Крылья над полем
Елена сидела в уютной комнате, где мягкий свет лампы разливался по стенам, создавая ощущение тепла и покоя. Но внутри неё бушевал шторм. Её пальцы нервно теребили край шарфа, а взгляд метался, словно искал точку опоры.
Метакоуч, смотрел на неё с лёгкой улыбкой, его спокойствие было как якорь в этом море тревоги. Воздух казался густым, пропитанным ожиданием чего-то важного, что вот-вот должно было всплыть из глубин её души.
- Расскажи, что ты хочешь проработать, - мягко начал метакоуч, его голос был как тёплый ветер, обещающий перемены.
Елена глубоко вдохнула, её голос дрожал, но слова рвались наружу.
- Я назвала это слив успеха. Или страх успеха, - начала она, её глаза заблестели от напряжения. - Я готовлюсь, учусь, всё прорабатываю до мелочей. Но когда нужно сделать шаг - всё. Я будто застываю.
Даже сейчас хотела сказать: «Можно я не буду? У меня голова болит». Это как синдром отличницы. Я всегда должна быть лучшей.
И ещё беру на себя чужие проблемы, как обезьянок на плечи. Откладываю свои дела, потому что не готова к идеалу.
Метакоуч кивнул, его взгляд был внимательным, словно он видел не только её слова, но и тени, что прятались за ними.
- Хорошо, - сказал он. - Это саботаж. Ты берёшь чужие «обезьянки», чтобы не двигаться к своему успеху. Что бы ты хотела вместо этого?
- Действовать, - тихо ответила Елена. - Не откладывать, а начинать.
- Давай вспомним ситуацию, где ты откладывала, - предложил метакоуч. - Что-то яркое.
Елена закрыла глаза, её лицо напряглось, словно она ныряла в глубину памяти.
И вдруг всплыла картинка - детский сад, ей пять или шесть лет. Она стоит на сцене, в слишком коротком платье, с полотенцем и хлебом в руках. Ей нужно рассказать стихотворение, длинное, сложное. Все ждут, что она будет лучшей, как всегда. Но платье жмёт, руки заняты, и слова… слова исчезают.
- Я забыла стих, - прошептала она, её голос задрожал. - Мне было так стыдно. Все надеялись, а я… подвела.
Метакоуч наклонился ближе, его глаза светились пониманием.
- Стыд, - повторил он. - И страх подвести. Где ты это чувствуешь?
- В горле, - ответила Елена, коснувшись шеи. - Комок. И в груди давит.
- Хорошо, - сказал метакоуч. - Давай вернёмся в ту сцену. Но на десять минут раньше. Ты - взрослая, подходишь к маленькой Лене. Все исчезают, только вы вдвоём. Что ты ей скажешь?
Елена закрыла глаза. Она увидела девочку - маленькую, с большими глазами, сжимающую хлеб и полотенце. Её сердце сжалось от нежности и боли.
- Привет, Лена, - прошептала она. - Не пугайся. Это я, твоя взрослая ты. Я пришла сказать, что всё будет хорошо. Ты не обязана быть идеальной. Что бы ни случилось - забудешь слова, упадёшь, - я буду тебя любить. Всегда. Ты уникальная, смелая, и я горжусь тобой.
Она почувствовала, как слёзы текут по щекам, но это были не слёзы боли, а облегчения. Она подарила девочке цветок - яркий, солнечный, как символ свободы.
- Держи его, - сказала она. - Помни, я всегда с тобой.
И вдруг картинка изменилась. Вместо сцены Елена увидела поле - бескрайнее, залитое солнцем. Маленькая Лена скакала по траве, смеясь, а за её спиной выросли белые крылья. Елена почувствовала, как её собственное тело расправляется, как будто комок в горле растворяется, а грудь наполняется лёгкостью.
- Я лечу, - прошептала она. - Над полем, над лесами. Небо бесконечное, и я могу всё.
Метакоуч улыбнулся, его голос был как проводник.
- Что ты чувствуешь? Какие ресурсы берёшь?
- Свободу, - ответила Елена. - Радость. Я достойна всего, чего захочу. Я могу всё.
Она вдохнула, выдохнула, и эти слова - «я могу всё» - стали частью её, как дыхание. Крылья за спиной стали реальнее, их белоснежные перья сверкали в солнечном свете.
