Новый год, или Путешествие к волшебству внутри.
Малышка Элли, затаив дыхание, смотрела на большое, так вкусно пахнущее, но такое колючее «что-то».
— Папа! — с восторженным криком маленькие ножки Элли побежали к отцу, который, стоя в прихожей с красным от мороза лицом, держал ёлку. — Что это такое?
— Это ёлка, смотри какую нашёл, самую большую и красивую, символ наступающего Нового года. Она всегда на Новый год должна быть в доме, как дверь в мир волшебства. Сейчас я её поставлю, а вы с мамой украсите, — глядя с улыбкой на девочку, произнёс отец.
— А чем её украшать? — продолжала щебетать девочка.
— А всем, чем захочешь, главное ведь не «чем», а «с любовью», — сказала мама, которая принесла из кладовой большую коробку.
В этот день Элли с родителями впервые наряжала ёлку. Вместе они повесили на неё мандарины, конфеты. Мама вырезала невероятной красоты снежинки, пару стеклянных шишек, а папа установил на макушку игрушку в форме красной звезды.
— А завтра, пока ты будешь спать, случится волшебство — день, когда самые светлые мысли, самые чистые и добрые смогут обрести форму и исполниться. Таких дней много, но есть два самых сильных — Новый год и твой день рождения, — сказал папа, укладывая Элли спать.
— Как это? И что же всё-всё? И даже друзья появятся? А летать смогу? А пегас прилетит? — девочка была взбудоражена словами отца.
— Ох, Элли, — отец рассмеялся, — всё будет. А сейчас пора спать.
Сначала Элли верила и, действительно, чудеса случались, а потом её мечты и просьбы стали меняться: сначала они замкнулись на семье — чтобы мама больше смеялась, чтобы папа раньше приходил, а потом — чтобы появились новые сапожки, как у Кати, да больше никто не кричал.
Многие годы, даже в очень тяжёлые, папа всегда находил ёлку в дом, но вот однажды не принес её. Тогда стало очень холодно и пусто, а в доме появилась искусственная ель.
Год за годом стирались воспоминания о волшебстве, о вере в чудеса и силу Нового года. Элли перестала любить Новый год, свой день рождения.
Каждый год за неделю до праздников настроение начинало портиться, а в сам день «Х» Элли чувствовала себя обманутой. Будто бы что-то должно случиться, но ничего не происходит.
И вот в очередной год, когда на смену невыносимо сложному и тяжелому году шёл следующий, Элли шла на работу и среди унылых пятиэтажек заметила странное мерцание — будто кто-то рассыпал серебро на дорогу. Внутри неё всё затрепетало, будто она стоит на пороге чего-то неизведанного, но такого родного, что Элли отпросилась с работы и пошла за мерцанием.
Пройдя буквально пару кварталов, мерцание остановилось у маленького магазина «В мире волшебников». Магазин был в старинном здании, с расписными наличниками, слегка кренился на бок. Элли закатила глаза.
«Ой, ну что за глупости», — подумала она про себя, открывая дверь. — Здрав..
Элли замерла на полуслове. Прямо в центре торгового зала стояла живая ёлка — не сосна, а ель — большая, зелёная, с этим сумасшедшим запахом, украшенная разными игрушками, мандаринами, гирляндами. Элли не смогла сдержать слёз, она вспомнила свою первую новогоднюю красавицу. И в этот момент раздался грохот, будто что-то тяжёлое свалилось — как во внешнем мире, так и внутри Элли. Девушка огляделась и увидела маленькую старушку, которая уронила коробку, стоя на высокой стремянке.
— Подождите, я сейчас вам помогу! — и Элли подняла коробку, помогла бабушке спуститься.
— Ой, дитя, здравствуй! А я тебя и не заметила. Хорошо, что зашла, поможешь мне? А то внук мой, обормот, не приехал ещё, а ёлка без макушки не ёлка, так волшебства не будет. Давай, на табуретку, помоги мне, макушка в коробке! — И с этими словами, не дожидаясь ответа Элли, бабуля ушла за табуреткой.
Элли открыла коробку и увидела в ней красную звезду, как в её детстве. Дрожащими руками водила она по ребрам, вспоминая об отце и о том волшебстве, что было в детстве.
— Вот тебе табуретка, давай, — бабушка уже принесла табурет, и Элли ничего не оставалось, как забраться на него и повесить звезду.
Элли осторожно надела звезду на макушку и, глядя на свет, что струится сквозь неё, прошептала:
— В моём детстве отец рассказывал сказку, что в Новый год все самые чистые и добрые мысли могут исполниться, и что живая ёлка — как дверь в мир волшебства.
— Волшебник был твой отец, — сказала бабушка. — Хотя ещё моя бабушка рассказывала, что есть у нас в лесу ёлка, которой сотни лет. И там, если намерение чистое, а вера в сердце сияет, то человек способен воплотить любое желание.
— А где эта ёлка? — спросила Элли.
— Где-то в нашем лесу, — рассмеялась бабушка. — Но если пойдёшь искать, то вовек не найдёшь, а если просто пойдёшь, да в компании, то точно найдёшь.
В этот момент колокольчики на двери магазина звонко зазвенели, и в магазин, весь в снегу, вошёл парень.
— Ба, я пришёл! Ого, ты не ба, — рассмеялся парень. — Там такая метель началась, город увяз в пробках, думал и не доеду до тебя. — Продолжая говорить, парень подошёл к бабушке, обнял её, а после подошёл к Элли и, протянув ей руку, помог спуститься.
— Элли, — с улыбкой ответила девушка. — Ну что же, звезду я зажгла. Теперь можно и в лес. А можно я соберу игрушек в набор? Есть какая-то коробка? — Элли посмотрела на бабушку.
— Да, коробку найду. Да только, Егор же сказал, пурга там. Куда ты собралась?
— Ну ничего, я долго откладывала. И если путь к волшебству лежит через пургу, то это меньшее, что может быть, — с этими словами Элли принялась выбирать игрушки, собирать их. Впервые за долгое время она чувствовала себя счастливой и радостной.
— Ба, ба, она собирается к той Ёлке, которая в лесу, которую никто никогда не видел? — шёпотом спросил Егор.
— О, да, — загадочно улыбаясь, говорила бабушка. — И ты едёшь с ней, а то она заблудится.
— Ну да, а так мы сделаем это вместе, — сказал Егор.
— Вот и то хорошо. Ну что, красавица, выбрала? — бабушка сосредоточилась на Элли, оставив внука недоуменно смотреть на них.
Магазин Элли и Егор покинули через час с огромной коробкой игрушек, термосом чая и бутербродами.
— Я всё ещё не верю, что я это делаю, — садясь за руль, сказал Егор.
— Не поверишь, нас таких двое! — расхохоталась Элли, и её смех звоном колокольчиков наполнил машину, а сердце Егора замерло от нежности, которая хлынула откуда ни возьмись.
— Ну и куда же нам ехать? — хрипло проговорил парень.
А Элли вновь увидела серебристое мерцание. Теперь она точно знала, куда им.
Долго ехали ребята за мерцанием, что видела Элли. Егор оказался спокойным и весёлым человеком. Они много смеялись, казалось, будто знакомы уже много лет, так радостно и легко им было вместе. За время езды они обсудили всё, начиная с детства и волшебства, заканчивая обыденными вещами.
Наконец, Элли и Егор добрались до леса. Метель превратилась в сущий буран, и покидать уютную машину желания не возникало.
— Может, ну его, да домой поедем? А? Давай домой, — грустно сказала Элли.
— Ну уж нет. Вечно у вас, женщин, так: решили — значит идём. Ты идёшь за мной, — сурово проговорил Егор.
Так, покинув уютный кров машины, ребята двинулись в лес. Шаг за шагом они погружались в его объятия. Ветер завывал, пробирая холодом до костей, снег летел в глаза, в рот, не давая разобрать дороги. Но Егор неумолимо шёл вперёд.
— Стой, стой! — шёпотом позвала Элли. Спотыкнувшись, она упала, но ветер был так силён, что Егор её не услышал. Когда же Элли поднялась, то она не увидела Егора — только деревья и снег, снег, бесконечный снег. Тут Элли вспомнила тот год, когда отец не принёс ёлку на Новый год. Была метель, как и сейчас, родители почти всё время ругались, и в этот день тоже. Стоял крик, ругань. Элли спряталась в своей комнате, закрыв уши, просила только одно — чтобы родители любили друг друга, заботились и были вместе.
— Пожалуйста, пожалуйста, это моё самое заветное желание, пожалуйста, пожалуйста... — шептала девочка, но волшебство Нового года было глухо к её прошениям. За окном завывал ветер, усиливалась метель, а Элли горько плакала. Вернувшись из воспоминаний, Элли снова увидела мерцание. Она пошла за ним и вышла к сторожке. Постучав, она вошла в неё. В доме пахло чаем с чабрецом, травами и теплом, а в печи горел огонь.
— Здравствуйте, — трясясь от холода, прошептала Элли.
— Здравствуй. А ты откуда, Снегурочка? О, как там метёт, заснежило. Новый год будет волшебный, — проговорил басом высокий крепкий мужчина возраста её отца.
— Мы приехали со знакомым. Он ещё там, его надо спасти, он же потеряется! Пожалуйста, помогите! — Элли испуганными глазами смотрела на мужчину.
— Сядь, выпей чай и спокойно всё расскажи, — велел хозяин дома.
— Сядь, кому сказал! Если за пять минут он заблудится и умрёт — судьба такая у него. Не бери на свой нос больше, чем унести можешь. У всех свой путь, ты не вправе вершить, просить, спасать, с собой разберись. Вон, руки ледяные, вся мокрая, трясёшься, а всё туда же, глупое дитя! — ругался мужчина.
— Ну, а как? Если это моё желание? Как в детстве: мои родители ссорились, и я больше всего на свете хотела, чтобы они любили друг друга, тогда бы и им, и мне было хорошо, — тараторила Элли.
— Я и говорю, глупое ты дитя, хотя уже вон какая большая. Запомни, путь других людей — это их путь. Ты можешь быть рядом, светить, радоваться и радовать, любить, но прежде всего — принять так, как есть. А не спасать тут всех и вся. Ты, когда пытаешься всех спасти, со своего пути уходишь, себя забываешь и в других растворяешься. Вспомни, было такое? — продолжал говорить хозяин дома.
Элли молчала. Она вспомнила, как раз за разом просила за маму, папу, за друзей, пытаясь сохранить привычное, и совсем не выходило, и она перестала верить. А ведь раньше, до этого, чудеса случались. Как тогда, когда она цветочек принесла зимой с улицы — кто-то выкинул, а Элли домой забрала. Она с ним говорила, заботилась, но сначала цветок полностью сбросил листья. А девочка продолжала верила, что он сможет снова цвести, и просто продолжала с ним говорить, и по весне он расцвёл.
— То есть быть рядом, но не мешать им идти свой путь, а жить своей жизнью, — прошептала Элли. — Папа, волшебство ушло, потому что я полностью перенесла внимание вовне, перестала чувствовать его внутри и стала жить жизнями других людей.
Элли расплакалась, слезы лились из её глаз, очищая сердце, и вдруг раздался грохот — это ветка стукнула в окно. А может, ещё один замок с сердца Элли упал?
Егор шёл вперёд и мысленно ругал на чём свет стоит и ба с её желаниями, и Элли с её смехом. Так, погрязнув в мыслях, он не заметил, как потерял Элли. Когда же он это обнаружил, Егор начал звать девушку и побежал назад.
— Что же я за болван такой? — пробираясь сквозь снег и пытаясь отыскать в этом буране следы девушки, кричал он что есть мочи: — Элли! Эллиии!
«Один. Снова один. Снова сам всё разрушил. К чему не прикоснусь — всё разрушаю. Господи, пожалуйста, пусть она только найдётся. Вот сейчас бы волшебство ба не помешало», — думал про себя Егор.
В поисках следов девушки он спустился в овраг. Там, продвигаясь сквозь деревья, оказался у огромной Ели. Она была высокой, казалось, будто её макушка упирается в облака, а ветки раскинулись на несколько метров вокруг, рядом с ней даже снег стих.
— Ого, а вот и волшебная ель! Элли бы понравилось. Сейчас бы нарядили её... Хотя, почему бы? Я могу начать. Надо гирлянды повесить, она увидит и сможет найти меня, а я петь ещё буду, чтобы услышала.
Егор распаковал рюкзак, достал оттуда игрушки, термос, спички, пошёл собирать хворост и вскоре уже разжёг кострище. Запевая песню «Эхо любви», Егор начал наряжать Ель.
