Глава 11
На этот раз Чу Ичен не позволил ему так просто отделаться.
Осознание этого приводило Чу Юнхана в отчаяние. С ним никогда так обращались. Будучи старшим сыном семьи Чу, он был влиятелен и жил, ни о чём не беспокоясь. В свои 28 лет он жил жизнью богатого молодого господина. Раньше он думал, что жизнь официанта, которую он терпел три месяца, была ужасной. Заключение было для него ещё тяжелее. Он никогда не ожидал, что теперь его бросят прямо в ад.
Каждая секунда стала пыткой, которой не было конца.
Он захныкал, его тело дрожало, как лист, подхваченный осенним ветром. Вибраторы спереди и сзади заставили его член встать колом. Единственная нога, которой он мог пошевелить, беспомощно дергалась, что заставляло вибратор между его бедрами проникать ещё глубже. Это ощущение невозможности кульминации было невыносимым, его стоны больше походили на плач маленького раненного животного.
– Чу Ичен… – рыдал он и умолял, – вытащи это… я так умру…
– Ты не умрёшь. Потом тот вибратор, что спереди, возможно, станет бесполезен. Для меня нет никакой разницы, смогу ли я использовать его после или нет, – небрежно ответил он, попивая чай.
Удовольствие накопилось до такой степени, что тело едва могло это выдержать. Он ничего не мог сделать, его глаза наполнились слезами унижения, и он наконец тихо прошептал, дрожа:
Чу Ичен встал, вернулся к кровати, посмотрел на него и сказал:
Его щёки горели, и он не мог сдержать стоны.
– Это не тот ответ , что мне нужен.
Чу Юнхан, будучи на грани потери сознания, нетерпеливо крикнул:
Мужчина постучал по пульту от вибратора и медленно произнёс:
Услышав его, Чу Юнхан ужаснулся. Этот человек просто мучил его, заставляя уступить и отказаться от собственного достоинства.
Он устало закрыл глаза и крепко сжал губы. Однако вибрации внизу усилились. Его голос уже охрип от криков. Удовольствие отправляло его в рай, а невозможность закончить — в ад. Постоянные метания между двумя крайностями заставляли его чувствовать себя так, словно его разорвали на бесчисленные куски, и он больше не сможет собрать их все воедино. Он отчаянно задёргался, пытаясь вырваться. Каркас кровати заскрипел.
Время шло минута за минутой, а он продолжал распадаться на части.
Он подавлял эти унизительные слова, но его тело не выдерживало мучений. Будучи избалованным молодым мастером, он не мог долго выдержать такие пытки и, наконец, дрожа, хрипло закричал:
– Пожалуйста… Отключи его! Я больше не могу это терпеть…
Чу Ичен выключил вибратор, снисходительно посмотрел на него и сказал:
– Я хочу услышать нужные слова.
Со слезами на глазах Чу Юнхан с трудом шевельнул губами, но не издал ни звука. Когда он увидел, что рука мужчины снова собирается нажать на выключатель вибратора, он с тревогой закричал:
– Пожалуйста! Пожалуйста… трахни меня…
Последние два слова прозвучали очень тихо, а окончание полностью пропало. Когда он действительно сказал это, чувство унижения сломило его, и он уже не мог сдерживать слёзы, катившиеся из уголков его глаз.
Мужчина отложил в сторону пульт, медленно вытащил вибратор, затем развязал ремень, сковывающий его правую ногу и согнул его ноги, прижав их к его груди.
Чу Ичен собирался использовать эту позицию.
Кровь хлынула ему в голову. Глаза Чу Юнхана покраснели, он стиснул зубы и яростно ударил Чу Ичена по голове правой ногой. Он какое-то время занимался тхэквондо, и его удары были быстрыми и жёсткими. Однако мужчина был к этому готов. Он уклонился от удара, схватил его за лодыжку и вернул его в положение лёжа, затем взял его за талию одной рукой, а другой расстегнул свою ширинку. Не долго думая, он вставил член в узкое отверстие.
Несмотря на то, что его уже до этого расширили, Чу Юнхан всё равно вздрогнул от боли. Он выгнулся с бледным лицом и издал жалкий вскрик. Его грудь тяжело опускалась и поднималась. Мышцы его были настолько напряжены, что дрожали. Каждая его клетка сопротивлялась, но всё было напрасно. Мужчина безжалостно взял его тело и вставил сразу до конца.
– Раз тебе нравится эта поза, я исполню твоё желание.
Чу Ичен не дал ему привыкнуть, медленно вытащил свой член, а затем снова вставил до упора. Каждый сильный толчок заставлял его неудержимо дрожать. Сначала он едва мог сопротивляться и дважды вскрикнул, но потом только стонал и плакал.