- А теперь вернёмся к той сцене, - сказал метакоуч. - Ты с хлебом, на сцене. Что чувствуешь?
Елена рассмеялась, её смех был лёгким, почти детским.
- Это смешно, - сказала она. - Ну, забыла стих, и что? Это просто момент. Я молодец, что вышла. И всё.
Метакоуч кивнул, его глаза сияли.
- Отлично. А теперь давай к твоей текущей ситуации. Сын просит консультацию по нутрициологии. Что чувствуешь?
Елена вспомнила вчерашний разговор. Её сын, спортсмен, сказал: «Мам, людям нужна твоя помощь с питанием. Проконсультируешь?» И снова этот комок в горле, дрожь в коленках, мысль: «Я не справлюсь, буду никчёмной».
- Я боюсь, что не дам нужного ответа, - призналась она. - Что человек скажет: «Ты плохая». И я почувствую себя никчёмной.
Метакоуч внимательно слушал, его голос стал глубже.
- Хорошо. Погрузись в это чувство. Где ты никчёмная, где старалась, но не помогла?
Елена нахмурилась, её память унесла её в детство. Ей девять лет, она забирает младшую сестру из садика. Они гуляют с подружками, и Елена решает поиграть в прятки, убегая от сестры. Но сестра, трёхлетняя малышка, падает, расцарапывает лицо. Елена смотрит на кровь, на слёзы сестры, и её сердце разрывается.
- Я должна была её защищать, - прошептала она. - А я подвела. Мама доверила, а я не справилась.
Метакоуч кивнул, его голос был твёрдым, но тёплым.
- Это корень. Ты боялась не оправдать мамины ожидания. Её любовь была холодной, и ты старалась её заслужить. Давай вернёмся к той девочке, к девятилетней Лене.
Елена закрыла глаза. Она увидела себя - худенькую, с косичками, стоящую рядом с плачущей сестрой. Её глаза наполнились слезами.
- Привет, Лена, - сказала она. - Я знаю, как тебе тяжело. Ты так старалась быть хорошей, но не дополучила любви. Я здесь, чтобы дать её тебе. Бесконечную, тёплую, настоящую.
Она обняла девочку, и они обе заплакали. Но это были слёзы облегчения, как будто плотина рухнула, и река любви хлынула наружу. Елена гладила девочку по голове, шептала: «Всё будет хорошо. Ты не обязана быть идеальной. Живи и радуйся».
Девочка подняла глаза, улыбнулась, и Елена почувствовала, как крылья за спиной снова расправляются. Комок в горле исчез, остался только свет.
- А теперь вызови образ мамы, - сказал метакоуч. - Молодой, той, что была в твоём детстве.
Елена увидела её - строгую, с усталыми глазами, но красивую. Её сердце сжалось, но уже не от боли, а от понимания.
- Мам, - сказала она. - Мне не хватало твоей любви, твоей поддержки. Но я знаю, ты дала всё, что могла. Я забираю свои ожидания - что ты будешь более любящей, ласковой. Это моя энергия.
Она представила, как белые верёвочки - тонкие и толстые - тянутся от мамы к ней. Она втягивала их, чувствуя, как её тело наполняется силой. На счёте «восемь» верёвочки растворились, и мама улыбнулась, словно освободившись.
Елена рассмеялась, её смех был чистым, как звон колокольчика.
- Мне смешно, - сказала она. - Это всё так… неважно теперь.
Метакоуч улыбнулся, его голос был полон тепла.
- А теперь сын снова просит консультацию. Что чувствуешь?
Елена представила сына, его вопрос. И вдруг - лёгкость.
- Без проблем, - сказала она, и её голос был твёрдым, уверенным. - Мне даже смешно, что я боялась.
Она почувствовала крылья за спиной, бескрайнее небо, свободу. «Я могу всё», - эхом звучало в её голове. Страх успеха, синдром отличницы, чужие «обезьянки» - всё это стало далёким, как города и леса, что она видела, паря над миром.
Когда сессия закончилась, Елена вышла из комнаты. Свет лампы остался позади, но внутри неё горел новый огонь - радость, лёгкость, вера в себя. Поле её детства превратилось в небо, а крылья стали её новой реальностью.
Она знала: теперь она будет действовать, не боясь ошибок, потому что достойна всего, чего захочет.
