Пол Грэм | How to Do Great Work

Если бы вы собрали списки методик для выполнения великой работы в самых разных областях, как бы выглядело их пересечение? Я решил выяснить это, создав его.

Приведенный ниже рецепт предполагает, что вы очень амбициозны.

Первый шаг — решить, над чем работать. Выбранная вами работа должна обладать тремя качествами: это должно быть что-то, к чему у вас есть природная склонность, что вас глубоко интересует, и что открывает возможности для выполнения великой работы.

На практике вам не придется особо беспокоиться о третьем критерии. Амбициозные люди и так слишком консервативны в этом вопросе. Поэтому все, что вам нужно сделать, это найти то, к чему у вас есть способности и большой интерес. [1]

Звучит просто, но зачастую это довольно сложно. Когда вы молоды, вы не знаете, что у вас хорошо получается и что представляют собой различные виды работы. Некоторые виды работы, которыми вы в итоге будете заниматься, могут еще даже не существовать. Поэтому, хотя некоторые люди знают, чем они хотят заниматься в 14 лет, большинству приходится это узнавать.

Чтобы понять, над чем работать, нужно работать. Если вы не уверены, над чем работать, попробуйте угадать. Но выберите что-нибудь и начинайте. Вероятно, в некоторых случаях вы будете ошибаться, но это нормально. Полезно знать о нескольких вещах; некоторые из самых больших открытий происходят благодаря тому, что вы замечаете связи между различными областями.

Выработайте привычку работать над собственными проектами. Не позволяйте слову "работа" означать что-то, что вам говорят делать другие люди. Если однажды вам удастся сделать великую работу, то, скорее всего, это будет ваш собственный проект. Он может быть частью какого-то более крупного проекта, но вы будете управлять своей частью проекта.

Какими должны быть ваши проекты? Все, что кажется вам захватывающе амбициозным. По мере того как вы будете становиться старше и ваш вкус к проектам будет развиваться, захватывающее и важное будут сближаться. В 7 лет вам может казаться захватывающе амбициозным строить огромные вещи из Lego, в 14 — учить себя математике, а в 21 вы начинаете изучать вопросы физики, на которые нет ответов. Но всегда сохраняйте увлекательность.

Есть некое возбужденное любопытство, которое является одновременно и двигателем, и рулем великой работы. Оно не только движет вами, но и, если вы позволите ему проявить себя, покажет, над чем нужно работать.

Что вам чрезмерно интересно — интересно до такой степени, что большинству других людей это наскучило бы? Это то, что вы ищете.

Как только вы нашли то, что вас чрезмерно интересует, следующий шаг — узнать об этом достаточно, чтобы добраться до одной из границ знаний. Знания расширяются фрактально, и издалека их границы выглядят гладкими, но как только вы узнаете достаточно, чтобы приблизиться к одной из них, окажется, что они полны пробелов.

Следующий шаг — заметить их. Это требует определенного навыка, потому что ваш мозг хочет игнорировать такие пробелы, чтобы создать более простую модель мира. Многие открытия были сделаны благодаря тому, что мы задавали вопросы о вещах, которые все остальные считали само собой разумеющимися. [2]

Если ответы кажутся странными, то тем лучше. Великая работа часто имеет оттенок странности. Это видно на примере живописи и математики. Пытаться создать ее было бы вредно, но если она появляется, примите это.

Смело беритесь за необычные идеи, даже если другие люди не заинтересованы в них — на самом деле, особенно если они не заинтересованы. Если вы в восторге от какой-то возможности, которую все остальные игнорируют, и у вас достаточно опыта, чтобы точно сказать, что именно они все игнорируют, это самая лучшая возможность, которую вы найдете. [3]

Четыре шага: выбрать область, изучить достаточно, чтобы добраться до границы, заметить пробелы, изучить перспективные области. Так поступали практически все, кто добился больших успехов, от художников до физиков.

Шаги два и четыре потребуют упорного труда. Возможно, не удастся доказать, что для совершения великих дел нужно много работать, но эмпирические доказательства находятся на уровне доказательств смертности. Вот почему важно работать над тем, что вам глубоко интересно. Интерес заставит вас работать усерднее, чем простое трудолюбие.

Три самых сильных мотива — это любопытство, восторг и желание сделать что-то впечатляющее. Иногда они объединяются, и это сочетание является самым мощным из всех.

Большой приз — открыть новый фрактальный бутон. Вы замечаете трещину на поверхности знаний, открываете ее, и внутри оказывается целый мир.

Давайте поговорим еще немного о том, как сложно понять, над чем работать. Главная причина, по которой это сложно, в том, что вы не можете определить, что представляет собой большинство видов работы, иначе как занимаясь ими. Это означает, что четыре шага накладываются друг на друга: возможно, вам придется работать над чем-то годами, прежде чем вы поймете, насколько это вам нравится или насколько хорошо вы в этом разбираетесь. А в это время вы не делаете и, следовательно, не узнаете о большинстве других видов работы. Поэтому в худшем случае вы поздно делаете выбор, основываясь на очень неполной информации. [4]

Природа амбиций усугубляет эту проблему. Амбиции бывают двух видов: те, которые предшествуют интересу к предмету, и те, которые произрастают из него. У большинства людей, которые добиваются больших успехов, амбиции сочетаются, и чем больше у вас первых, тем сложнее решить, что делать.

Системы образования в большинстве стран делают вид, что это легко. Они ожидают, что вы посвятите себя какой-то области задолго до того, как сможете узнать, какова она на самом деле. И в результате амбициозный человек, идущий по оптимальной траектории, часто будет считываться системой как пример сбоя.

Было бы лучше, если бы они хотя бы признали это — если бы они признали, что система не только не может помочь вам понять, над чем работать, но и построена на предположении, что вы каким-то волшебным образом догадаетесь об этом в подростковом возрасте. Они не говорят вам, но я скажу: когда дело доходит до выяснения того, над чем работать, вы предоставлены сами себе. Некоторым везет, и они угадывают правильно, но остальные будут пробираться по диагонали через пути, проложенные в расчете на то, что все угадывают.

Что делать, если вы молоды и амбициозны, но не знаете, над чем работать? Не стоит пассивно плыть по течению, полагая, что проблема решится сама собой. Вам нужно действовать. Но не существует систематической процедуры, которой можно следовать. Когда вы читаете биографии людей, добившихся больших успехов, поражает, как много в них удачи. Они узнали, над чем нужно работать, в результате случайной встречи или прочитав книгу, которую случайно взяли в руки. Поэтому вам нужно сделать себя большой мишенью для удачи, и способ сделать это — быть любопытным. Пробуйте много вещей, встречайте много людей, читайте много книг, задавайте много вопросов. [5]

Если есть сомнения, то ориентируйтесь на интересность. Области меняются по мере того, как вы узнаете о них больше. Например, то, чем занимаются математики, сильно отличается от того, чем вы занимаетесь на уроках математики в средней школе. Поэтому вам нужно дать шанс разным видам работы показать, что они из себя представляют. Но область должна становиться все более интересной по мере того, как вы узнаете о ней больше. Если этого не происходит, то, скорее всего, она не для вас.

Не волнуйтесь, если вы обнаружите, что вас интересуют совсем не те вещи, которые интересуют других людей. Чем необычнее ваши вкусы в плане интересности, тем лучше. Странные вкусы часто бывают сильными, а сильный вкус к работе означает, что вы будете продуктивны. И у вас больше шансов найти что-то новое, если вы ищете там, где мало кто искал раньше.

Один из признаков того, что вы подходите для какой-то работы, — это когда вам нравятся даже те части, которые другие люди считают утомительными или пугающими.

Но области — это не люди, вы не обязаны им хранить верность. Если в процессе работы над одним делом вы обнаружите другое, более увлекательное, не бойтесь переключиться.

Если вы создаете что-то для людей, убедитесь, что это что-то действительно им нужно. Лучший способ сделать это — создать то, что вы сами хотите. Напишите историю, которую вы хотите прочитать; создайте инструмент, который вы хотите использовать. Поскольку ваши друзья, вероятно, имеют схожие интересы, это также обеспечит вам первоначальную аудиторию.

Это следует из правила увлекательности. Очевидно, что самая захватывающая история, которую можно написать, будет той, которую вы захотите прочитать. Причина, по которой я прямо упоминаю этот случай, заключается в том, что очень многие люди делают это неправильно. Вместо того чтобы создавать то, что они хотят, они пытаются создать то, что хочет какая-то воображаемая, более искушенная аудитория. И как только вы пойдете по этому пути, вы заблудитесь. [6]

Есть много сил, которые могут сбить вас с пути, когда вы пытаетесь понять, над чем работать. Вычурность, мода, страх, деньги, политика, желания других людей, именитые мошенники. Но если вы будете придерживаться того, что вам действительно интересно, вы будете защищены от всех этих факторов. Если вам интересно, вы не заблудитесь.

