February 8, 2020

Мы в двоем

Это был обычный зимний день, когда в квартире были только я и мама. И чтобы как-то разбавить тишину и создать атмосферу семейности, я вошел в зал и сел рядом с ней. Она, как обычно спросила о моих делах, и мы вместе продолжили смотреть телевизор. И вот, что произошло... Все началось с того, что на экране появилась постельная сцена. Я начал ощущать себя смущенно. Мама тоже нервничала, и по ней можно было увидеть, что она испытывает похожие ощущения. Когда на экране все закончилось, я начал рассказывать матери, что отец в свое время, просматривал порно, как будто в комнате он один. Мать начала осуждать отца, мы поднимали эту тему снова и снова. Затем, в какой-то момент, возникла пауза и молчание. — А у тебя есть на компьютере порно? — поинтересовалась мать. Я не особо скрывал, что смотрю подобное. Немного задержавшись с ответом, и, сдерживая удивление от подобного вопроса, я ответил: — Да... Есть парочка... — А включи мне. Сам же смотришь, мне нельзя? Ты можешь сам не смотреть и звук выключить. Включи, я посмотрю.

Я выбрал на своё усмотрение и включил это видео. Я посмотрел на маму и увидел как она начала незаметно мастурбировать. Я пошёл на кухню, чтобы не возбудится, и начал подогревать ужин. Как только все нагрелось, ч пошел в комнату и увидел как мама наблюдала за каждым движением на экране, она была увлечена. Ее лицо было каким-то иным, не таким как всегда, оно было увлечено страстью. Глядя на все происходящее, я сам начал приходить в возбуждение. Мой член окреп. Он стоял как никогда раньше, он был тверд как кол, выпирал и явно воздымался вверх. Мать кинула взгляд на меня, в то время как я смотрел на нее. И в этот момент произошло нечто страшное. Проблеснула искра, которая пробудила грех, животный грех, скрывший в своей тени догматы и мораль, все те вещи, которые были и будут, и нарушить которые — священное табу. Но в тот момент мозг был опьянен. Мать смотрела на меня какими-то пьяными глазами. Она положила руку на мой член и начала сжимать его через штаны. — Хочешь... ? — Чего... ? — Хочешь пошалим? Мы одни... Никто никогда не узнает об этом... Мы можем сейчас сделать все, о чем мечтаем и это останется в пределах этой комнаты... Мать не стала дожидаться ответа. Она наклонилась к моему члену, вытянулась, выпятив бедро, расположившись так, что моя нога находилась под ее подмышкой, а ее голова располагалась затылком к моему животу. Мама освободила жезл из штанов. Она робко гладила его, подносила рот к головке и дышала на него, разглядывая головку.

Я в свою очередь ощущал каждое движение ее языка на своем члене. Мне нравилось то, как мать это делала. Она неистовствовала. Водила лицом по стволу, по волосам, в то время как я обмотал прядью ее волос свой член и подрачивал, ухватив прядь двумя пальцами обеих рук. На экране в это время демонстрировался анальный секс. Мой член был настолько тверд, что начал побаливать. Мать медленно обсасывала его. Тут она на время приостановилась, встала, сходила в прихожую и взяла помаду. Затем она снова присела, склонилась над хуем, удобно расположившись. Она наспех накрасила губы и провела пару раз помадой по члену. Затем резво схватила член губами и начала его засасывать в себя, вертя головой вправо-влево. Ее рот стал малиновым от помады. Таким же был и хуй. Мама сжимала ствол кольцом алого рта. Она вбирала член почти до горла, а когда освобождала рот от поршня, то ее задняя часть головы упиралась в верхнюю часть моего живота. — Мама... Ммм... Твой рот такой сладкий... — О, да! Делай из мамы шлюху! Делай из мамы свою сучку! Мама измывалась над членом минут двадцать, обсасывая его по-разному. Затем она снова встала и направилась к кухне. Я не понял, зачем она туда двинулась, пока не увидел в ее руке подсолнечное масло. — Хочешь так же как на экране? — спросила мать, сделав паузу, затем добавив — в попку. Она встала раком, оперлась на спинку дивана, выпятив свой сорока пятилетний зад. Она вращала попкой, проводя средним пальцем по коричнево пунцовому анусу. Ее немолодая попка смотрелась достаточно желанно, чтобы воспользоваться случаем. Она была не такой подтянутой, как у молодых особ, но все равно имела определенный шарм, и этот шарм могут почувствовать только истинные извращенцы, как мы с тобой, мой читатель. Сам факт того, что я сейчас проникну в попку матери, заставлял меня трепетать. Мой член был горячим как огненный штырь. Мать стояла раком, закрыв глаза, и разрабатывала свою заднюю дырочку. Я открыл бутылку с подсолнечным маслом и аккуратно излил немножко на разрез попки. Масло янтарным ручейком потекло вниз, задержалось в ложбинке ануса и затем продолжило путь по расщелине зрелой пизденки, придав киске влажного сияния. Я вначале встал на колени перед ее дырочками. Я минут пять рассматривал ее анус и киску, дышал на ее влагалище, целовал вокруг ее бутона. После этого, я с торчащим хуем встал ногами на край дивана, взявшись одной рукой за ее плечо, второй я обхватил свой член и приставил к ее шоколадной дырочке. Она тяжело задышала. Я упруго уперся в ее анус. Он был таким тугим, что казалось, я не смогу проникнуть в нее.

— Ты первый и, наверно, единственный, кому я доверилась туда, — томно ответила мать. Мать еще больше прогнулась в спине и направила руку к киске, чтобы одновременно с трахом в попку, ласкать свой клитор. Она дрочила подушечкой пальчика свой клитор и закатывала глаза от сильного возбуждения. Я же продолжил нагло упираться в попку. Я ощущал тепло ануса головкой. Немного сильнее подавшись вперед, я вонзил головку в попку матери, затем ее дырочка сама поглотила член до основания головки.

Ей нравилась эта легкая боль, и она просила еще и еще. Она дрочила клитор. Когда она была готова кончить, то она обмякла, громко закричала и упала грудью на пол, ползя вперед от двух стволов. Я, смотря на это и ощущая сжатие щели, сам разверзся. Я взял ее за волосы, чтобы она не выкрутилась, поднес торчащий до нельзя хуй к ее лицу и только теперь кончил как никогда не кончу больше. . Я смотрел в отражение в зеркале, как лицо, губы и рот матери заливал поток спермы. Она хватала струи ртом и сплевывала их, сперма била в подбородок и в губы. Она не упустила ни лицом ни ртом ни одной струи. Она обсосала весь член. Я вздрагивал при каждом обсасывании. — О, Господи! Это нечто! — произнес я, отпустив волосы матери. — Не то слово, — ответила она. — Мммм... У меня между ног до сих пор все горит... Это нечто...