СПАСАЛ ЖИЗНИ НА ВОЙНЕ. СПАСАЛ СУДЬБЫ В СПОРТЕ. Белаковский Олег Маркович
Легендарный военный и спортивный врач, работал в ЦСКА, в сборных СССР по футболу и хоккею, прошëл всю войну, поставил на ноги многих прославленных спортсменов.
Вернул на лëд Харламова после ужасной аварии, когда многие считали, что он уже не сможет ходить.
Он никогда не был просто врачом, он был старшим товарищем, заботливым отцом и верным другом. Так было и на фронте, когда спасал жизни раненых бойцов, и на полях спортивных сражений, когда унимал боль и возвращал силы в самый решительный момент.
Юные годы
Родился Олег на Украине, тогда это была Украинская ССР – часть единого советского государства. Отец его был сельским врачом.
В 1937-м родители решили переехать в небольшой городок под Ленинградом – Сестрорецк.
Вряд ли они тогда предполагали, что это решение круто изменит судьбу их сына. Именно в Сестрорецке Олег познакомился с Севой Бобровым – другом и наставником на всю жизнь.
Он вспоминал: «Самое большое моё «достижение» в жизни, а точнее, удача – это встреча с великим человеком, который сделал из меня не только спортивного врача, но и человека – это Всеволод Михайлович Бобров.
С Севой мы не просто учились в одной школе. Наши отцы дружили, поэтому мы постоянно были вместе: встречались дома, играли в футбол и хоккей. Тогда, в предвоенные годы, они были чрезвычайно популярны. Тысячи мальчишек летом играли в футбол, а зимой на той же площадке, покрытой льдом, – в русский хоккей (сейчас его называют «хоккей с мячом»).
Мы в хоккей играли прямо на льду Финского залива. Я – в воротах, а Сева – в атаке. Кстати, выступая за нашу школу, мы выиграли первенство Ленинградской области, где в финале Сева забросил 16 шайб!!!»
Справа налево: Володя Бобров, Олег Белаковский, Сева Бобров.
Вообще пока эта двойка играла за футбольную и хоккейную команды Сестрорецка, в юношеских соревнованиях им не было равных во всей Ленинградской области.
«Команда у нас была довольно приличная: мы играли на первенство Ленинграда в 1-й группе – это как сегодня во 2-й или даже 1-й лиге. Там Севу заметили и пригласили в Ленинградское «Динамо», а я тогда пошёл не в спорт, а по стопам отца. Отец у меня был сельским врачом, скромным, тихим, бедным человеком. Так что мой выбор профессии медика был не случайным. Это стало продолжением нашей врачебной династии».
Жаль только, что отец не увидел, как его сына без экзаменов примут в Военно-медицинскую академию и присвоят ему звание мастера спорта. Всë это случилось уже после его смерти, которая стала первой серьезной потерей в жизни Олега.
Война
Прошло 2 года. В июне 1941-го Олег сдавал очередные экзамены: «Помню, после одного из экзаменов забежал в парикмахерскую подстричься, а там по радио объявили – началась война».
В первые месяцы войны вместе со своими однокашниками Олег помогал фронту, чем мог: рыл окопы, выходил на ночные дежурства, тушил зажигательные бомбы, сопровождал санитарные машины, вывозившие раненых с передовой, дежурил в госпитале и продолжал учиться.
«Никогда не забуду, как мимо нас проезжал трамвай с молодыми и веселыми ребятами, а через мгновение на него рухнула бомба. Наш патруль кинулся к ним, попытались спасти тех, кто ещë остался в живых. А однажды, патрулируя Финляндский вокзал, я внезапно встретил Севу Боброва – мы не виделись с ним уже несколько лет. Сева не признавался, но по его виду я понял, что он уже давно ничего не ел – в Ленинграде тогда был страшный голод. На прощание я отдал ему консервы и колбасу – весь свой паёк».
И снова пути друзей разошлись. Сева уехал в Омск, туда эвакуировали завод, на котором работала вся его семья, а Олега вместе с академией эвакуировали в Самарканд, где он продолжил учиться.
После окончания учëбы его распределили на кафедру инфекционных болезней, но он отказался от этого места.
Олег больше не мог сидеть в тылу. Он рвался на фронт. Для этого было много причин, но одна из них особенно веская:
«У меня мама погибла. Это случилось, когда их вывозили из блокадного Ленинграда через Ладожское озеро. В машину попала бомба, почти всех убило. Я убедил руководство отправить меня на фронт. Я был непреклонен. И меня назначили старшим врачом воздушно-десантной бригады. Их в то время бросали на самые тяжёлые участки фронта».
А дальше всё стало происходить само собой. Недолгая подготовка, и вот уже Олег первый раз прыгает с парашютом, а за ним и второй, и третий. С этого момента он всегда находился рядом с бойцами своей бригады. Десантники высаживались с воздуха, а вместе с ними неизменно доктор Белаковский.
За всю войну он совершил около 150 прыжков, а сколько жизней спас, никто, конечно, не считал.
Одну из первых своих операций Олег сделал самому себе. Это было на Карельском фронте:
«После разрыва мины мои ноги изрешетило осколками. Что делать, разрезал сапоги, хлебнул спирта для храбрости, разбрызгал остатки на ноги для обеззараживания и взялся за скальпель. Крупные осколки вытащил сам. Потом надо было помочь раненым. И только ночью в санчасти коллеги извлекли мелкие осколки, а утром следующего дня я уже снова оперировал, только сначала сидя. Болеть было некогда».
Потом была Венгрия, район озера Балатон. Здесь гитлеровцы сосредоточили отборные дивизии СС: «Мертвая голова», «Райх», «Адольф Гитлер»…
В те дни у капитана медицинской службы Белаковского было очень много работы. Его медпункт был развёрнут прямо рядом с полем боя. Оперировал он в обычной палатке, не защищённой ни от пуль, ни от снарядов. Когда электричество отрубалось, приходилось оперировать при свете фонаря или автомобильных фар. Было очень много раненых, работали практически без отдыха.
«Самые сложные, едва переносимые условия были в болотистой местности. Бывало, два батальона ведут бой, а третий в это время раненых из болота вытаскивает. Санитары с носилками проваливались по пояс, и лошади не проходили. Тогда брали палатку, разворачивали еë, клали в неë раненого, и пятеро бойцов выносили его. А оставить раненых на поле боя даже в мыслях не было. Это считалось кощунством».
Потом была Австрия. У небольшого городка Пухберг медицинская рота под командованием капитана Белаковского оказалась в окружении немцев.
Олег принял решение мгновенно:
«Всем, кто может держать в руках оружие, отложить в сторону скальпели и бинты и вступить в бой с фашистами».
Этот бой длился несколько часов, но никто из медиков и медсестёр не дрогнул.
А во время другого боя немцы окружили бункер, где скрывалась бригада десантников вместе с медицинской службой Белаковского. Тогда командир принял решение вызвать огонь на себя.
Останутся ли они в живых, никто не знал, но надежда оставалась. По воспоминаниям Олега:
«Бункер сотрясался под взрывами, мы лежали на полу под обломками штукатурки, кусками стен и обшивки, а снаружи всё грохотало и грохотало. Когда же всë закончилось, мы открыли люки и вышли наружу. Всё пространство вокруг нашего убежища было буквально усеяно телами немцев».
Война для Олега кончилась в Чехословакии, и не 9-го, а 12 мая. Они с бригадой преследовали группировку генерала Шернера, которая не признавала акт о капитуляции и пыталась прорваться к американцам.
«И вот, представляете, 12 мая в 12 часов дня война, наконец, закончилась и для меня, а за десять минут до этого убили моего друга – офицера разведки Витю Котельникова… Вот как бывает в жизни… А в футбол мы всë равно играли, даже на войне. Несмотря ни на что, как говорится. Правда, очень редко».
Карельский фронт, Венгрия, Австрия, Чехословакия – таким был боевой путь офицера Белаковского.
Неожиданный поворот в судьбе
«В конце 1945 года из репортажей Вадима Синявского я узнал, что мой школьный друг Сева Бобров жив, здоров и отлично играет в футбол. Тогда он участвовал в триумфальном турне наших футболистов в Англии. Не думал я, что мы увидимся, и уж тем более, что будем работать вместе. Но жизнь - непредсказуемая штука.
Через 6 лет после войны я служил на Дальнем Востоке. И когда меня направили в Москву на курсы повышения квалификации, я, конечно же, разыскал Севу, а точнее уже Всеволода Михайловича Боброва - звезду футбольной и хоккейной команд ВВС (позже ЦСКА).
Тогда он сказал мне: «Олег, ты бывший спортсмен и военный медик, тебе обязательно надо работать в спорте». И спросил, не хочу ли я перевестись на службу врачом в клуб ВВС. Желание, конечно, было, но как его осуществить? И тут снова помог Сева — организовал встречу с Василием Иосифовичем Сталиным, который не только очень любил спорт, но и хотел, чтобы команды ВВС побеждали во всех видах спорта.
Не знаю, чем я понравился Сталину, но по его распоряжению я в течение одного дня был переведëн с Дальнего Востока в Москву и в апреле 1951 года назначен врачом футбольной и хоккейной команд ВВС. Так, благодаря школьному другу, изменилась моя судьба. После этого я всю жизнь старался доказать, что в большой спорт попал не случайно, как говорится, не по блату, не потому, что дружил с Бобровым, а потому, что достоин места, которое занимал».
Спортивный врач Белаковский
С тех пор в самые ответственные моменты Олег Маркович всегда был рядом со спортсменами, как когда-то на фронте с десантниками.
С хоккеистами и футболистами ЦСКА, с игроками сборных и спортсменами, которые защищали честь страны на мировой арене.
Он был рядом со сборной СССР по футболу, которая в 1956-м блестяще выиграла Олимпийские игры в Мельбурне.
Он же был и с нашими хоккеистами во время их триумфа на Олимпийских играх в Саппоро в 1972-м и в Инсбруке в 1976-м.
Но он никогда не был просто врачом, он был старшим товарищем, заботливым отцом и верным другом. Так было и на фронте, когда спасал жизни израненных бойцов, и на полях спортивных сражений, когда унимал боль, успокаивал и возвращал силы в самый решающий момент.
Его жизненным и профессиональным кредо было правило: для спортсмена должно быть сделано всё и ещё чуть-чуть больше.
«Наша профессия довольно специфическая, — говорил он. — Можно быть отличным клиническим врачом и плохим спортивным. Мы ведь не можем сказать: «Зайдите завтра». Должны мгновенно принимать решения. Я всегда говорю своим молодым коллегам: «Не страшно чего-то не знать, чего-то не уметь, что-то забыть. Страшно, если врач равнодушен к судьбе спортсмена».
А их судьбы порою зависели от решения врача, от той ответственности, которую он возьмëт на себя за здоровье и жизнь спортсмена.
Травма Виктора Коноваленко
На чемпионате мира по хоккею в Стокгольме Олег вернул на лëд вратаря сборной СССР, который получил перелом носа.
«Коноваленко свалил шведский нападающий. Витя получил мощнейший удар коленом в лоб и упал без сознания. Я примчался, стянул с Вити маску и увидел, что его глазницы заполнены кровью. Диагностировали оскольчатый перелом носа, но уже через два матча он вернулся в ворота, и мы стали чемпионами мира».
Как спас Бориса Михайлова
А на Олимпиаде 1972г. Белаковский вернул на лëд Бориса Михайлова, сильно повредившего колено.
«Помню собрали консилиум врачей всех сборных, осмотрели Борю. Коллеги похлопали меня по плечу: «Это полтора месяца». А Боря выдает: «Делайте что угодно. Буду играть». По всем газетам прошла информация, что СССР потерял лучшего хоккеиста.
Боря передвигался на костылях, но мы сделали ему новокаиновую блокаду, надели на колено фиксирующую повязку и выпустили в третьем периоде игры с поляками, когда все обычно устают и меньше применяют силовые приемы.
Борю мучили чудовищные боли, но он вышел и на решающий матч с Чехословакией, забросил шайбу, и мы стали олимпийскими чемпионами. После турнира Боря месяц провёл в больнице, но был абсолютно счастлив».
Восстановление Харламова
Через четыре года партнëр Михайлова Валерий Харламов попал в аварию, после которой его возвращал к жизни именно Белаковский.
«Мне стало жутко, когда я увидел, во что превратилась его «Волга»: страшно было подумать, что с ним самим. У Валеры обнаружили переломы рëбер, голени, сотрясение мозга и множество ушибов. Многие считали, что он в лучшем случае сможет просто ходить, но я сделал прогноз, что он вернëтся на лëд уже через четыре месяца. Меня упрекнули в непрофессионализме, но я оказался прав.
Только-только встав на ноги, Валера отправился на лëд — Тарасов посоветовал ему покататься с 8-летними детьми из школы ЦСКА. Когда Валера натягивал коньки, у него дрожали руки, а мы с Игорем Силиным, врачом ЦСКА, еле сдерживали слезы. Валере понравилось заниматься с пацанами, он даже признался мне, что хочет стать детским тренером, когда закончит играть.
Нам предстояли матчи с Рижским «Динамо» и «Крыльями». «Динамо» играло довольно жёстко, поэтому мы с тренером решили поставить Харламова на матч с «Крыльями Советов» — близкой нам по стилю командой, в которой выступало много наших друзей.
В день игры я поехал на базу «Крыльев», которых тренировал Борис Кулагин. Он удивился: «Подсматривать приехал?» Я говорю: «Нет, разрешите выступить перед ребятами. Сегодня Харламов возвращается». Кулагин подвел меня к игрокам, и я по-человечески с ними поговорил: «Я не призываю вас расступаться, но прошу: не играйте против него жёстко».
Когда команды вышли на раскатку и появился Валера, «Лужники» зашумели. А когда диктор объявил 17-й номер, весь стадион встал, и овация длилась минут десять. На 4-й минуте Валера забил. Это был по-настоящему великий спортсмен, боец».
Таким же бойцом был и сам Олег Маркович Белаковский.
Он стал автором множества методик по восстановлению спортсменов после травм. Этим он спас множество судеб и позволил многим победам случиться.
Он был достойным сыном своего Отечества!
