Синкретизм язычества и христианства в английской народной магии
Источник: The Oak Witch, перевела: Саара
Во многих системах и культурных традициях народной магии прослеживаются христианские мотивы в основе практик. В заговорах и заклинаниях, зафиксированных в фольклоре, практиках старых хитрых людей или в протоколах судебных процессов над ведьмами, мы видим использование псалмов и божественных имен — об этом немного описано в предыдущей статье о письменных заговорах.
Реальность удивляет современных ведьм и язычников, но на самом деле, большая часть исторических народных целителей или магических практиков, на которых мы опираемся, всегда были христианами. Записанные заклинания и заговоры в значительной степени отражали господствующие религиозные верования того времени, а именно — христианство.
Однако это не означает, что хитрые люди и магия прошлого не испытали никакого языческого влияния. История религиозного развития Англии многогранна, и обращение в христианство преимущественно языческой Англии не произошло в одночасье. Мы можем наблюдать это на примере того, как во время римской оккупации существующие кельтские божества синкретизировались с римскими или заменялись ими. После падения Римской империи началось распространение христианства. С миграцией германских и скандинавских народов из Северной Европы появился новый тип язычества. На востоке англосаксонская религия и культура сменила господствовавшую до этого римско-британскую, а затем снова была христианизирована Григорианской миссией. Интересно отметить, что языческие практики и традиции в большинстве случаев не просто искоренялись, а христианизировались.
Поэтому трудно представить, что в сохранившихся магических или религиозных материалах Англии полностью отсутствует языческое влияние или что простой народ полностью отказался от всего дохристианского в своей повседневной жизни. Фольклор — яркий тому пример. Мы можем найти языческие элементы в народных праздниках, проливающих свет на старые обычаи, в церквях, построенных на старых языческих святилищах и украшенных языческой символикой, такой как изображение "Зеленого человека", или в записях народных суеверий, связанных с сельским хозяйством, намекающих на глубокую связь с природными циклами. Последнее можно проследить в заговоре Æcerbot — потенциально языческом ритуале с наслоением христианских мотивов, который использовался для улучшения почвы и плодородия урожая
Yrce, Yrce, Yrce, mother of the earth,
grant us that the All-Wielder, the Eternal Lord,
of the growing and sprouting fields,
propagating and growing strong,
of lofty creation, shining blossoms,
and of the broad barley-crops,
and of the white wheaten-crops,
and of all the other fruits of the earth.
…
Be well, O earth, mother of humanity!
Be fruitful, in the embrace of God
become filled, and useful to men!
(Aaron K. Hostetter’s translation from the Old English Poetry Project)
Иркэ, Иркэ, Иркэ, мать земли,
даруй нам, чтобы Вседержитель, Вечный Господь,
полей растущих и прорастающих,
плодоносящих и крепнущих,
высокого творения, сияющих соцветий,
и широких урожаев ячменя,
и белых урожаев пшеницы,
и всех других плодов земли
...
Здравствуй, о земля, мать человечества! Будь плодородной в объятиях Божьих,наполнись и стань полезной для людей!
Эта цитата — лишь несколько отрывков из длинного ритуала, записанного в «Lacnunga», англосаксонском тексте X века, объединяющем записи о лечебных средствах и молитвах. Говорят, что ритуал занимает целый день и проводится с одобрения и при участии приходского священника. Он включал в себя такие действия, как возложение определенных трав, веточек деревьев и святой воды, чтение многочисленных латинских католических молитв. По своей сути, это процесс исцеления Земли через «союз Матери-Земли с Богом Небесным и ее оплодотворение Им» (Looking for the Lost God of England, Kathleen Herbert, pg. 13), и это – наглядный пример синкретизма язычества и христианства.
Другой примечательный заговор, демонстрирующий потенциальное свидетельство синкретизма христианства и дохристианских религиозных верований – заговор для лечения лихорадки из Линькольншира:
Father, Son and Holy Ghost,
Nail the Devil to this post.
Thrice I smite with Holy Crook,
With this hammer I thrice do knock,
One for God
And one for Wod,
And one for Lok.
Examples of Printed Folk-lore Concerning Lincolnshire, by Mabel Peacock, pg. 125 (modernised English by The Oak Witch)
Отец, Сын и Дух Святой,
Прибейте дьявола к сему столбу.
Трижды посохом святым я бью,
Этим молотом трижды стучу,
Один для Бога,
И один для Вода,
И один для Лока.
Этот интересный заговор произносился вслух в процессе забивания гвоздей в подкову. Он явно демонстрирует потенциальную смесь религиозных элементов. Очевидное христианское содержание видно в упоминании Троицы, дьявола и Бога в противопоставлении “Воду” и “Локу”. Мы можем интерпретировать их как образы англосаксонского божества Водена и скандинавского бога Локи. Впрочем, предполагается, что речь идет не о боге-трикстере, а об “удаче” (luck) и это предположение вполне обосновано. Подкова – это талисман удачи в английском фольклоре и забивание подковы, произнося “для Лока/Удачи” имело бы смысл в этом контексте.
Более известный пример синкретизма христианства и язычества – “Заговор девяти трав”. Это довольно длинный заговор и его можно прочитать целиком в более современной вариации, но синкретизм о котором идет речь, можно увидеть в следующих строках:
A worm [snake] sneaking came
To slay and to slaughter;
Then took up Woden
Nine wondrous twigs,
He smote then the nadder
Till it flew in nine bits.
[…]
Chervil and fennel
Two fair and mighty ones,
These worts the Lord formed,
Wise he and witty is,
Holy in heaven,
Them he suspended.
Leechdoms, Wortcunning, and Starcraft of Early England, by Oswald Cockayne, volume 3, pg. 35-7.
Крадучись червь пришел, но не сгубил никого он,
Воден взял эти стебли, девять побегов славы,
И от удара аспид на девять частей распался.
[…]
Кервель (Миррис) и Фенхель, эти двое самых могучих,
Созданы были мудрым Владыкою одноглазым,
Святой в небесах сотворил их, когда он висел на древе,
Воден, англосаксонское божество, которое воспринимают как локальную форму скандинавского Одина, упоминается наряду с явными христианскими мотивами: упоминанием Господа, и «Святого на небесах». Роль Водена здесь неясна, и никаких весомых выводов сделать нельзя. Однако это, безусловно, поднимает интересный вопрос о том, насколько содержание этого заговора (и самой «Lacnunga») отражает религиозные взгляды людей англосаксонского периода.
В конечном счете, эти заговоры и ритуалы могут пролить свет на времена, когда целители и народные практики не обременялись ярлыками религиозных традиций и использовали то, что работало. Они подчеркивают, как английская магия и фольклор могут раскрыть для нас историю религиозных влияний существовавших в Британии.