Азат Ахунов "ХАРИТОН БАБАЙ"

История зарождения и развития татарского книжного дела немыслима без имени Ивана Харитонова. Именно он поставил его на крепкую профессиональную основу, беспрестанно совершенствовал технологию, разрабатывал все новые и новые шрифты, стремился к тому, чтобы книга, вышедшая из его типографии, сохранялась долгие годы, была изящной и красивой. В 1908 году авторитетный татарский журнал «Шура» писал о И.Н. Харитонове: «Могут ли оценить наши ученые и передовые литераторы Харитонова в достаточной степени? Его старания и энергия в улучшении наших арабских букв необыкновенны. Он резал и лил наши национальные буквы в весьма красивой форме, некрасивые формы заменял лучшими. Облегчил труд типографщиков и наборщиков. Мало найдется людей из мусульман, которые могли бы оказать такую же услугу в деле печати для последователей ислама в России, как Харитонов».

******

И в этих словах нет ни толики преувеличения. Этот человек не только внес значительный вклад в культуру и просвещение татар, но и способствовал ломке сложившихся вокруг татар стереотипов и мифов.
«Татарский Гутенберг» — так его прозвала татарская печать, когда в 1909 году отмечалось 40-летие профессиональной деятельности Харитонова. Наверное, не осталось ни одной татарской газеты или журнала, которые не поместили бы панегирики в адрес казанского типографа. Авторитеты тюрко-татарского мира прислали в адрес Харитонова личные поздравительные телеграммы. Да и сам Иван Харитонов не прочь был почувствовать себя героем дня: снимался для газет в тюбетейке, иначе говоря — вошел в роль .
Думал ли когда-нибудь сын простого казанского мастерового, что он станет так же богат и знаменит, как те важные господа, для которых его отец мастерил экипажи и кареты. Еще не до конца расставшись с детством, 10-летний мальчик пошел на работу. В 1869 году Иван Харитонов поступил учеником наборщика сначала в типографию Тилле, а спустя месяц в типографию Казанского университета. Выбор профессии был неслучайным - в типографии Губернского правления работал его старший брат, и, навещая его, он заинтересовался этим непростым ремеслом. Помимо прочего он хотел поскорее начать зарабатывать деньги, ведь после кончины отца их семья оказалась в трудном материальном положении.

Его первым наставником стал татарин Ибрагим Кавалеев. К радости мастера, ученик проявил недюжинные способности и смекалку. Уже через три месяца Харитонову назначают полный оклад – целый рубль, а вскоре он сам начинает обучать новичков наборному делу и получать от 15 до 30 рублей в месяц. В университетской типографии Иван Харитонов научился набирать тексты на самых различных языках, в том числе и на редких восточных. Жадный до знаний юноша начинает изучать иностранные языки, в совершенстве овладевает татарским.
В 22-летнем возрасте уже опытного специалиста Ивана Харитонова приглашают старшим наборщиком в престижную типографию Казанского губернского правления. Вскоре, известный казанский типограф Г.М. Вечеслав, прослышав о перспективном молодом мастере, переманивает его в свою типографию и вскоре назначает управляющим.
Именно здесь проявилась коммерческая хватка Ивана Харитонова. С одобрения Г.М. Вечеслава, который не разбирался в печатном деле, поскольку был интендантским чиновником, он берется за коренную реорганизацию типографии — начинает применять литографию и гальванопластику, заводит скоропечатные машины, проводит широкомасштабную рекламную компанию. Результат не заставил себя долго ждать. За короткое время Харитонову удалось привлечь значительное число заказов, и объем работ увеличился более чем в три раза. Мало кто знал, что за успехом скрывалась адская работа по двенадцать и больше часов в сутки, без праздников и выходных. Молодой управляющий пытался вникнуть в суть каждой мелочи, попробовать сделать все своими руками. Хозяева советовали слишком усердному труженику беречь свое здоровье, но тот не слушал. Высокий уровень полиграфической культуры и награды на научно-промышленных выставках создают типографии высокую репутацию у татарских издателей и читателей. По количеству выпущенных татарских книг в отдельные годы она опережала типографии Казанского университета и другие крупнейшие печатные заведения Казани второй половины XIX века. Всего типография Г.М. Вечеслава за 1882-1894 годы выпустила 225 названий татарских книг общим тиражом 1,5 млн. экземпляров. Кроме того, здесь печатались книги на арабском, персидском и азербайджанском языках.
Хозяин типографии в 1893 году отправляет Харитонова посетить ряд европейских стран с целью изучения типографского дела, но, видимо, испугавшись, что без опытного руководителя дело встанет, вскоре отзывает его из поездки. Тем не менее, молодому специалисту удалось посетить ведущие типографии Москвы и Санкт-Петербурга и изучить новейшие технологии, которые применялись тогда лишь в обеих российских столицах.
К сожалению, успешному коммерческому предприятию осталось существовать недолго. Цензурные преследования стали причиной отказа Г.М. Вечеслава от печатания книг и содержания типографии, и уже через год он продает ее Б.Л. Домбровскому. В знак благодарности за отличную работу Иван Харитонов получает татарских книг на сумму 4000 рублей, продает их с большой выгодой, на вырученные средства открывает собственную типографию в Городском пассаже, и, засучив рукава, принимается за работу.
Дело пошло. В 1898 году Харитонов открыл литографию и в том же году переплетную. В следующем, 1899 году, для обслуживания своей типографии он запустил словолитню и начал работу над изготовлением новых татарских шрифтов. До этого в Казани было всего два татарских шрифта, а стало восемнадцать. В 1902 году для изучения достижений типографского и полиграфического дела Иван Харитонов снова едет в Европу — посещает типографии Вены, Дрездена, Лейпцига, Берлина. В этом же году он приступает к печатанию татарских книг, хотя первоначальную ставку делает на выполнение заказов русских издателей. Одним из первых заказчиков типографии Харитонова стал известный татарский писатель Галиаскар Камал, который в будущем стал его близким другом. Позже Г. Камал писал, что Харитонов «вывел мусульманскую печать на совершенно новую стезю, поднял ее до уровня печати передовых народов мира».
Совместно с Г. Камалом (который был хорошим каллиграфом) и художником-гравером Ибрагимом Юзеевым Иван Харитонов приступает к созданию новых образцов арабо-татарских шрифтов, которые стали новым словом в деле усовершенствования искусства татарского шрифта.
В 1904 году в городском пассаже освободилась большая квартира, которую Харитонов снял на пять лет под свою типографию. В это время рабочих в его типографии было 60 человек. Заказчики прибавлялись, дело расширялось и число рабочих в следующем, 1906 году, дошло до 100 человек. Впрочем, администрация пассажа вскоре решила избавиться от шумного и малоприбыльного арендатора и искала повод, чтобы нарушить условия договора. Но и сам Иван Николаевич не горел желанием оставаться на старом месте. Его дело расширялось и требовало все больших и больших площадей. В 1907 году Харитонову удалось купить большой трехэтажный дом на углу Воскресенской и Малой Казанской улиц, вблизи Гостиного двора (ныне ул. Миславского, 4). Иван Николаевич заново перестроил его и оборудовал по последнему слову техники. В августе 1908 года он перевел сюда свою типографию. Печатную фабрику Харитонова, состоящую из 8 отделов (печатный, наборный, литографический, газетно-татарский, словолитный, переплетный и т. д) обслуживало 10 электромоторов, помимо типографских и переплетных станков работали 3 бумагорезальных машины большого размера. Имелись также машины для рельефного печатания реклам и монограмм и другие вспомогательные приборы для печатного дела. Все эти отделы были расположены в специально приспособленных для них помещениях, отапливались паром, освещались электричеством, и почти все машины приводились в движение электромоторами. Своим рабочим, которые работали в сухих, светлых помещениях он платил достойную зарплату, которую увеличивал год от года.

До поры до времени все шло нормально. Но в конце 1913 года типография выдала брак — напечатанные здесь на арабском языке экземпляры Корана вышли с серьезными дефектами. К слову сказать, Харитонов одним из первых начал переплетать Коран в коленкоровый переплет, чтобы Священная книга выглядела подобающим образом. При этом он нашел возможность оставить отпускные цены прежними. Тем не менее, несмотря на его самые добрые намерения, некоторые строки из Священного текста были напечатаны по несколько раз, а отдельные коранические аяты совершенно выпали из текста. И это по мнению татарских мусульман было серьезным преступлением .
Первым с «разоблачением» Харитонова в газете «Кояш» (№24 от 14.11.1913 г.) выступил известный татарский писатель Фатих Амирхан. Он рассказал, что 13 ноября ему в руки попал напечатанный в типографии Харитонова экземпляр Корана, который поразил его множеством ошибок и опечаток. Далее Амирханов перечислил все обнаруженные им недочеты. Типограф Н. Харитонов тут же сделал заявление, в котором обязался обменять «испорченные» экземпляры Корана на новые, а также дал слово, что «впредь не будет допускать таких ошибок». Он посчитал, что такое недоразумение может случиться с любым издателем и не воспринял это дело всерьез. Но это было его серьезной ошибкой. Татарская пресса единым фронтом развернула шумную «антихаритоновскую» компанию.
На повестке дня стоял вопрос: случайно или умышленно в типографии Харитонова был напечатан Коран с такими ошибками. Иван Харитонов объяснял, что опечатки вышли по оплошности работников типографии Ризвана Шарипова и Зинната Гисматуллина, которые набирали текст. Но в книге было указано, что текст проверен и одобрен представителем Духовного собрания Сафиуллой Абдуллинным. И это было неправдой, поскольку Абдуллин корректуры в глаза не видел. Его имя стояло на предыдущих изданиях Корана, и типограф просто продублировал его и в этот раз. Точно не известно, почему Харитонов не дал ему прочесть гранки и запустил весь тираж в печать. Видимо в условиях огромного спроса на Коран (в год по России распространялось по 200 тысяч экземпляров) было недосуг тратить время на излишние, по мнению типографа формальности. Скорее всего, Харитонов просто не удосужился лишний раз показать стереотипный текст мусульманскому редактору, поскольку всецело доверял своим работникам. Естественно, что Сафиулла Абдуллин был крайне возмущен и подал немедленный рапорт в Духовное собрание, в котором объяснил свою непричастность к этой истории. Нашлись и те, кто подзуживал его начать судебное преследование Харитонова. В момент наибольшего накала дискуссий он заявил газетам, что намерен привлечь Харитонова к суду, но, к счастью, дело до этого не дошло.
Со временем «дело Харитонова» утряслось само по себе, но оно, видимо, оказалось для его предприятия роковым — во всяком случае, в 1916 году Харитонов продал свою типографию и ушел из книгоиздательского дела. Впрочем здесь могли сыграть свою роль и другие причины – и прежде всего, экономические проблемы периода Первой мировой войны, которые обогатили одних и разорили других.
В 1916 году он продает свое предприятие и уходит из книгоиздательского мира. Конечно, опытный типограф не мог долго сидеть без дела. Он помогал своими ценными советами коллегам по книгоиздательскому делу. В годы нэпа И.Н. Харитонов попытался было открыть частную типографию, но не получил разрешения. Скорее всего, причиной отказа стало опасение, что частные типографии станут конкурентами советских государственных. Дальнейшая судьба «татарского Гутенберга» плохо изучена. Известно лишь то, что в последние годы своей жизни он бедствовал и умер в нужде в сентябре 1927 года.

(с) 2020 Азат Ахунов