди к талии.
Чу Юнхан будто потерял душу. Кнут походил на скальпель, разрезающий его тело кусок за куском, а Чу Ичен был похож на терпеливого золотодобытчика, тщательно осматривая его в поисках чувствительных точек. Юнхан знал, что тот таким образом возбуждает его. Он понимал, что ему вообще нельзя никак реагировать.
Но его тело было честнее его самого.
После предыдущего болезненного удара все его чувства, казалось, обострились. Слегка грубая и твёрдая текстура коровьей кожи коснулась его тела, вызывая необычные ощущения. Ему одновременно было щекотно и прохладно. Это сочетание ощущений заползло под его кожу и распространилось по всему телу. Когда кнут начал тереть его промежность, стало ещё хуже.