Следование своим интересам может показаться довольно пассивной стратегией, но на практике это обычно означает движение за ними, преодолевая всевозможные препятствия. Обычно приходится сталкиваться с риском отказа и неудачи. Так что это требует немалой смелости.

Но хотя вам нужна смелость, вам обычно не нужно много планирования. В большинстве случаев рецепт отличной работы прост: упорно трудитесь над захватывающими амбициозными проектами, и из этого обязательно выйдет что-то хорошее. Вместо того чтобы составлять план и затем выполнять его, вы просто пытаетесь сохранить определенные инварианты.

Проблема с планированием заключается в том, что оно работает только для тех достижений, которые вы можете описать заранее. Вы можете выиграть золотую медаль или разбогатеть, решив это в детстве и затем упорно следуя к этой цели, но вы не сможете таким образом раскрыть естественный отбор.

Я думаю, что для большинства людей, которые хотят сделать великую работу, правильная стратегия — не планировать слишком много. На каждом этапе делайте то, что кажется наиболее интересным и дает вам наилучшие возможности для будущего. Я называю такой подход "держаться против ветра". Именно так, по-видимому, поступает большинство людей, достигших выдающихся результатов.

Даже если вы нашли что-то интересное, работа над этим не всегда проста. Бывают случаи, когда новая идея заставляет вас утром вскочить с постели и сразу приступить к работе. Но бывает и так, что все происходит совсем не так.

Вы не можете просто распустить парус и поплыть вперед на вдохновении. Есть встречные ветры, течения и скрытые мели. Поэтому в работе, как и в плавании, есть своя техника.

Например, хотя вы должны много работать, можно работать слишком много, и если вы это сделаете, то обнаружите, что получаете все меньшую отдачу: усталость сделает вас глупее, а в конечном итоге даже повредит вашему здоровью. Точка, в которой работа приносит все меньшую отдачу, зависит от типа работы. Некоторые из самых тяжелых видов работы вы можете выполнять только в течение четырех или пяти часов в день.

В идеале эти часы должны быть непрерывными. По мере возможности старайтесь организовать свою жизнь так, чтобы у вас были большие блоки времени для работы. Вы будете избегать трудных задач, если будете знать, что вас могут прервать.

Начать работать, вероятно, будет труднее, чем продолжать. Вам часто придется обманывать себя, чтобы преодолеть этот начальный порог. Не беспокойтесь об этом; это природа работы, а не недостаток вашего характера. У работы есть своего рода энергия активации, как на день, так и на проект. И поскольку этот порог ненастоящий в том смысле, что он выше, чем энергия, необходимая для продолжения работы, то вполне нормально сказать себе ложь соответствующего уровня, чтобы преодолеть это.

Обычно ложь себе — это ошибка, если вы хотите сделать великую работу, но это один из редких случаев, когда это не так. Когда мне не хочется начинать работу утром, я часто обманываю себя, говоря: "Я просто перечитаю то, что у меня есть на данный момент". Через пять минут я нахожу что-то, что кажется мне ошибочным или неполным, и приступаю к работе.

Аналогичные приемы работают и при запуске новых проектов. Например, можно лгать себе о том, сколько работы потребует проект. Многие великие дела начинались с того, что кто-то говорил: "Неужели это так сложно?".

Это один из тех случаев, когда молодые имеют преимущество. Они более оптимистичны, и хотя одним из источников их оптимизма является невежество, в данном случае невежество иногда может победить знание.

Старайтесь доводить начатое до конца, даже если это окажется более сложной задачей, чем вы ожидали. Доведение дел до конца — это не просто упражнение в аккуратности или самодисциплине. Во многих проектах самая лучшая работа происходит на том этапе, который должен был стать заключительным.

Еще одна допустимая ложь — преувеличивать важность того, над чем вы работаете, по крайней мере, в своем воображении. Если это поможет вам открыть что-то новое, может оказаться, что это была не ложь. [7]

Поскольку существует два способа начала работы — по дням и по проектам — существуют и две формы откладывания. Откладывание по проекту гораздо опаснее. Вы откладываете начало амбициозного проекта из года в год, потому что время еще не пришло. Когда вы откладываете годы, вы можете многое не успеть сделать. [8]

Одна из причин, по которой откладывание каждого проекта так опасно, заключается в том, что оно обычно маскируется под работу. Вы не просто сидите и ничего не делаете; вы усердно работаете над чем-то другим. Поэтому откладывание на потом не вызывает тех тревог, которые вызывает откладывание на день. Вы слишком заняты, чтобы заметить это.

Способ победить это — время от времени останавливаться и спрашивать себя: "Работаю ли я над тем, над чем мне больше всего хочется работать?". В молодости ничего страшного, если иногда ответ будет отрицательным, но с годами это становится все более опасным". [9]

Великая работа обычно подразумевает трату времени на решение проблемы, которое большинству людей кажется неоправданно долгим. Нельзя думать об этом времени как о цене, иначе она покажется слишком высокой. Вы должны найти работу достаточно увлекательной в процессе ее выполнения.

Бывают работы, где приходится годами усердно заниматься тем, что вы ненавидите, прежде чем вы доберетесь до хорошего, но это не то, как происходит великая работа. Великая работа происходит, когда вы последовательно сосредотачиваетесь на чем-то, что вас искренне интересует. Когда вы делаете паузу, чтобы подвести итоги, вы удивляетесь, как далеко вы продвинулись.

Причина нашего удивления в том, что мы недооцениваем накопительный эффект работы. Писать по странице в день — не так уж много, но если вы будете делать это каждый день, то за год напишете книгу. Вот в чем ключ: постоянство. Люди, которые делают великие дела, не делают много каждый день. Они делают что-то, а не ничего.

Если вы выполняете работу, которая усиливает эффект, вы получите экспоненциальный рост. Большинство людей делают это неосознанно, но об этом стоит задуматься. Например, обучение является примером этого явления: чем больше вы узнаете о чем-то, тем легче узнать больше. Наращивание аудитории — еще один пример: чем больше у вас поклонников, тем больше новых поклонников они вам принесут.

Проблема с экспоненциальным ростом заключается в том, что вначале кривая кажется плоской. Это не так; это все еще прекрасная экспоненциальная кривая. Но мы не можем понять это интуитивно, поэтому недооцениваем экспоненциальный рост на его ранних стадиях.

Что-то, что растет по экспоненте, может стать настолько ценным, что для его запуска стоит приложить экстраординарные усилия. Но поскольку мы недооцениваем экспоненциальный рост на ранних стадиях, это тоже происходит в основном бессознательно: люди проходят через начальную, не приносящую вознаграждения фазу изучения чего-то нового, потому что по опыту знают, что изучение новых вещей всегда требует первоначального толчка, или они выращивают свою аудиторию по одному фанату за раз, потому что им больше нечем заняться. Если бы люди осознанно понимали, что они могут инвестировать в экспоненциальный рост, гораздо большее число людей сделали бы это.

Работа происходит не только тогда, когда вы непосредственно работаете. Есть вид ненаправленного мышления, которое вы совершаете во время прогулки, принятия душа или лежа в постели, и которое может быть очень мощным. Позволив своему уму немного побродить, вы часто решаете проблемы, которые не смогли решить путем лобовой атаки.

Однако, чтобы извлечь пользу из этого феномена, вы должны усердно работать в обычной обстановке. Вы не можете просто ходить и мечтать. Мечты должны чередоваться с целенаправленной работой, которая подпитывает эти вопросы. [10]

Все знают, что нужно избегать отвлекающих факторов на работе, но важно избегать их и во второй половине цикла. Когда вы позволяете своим мыслям блуждать, они блуждают вокруг того, что вас больше всего волнует в данный момент. Поэтому избегайте тех видов отвлечения, которые вытесняют вашу работу с первого места, иначе вы будете тратить этот ценный вид мышления на отвлечение. (Исключение: не избегайте любви).

Сознательно воспитывайте в себе вкус к работе, проделанной в вашей области. Пока вы не узнаете, что является лучшим и что делает это лучшим, вы не будете знать, к чему стремиться.

А именно к этому вы и стремитесь, потому что если вы не будете стараться быть лучшим, вы даже не станете хорошим. Это наблюдение было сделано столькими людьми в самых разных областях, что, возможно, стоит задуматься о том, почему это так. Это может быть потому, что амбиция — это явление, где почти все ошибки происходят в одном направлении — где почти все снаряды, которые не попали в цель, не попали из-за недолета. Или это может быть потому, что стремление быть лучшим качественно отличается от стремления быть хорошим. А может, быть хорошим — это просто слишком расплывчатый стандарт. Возможно, все три варианта верны. [11]

К счастью, здесь есть своего рода экономия на масштабе. Хотя может показаться, что вы берете на себя тяжелое бремя, стараясь быть лучшим, на практике вы часто в конечном итоге оказываетесь впереди. Это захватывающе, а также странно освобождающе. Это упрощает вещи. В некотором смысле проще стараться быть лучшим, чем стараться быть просто хорошим.

Один из способов поставить перед собой высокую цель — попытаться сделать что-то, что будет волновать людей и через сто лет. Не потому, что их мнение важнее, чем мнение ваших современников, а потому, что то, что и через сто лет будет казаться хорошим, скорее всего, будет по-настоящему хорошим.

Не пытайтесь работать в каком-то особом стиле. Просто старайтесь делать работу как можно лучше; вы не сможете удержаться от того, чтобы не сделать ее своеобразно.

Стиль — это умение делать что-то по-особенному, не пытаясь это делать. Попытка сделать это является притворством.

Притворство — это, по сути, сделать вид, что работу выполняет кто-то другой, а не вы. Вы принимаете впечатляющую, но фальшивую личность, и хотя вы довольны впечатлением, фальшивость проявляется в работе. [12]

Искушение быть кем-то другим сильнее всего для молодых. Они часто чувствуют себя никем. Но вам никогда не нужно беспокоиться об этой проблеме, потому что она решается сама собой, если вы работаете над достаточно амбициозными проектами. Если вы преуспели в амбициозном проекте, вы не никто, вы — человек, который это сделал. Так что просто делайте работу, и ваша личность позаботится о себе сама.

"Избегай наигранности" — полезное правило, но как бы вы выразили эту мысль позитивно? Как сказать, каким быть, а не каким не быть? Лучший ответ — это искренность. Если вы искренни, вы избегаете не только притворства, но и целого ряда подобных пороков.

Основа искренности — это интеллектуальная честность. В детстве нас учат быть честными как бескорыстной добродетели — как своего рода жертве. Но на самом деле это еще и источник силы. Чтобы увидеть новые идеи, нужно обладать исключительно острым взглядом на правду. Вы пытаетесь увидеть больше правды, чем до сих пор видели другие. А как вы можете остро видеть истину, если вы интеллектуально нечестны?

Один из способов избежать интеллектуальной нечестности — поддерживать небольшое положительное давление в противоположном направлении. Будьте готовы признать, что вы ошибаетесь. Как только вы признаете, что ошибались в чем-то, вы свободны. До тех пор вы должны нести это. [13]

Другой, более тонкий компонент искренности — это неформальность. Неформальность гораздо важнее, чем предполагает ее грамматически отрицательное название. Это не просто отсутствие чего-либо. Она означает сосредоточенность на том, что важно, а не на том, что не важно.

Формальность и притворство объединяет то, что наряду с выполнением работы вы пытаетесь казаться определенным образом в процессе ее выполнения. Но любая энергия, которая направляется на то, как вы выглядите, выходит из того, что вы хороши. Это одна из причин, по которой ботаники имеют преимущество в выполнении отличной работы: они тратят мало усилий на то, чтобы казаться кем-то. Собственно, это и есть определение ботаника.

Ботаники обладают невинной смелостью, которая как раз и нужна для того, чтобы делать отличную работу. Этому не учатся, это сохраняется с детства. Так что держитесь за него. Будьте тем, кто выкладывает свои идеи, а не тем, кто сидит сложа руки и предлагает изощренно звучащую критику. "Критиковать легко" — это правда в самом буквальном смысле, а путь к великой работе никогда не бывает легким.

Возможно, в некоторых профессиях быть циником и пессимистом — это преимущество, но если вы хотите сделать великую работу, то лучше быть оптимистом, даже если это означает, что иногда вы рискуете выглядеть дураком. Существует старая традиция делать все наоборот. В Ветхом Завете говорится, что лучше молчать, чтобы не выглядеть дураком. Но это совет для того, чтобы казаться умным. Если вы действительно хотите открыть что-то новое, лучше рискнуть и рассказать людям о своих идеях.

Некоторые люди искренни от природы, а для других это требует сознательных усилий. Любой вид искренности будет достаточен. Но я сомневаюсь, что можно сделать большую работу, не будучи искренним. Это так трудно сделать, даже если это так. У вас нет достаточного запаса для ошибок, чтобы учесть искажения, вносимые влиянием, интеллектуальной нечестностью, ортодоксальностью, модой или крутизной. [14]

Великая работа согласуется не только с тем, кто ее сделал, но и с самой собой. Как правило, все в ней цельно. Поэтому, если в процессе работы над чем-то вам приходится принимать решение, спросите, какой выбор будет более согласованным.

Возможно, вам придется что-то выбросить и переделать. Не обязательно, но вы должны быть готовы к этому. А это может потребовать определенных усилий; когда вам нужно что-то переделать, предубеждение по поводу статус-кво и лень заставят вас отрицать это. Чтобы победить это, спросите: если бы я уже сделал изменения, захотел бы я вернуться к тому, что у меня есть сейчас?

Имейте уверенность в себе, чтобы отрезать. Не оставляйте то, что вам не подходит, только потому, что вы этим гордитесь или потому, что это стоило вам больших усилий.

Действительно, в некоторых видах работы полезно разделить то, что вы делаете, на сущности. Результат будет более концентрированным; вы лучше поймете его; и вы не сможете лгать себе о том, есть ли там что-то настоящее.

Математическая элегантность может показаться простой метафорой, взятой из искусства. Именно так я и подумал, когда впервые услышал термин "элегантность" применительно к доказательству. Но теперь я подозреваю, что это концептуально выше — что главным ингредиентом художественной элегантности является математическая элегантность. Во всяком случае, это полезный стандарт далеко за пределами математики.

Однако элегантность может быть долгосрочной ставкой. Трудоемкие решения часто имеют больший престиж в краткосрочной перспективе. Они стоят больших усилий и их трудно понять, и оба эти фактора производят на людей впечатление, по крайней мере, временное.

В то время как некоторые из самых лучших работ будут выглядеть так, будто они потребовали сравнительно небольших усилий, потому что в некотором смысле они уже существовали. Это не требовалось создавать, просто увидеть. Это очень хороший знак, когда трудно сказать, создаете вы что-то или открываете.

Когда вы делаете работу, которую можно рассматривать как создание или открытие, делайте выбор в пользу открытия. Попробуйте считать себя просто проводником, через который идеи принимают свою естественную форму.

(Как ни странно, исключением является проблема выбора проблемы для работы. Обычно это рассматривается как поиск, но в лучшем случае это больше похоже на создание чего-то. В лучшем случае вы создаете область в процессе ее изучения).

Аналогично, если вы пытаетесь создать мощный инструмент, сделайте его безвозмездно неограниченным. Мощный инструмент почти по определению будет использоваться так, как вы не ожидали, поэтому сделайте выбор в пользу устранения ограничений, даже если вы не знаете, какой будет польза.

Великая работа часто будет похожа на инструмент в том смысле, что это то, на что опираются другие. Так что это хороший знак, если вы создаете идеи, которые другие могут использовать, или раскрываете вопросы, на которые другие могут ответить. Лучшие идеи имеют последствия в самых разных областях.

Если вы выразите свои идеи в максимально общей форме, они окажутся вернее, чем вы предполагали.

Самой по себе правды, конечно, недостаточно. Великие идеи должны быть истинными и новыми. И требуется определенная способность видеть новые идеи даже после того, как вы узнали достаточно, чтобы добраться до одной из границ знаний.

В английском языке мы даем этой способности такие названия, как оригинальность, креативность и воображение. И кажется разумным дать ей отдельное название, потому что в какой-то степени это действительно отдельный навык. Можно обладать большими способностями в других отношениях — иметь много того, что часто называют "техническими способностями", — и при этом не иметь много этого.

Мне никогда не нравился термин "творческий процесс". Он кажется вводящим в заблуждение. Оригинальность — это не процесс, а привычка ума. Оригинальные мыслители выбрасывают новые идеи о том, на чем они сосредоточены, как углошлифовальная машина выбрасывает искры. Они ничего не могут с этим поделать.

Если то, на чем они сосредоточены, — это что-то, что они не очень хорошо понимают, эти новые идеи могут оказаться не очень хорошими. Один из самых оригинальных мыслителей, которых я знаю, после развода решил сосредоточиться на вопросах знакомств. Он знал о свиданиях примерно столько, сколько средний 15-летний подросток, и результаты оказались впечатляюще красочными. Но когда оригинальность отделяется от опыта, ее природа становится еще более понятной.

Я не знаю, можно ли культивировать оригинальность, но определенно есть способы извлечь максимум из того, что у вас есть. Например, вероятность появления оригинальных идей гораздо выше, когда вы над чем-то работаете. Оригинальные идеи приходят не от того, что вы пытаетесь придумать оригинальные идеи. Они приходят от попыток построить или понять что-то слишком сложное. [15]

Говорить или писать о том, что вас интересует, — хороший способ генерировать новые идеи. Когда вы пытаетесь облечь идеи в слова, отсутствующая идея создает своего рода вакуум, который вытягивает ее из вас. Действительно, есть такой вид мышления, который может быть осуществлен только в письменной форме.

Смена контекста может помочь. Если вы посещаете новое место, то часто обнаруживаете, что там у вас появляются новые идеи. Само путешествие часто вытесняет их. Но, возможно, вам не придется далеко ехать, чтобы получить эту пользу. Иногда достаточно просто прогуляться. [16]

Также помогает путешествие в тематическом пространстве. У вас будет больше новых идей, если вы исследуете множество различных тем, отчасти потому, что это дает угловой шлифовальной машине больше площади для работы, а отчасти потому, что аналогии являются особенно плодотворным источником новых идей.

Однако не распределяйте свое внимание равномерно между многими темами, иначе вы слишком истощите себя. Вы хотите распределить его в соответствии с чем-то похожим на степенной закон. [17] Будьте профессионально любопытны в нескольких темах и беззаботно любопытны во многих других.

Любопытство и оригинальность тесно связаны. Любопытство подпитывает оригинальность, давая ей новые поводы для работы. Но связь между ними более тесная. Любопытство само по себе является разновидностью оригинальности; оно примерно то же самое, что оригинальность для ответов на вопросы. А поскольку в лучшем случае вопросы — это большой компонент ответов, то в лучшем случае любопытство — это творческая сила.

Появление новых идей — это странная игра, потому что обычно она заключается в том, чтобы увидеть то, что было прямо у вас под носом. Как только вы увидели новую идею, она, как правило, кажется, очевидной. Почему никто не подумал об этом раньше?

Когда идея кажется одновременно и новой, и очевидной, она, скорее всего, хорошая.

Увидеть что-то очевидное — звучит просто. И все же эмпирически иметь новые идеи трудно. В чем источник этого кажущегося противоречия? Дело в том, что для того, чтобы увидеть новую идею, обычно требуется изменить свой взгляд на мир. Мы видим мир с помощью моделей, которые одновременно помогают нам и ограничивают нас. Когда вы исправляете сломанную модель, новые идеи становятся очевидными. Но заметить и исправить сломанную модель сложно. Вот почему новые идеи могут быть одновременно очевидными и в то же время труднодоступными: их легко увидеть после того, как вы сделаете что-то трудное.

Один из способов обнаружить сломанные модели — быть более строгим, чем другие люди. Сломанные модели мира оставляют след в виде подсказок, где они сталкиваются с реальностью. Большинство людей не хотят видеть эти улики. Было бы преуменьшением сказать, что они привязаны к своей текущей модели; это то, в чем они мыслят; поэтому они будут склонны игнорировать следы подсказок, оставленные ее поломкой, какой бы заметной она ни казалась в ретроспективе.

Чтобы найти новые идеи, нужно не отворачиваться, а улавливать признаки разрушения. Именно так поступил Эйнштейн. Он смог увидеть дикие последствия уравнений Максвелла не столько потому, что искал новые идеи, сколько потому, что был более строг.

Еще одна вещь, которая вам необходима, — это готовность нарушать правила. Как бы парадоксально это ни звучало, но если вы хотите исправить свою модель мира, вам нужно быть человеком, которому комфортно нарушать правила. С точки зрения старой модели, которую все, включая вас, изначально разделяют, новая модель обычно нарушает как минимум неявные правила.

Немногие понимают, насколько необходимо нарушать правила, потому что новые идеи кажутся гораздо более консервативными, когда они добиваются успеха. Они кажутся совершенно разумными, когда вы используете новую модель мира, которую они принесли с собой. Но в то время это было не так; потребовалась большая часть столетия, чтобы гелиоцентрическая модель стала общепринятой даже среди астрономов, потому что она казалась настолько неправильной.

Действительно, если задуматься, новая хорошая идея должна казаться большинству людей плохой, иначе кто-нибудь уже исследовал бы ее. Поэтому вы ищете идеи, которые кажутся безумными, но безумными в правильном смысле. Как их распознать? С уверенностью нельзя. Часто идеи, которые кажутся плохими, оказываются плохими. Но идеи, которые являются безумными в правильном смысле, как правило, захватывающие; они богаты смыслами; в то время как идеи, которые просто плохие, как правило, угнетают.

Есть два способа комфортно нарушать правила: получать удовольствие от их нарушения и быть безразличным к ним. Я называю эти два случая агрессивным и пассивным независимым мышлением.

Агрессивно независимые — самые непослушные. Правила не просто не останавливают их; нарушение правил дает им дополнительную энергию. Для таких людей восторг по поводу смелости проекта иногда является достаточным источником энергии для того, чтобы его начать.

Другой способ нарушить правила — не обращать на них внимания или, возможно, даже не знать об их существовании. Именно поэтому новички и аутсайдеры часто совершают новые открытия; их незнание предпосылок той или иной области служит источником временного пассивного независимого мышления. Люди с синдромом Аспергера обладают своего рода иммунитетом к общепринятым убеждениям. Некоторые мои знакомые говорят, что это помогает им вынашивать новые идеи.

Строгость плюс нарушение правил — странное сочетание. В популярной культуре они противоположны. Но у популярной культуры в этом отношении не работает модель. Она неявно предполагает, что вопросы тривиальны, а в тривиальных вопросах строгость и нарушение правил противоположны. Но в вопросах, которые действительно важны, по-настоящему строгими могут быть только нарушители правил.

Идея, которую не заметили, часто не проигрывает до полуфинала. Подсознательно вы видите ее, но затем другая часть вашего подсознания отбрасывает ее, потому что она слишком странная, слишком рискованная, слишком трудоемкая, слишком противоречивая. Это наводит на мысль о захватывающей возможности: если бы вы могли отключить такие фильтры, то смогли бы увидеть больше новых идей.

Один из способов сделать это — спросить, какие идеи были бы хороши для кого-то другого. Тогда ваше подсознание не будет отсеивать их, чтобы защитить вас.

Вы также можете обнаружить упущенные идеи, если будете работать в другом направлении: начнете с того, что их заслоняет. Каждый заветный, но ошибочный принцип окружен мертвой зоной ценных идей, которые остаются неисследованными, потому что противоречат ему.

Религии — это собрания заветных, но ошибочных принципов. Поэтому все, что может быть описано буквально или метафорически как религия, будет иметь в своей тени ценные неисследованные идеи. Коперник и Дарвин сделали открытия такого рода. [18]

В чем люди в вашей области религиозны, в том смысле, что слишком привязаны к какому-то принципу, который может быть не столь уж самоочевидным, как они думают? Что становится возможным, если отбросить его?

Люди проявляют гораздо больше оригинальности в решении проблем, чем в выборе того, какие проблемы решать. Даже самые умные могут быть удивительно консервативны, когда решают, над чем работать. Люди, которые никогда бы не мечтали быть модными в любом другом случае, втягиваются в работу над модными проблемами.

Одна из причин, по которой люди более консервативны при выборе проблем, чем решений, заключается в том, что проблемы — это большие ставки. Проблема может занимать вас годами, в то время как поиск решения может занять всего несколько дней. Но даже в этом случае я думаю, что большинство людей слишком консервативны. Они реагируют не только на риск, но и на моду. Немодные проблемы недооцениваются.

Один из самых интересных видов немодных проблем — это проблема, которая, как люди думают, уже полностью изучена, но на самом деле это не так. Великие работы часто берут что-то уже существующее и показывают его скрытый потенциал. Дюрер и Ватт оба сделали это. Поэтому, если вы заинтересованы в области, которая, по мнению других, полностью изучена, не позволяйте их скептицизму отпугнуть вас. Люди часто ошибаются.

Работа над немодной проблемой может быть очень приятной. Здесь нет шумихи и спешки. И оппортунисты, и критики заняты другим. Существующая работа часто имеет солидность старой школы. И есть приятное чувство экономии в культивировании идей, которые в противном случае были бы потрачены впустую.

Но самый распространенный тип упускаемой из виду проблемы не является явно немодным в том смысле, что он вышел из моды. Просто, кажется, что это не так важно, как на самом деле. Как вы их находите? Путем самоанализа — позволив своему любопытству взять верх, и отключив, хотя бы на время, тот маленький голосок в вашей голове, который говорит, что вы должны работать только над "важными" проблемами.

Вам действительно нужно работать над важными проблемами, но почти все слишком консервативны в том, что считать таковыми. И если в вашем районе есть важная, но упущенная из виду проблема, она, вероятно, уже находится на экране вашего подсознательного радара. Поэтому спросите себя: если бы вы собирались сделать перерыв в "серьезной" работе, чтобы поработать над чем-то просто потому, что это было бы действительно интересно, что бы вы сделали? Ответ, вероятно, важнее, чем кажется.

Оригинальность в выборе проблем, похоже, имеет даже большее значение, чем оригинальность в их решении. Именно это отличает людей, которые открывают совершенно новые области. Поэтому то, что может показаться лишь начальным шагом — решение, над чем работать, — в некотором смысле является ключом ко всей игре.

Немногие понимают это. Одно из самых больших заблуждений относительно новых идей — это соотношение вопроса и ответа в их составе. Люди думают, что большие идеи — это ответы, но часто настоящая проницательность заключена в вопросе.

Отчасти причина недооценки вопросов заключается в том, как они используются в школах. В школах они, как правило, существуют лишь короткое время, прежде чем на них дадут ответ, подобно нестабильным частицам. Но по-настоящему хороший вопрос может быть гораздо большим, чем это. По-настоящему хороший вопрос — это частичное открытие. Как возникают новые виды? Является ли сила, заставляющая предметы падать на землю, той же самой, которая удерживает планеты на их орбитах? Даже задавая такие вопросы, вы уже находитесь на захватывающе новой территории.

Вопросы без ответов могут быть неудобными вещами, которые нужно носить с собой. Но чем больше их у вас в руках, тем больше шансов заметить решение — или, что еще интереснее, заметить, что два вопроса без ответа одинаковы.

Иногда вы носите вопрос с собой долгое время. Великая работа часто приходит после возвращения к вопросу, который вы впервые заметили много лет назад — даже в детстве — и не могли перестать думать о нем. Люди много говорят о том, как важно сохранять свои юношеские мечты, но не менее важно сохранять свои юношеские вопросы. [19]

Это одно из мест, где реальная экспертиза больше всего отличается от популярного представления о ней. В популярном представлении эксперты уверены в себе. Но на самом деле, чем больше вы озадачены, тем лучше, если только (а) вещи, над которыми вы озадачены, имеют значение и (б) никто другой их не понимает.

Подумайте, что происходит в момент, предшествующий появлению новой идеи. Часто кто-то, обладающий достаточным опытом, озадачен чем-то. Это означает, что оригинальность частично состоит из озадаченности — из замешательства! Вам должно быть настолько комфортно, что мир полон загадок, что вы готовы их видеть, но не настолько комфортно, что вы не хотите их решать. [20]

Это замечательно — быть богатым на вопросы без ответов. И это одна из тех ситуаций, когда богатые становятся еще богаче, потому что лучший способ получить новые вопросы — это попробовать ответить на существующие. Вопросы ведут не только к ответам, но и к новым вопросам.

Лучшие вопросы растут в процессе ответа. Вы замечаете нить, торчащую из текущей парадигмы, и пытаетесь потянуть за нее, а она становится все длиннее и длиннее. Поэтому не требуйте, чтобы вопрос был явно большим, прежде чем пытаться на него ответить. Вы редко можете это предсказать. Достаточно сложно даже заметить нить, не говоря уже о том, чтобы предсказать, насколько она распутается, если за нее потянуть.

Лучше быть беспорядочно любопытным — потянуть немного за множество нитей и посмотреть, что получится. Большие вещи начинаются с малого. Первые версии больших вещей часто были просто экспериментами, или побочными проектами, или разговорами, которые затем перерастали в нечто большее. Поэтому начинайте с малого.

Плодовитость недооценивается. Чем больше разных вещей вы пробуете, тем больше шансов открыть для себя что-то новое. Поймите, однако, что, пробуя много вещей, вы попробуете много вещей, которые не сработают. Невозможно иметь много хороших идей, не имея при этом много плохих. [21]

Хотя, кажется, более ответственным начать с изучения всего, что было сделано раньше, вы научитесь быстрее и получите больше удовольствия, пробуя что-то новое. И вы лучше поймете предыдущую работу, когда посмотрите на нее. Так что делайте выбор в пользу начала. Что еще проще, если начать означает начать с малого; эти две идеи подходят друг другу, как два кусочка головоломки.

Как перейти от малого к великому? Путем создания последовательных версий. Великие вещи почти всегда создаются в последовательных версиях. Вы начинаете с малого и развиваете его, а конечная версия оказывается и умнее, и амбициознее, чем все, что вы могли запланировать.

Особенно полезно создавать последовательные версии, когда вы делаете что-то для людей — чтобы быстро представить им первоначальную версию, а затем доработать ее в зависимости от их реакции.

Начните с самого простого, что может сработать. Удивительно, но часто так и происходит. Если нет, то это, по крайней мере, поможет вам начать.

Не пытайтесь впихнуть слишком много нового в одну версию. Есть названия, по которым это происходит с первой версией (слишком долгий выпуск) и со второй (эффект второй системы), но это всего лишь примеры более общего принципа.

Раннюю версию нового проекта иногда воспринимают как игрушку. Это хороший знак, когда люди так поступают. Это означает, что в нем есть все, что нужно новой идее, кроме масштаба, а за этим, как правило, следует успех. [22]

Альтернатива тому, чтобы начать с малого и развивать его, — это заранее планировать то, что вы собираетесь делать. И планирование обычно кажется более ответственным выбором. Звучит более организованно: "Мы сделаем x, потом y, потом z", чем "Мы попробуем x и посмотрим, что получится". И это более организованно; просто это не так хорошо работает.

Планирование как таковое не является хорошим. Иногда оно необходимо, но это необходимое зло — реакция на неумолимые условия. Это то, что вам приходится делать, потому что вы работаете с негибкими инструментами или потому что вам нужно координировать усилия большого количества людей. Если проекты небольшие и используются гибкие инструменты, вам не придется так много планировать, и ваши проекты смогут развиваться.

Рискуйте настолько, насколько вы можете себе позволить. На эффективном рынке риск пропорционален вознаграждению, поэтому ищите не уверенность, а ставку с высокой ожидаемой ценностью. Если вы не терпите неудачу время от времени, то, вероятно, вы слишком консервативны.

Хотя консерватизм обычно ассоциируется со стариками, именно молодые люди склонны совершать эту ошибку. Неопытность заставляет их бояться риска, но именно в молодости вы можете позволить себе больше всего.

Даже неудачный проект может быть ценным. В процессе работы над ним вы пересечете территорию, которую мало кто видел, и столкнетесь с вопросами, которые мало кто задавал. И, вероятно, нет лучшего источника вопросов, чем те, с которыми вы сталкиваетесь, пытаясь сделать что-то слишком сложное.

Используйте преимущества молодости, когда они у вас есть, и преимущества возраста, когда они у вас есть. Преимущества молодости — это энергия, время, оптимизм и свобода. Преимущества возраста — это знания, эффективность, деньги и власть. Приложив усилия, вы можете приобрести некоторые из последних в молодости и сохранить некоторые из первых в старости.

У пожилых людей также есть преимущество: они осознают, какие преимущества у них есть. Молодые часто имеют преимущества, не осознавая этого. Самое большое из них — это, вероятно, время. Молодые не представляют, насколько они богаты временем. Лучший способ обратить это время себе на пользу — использовать его в слегка легкомысленных целях: узнать о чем-то, о чем вам не нужно знать, просто из любопытства, или попробовать построить что-то просто потому, что это было бы круто, или стать безумно хорошим в чем-то.

Это "слегка" — важная оговорка. Проводите время с пользой, пока вы молоды, но не тратьте его попусту. Есть большая разница между тем, что вы опасаетесь, что это будет пустой тратой времени, и тем, что вы точно знаете, что так и будет. Первое — это как минимум ставка, а возможно, и лучшая ставка, чем вы думаете. [23]

Самое неуловимое преимущество молодости, а точнее, неопытности, заключается в том, что вы смотрите на все свежим взглядом. Когда ваш мозг впервые принимает какую-то идею, иногда они не совсем подходят друг другу. Обычно проблема в мозге, но иногда она связана с идеей. Какая-то ее часть неловко торчит и укоряет вас, когда вы о ней думаете. Люди, привыкшие к этой идее, научились ее игнорировать, но у вас есть возможность этого не делать. [24]

Поэтому, когда вы узнаете о чем-то впервые, обращайте внимание на вещи, которые кажутся неправильными или отсутствующими. У вас может возникнуть соблазн проигнорировать их, поскольку с вероятностью 99% проблема кроется в вас. И, возможно, вам придется временно отложить свои сомнения, чтобы продолжать двигаться вперед. Но не забывайте о них. Когда вы углубитесь в тему, вернитесь и проверьте, сохранились ли они. Если они все еще актуальны в свете ваших нынешних знаний, то, вероятно, они представляют собой нераскрытую идею.

Один из самых ценных видов знаний, которые вы получаете из опыта, — это знание того, о чем не нужно беспокоиться. Молодые знают все вещи, которые могут иметь значение, но не их относительную важность. Поэтому они беспокоятся обо всем поровну, в то время как им следовало бы беспокоиться о нескольких вещах гораздо больше, а об остальных — почти совсем не беспокоиться.

Но то, что вы не знаете, — это только половина проблемы неопытности. Другая половина — это то, что вы знаете, что не так. Вы приходите во взрослую жизнь с головой, полной всякой ерунды — дурных привычек, которые вы приобрели, и ложных вещей, которым вас научили, — и вы не сможете выполнять большую работу, пока не очистите ее хотя бы от ерунды, мешающей той работе, которую вы хотите выполнять.

Многое из того, что остается в вашей голове, оставлено там школами. Мы настолько привыкли к школам, что бессознательно считаем посещение школы тождественным обучению, но на самом деле школы обладают множеством странных качеств, которые искажают наши представления об обучении и мышлении.

Например, школы вызывают пассивность. С самого раннего детства перед классом стоит авторитет, который говорит всем вам, что вы должны выучить, а затем проверяет, насколько вы это сделали. Но ни уроки, ни тесты не являются неотъемлемой частью обучения; это всего лишь артефакты того, как обычно устроены школы.

Чем раньше вы преодолеете эту пассивность, тем лучше. Если вы все еще учитесь в школе, попробуйте думать о своем образовании как о своем проекте, что ваши учителя работают на вас, а не наоборот. Это может показаться странным, но это не просто странный мысленный эксперимент. Это правда с экономической точки зрения, а в лучшем случае и с интеллектуальной. Лучшие учителя не хотят быть вашими начальниками. Они предпочтут, чтобы вы продвигались вперед, используя их как источник советов, а не тащились за ними через материал.

Школы также дают вам неверное представление, что такое работа. В школе вам говорят, в чем заключаются проблемы, и они почти всегда разрешимы, если использовать не более того, чему вас учили до сих пор. В реальной жизни вы должны сами разобраться, что это за проблемы, и часто вы не знаете, решаемы ли они вообще.

Но, пожалуй, самое худшее, что делают с вами учебные заведения, — это приучают вас побеждать, обманывая тест. Вы не сможете сделать великую работу, делая это. Вы не сможете обмануть Бога. Поэтому перестаньте искать такие пути. Способ победить систему — это сосредоточиться на проблемах и решениях, которые другие упустили из виду, а не экономить на самой работе.

Не думайте, что вы зависите от того, что какой-то человек даст вам "большой прорыв". Даже если бы это было правдой, лучшим способом получить его было бы сосредоточиться на хорошей работе, а не на погоне за влиятельными людьми.

И не принимайте близко к сердцу отказы комиссий. Качества, которые впечатляют приемные комиссии и комитеты по присуждению премий, совершенно не похожи на те, которые необходимы для выполнения великой работы. Решения отборочных комиссий имеют смысл только в той степени, в какой они являются частью петли обратной связи, а таких решений очень мало.

Люди, впервые пришедшие в какую-либо область, часто копируют уже существующие работы. В этом нет ничего плохого по своей сути. Нет лучшего способа узнать, как что-то работает, чем попытаться воспроизвести это. Копирование также необязательно делает вашу работу неоригинальной. Оригинальность — это наличие новых идей, а не отсутствие старых.

Есть хороший способ копирования и плохой способ. Если вы собираетесь что-то копировать, делайте это открыто, а не скрытно или, что еще хуже, бессознательно. Именно это имеется в виду в знаменитой ошибочной фразе "Великие художники воруют". Действительно опасный вид копирования, тот, из-за которого копирование получило дурную славу, — это тот, который делается без осознания этого, потому что вы не более чем поезд, бегущий по рельсам, проложенным кем-то другим. Но с другой стороны, копирование может быть признаком превосходства, а не подчинения. [25]

Во многих областях почти неизбежно, что ваша ранняя работа будет в каком-то смысле основана на работах других людей. Проекты редко возникают в вакууме. Обычно они являются реакцией на предыдущую работу. Когда вы только начинаете, у вас нет никаких предыдущих работ; если вы собираетесь реагировать на что-то, это должно быть чье-то другое. Когда вы утвердились, вы можете реагировать на свои собственные работы. Но хотя первое называют производным, а второе — нет, структурно эти два случая более похожи, чем кажется.

Как ни странно, но сама новизна самых новых идей иногда заставляет их поначалу казаться более производными, чем они есть на самом деле. Новые открытия часто должны быть задуманы как вариации существующих вещей, даже их первооткрывателями, потому что еще не существует концептуального словаря для их выражения.

Однако копирование, безусловно, таит в себе некоторые опасности. Одна из них заключается в том, что вы будете копировать старые вещи — те, которые в свое время находились на передовых рубежах знаний, но больше таковыми не являются.

И когда вы копируете что-то, не копируйте все его особенности. Некоторые из них сделают вас посмешищем, если вы это сделаете. Например, не копируйте манеру поведения выдающегося 50-летнего профессора, если вам 18 лет, или идиому поэмы эпохи Возрождения спустя сотни лет.

Некоторые черты вещей, которыми вы восхищаетесь, — это недостатки, несмотря на которые они преуспели. Действительно, те черты, которые легче всего имитировать, скорее всего, являются недостатками.

Это особенно верно в отношении поведения. Некоторые талантливые люди — придурки, и это иногда заставляет неопытных людей думать, что быть придурком — это часть таланта. Это не так; талант — это просто то, как это им сходит с рук.

Один из самых мощных видов копирования — это копирование чего-то из одной области в другую. В истории так много случайных открытий такого рода, что, вероятно, стоит дать волю случаю, сознательно изучая другие виды работ. Вы можете взять идеи из совершенно далеких областей, если позволите им быть метафорами.

Отрицательные примеры могут быть столь вдохновляющими, как и положительные. На самом деле, иногда можно узнать больше из того, что сделано плохо, чем из того, что сделано хорошо; иногда становится ясно, что нужно, только когда этого не хватает.

Если в одном месте собрано много лучших людей в вашей области, рекомендуется посетить их на некоторое время. Это повысит ваши амбиции, а также, показав вам, что эти люди — люди, повысит вашу уверенность в себе. [26]

Если вы серьезно настроены, то, вероятно, получите более теплый прием, чем вы могли бы ожидать. Большинство людей, которые очень хороши в чем-то, с удовольствием говорят об этом со всеми, кто искренне заинтересован. Если они действительно хороши в своей работе, то, скорее всего, она им интересна как хобби, а хоббисты всегда хотят поговорить о своих увлечениях.

Однако, чтобы найти действительно хороших людей, могут потребоваться определенные усилия. Выполнение великой работы имеет такой престиж, что в некоторых местах, особенно в университетах, существует вежливая фикция, что этим занимаются все. Но это далеко не так. Люди в университетах не могут говорить об этом открыто, но качество работы, выполняемой на разных факультетах, сильно различается. На одних факультетах есть люди, которые делают великую работу, на других — в прошлом, на третьих — никогда.

Ищите лучших коллег. Существует множество проектов, которые невозможно выполнить в одиночку, и даже если вы работаете над тем, над которым можно, хорошо, когда есть другие люди, которые могут подбодрить вас и подкинуть идеи.

Коллеги влияют не только на вашу работу, но и на вас. Поэтому работайте с людьми, на которых вы хотите стать похожими, потому что так и будет.

Качество коллег важнее количества. Лучше иметь одного-двух выдающихся коллег, чем целое здание, полное хороших коллег. На самом деле это не просто лучше, а необходимо, судя по истории: степень, в которой великая работа происходит в группах, говорит, что коллеги часто определяют разницу между великой работой и не очень.

