Способы бытия пролетария
Мой опыт общения в пролетарской среде свидетельствует о том, что подавляющее число рабочих в своей жизни не хотят ничего менять.
Это тем более странно, поскольку живут они в тяжелых материальных условиях, не имеют нормального сна и отдыха, не получают никакой социальной защиты.
Я не раз задавался вопросом, в чем состоит тайная сила синицы в руках, и почему никому нет дела до журавля в небе.
Они готовы часами без устали рассказывать о своей тяжелой ноше, но если предложить им скинуть эту ношу, они непонимающе моргают в ответ.
Как у Ницше: Заратустра говорил с людьми, а те ему только моргали.
Я вижу ситуацию, когда изменить образ жизни, и сделать жизнь хотя бы немного похожей на жизнь, не представляется чем-то невыполнимым.
Наоборот, горизонт возможностей целиком охватывает иные способы бытия.
И тогда я вот о чем подумал: отнюдь не внешние обстоятельства мешают пролетариям изменить свою жизнь, а нечто, заложенное в их характере и психике.
Меня потрясла мысль Аристотеля, что раб и на свободе остается рабом. Как тут не поддаться чарам народной этимологии и не вывести слово славяне от ужасного slaves?
Говорят, что рисковать и менять что-либо в своей жизни не хотят, либо не могут, взрослые и старики.
Так почему же я вижу, что бацилла рабства так глубоко проникла в молодое поколение? Откуда этот внутренний надлом и страх в глазах? Страх, дикий животный страх, когда тебя никто толком даже не напугал.
Я вынужден вернуться к своему различению между традиционным, современным и экзистенциальным пролетариатом.
Две первые категории изначально обречены на жизнь без жизни, потому что они сделали выбор в пользу ничто. Могут ли они выбрать бытие вместо ничто? Могут. Сделают они этот выбор? Нет.
Поэтому все, о чем я пишу, написано только и исключительно для экзистенциального пролетариата.
А ходить за мной по пятам и скулить с подобием контраргументов смысла никакого нет. Не к вам это обращено, и не вам на меня обижаться.
Я защищаю свое бытие и стараюсь помочь защитить бытие ближнего своего. И только.