Это отличалось от вибратора. Только когда этот человек вошёл в него, Чу Юнхан по-настоящему ощутил боль и страх. Подчиняющийся, неспособный сражаться и сопротивляться, неспособный убежать. Он был подобен подобен сломанной кукле, привязанной к этой кровати и принимающий в себя этого человека в самой унизительной позе.
И его насиловал его двоюродный брат.
Сил оставалось всё меньше, тело достигло предела. Чу Ичен поднял его за талию и поставил на колени, а затем замедлил движения. Член медленно тёрся внутри него, нежно стимулируя его чувствительные точки. Однако такая нежность напугала Чу Юнхана ещё больше, потому что он почувствовал покалывание в области паха. Оно медленно растекалось по его телу, как электричество, под ритмичными толчками, и утраченное удовольствие начало постепенно возвращаться. Он отчаянно замотал головой, умоляя о пощаде:
Он мог терпеть боль. Но удовольствие от изнасилования, его стоны под телом насильника и бессильное подчинение стали невыносимы для него.
– Рот кричит одно, но я вижу реакцию твоего тела. Чего же ты на самом деле хочешь, кузен? – Последнее слово Чу Ичен произнёс с презрительной усмешкой.
После этих слов Чу Юнхан почувствовал ещё большее унижение. Его тело напряглось, и бёдра сжались сильнее.
Мужчина аккуратно провёл по его члену и сказал:
– Тебе лучше вести себя хорошо.
Сказав это, он ускорил свои толчки. Он яростно входил, словно собираясь проткнуть его, с громкими шлепками. Смазка стекала по его ягодицам на кровать. Чу Юнхан с трудом продолжал стоять на коленях, дрожа и тяжело дыша.
Чу Ичен был крайне вынослив, что только продлевало его мучения. Тело Чу Юнхана подскакивало от толчков мужчины, а постоянная стимуляция сводила с ума. Всплеск сексуального желания пугал, но он не мог с ним бороться, а невозможность кончить только всё ухудшала. Плач смешивался с хрипами и прерывистыми стонами, а ощущение оргазма душило его. Его глаза затуманились. Когда он уже был на грани обморока, он услышал:
Затем инструмент, который до этого его сдерживал, вытащили. После нескольких быстрых и глубоких толчков мужчина, задыхаясь, кончил внутрь него. Чу Юнхан выгнулся и болезненно вскрикнул. Длительное сдерживание лишило его возможности нормально эякулировать. Белая жидкость выступала на поверхности его головки, а горячая жидкость внутри него, казалось, разъедала его изнутри. Он наклонился вперёд, упал на матрас, всё перед ним поплыло.
Ему снился он сам, Чу Ичен и многие другие. Они все были ещё молоды. Они, переодетые в спортивную одежду, играли в баскетбол на площадке. Пот стекал по их лбам и сверкал на солнце.
– Всё, я устал, – Чу Юнхан отбросил мяч и, задыхаясь, сел на лавку. Другой мальчик подсел к нему.
Девушка подбежала и обеими руками протянула ему напиток, краснея и явно волнуясь. Он вместо ответа выхватил у соседа только что открытую минеральную воду и выпил половину. Затем он наклонил голову и сказал:
– Ичен, если бы с девушками ты был таким же обходительным, как со мной, перед тобой выстроилась бы целая очередь из желающих дать тебе воды.
– Мне это не нужно, – ответил тот.
– А ты, кажется, не сердишься. Я украл твою воду, кроссовки ограниченного выпуска, игровые консоли, твой мотоцикл… Тьфу, я действительно многое у тебя украл…
– Ты такой щедрый. – В нём проснулось любопытство, – Ичен, а что я должен украсть, чтобы ты разозлился?
Мальчик некоторое время спокойно смотрел на него, потом сказал:
Голубое небо было покрыто лёгкими и мягкими облаками. В солнечном свете эти спокойные чёрные глаза были подобны обсидиану.
Послышался глухой гром, дождь застучал по черепице старого дома.
Они стояли под навесом, наблюдая за дождём, который продолжал заливать внутренний двор.
– Вы с отцом хотите, чтобы преемником стал ты?
– Ха! Какая благородная у тебя, оказывается, причина. Если хочешь власти, просто скажи. Какой смысл в этом лицемерии?
Буря рассеяла его фигуру, и всё превратилось в иллюзию. Время бежало, словно быстрый конь или поток воды.
