Тим решил, что больше не хочет отношений
— Лука, — сказал Тим, — а что если… мне больше не хочется отношений?
Лука не удивился. Он молча вылил воду в заварочный чайник и только потом ответил:
— А ты уверен, что это «не хочется» — не значит «больше не могу»?
Тим посмотрел в окно. Там колыхалась ветка сирени, мокрая после недавнего ливня.
— Мне будто… всё. Всё уже было. И тревоги, и «а вдруг», и надежды, и бесконечные попытки быть лучше, чем я есть.
Теперь как будто пусто. Никакой тяги, никакой тоски. Только… тишина.
— Это не пустота. Это тишина после урагана.
Когда дом уже не трясёт, крыша не улетает, и ты впервые слышишь, как тикают старые часы на стене.
Это не апатия. Это ты просто больше не хочешь ломать себя ради близости.
— Но есть еще один голос, — хмуро сказал Тим. — Шепчет, что «всё, это конец». Что «так у нас всегда». Что «ты один — и будешь один».
Будто это не выбор, а приговор.
— Ах, вот он, старый знакомый, — усмехнулся Лука. — Это голос боли, которая передаётся по наследству, как сервиз с трещинами.
И если слушать его долго, легко поверить, что эта трещина — ты сам.
Но знаешь… иногда «всё» — это не конец. Это конец старого тебя. Того, кто цеплялся за отношения как за спасательный круг.
— Может быть, тот, кто умеет быть один — не в одиночестве, а в покое.
Кто сидит вот так, с чашкой чая, и ему не надо ни спасать, ни спасаться.
И вот именно из этого места можно однажды выйти…
Не с криком: «спасите меня от пустоты!», а с вопросом:
«А кто ты?» — и с готовностью по-настоящему встретиться. Без сделки. Без роли. Без боли.
Тим улыбнулся.
— Получается, сейчас я не сломан. Я просто… дома?
— Именно, — сказал Лука. — Ты не потерян. Ты просто наконец перестал убегать.
Тим вздохнул.
— А если всё-таки в какой-то момент снова захочется быть с кем-то?..
Лука отхлебнул чай.
— Тогда смотри: не для спасения. А чтобы встретиться.
— И помни: сирень пахнет сильнее всего сразу после дождя.
Приглашаю вас к ремонту жизни и саморазвитию, детали тут: