Эпизод 6
- Ну что Комбат, устал за неделю? Крепко стоят? А ты представляешь, они 8 лет уже закапываются в землю. Там метрах в ста от их первой линии окопов советский командный пункт. Над землей почти 13 метров сверхпрочного бетона, бойницы, генераторная станция, топливо, вода, воздухоочистители. И вниз еще 10 метров. А там у них город, ничем не уступает Азовстали.
- Товарищ генерал, перебил его Комбат. На Азовстали какие перспективы, долго еще?
- Там мы «тяжёлые» начали применять. Штука хорошая. Но редко где пробиваемся. Строили в СССР, рассчитано на ядерный взрыв. Непростая задача. Но мы придумали как её решить. Там все будет хорошо. Подожди, как кротов передушим. А вот тут, с Вольфом, задача не менее сложная. Пойдём в штаб, посидим с картой пока мои добираются. Расскажу тебе о наших заготовочках. Не зря же мы стариков собрали.
Комбат и генерал спустились в подвал и зашли за штабную ширму, сделанную из куска брезента.
Генерал взял линзу и курвиметр. Несколько минут он сидел над картой проводя курвиметром по различным участкам: по трассам, оврагам, лесу. Логики в его действиях не было. Но комбат смотрел на все с интересом, пытаясь разгадать замысел пожилого, но очень бодрого военного стратега.
- Непонятно, Комбат? Знаю, знаю, ты пехота. Тебе не понять как мыслит старый пилот боевого вертолёта, человек, которые уже и видит плохо, и слышит на одно ухо. Но стоит ему сесть за штурвал, то остаётся только бежать! Правда пока далеко никому не удавалось. Мы вот что задумали. Смотри!
Генерал обвёл на карте ещё один участок.
- Вот здесь сейчас идет бой. Вы засаду хотели делать на повороте. А они сменили маршрут и пошли с большим крюком через глухой лес, по старой дороге. Вдоль ЛЭПа. Мы там организовали засаду. Вертушки должны уничтожить голову колонну и броню. Гасим их связь РЭБом. Нельзя что бы морпехи узнали о нашем плане. Парни уже там развернулись. Дальше мы вытягиваем их из машин и уничтожаем. Задача, сохранить как можно колес с вооружением. После этого пересаживаем нашу разведку в колонну. Сообщаем Вольфу, что попали под обстрел. И выдвигаемся к ним в расположение. Все боезапасы по дороге минируем, разведку оставляем на отдых у них. В 14 часов, когда у них в пионерлагере начнётся обед подрываем боеприпасы, разведка берет Вольфа, наносим удар артиллерией, старики подчищают с воздуха!
Генерал рассказал план, взял свой карандаш с карты, вложил в пенал и убрал в разгрузку.
- Ну как тебе, Комбат, какие видишь изъяны? И да, это схема, детали там у нас также аккуратно проработаны. Если не получится, просто уничтожим колонну. В крайнем случае, рисковать не будем, придётся довольствоваться мертвым Вольфом. Сейчас главное дождаться сигнала от Бачи, это мой афганский друг. Помнишь песню у Розенбаума? В честь того Бачи дали ему позывной. Как закончат разбирать укров, он даст сигнал. А ты пока попроси «Молодого», пусть моих парней возьмёт и двигается навстречу нашим. Чтобы они не блуждали. Время есть, но к обеду нужно приготовиться. И своих уложи на отдых. Ждём!
- Есть товарищ Генерал, разрешите исполнять! - вытянулся Комбат, отдавая воинской приветствие!
Исполняйте! - сухо ответил Генерал, - и чай пусть сделают, погорячее, если не затруднит!
Бача был сегодня бодр как никогда. Он шёл по ночному полю к своей подруге. Почему он назвал грозный и практически неубиваемый вертолёт Аллегатор КА-52 Анной, знал только Генерал, в связи с чем всегда сочувственно шутил над ним. Но смутить Бачу было невозможно. Анна требовала от Бачи идеальной внешности и хорошего одеколона. В связи с этим Генерал всегда говорил Баче, чтобы тот не беспокоился о том, что его труп вдруг не узнают, если он погибнет.
- Ты единственный будешь вонять своим керосиновым одеколоном, от которого даже мошкара дохнет. Так что не переживай!
Бача, остановился. Посмотрел на ночное звездное небо, достал новые, здоровенные наушники, на отличном плеере нашёл свою любимую мелодию: Volunteers группы Jefferson Airplane, в конце которой он непременно громко пел: We are volunteers of, и вместо «America» акцентированно протяжно выкрикивал своим грозным и хриплым голосом: из Советского Союза! (перевод «Мы добровольцы Америки»).
Это песня была из яркой и бурной молодости Бачи. Совсем молодой студент авиационного института он попал по обмену в США, где познакомился с красивой американкой Анной, которая в то время была активисткой - хиппи. Бача долго сопротивлялся, все же он хоть и был молодым, но хорошо понимал, что такое посольская резидентура и то, что все его прогулки сразу будут известны в Москве и его моментально вернут. Но любовь! И Анна как водоворот унесла Бачу сначала из нормальной студенческой жизни, а потом он очнулся на поляне, в загородном доме, хорошо помня лишь то, что они курили с ней траву. На этом его воспоминания окончательно обрывались. Спустя два дня его уже везли в посольство СССР. Но где-то там, в том доме, оставалась Анна и Бача убежал из машины. Его искали две недели. Полиция обнаружила Бачу дома у Анны. Они лежали в кровати обнявшись, почти не дыша, улыбаясь и сквозь дым марихуаны смотрели на потолок, слушая гимн своей любви. Условие возврата Бача поставил сразу. Возвращение в СССР возможно только с Анной. Она также была не против. Всех смущало только одно: им было по 18 и все понимали, что это юность, со всеми ее ошибками и искренними чувствами. Отец Бачи, крупный советский учёный - химик, в это время уже хлопотал в КГБ о личном одолжении: «спасёт Бачу от империалистического влияния только Советская армия», на что его лучший друг, с которым они прошли всю Великую Отечественную войну, утвердительно кивал, приговаривая, что он ведь «предупреждал! Ничего хорошего Америка советскому человеку, кроме пороков, дать не может!». Бачу вернули, но без Анны. То что всем казалось детской жалостью для молодого, не по годам зрелого Бачи, стало самой большой катастрофой всей его жизни. Он оказался очень добрым, способным любить абсолютно беззаветно, отдаваясь человеку один раз и навсегда. Поэтому впоследствии, всю оставшуюся жизни он говорил, что похож на «вставку плавкую». Это такой предохранитель. Когда он сгорает, его выбрасывают. Починить его невозможно! И добавлял: - Мой предохранитель уже сгорел. И починить меня нельзя! Осталась только песня Volunteers и имя Анна, которая всегда со мной! Я обещал Анне умереть вместе с ней в один момент, под нашу любимую с ней песню, и я обязательно выполню это обещание!
Поэтому он летал на Анне и искал смерть! Только смерть над ним посмеивалась и сбегала от него в самый подходящий момент, забирая вместо Бачи десятки его врагов. Сначала это были талибы, потом чеченские боевики, а теперь бандеровские нацисты. Генерал хорошо понимал, что несмотря на особые отношения Бачи со смертью, счётчик везения подходит к концу. Однажды все закончится. И останется только запах его керосинового одеколона и тихо звучащая в его наушниках песня «Volunteers». Генерал даже пытался найти Анну, но Бача попросил оставить эту затею.
- Анна осталась там, куда не вернуться! Она тут! В этот момент Бача крепко стучал по груди. И всегда на его глазах появлялись слезы.
Как Бача умел любить, так он и умел уничтожать врагов!
Сегодня, включив музыку, Бача похлопал по плечу напарника и залезая в вертолёт, напомнил: - Ты надумаешь что сказать, толкни меня, я тут с Анной буду беседовать! От винта! Выдвигаемся!
Вертолёт Бачи завёлся и засиял множеством огней, обретая по-настоящему угрожающий вид.