На похоронах своего отца он опустился на колени перед большим чёрно-белым портретом. Его глаза были сухими. Отец оставил их слишком внезапно. Мать потеряла сознание от шока и была доставлена в больницу. Нужно разобраться с кучей дел, организовать торжественные похороны, но всё было в полном беспорядке. Он ничего не мог сделать, мог только оставить проблемы на своего дядю Чу Юя. Никогда раньше он не чувствовал себя таким бессильным и одиноким. На третий день утром он услышал, что к нему кто-то подошёл. Этот человек зажёг благовония и сел рядом с ним на колени. Видимо, снаружи шёл дождь, так как пальто этого человека было полностью мокрым.
– Тебе не нужно здесь находиться. – сказал он.
Чу Ичен просто молча сидел рядом.
Видя, что он ничего не ел уже два дня и две ночи, экономка несколько раз приходила, пытаясь уговорить его поесть:
– Молодой мастер, пожалуйста, поешьте что-нибудь, отдохните!
– Я сказал, что у меня нет аппетита, проваливай!
Мужчина, сидящий рядом, подал голос:
– Мёртвые ушли, и живые могут утешить их только прожив хорошую жизнь. Съешь что-нибудь. Если ты тоже упадёшь, тётушке будет ещё хуже.
Он посмотрел на Чу Ичена красными глазами и ухмыльнулся:
– Не притворяйся, что сочувствуешь мне. Он мой отец. Я не такой хладнокровный, как ты. Конечно, у меня нет аппетита.
Чу Ичен какое-то время молчал, затем повернулся к телохранителю и сказал:
– Отведи молодого мастера отдохнуть и найди врача, который его осмотрит.
– Я следующий глава семьи, забыл? – Впервые этот человек заговорил с ним твёрдым тоном, его глаза источали холод.
Было ли в этом что-то удивительное?
У Юнхана не было никаких амбиций, но одно это предложение пробудило в нём желание забрать у этого человека титул.
– Даже ты думаешь, что я уступаю ему? – он стоял во дворе старого дома и сердито расспрашивал своего дедушку Чу Гуанъюэ.
– Тогда в чём же ты лучше него?
– …Несмотря на то, что я прямой ваш наследник, вы собираетесь передать семейную собственность постороннему?
Старик рассмеялся. После смерти Чу Циня его тело слабело с каждым днём. В последнее время он постоянно чувствовал усталость. Он откинулся на стул из красного дерева и сказал:
– Разве твой отец не говорил тебе? Он не мой биологический сын. С точки зрения кровного родства вы с Иченом не особо отличаетесь. Если сравнивать вас, Ичен более решительный, спокойный, твердый и более жестокий. Это необходимые качества для становления главой семьи. Юнхан, ты не подходишь на эту должность.
Когда он в разочаровании ушёл, над ними с отчаянным криком пролетела одинокая птица.
Юнхан собирался отказаться от поста главы семьи, но время было неподходящее.
Чу Юй был болен, Чу Ичен поспешно взял на себя все его дела. Фракция, возглавляемая Хуэй Ланом, воспользовалась возможностью и посеяла раздор в “Чёрном Ястребе”. Когда Хуэй Лан пообещал помочь ему вернуть должность, желание в его душе возродилось.
– Ичен, меня поймал Хуэй Лан. Они хотят, чтобы ты пришёл на южный пирс один… – он говорил это в трубку дрожащим голосом, заманивая мужчину в ловушку.
Из телефона раздался спокойный голос Чу Ичена:
– Я приду, но у меня есть условие. Ты не тронешь Юнхана.
Повесив трубку, Юнхан нахмурился и некоторое время молчал. Затем сказал:
– Просто схватите его и не убивайте.
– Как скажете, молодой мастер. – Хуэй Лан спрятал яростный блеск в глазах и рассмеялся.
Мужчину действительно схватили, но через три часа он сбежал.
Потом всё вышло из-под контроля.
Добыча стала охотником, а охотник — добычей. Хуэй Лана поймали, а Юнхан поспешно сбежал, благодаря Ян Лину скрыл свою личность и стал официантом в Лихао. В конце концов его тоже поймали, он снова сбежал, опять попался и, наконец, попал в ужасный кошмар.
Портрет его отца; улыбающееся лицо Хуэй Лана; его дедушка, вздыхающий и качающий головой, и застенчивое лицо девушки, которая подала ему воду, наложились друг на друга и завращались, превращаясь в чёрные глаза Чу Ичена. Его губы двигались, как будто что-то говоря.
Эти резкие, громкие, высокие и низкие голоса продолжали кричать в его ушах, и он изо всех сил пытался их различить. И он услышал болезненный и подавленный плач.