Как узнать, что у вас достаточно толковые коллеги? По моему опыту, когда вы знаете, вы знаете. А значит, если вы не уверены, то, скорее всего, нет. Но можно дать и более конкретный ответ. Вот попытка: достаточно толковые коллеги предлагают удивительные идеи. Они могут видеть и делать то, что вы не можете. Так что если у вас есть горстка коллег, достаточно хороших, чтобы держать вас начеку в этом смысле, вы, вероятно, переступили порог.

Большинство из нас могут извлечь пользу из сотрудничества с коллегами, но некоторые проекты требуют людей более крупного масштаба, и начинать такой проект — занятие не для всех. Если вы хотите руководить таким проектом, вам придется стать менеджером, а для хорошего управления, как и для любой другой работы, нужны способности и интерес. Если у вас их нет, то среднего пути нет: вы должны либо заставить себя выучить менеджмент как второй язык, либо избегать таких проектов. [27]

Сохраняйте моральный дух. Это основа всего, когда вы работаете над амбициозными проектами. Вы должны взращивать и защищать его, как живой организм.

Моральный дух начинается с вашего взгляда на жизнь. У вас больше шансов добиться отличной работы, если вы оптимист, и больше шансов, если вы считаете себя счастливчиком, чем если вы считаете себя жертвой.

Действительно, работа может в какой-то степени защитить вас от проблем. Если вы выберете чистую работу, то сами ее трудности будут служить вам убежищем от трудностей повседневной жизни. Если это эскапизм, то это очень продуктивная его форма, которой пользовались одни из величайших умов в истории.

Моральный дух укрепляется через работу: высокий моральный дух помогает вам делать хорошую работу, что повышает ваш моральный дух и помогает вам делать еще более хорошую работу. Но этот цикл работает и в обратном направлении: если вы плохо работаете, это может деморализовать вас и сделать это еще труднее. Поскольку очень важно, чтобы этот цикл работал в правильном направлении, может быть хорошей идеей переключиться на более легкую работу, когда вы застряли, просто, чтобы начать что-то делать.

Одна из самых больших ошибок амбициозных людей заключается в том, что они позволяют неудачам разрушить их моральный дух сразу, как лопнувший воздушный шар. Вы можете защитить себя от этого, если четко определите, что неудачи — это часть вашего процесса. Решение трудных проблем всегда предполагает некоторый откат.

Выполнение великой работы — это поиск в глубину, корневым узлом которого является желание. Поэтому "Если сначала не получается, пробуйте, пробуйте снова" не совсем верно. Должно быть так: Если сначала не получается, либо попробуй еще раз, либо отступи, а затем попробуй еще раз.

"Никогда не сдавайся" также не совсем верно. Очевидно, что бывают случаи, когда правильным решением будет катапультироваться. Более точным вариантом было бы следующее: Никогда не позволяйте неудачам ввергать вас в панику и заставлять отступать больше, чем нужно. Следствие: Никогда не отказывайтесь от корневого узла.

Если работа дается с трудом, это не обязательно плохой признак, так же как плохой признак — запыхаться во время бега. Все зависит от того, насколько быстро вы бежите. Поэтому научитесь отличать хорошую боль от плохой. Хорошая боль — признак усилий; плохая боль — признак повреждений.

Аудитория — важнейший компонент морали. Если вы ученый, вашей аудиторией могут быть ваши коллеги; в искусстве это может быть аудитория в традиционном смысле. В любом случае она необязательно должна быть большой. Ценность аудитории не растет линейно в зависимости от ее размера. Это плохая новость, если вы знамениты, но хорошая, если вы только начинаете, потому что это означает, что небольшой, но преданной аудитории может быть достаточно, чтобы поддерживать вас. Если горстка людей искренне любит то, что вы делаете, этого достаточно.

Насколько это возможно, избегайте посредников между вами и вашей аудиторией. В некоторых видах работы это неизбежно, но это настолько освобождает от них, что вам лучше перейти на другой вид работы, если это позволит вам работать напрямую. [28]

Люди, с которыми вы проводите время, также оказывают большое влияние на ваше моральное состояние. Вы обнаружите, что есть люди, которые повышают вашу энергию, а есть те, кто ее снижает, причем эффект, оказываемый человеком, не всегда соответствует вашим ожиданиям. Ищите людей, которые повышают вашу энергию, и избегайте тех, кто ее понижает. Хотя, конечно, если есть кто-то, о ком вам нужно позаботиться, это имеет приоритет.

Не женитесь на человеке, который не понимает, что вам нужно работать, или рассматривает вашу работу как конкуренцию за ваше внимание. Если вы амбициозный человек, вам нужно работать; это почти как медицинское состояние; поэтому тот, кто не позволяет вам работать, либо не понимает вас, либо понимает, но не заботится об этом.

В конечном счете, мораль — это физическое состояние. Вы думаете своим телом, поэтому важно заботиться о нем. Это означает регулярные физические упражнения, правильное питание и сон, а также отказ от более опасных видов наркотиков. Бег и ходьба — особенно хорошие виды физических упражнений, потому что они способствуют развитию мышления. [29]

Люди, которые делают великую работу, необязательно счастливее всех остальных, но они счастливее, чем были бы, если бы не делали этого. На самом деле, если вы умны и амбициозны, опасно не быть продуктивным. Люди, которые умны и амбициозны, но не добиваются многого, обычно становятся озлобленными.

Желание произвести впечатление на других людей — это нормально, но выбирайте правильных людей. Мнение людей, которых вы уважаете, — это сигнал. Слава, которая является мнением гораздо большей группы людей, которых вы можете уважать, а можете и не уважать, просто добавляет шум.

Престижность работы — это в лучшем случае индикатор, а иногда и вовсе ошибочный. Если вы делаете что-либо достаточно хорошо, вы сделаете это престижным. Поэтому вопрос о типе работы заключается не в том, насколько он престижен, а в том, насколько хорошо он может быть выполнен.

Конкуренция может быть эффективным мотиватором, но не позволяйте ей решать проблемы за вас; не позволяйте себе втягиваться в погоню за чем-то только потому, что это делают другие. На самом деле, не позволяйте конкурентам заставлять вас делать что-то более конкретное, чем работать усерднее.

Любопытство — лучший проводник. Ваше любопытство никогда не лжет, и оно знает больше, чем вы, о том, на что стоит обратить внимание.

Обратите внимание, как часто встречается это слово. Если бы вы спросили оракула о секрете великой работы, а он ответил бы одним словом, я бы поставил на "любопытство".

Это не переводится непосредственно в совет. Просто быть любопытным недостаточно, да и любопытством в любом случае нельзя управлять. Но вы можете развивать его и позволить ему двигать вами.

Любопытство — это ключ ко всем четырем шагам в выполнении великой работы: оно выберет для вас область, приведет вас к границе, заставит вас заметить пробелы в ней и побудит вас исследовать их. Весь процесс — это своего рода танец с любопытством.

Хотите верьте, хотите нет, но я старался сделать это эссе как можно короче. Но его длина, по крайней мере, означает, что он действует как фильтр. Если вы дошли до этого места, значит, вы заинтересованы в том, чтобы делать отличную работу. А если так, то вы уже продвинулись дальше, чем можете себе представить, потому что набор людей, желающих этого, невелик.

Факторы в выполнении великой работы — это факторы в буквальном, математическом смысле, а именно: способности, интерес, усилия и удача. С удачей по определению ничего нельзя поделать, поэтому мы можем ее игнорировать. И мы можем принять во внимание усилия, если вы на самом деле хотите сделать великую работу. Таким образом, проблема сводится к способностям и интересу. Можете ли вы найти такую работу, где ваши способности и интерес будут сочетаться, чтобы вызвать взрыв новых идей?

Здесь есть основания для оптимизма. Существует так много различных способов делать великую работу, и еще больше тех, которые еще не открыты. Из всех этих различных видов работы тот, к которому вы больше всего подходите, вероятно, очень близок. Возможно, даже комически близкое совпадение. Вопрос только в том, как найти ее, и как далеко в нее могут завести вас ваши способности и интерес. И ответить на этот вопрос можно, только попробовав.

Гораздо больше людей могут попытаться сделать более великую работу, чем делают. Их удерживает от этого сочетание скромности и страха. Кажется самонадеянным пытаться стать Ньютоном или Шекспиром. Это также кажется трудным; несомненно, если вы попытаетесь сделать что-то подобное, вы потерпите неудачу. Предположительный расчет редко бывает явным. Мало кто сознательно решает не пытаться делать великую работу. Но именно это происходит подсознательно; они уклоняются от вопроса.

Поэтому я собираюсь провернуть с вами хитрый трюк. Хотите ли вы делать великую работу или нет? Теперь вы должны решить это осознанно. Извините за это. Я бы не стал делать это с широкой аудиторией. Но мы уже знаем, что вы заинтересованы.

Не беспокойтесь, что это самонадеянно. Вы не обязаны никому рассказывать. А если это будет слишком сложно и вы потерпите неудачу, ну и что? У многих людей есть проблемы и похуже. На самом деле, вам повезет, если это будет худшая проблема из всех, что у вас есть.

Да, вам придется много работать. Но, опять же, многим людям приходится много работать. И если вы работаете над чем-то, что кажется вам очень интересным, а это обязательно произойдет, если вы идете по правильному пути, работа, вероятно, будет казаться вам менее обременительной, чем многим вашим сверстникам.

Открытия где-то рядом, они ждут, когда их сделают. Почему бы вам не сделать их?

Примечания

[1] Я не думаю, что можно дать точное определение того, что считается великой работой. Великая работа означает, что вы делаете что-то важное настолько хорошо, что расширяете представления людей о том, что возможно. Но порога важности не существует. Это вопрос степени, и часто в любом случае трудно судить об этом в то время. Поэтому я бы предпочел, чтобы люди сосредоточились на развитии своих интересов, а не беспокоились о том, важны они или нет. Просто попытайтесь сделать что-то удивительное, и пусть будущие поколения скажут, удалось ли вам это.

[2] Многие стендап-комедии основаны на подмечании аномалий в повседневной жизни. "Вы когда-нибудь замечали...?". Новые идеи приходят от того, что мы делаем это в отношении нетривиальных вещей. Это может объяснить, почему реакцией людей на новую идею часто является первая половина смеха: Ха!

[3] Это второе уточнение имеет решающее значение. Если вы в восторге от чего-то, что большинство авторитетов отвергает, но вы не можете дать более точное объяснение, чем "они этого не понимают", то вы начинаете дрейфовать на территорию чудаков.

[4] Поиск того, над чем можно поработать, — это не просто поиск соответствия между текущей версией вас и списком известных проблем. Часто вам придется эволюционировать вместе с проблемой. Вот почему иногда бывает так трудно понять, над чем работать. Пространство поиска огромно. Оно является прямым произведением всех возможных видов работ, как известных, так и еще не открытых, и всех возможных будущих версий вас.

Вы никак не сможете перебрать все это пространство, поэтому вам придется полагаться на эвристику, чтобы генерировать перспективные пути через него и надеяться, что лучшие совпадения будут сгруппированы. А это не всегда так; различные виды работ были собраны вместе столько в силу исторических случайностей, сколько и благодаря внутреннему сходству между ними.

[5] Есть много причин, по которым любопытные люди с большей вероятностью сделают великую работу, но одна из самых тонких заключается в том, что, забрасывая широкую сеть, они с большей вероятностью найдут то, над чем нужно работать в первую очередь.

[6] Также может быть опасно делать что-то для аудитории, которая, по вашему мнению, менее искушена, чем вы, если это заставляет вас говорить с ней свысока. На этом можно заработать много денег, если делать это в достаточно циничной манере, но это не путь к великой работе. Не то чтобы кого-то, использующего этот образ действий, это волновало.

[7] Эту идею я почерпнул из книги Харди "Апология математика", которую я рекомендую всем, кто стремится к великой работе в любой области.

[8] Точно так же, как мы переоцениваем то, что можем сделать за день, и недооцениваем то, что можем сделать за несколько лет, мы переоцениваем вред, наносимый откладыванием дела на день, и недооцениваем вред, наносимый откладыванием дела на несколько лет.

[9] Обычно вы не можете получить деньги за то, что делаете именно то, что хотите, особенно на начальном этапе. Есть два варианта: получать деньги за работу, близкую к тому, что вы хотите, и надеяться продвинуть ее ближе, или получать деньги за то, что вы делаете что-то совсем другое, и заниматься своими проектами на стороне. Оба варианта могут сработать, но оба имеют недостатки: в первом случае ваша работа по умолчанию ставится под угрозу, а во втором вам придется бороться за то, чтобы получить время для ее выполнения.

[10] Если вы правильно организуете свою жизнь, то цикл "фокус-расслабление" будет выполняться автоматически. Идеальный вариант — это офис, в котором вы работаете и в который ходите пешком.

[11] Возможно, есть очень неординарные люди, которые делают великую работу, не прилагая к этому сознательных усилий. Если вы хотите распространить это правило на такой случай, то оно становится следующим: Не пытайтесь быть никем, кроме как лучшим.

[12] Это становится сложнее в такой работе, как актерство, где целью является принятие фальшивой личности. Но даже здесь можно попасть под влияние. Возможно, правилом в таких областях должно быть избегание непреднамеренного влияния.

[13] Безопасно иметь убеждения, которые вы считаете неоспоримыми, если и только если они также не поддаются фальсификации. Например, безопасно иметь принцип, согласно которому все должны иметь одинаковое отношение к закону, потому что предложение, в котором есть "должен", на самом деле не является утверждением о мире, и поэтому его трудно опровергнуть. А если нет доказательств, которые могли бы опровергнуть один из ваших принципов, то не может быть и фактов, которые нужно игнорировать, чтобы сохранить его.

[14] Притворство легче вылечить, чем интеллектуальную нечестность. Притворство часто является недостатком молодых, который со временем сгорает, в то время как интеллектуальная нечестность — это скорее недостаток характера.

[15] Очевидно, что вы необязательно должны работать именно в тот момент, когда у вас возникла идея, но, скорее всего, вы работали совсем недавно.

[16] Некоторые утверждают, что психоактивные вещества оказывают аналогичный эффект. Я отношусь к этому скептически, но также почти полностью не знаю об их действии.

[17] Например, вы могли бы уделить n-й наиболее важной теме (m-1)/m^n своего внимания, при некотором m > 1. Конечно, вы не сможете так точно распределить свое внимание, но это, по крайней мере, дает представление о разумном распределении.

[18] Принципы, определяющие религию, должны быть ошибочными. В противном случае их может принять любой, и не будет ничего, что отличало бы приверженцев этой религии от всех остальных.

[19] Хорошим упражнением может стать попытка записать список вопросов, которые вас интересовали в юности. Возможно, вы обнаружите, что сейчас вы в состоянии что-то сделать с некоторыми из них.

[20] Связь между оригинальностью и неизвестностью приводит к странному явлению: поскольку конвенционально мыслящие люди более уверены, чем независимо мыслящие, это дает им преимущество в спорах, хотя в целом они глупее.

[21] Заимствовано из высказывания Лайнуса Полинга "Если хотите, чтобы у вас были хорошие идеи, вам следует иметь много идей".

[22] Атаковать проект как "игрушку" — это то же самое, что атаковать высказывание как "неуместное". Это означает, что никакая более существенная критика не может быть принята.

[23] Один из способов определить, тратите ли вы время впустую, — спросить, производите вы или потребляете. Написание компьютерных игр с меньшей вероятностью будет пустой тратой времени, чем игра в них, а игра в игры, где вы что-то создаете, с меньшей вероятностью будет пустой тратой времени, чем игра в игры, где вы этого не делаете.

[24] Другое связанное с этим преимущество заключается в том, что если вы еще ничего не сказали публично, вы не будете предвзято относиться к доказательствам, подтверждающим ваши прежние выводы. При достаточной честности вы могли бы достичь вечной молодости в этом отношении, но это удается немногим. Для большинства людей наличие ранее опубликованных мнений имеет эффект, подобный идеологии, только в количестве 1.

[25] В начале 1630-х годов Даниэль Майтенс нарисовал картину, на которой Генриетта Мария вручает лавровый венок Карлу I. Затем Ван Дейк нарисовал свою собственную версию, чтобы показать, насколько он лучше.

[26] Я намеренно нечетко определяю, что такое место. На данный момент нахождение в одном и том же физическом месте имеет преимущества, которые трудно повторить, но это может измениться.

[27] Это неверно, когда работа, которую должны выполнять другие люди, очень ограничена, как в случае SETI@home или Bitcoin. Возможно, можно расширить область, в которой это ложно, определив аналогичные ограниченные протоколы с большей свободой действий в узлах.

[28] Следствие: Создание чего-то, что позволяет людям обходить посредников и напрямую взаимодействовать со своей аудиторией, вероятно, хорошая идея.

[29] Возможно, полезно всегда ходить или бегать по одному и тому же маршруту, потому что это освобождает внимание для размышлений. Мне так кажется, и этому есть некоторые исторические свидетельства.