— «Покроется небо пылинками звёзд, и выгнутся ветви упруго»... — и в этот момент ветка сбила его с ног.
— Не понял... — Егор обошёл дерево, снова попытался повесить шар — и снова ветка его сбила с ног.
— Вот, ты-то чего кочевряжешься? А? Ну вас в баню, надоели!
Егор сел перед костром и вспомнил, как маленьким бежал к маме с рисунками, потом с поделками, а маме было не до него. Она, также как ёлка, его отпихивала от себя, как ненужного, неважного. И когда он вырос, стал решать все проблемы мамы, ба, женщин, только чтобы его заметили, чтобы почувствовать, что он важен. Но каждый раз всё шло наперекосяк. Вот и сейчас, сидя в лесу, одну женщину он потерял, а вторую украсить не смог.
«Не сила тут нужна, а нежность», — будто колокольчиками донеслось до него откуда-то. Егор не понимал, как же это — нежность? Что он, тютя, что ли? Но вспомнил смех Элли, её лучистые глаза и то тепло, что родилось внутри него.
Тогда Егор заглянул в коробку, увидел в ней яркую красную звезду с фонариком внутри и понял, что хочет, чтобы ель сияла. Просто так. Будто вся её суть в том, чтобы просто сиять.
Егор подошёл к Ели и попросил:
— Давай попробуем вместе, ты и я, отыскать Элли. Поможешь мне?
И, почувствовав внутри импульс, Егор начал путь наверх. Медленно, аккуратно забираясь, он всё больше чувствовал тепло и нежность по отношению к Ели, её заботу и поддержку. И вот оказался Егор на самой макушке, надел красную звезду — и засияла она, да так ярко, так красиво, что душа парня запела от радости и любви.
Согревшись в сторожке, Элли поблагодарила мужчину за помощь и засобиралась в дорогу.
Когда она вышла, буран стих, воцарилась тишина. Элли увидела мерцание и, доверившись ему, отправилась в путь. В темноте было страшно, и девушка начала напевать старую песню.
— «Тебя я услышу за тысячу вёрст. Мы эхо, мы эхо, мы долгое эхо друг друга»... — пела Элли. Она вспомнила, как радостно ей было рядом с Егором, и вложила всё это тепло в песню.
Как вдруг, вдалеке услышала она эхо: «...Мы — звёздная память друг друга». Мерцание растворилось. А лес вдруг осветился ярким переливчато-красным светом.
— Егор! — закричала Элли и побежала на свет.
Егор услышал голос Элли и не поверил даже. Он что есть мочи закричал:
И, оступившись, стал катиться с верхушки вниз — уже у самой земли ель мягко опустила его. И в этот момент Элли оказалась на поляне.
Молодой человек подбежал к ней и, радостно подняв её на руки, закружил. Элли смеялась, обнимая и целуя Егора в щёку.
— Как я рада, что я тебя нашла! — проговорила она.
— А я как рад! — продолжая обнимать её, Егор развернул Элли к дереву. — Смотри, кого я нашёл... или она нашла меня, — смеясь, проговорил парень. — Теперь у нас с тобой много дел.
— Да! Мы с тобой сейчас украсим ёлочку самым красивым, самым лучшим и чистым, что у нас есть! — и Элли в восторге начала украшать ёлку. Ребята много смеялись, будто не было бурана, тёмных мыслей и всех этих лет без волшебства.
Ребята украсили ель и сели пить чай. Так, в тишине, каждый думал о своём.
— Элли, а какое желание ты загадаешь у волшебной ели? — спустя некоторое время спросил Егор.
— Когда я была маленькой, папа рассказывал, что ель — это одна из дверей в мир волшебства. Но только он никогда не говорил, что ещё одна дверь в этот дивный мир — внутри меня, в моём сердце. И сидя у волшебной ели, я прошу открыть дверь в моём сердце, в мир волшебства Элли. Вот такое моё желание, — улыбаясь, проговорила Элли. — А что бы ты попросил? — Быть собой, — сказал Егор. — Я так долго был кем-то другим, что хотел бы просто быть собой.
И в этот момент над головами ребят раздался шум веток ели, который нёс собой слово. И слово это было: