Инская.Сгоревшее.
Было серо. Было сыро. Меня тянуло под воду. Свет солнца медленно исчезал,погружая меня в темноту.Я судорожно дергаюсь,дабы всплыть,но меня держат.Держат руки,торчащие со дна.Кислород заканчивается.
Я просыпаюсь.Резко вскакиваю с матраса и вижу,сидящую за пыльным столом Асю.Она плачет.
—Аськ,ты чего?–говорю,садясь напротив.
—Аксинья Сановна...–она не может говорить,но я всё понимаю.
Закрываю лицо руками.Мы перестали считать количество потерь,но было ощутимо.
—Откуда узнала?
—Скорая приезжала.Спустилась проверить,а там...–она закрывает лицо руками,закрывая слёзы.
Я молчу.Смерть жителя Инской стала обыденностью.Она непонимающе смотрит на меня,мол,почему мне всё равно.Я сам не знаю.
За окном было холодно и лежал снег.Было раннее утро и на улице ещё было темно.Ложусь обратно на матрас и слышу шёпот Инских стен.Слухи ползли по ним надоедливыми пауками,муравьями и мухами,жужжа и отвлекая.Закрываю уши руками и истошно кричу.Ася пугается,но знает,что со мной.Сворачиваюсь в комок человека без кожи.Слёзы текут,а крик становится громче.
Со мной такое случалось не часто после смерти,но до неё это происходило минимум раз в две неделе.Такое случалось,когда чувствовалось слишком много и оно давило.Когда пропали силы и голос я бездушно смотрел в стену.Анаис ушла.Я пролежал так остаток дня.
На следующее утро я проснулся от вошедшей на чердак Аси.Она вытирала от слёз красные глаза.Я молчал.Не было смысла сейчас что-то говорить.Всё было итак понятно без слов.
—Почему кто-то уходит в мир иной,а мы обречены на бесцельное блуждание по миру?–она говорит сквозь слёзы.
—Мы выбрали сами свой конец.Не принято так.
Ася продолжает тихо плакать.Даже здесь она боится,что за слёзы будут бить.Она смотрит на меня напуганным взглядом.На меня в таком состоянии правда страшно смотреть.
—Но как долго мы ещё будем существовать?
—Думаю,пока не умрут последние люди,помнившие нас.
—Считаешь,что мы что-то вроде остатков воспоминаний людей?
—Возможно,но мне всё больше кажется,что ты моя галлюцинация,–я тянусь к ней и беру её за плечо.
—Значит я настоящая,–она смеётся—Возможно,ты создание коллективного бреда Ромки,Коли и Геры.
—А вот эта теория имеет место быть.
Мы ещё долго так рассуждаем.Когда ты обречён на вечное бессмысленное бытие,то ищешь радость в малом.Мы решаемся спуститься к вышеуказанным обитателям.
Зайдя в квартиру Коли мы обнаружили ещё и Геру.Коля лежал на кровати и молча смотрел в потолок,а Гера что-то ему рассказывал,сидя на стуле рядом с кроватью.Ругал его, что тот перестал пить таблетки, что на его руках опять появились новые хаотичные шрамы, что опять закурил, и болезнь его взяла над ним верх.Герман замолк,смотря в лицо друга.Осознав,что сейчас ему ничего не объяснить он ушёл.Слёзы покатились из глаз Коли.
Гера пошёл к Роме,но дверь никто не открывал.
—Ромк,там с Коляном что-то...Помоги...
—Лес...Лес его забирает–шипел сквозь дверь Рома.
—Ты опять?Что с вами всеми?
—Лес забирает всех.Тебя тоже скоро заберёт.Я говорил.Я говорил.Я говорил,–дальше шёпот превращался в бессвязный бред.
—ТВОИ МЫСЛИ СОЖРУТ ТЕБЯ ЗАЖИВО,НЕНУЖНЫЙ ХУДОЖНИК.
Гера ушёл к себе.Слова про художника его задели.Слышать такое от закрытого Ромки было непривычно.
—Ты что-то понимаешь?–спросила Ася.
—Ну,Коля слез с таблеток,что категорически запрещено при его фазе.Вот и лежит без сил.Ромка в паранойе,видимо,опять в затворничество уйдёт.
—А Гера?
—Гера похоже вернулся в терапию.
Мы слышим шаги,идущие с верхних этажей.Это был Герман.Он шёл с большой клетчатой сумкой на улицу.Мы ринулись за ним.Выйдя с Инской он направился в сторону гаражей.Никогда в бестельном бытие не выходил на улицу.Он ушёл вглубь гаражного кооператива и осел между двумя из них.Гера сорвал ветки с ближайших деревьев и положил их на снег.Залил их чем-то в роде керосина и поджег.Какое-то время он смотрел на огонь,а после начал вытаскивать содержимое сумки.Это были картины.Его картины.Герман аккуратно ложил их в импровизированный костёр,поливая сверху горючим.Среди его картин лежала одна особенная для него,написанная им,Колей и мной.Так сказать,коллективное рукотворчество.Он смотрит какое-то время на неё и откладывает в сторону.Рука не поднимется сжечь.Гера сжёг все свои картины кроме этой.Потушив костер снегом он вернулся в общагу.
Картина та была чем-то понятным лишь для нас.Просто какие-то хаотичные мазки из которых мы создали какого-то монстра славянской мифологии,будто нарисованный на запотевшем окне.Мы наблюдаем,как Гера судорожно собирает свои вещи в эту же клетчатую сумку.Он что-то пишет на тетрадном листке и уходит из квартиры.Навсегда.Я читаю записку.
"для всех,кто прочитает. коля,ты был хорошим товарищем.спасибо за союз.прости,что не смог помочь.Лечи себя.спасибо,что спасал и делился умом и умыслами. ром,ты был слишком собой и это дробило меня изнутри.я был для вас плохим другом.я вновь не смог оправдать ожидания людей.мысли мысли мысли.их было много и они съедали.я слишком долго думал и ждал подходящего момента.он настал.ром,ты был прав.я непонятый художник и лес меня скоро заберет. лес забрал меня.я к сане."
Меня пробило на слёзы.Я понял,что имел ввиду Гера.Сажусь на его кровать и закрываю лицо руками.
Я буду помнить тебя,Герман.Локальный художник,не нашедший спасения.Единственный,кто помнил меня.