Повесть о пропавшем времени. Глава 1. В тисках расписания.
Тим вошёл к Луке так, будто нес на плечах невидимую бетонную плиту.
Плюхнулся в кресло, вздохнул и без слов протянул ежедневник.
— Лука… я не понимаю. — Тим покачал головой. — Я всё делаю правильно. День расписан до миллиметра. Успеваю даже то, что не собирался успевать. Но внутри — пусто. Как будто я живу чьей-то жизнью, а не своей.
Лука открыл ежедневник. И тихо присвистнул.
Страницы были похожи на поля, засеянные бетонными блоками: «Тренировка», «Обязательное чтение», «Полезная прогулка», «Работа по списку», «Разбор почты», «Подготовка к завтрашнему дню».
Ровные ряды задач тянулись, как бесконечные грядки — и ни одной живой травинки.
— Тим, — сказал Лука, — у тебя тут очень ухоженный огород. Прям образцовый.
— Правда? — Тим даже чуть-чуть оживился.
— Да, — Лука перевернул страницу. — Вот только… клубники здесь нет.
— Твоей собственной. Той, что ты любишь. Той, которая растёт только от слова «хочу». А у тебя, — Лука ткнул пальцем в плотные строки, — тут только «надо». От забора до горизонта.
— Я ведь это всё для себя и делал… Когда-то. Хотел поддерживать себя, строить порядок. А теперь… как будто эти ритуалы меня пасут. И следят, чтобы я не расслабился.
— Иногда я ловлю себя на том, что даже дышу с чувством долга.
— Вот это и есть главный симптом, Тим.
Расписание, созданное как дом, превратилось в тюрьму.
Ты хотел поставить пару опор, чтобы день не рассыпался…
А получилось, будто ты построил себе казарму и отчитываешься там через каждые тридцать минут.
— И смешное — что у меня всегда есть чем себя загрузить. Но нет ни одного момента, когда я чувствую вкус жизни. Даже пару минут…
— Вот. — Лука закрыл ежедневник. — Это и есть подмена.
Когда-то ты делал всё это потому что хотел быть живым.
А теперь — потому что «так надо».
«Хочу» не умерло — оно просто выселено. Где-то стоит у забора и смотрит на этот огород, как маленькое растение, которое боится прорасти между бетонными бортиками.
— У меня, выходит, огород идеального порядка. Только урожая нет.
— Урожая живости, — уточнил Лука. — Посмотри: ни одного дела, которое ты сделал бы просто потому, что тебе приятно. Потому что хочется. Потому что тянет изнутри.
— Но… — Тим нахмурился. — Если я уберу «надо», я же провалюсь, да? Разбросаюсь. Разленюсь.
Лука мягко потрепал его по плечу:
— Нет, Тим. Ты просто оставишь место хотя бы одной клубнике.
Тюрьмы боятся, когда кто-то приносит в камеру горшок с цветком. Сразу кажется, что стены становятся ненужными.
Тим долго молчал.
Потом тихо сказал:
— Лука… А что, если всё это время я строил систему, где мне нет места?
— Значит, — сказал Лука, — пора начать заново.
Но не ломать всё.
А просто спросить:
«Где в моём дне есть хоть одно действие от ‘хочу’? Где моя клубника?»
И Тим впервые за всё утро чуть-чуть улыбнулся — так, будто на сером огороде всё-таки показался маленький зелёный росток.
Эта улыбка стала первым намёком на то, что тюрьма может быть не такой уж непробиваемой.
Приглашаю вас к ремонту жизни и саморазвитию, детали тут: