Имя моего отца Альцгеймер
Когда-то давно мой папа щекотал меня усами, а я смеялась и дрыгала ногами в кроватке. Примерно в то же время я карабкалась на шею к папе, и он носил меня по квартире. Мне было спокойно.
Папа. Давно утраченное слово из моего лексикона. Оно постепенно пришло к «отец». Вроде бы нет никаких различий, но первое более мягкое и теплое, а от второго веет сталью и холодом.
Не знаю, как и каким образом в моей голове постепенно начали исчезать все моменты детства, но образ папы трансформировался, если говорить проще разделился на до и после или даже на двух разных людей.
Моего папу зовут – Гаджиев Гаджи Алиевич. Моего отца – Альцгеймер.
Как исчез папа
Это было не сразу. Нет. Словно серийный убийца, филигранно удаляющий части тела: постепенно, без анестезии, с жестокостью, которая прикрыта милосердием.
Самое страшное это когда ты видишь, что человека стирают и ничего не можешь с этим поделать. Я не помню, когда он впервые забыл кто я. Кто я? Девочка, которой он дарил шоколадки в тайне от мамы, забирал из школы, разговаривал и слушал все мои мечты о совместном будущем? Нет.
Исчезать начал не он, а каждый, кто был рядом. Сначала есть ты и твоя социальная роль: дочь, а потом нет ничего. Ты просто человек, у которого отняли самое важное – его семью и его роль. Ты больше не жена, не дочь, не сын. Ты чужак.
Но чужаками стали не только мы с мамой и старшими братьями, которым повезло знать его большую часть его жизни. Чужаками стали все те, кого папа считал семьей.
Люди, которых он оберегал, помогал материально и делился куском хлеба со своего стола оказались лицемерами.
Новое имя моего отца открыло правду – люди использовали его в своих целях. Каждый.
Все мое детство я никогда не была дома только со своей семьей, в которую сейчас входит только мама, отец и я. Куча гостей, друзей и огромная кавказская семья, которая постоянно приходила к отцу на организованные застолья. Не для того, чтобы собраться и соединиться духовно, а для кухонных разговоров и одалживания денег без возврата.
И если читающий сейчас эту книгу скажет, что я слишком критична, то ответьте на вопрос: нужен ли вам дряхлый и никчемный старик у которого еле-еле теплится кратковременная память и огромное сердце? Если вам и нужен, то этим людям нет.
«Смысл приходить, если он нас не узнает»
«Мне больно смотреть на своего друга/брата/дядю»
Эти и другие фразы на начальном пути я с мамой слышала чуть ли не каждый день. От всех тех холеных кавказских братков.
Братки – это придуманные герои сказочки, где нет рака, спида и нового имени моего отца.
Институт семьи
Меня учили быть хорошим человеком: принимать гостей, делиться с окружающими всем тем, что есть у меня, помогать ближнему, а особенно важным в моей семье был лозунг: «Все люди братья».
Нет никакого расизма и национализма: есть просто люди, которые заслуживают любовь и принятие. Мама научила меня терпимости, но в детстве мы не думали, что это применится так скоро.
Отец научил меня бизнес-планам и тому, что такое характер. Он никогда не проводил бесед – я все видела на его примере.
Но что делать, если подобный институт семьи обернулся против семьи? Когда все те люди, которые напрямую зависели от папы стали ненавистниками моего отца. Когда все те, кто клялся в любви, обратились в ненависть ко мне с мамой.
Ненависть
Я не знала этого чувства. Мне казалось, что мир идеальный и нет никаких войн. Я часто слышала лекции отца о том, что СССР развалился и в этом виноваты какие-то дядьки. Не понимала как это вообще возможно.
Как какие-то люди могут развалить государство? Как какие-то люди могут довести до самоубийства? Как какие-то люди могут сделать неимоверно больно?
Прозрение наступило в момент, когда из «дочери Гаджи Алиевича» я стала «русской шлюхой» или же «этой девке от этой русской». Довольно забавно наблюдать эти гримасы сладких улыбок в лица, а как только ты возвращаешься на путь ведущий к принятию и терпимости они разрезают тебе горло и смотрят, как ты захлебываешься в своем «принятии».
Ненависть, которую люди испытывают к моему отцу вызвана вскрытой завистью и все тем же лицемерием. У некоторых она выходит просто из черного сердца, которое уже никак не спасти.
Мне до сих пор странно, как добрая бабушка для своих внуков может называть меня шлюхой, а отца гнилым человеком, но мир не черно-белый.
Он грязный, потому что все цвета смешались и только через тщательное перемешивание и накладывания одного цвета на другой мы получим из радуги белый цвет.
Я не принимаю ненависть из-за моего папы, который став беспомощным старцем подарил мне ценность жизни и повторил мантру «возлюби и помоги ближнему».
Я ее испытываю, но не принимаю. Черствые сердца – это не моя проблема.
Черствые сердца – это не мой путь.
Принятие
Я вижу, что люди после знакомством с Альцгеймером начинают уходить. Это объективная реальность. И я не испытываю к этому никаких негативных чувств. Каждый делает выбор, и он за него ответственен.
Часть из прошлого моего папы сейчас исчезла безвозвратно. Может те, кто были его настоящими друзьями, были бы сами здоровы, то они бы приезжали. Быть может те, кто сейчас здоров и не приезжают, молятся за моего отца. Точно я не знаю, но мне нужно верить в то, что люди не настолько плохие.
Нужно ли моему отцу чье-то присутствие? Нет. Одна из позитивных сторон заболевания – человек впадает в детство и не может помнить ничего плохого и хорошего. Человек существует в своем мире.
Но присутствие рядом с Альцгеймером необходимо именно посетителю. Знать, что ты побывал рядом с тем, кто в прошлом был близким. Любить, говорить или молчать и вспоминать как было раньше, смотря в те же игривые и ярко карие глаза. Больно, но необходимо знать, что ты сделал все до смерти человека.
Смерть есть окончание, хотя в религиях и есть этот прикол, что «дальше будет лучше». А дальше, как оказалось и вовсе нет.
Спустя год с начала
Начала писать все это с эмоцией «за что?», но спустя год в поиске ответа пришла к новой эмоции: «а чтоб было, и очень больно».
Этим мама признала, что папы больше нет. Да, я прекрасно помню то, как в свои 16, вместо влюбленностей и похода на свидания, я шла в ПФР и подписывала бумаги, что согласна, что у меня больше нет папы. Мой отец уже и не ходит даже. Но кто про это знал? Но ты же не говорила. И как про это сказать? Всем привет, мой отец лежачий овощ, который живет со мной и все мои травмы связаны с ним?
Это он. Папа никогда не увидит больше своих друзей, семью, которая его любит и никогда не сможет съесть ту пищу, которая ему нравится, т.к он разучивается жевать.
Он никогда больше не сможет получить любовь и на нее ответить. Одна радость, что все лицемеры, которые вокруг него, не смогут сделать ему больно.