Вселение закончилось. 96 😈
Пальцы скользнули внутрь. Медленно проникая дальше, они начали осторожно растягивать стенки. До Еджун вцепился обеими руками в одеяло. Ощущение было непривычным. Как бы он ни пытался расслабиться, мышцы все равно невольно напрягались.
Чон Сахён поцеловал в плечо и лизнул мочку уха, но До Еджун лишь судорожно выдыхал, издавая сдавленные звуки. Чувство чего-то постороннего внутри было слишком непривычным.
В тот момент, когда он уже хотел было попросить остановиться, пальцы вдруг задели чувствительную точку.
Вскрикнув, он поспешно зажал себе рот.
— Вот оно. Глубже, чем я думал, — тихо пробормотал Чон Сахён и начал целенаправленно массировать это место.
Плечи До Еджуна съежились. Стоило попасть в то самое место, как он сжимался в комок, задерживая дыхание, а затем резко выдыхал. Это было ощущение, которое он испытывал впервые в жизни. До самой макушки пробегала дрожь, будто через него пропускали электрический ток.
Забыв о всяком стыде, До Еджун начал издавать умоляющие стоны.
Он крепко обнимал руку Чон Сахёна, которую тот выставил для равновесия, и дрожал всем телом. Член снова встал, словно и не было недавней разрядки. При каждом прикосновении к простате он дергался из стороны в сторону.
В затуманенном сознании взрывались фейерверки. «Аахх…» — в какой-то момент До Еджун вдруг глубоко выдохнул, и из члена потекла прозрачная жидкость. После этого Чон Сахён задвигал запястьем еще интенсивнее. Влажные звуки следовали один за другим.
— Слишком… быстро… ахх… быстро! Х-хик, чуть… п-помедленнее…!
До Еджун всхлипывал и стонал, но Чон Сахён продолжал подталкивать его к самому краю. Из члена текла смазка, а стенки, ставшие чрезвычайно чувствительными после оргазма, плотно сжимали пальцы. Стоило Чон Сахёну надавить сильнее, как он тут же достиг кульминации.
Сперма, в этот раз гораздо более густая, пропитала одеяло. Убедившись, что До Еджун кончил, Чон Сахён медленно вытащил пальцы. Вход судорожно сжался.
Сняв теплый презерватив, Чон Сахён мягко похлопал его по ягодицам. Движение было легким и нежным, словно он хвалил ребенка.
— На сегодня хватит. Не будем перенапрягаться, иначе можно навредить. Продолжим в следующий раз, когда придет время.
То ли от истощения, то ли от чего-то еще, но тело полностью расслабилось. Веки отяжелели, и мгновенно накатила сонливость. Когда дыхание До Еджуна стало тише, Чон Сахён сказал:
— Так ты простудишься. Нужно нормально одеться.
До Еджун неуклюже попытался просунуть ноги в пижамные штаны, но лишь беспомощно дергал пятками, даже не глядя вниз. Наблюдая за этим, Чон Сахён слегка улыбнулся, взял его за щиколотки и сам натянул пижаму.
Прозвучало неразборчивое бормотание — то ли разговор во сне, то ли оправдание. Чон Сахён поцеловал его в лоб и сказал:
Он встал с кровати, намереваясь хотя бы вытереть пот с До Еджуна. Но его тут же остановила рука, схватившая за запястье.
— Ты сильно вспотел. Если пот остынет, температура упадет, и ты простудишься, — спокойно объяснил Чон Сахён.
Но До Еджун лишь покачал головой, не слушая его. Он был настолько сонным, что вряд ли осознавал, что делает. Чон Сахён расслабился и снова сел на кровать.
— И что же с тобой делать? Никакой осторожности, — пробормотал он, поглаживая чужую щеку.
Из слегка приоткрытых губ вырывалось тихое, размеренное дыхание. За это время До Еджун успел полностью провалиться в сон.
Чон Сахён включил прикроватную лампу на самый слабый режим и, как обычно, начал читать его блокнот. Хотя он уже выучил все наизусть и не было никакой необходимости изучать дальше… Но один только вид его почерка заставлял чувствовать себя лучше.
Дорога до работы стала короче, и благодаря этому Чон Сахён смог провести утро спокойнее, чем обычно. Проснувшись на самом рассвете, он неспешно любовался спящим До Еджуном.
Его умиротворенное лицо выглядело невероятно мило. Казалось, он сразу позовет его, как только откроет глаза. Однако нынешнему До Еджуну было неловко даже произносить его имя.
Чон Сахён никогда не показывал виду, но с течением времени становился все более тревожным. Боялся, что настанет день, когда придется смириться с этим. Что До Еджун действительно навсегда покинул его.
Его не пугала потеря памяти. Даже если она не вернется, пока это был тот самый До Еджун, которого он любил, ничто другое не имело значения.
Но что, если… он вспомнит все, но в воспоминаниях не будет Чон Сахёна? Что, если так и должно быть? Что тогда?
До Еджун пошевелился во сне. Чон Сахён расслабил напряженные мышцы лица, а затем потер щеки и тяжело вздохнул. Было бы хорошо, если бы кто-нибудь подсказал правильный ответ.
Хотелось посвятить До Еджуну все свое время, но ситуация была не из лучших. Он даже не мог взять отгул.
Со следующего полугодия в компании планировалась внутренняя реорганизация. В соответствии с этим должны были произойти и масштабные кадровые перестановки, так что атмосфера казалась довольно напряженной. И кроме того, проект по созданию центра управления выходил на финишную прямую.
Буквально через пару недель совет директоров должен будет определить подходящего кандидата для этого центра. Пока что мнения директоров и акционеров сильно расходились. Чон Сахён считал, что это просто несколько человек из окружения Чхон Чжэмина пытаются мутить воду.
По слухам, тот был занят приемами и встречами, словно у него горело под ногами. Хорошо зная привередливый характер членов совета, Чон Сахён сидел сложа руки и мысленно желал ему удачи.
С юных лет измученный их деятельностью вроде гольфа и благотворительных собраний, он знал, насколько эти люди одержимы кровными узами. По их мнению, будь то внебрачный ребенок или усыновленный лишь по документам, он все равно уступал законным детям от брака. Было смешно, что большинство из них сами имели любовниц и внебрачное потомство.
В детстве, когда вокруг были только такие люди, Чон Сахён считал естественным разделять всех по происхождению. Стало аксиомой, что во встречах есть интерес, а эмоции портят и мешают работе.
Однажды он увидел, как внебрачный сын знакомого бизнесмена сидел и плакал, съежившись в углу на вечеринке. Причиной было то, что девушка, которая ему нравилась, стала невестой другого.
Чон Сахён тогда подумал: «Да какая разница? Помолвка есть помолвка, люди все равно встречаются с другими за спиной».
Окружающие смотрели на того парня свысока и шептались. Что он внебрачный и поэтому неполноценный, что позорится… И честно говоря, Чон Сахён отчасти с ними соглашался.
Эмоции — это слабость. Нет ничего более унизительного, чем показывать свои чувства. Это были слова, которые дед часто повторял с детства. Какими бы ни были печаль и боль, нужно делать вид, что все в порядке, скрывать свои мысли и не давать повода для сплетен. Таково было положение Чон Сахёна от рождения.
И До Еджун был самым эмоциональным человеком из всех, кого он встречал. Более того, он не умел прятаться чувства. Они постоянно проявлялись в его выражении лица, тоне и действиях. Глупый и наивный человек. Он был очарователен.
— Было бы лучше, будь мы честнее друг с другом, правда? — едва слышно прошептал Чон Сахён.
Это был настолько тихий шепот, что он даже не коснулся ушей До Еджуна, но тот все равно медленно открыл глаза. Он хрипло промычал:
Это было что-то невнятное — то ли восклицание, то ли вопрос. После этого До Еджун медленно моргнул. Чон Сахён молча наблюдал за тем, как тот просыпается. Ему не удавалось контролировать свое лицо. Он сам не знал, какое у него сейчас выражение.
— …Доброе утро. Рано встал? — сонно сказал До Еджун.
Ответив на приветствие, Чон Сахён неторопливо поднялся. Увидев, что тот уже полностью готов к выходу, До Еджун тоже начал двигаться.
Чон Сахён посмотрел на него с недоумением. До Еджун потер глаза, которые никак не хотели открываться. Его разум все еще хотел спать, но тело почему-то двигалось само по себе. Словно это было что-то очень важное, что обязательно нужно сделать.
🥨 Кинуть Сане на трубочку со сгущенкой можно прямо здесь, в донатах телетайпа. А еще есть бусти~