Дело «Весны»: интервью с Ангелиной Рощупко

7 и 8 мая в нескольких городах России прошли обыски по новому уголовному делу – делу «Весны», молодежного оппозиционного движения, в последнее время организовывавшего антивоенные акции. Обвиняемым вменяется статья 239 УК – «Создание некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан». Одним – вторая ее часть (создание), а другим – третья (участие в деятельности). На данный момент все обвиняемые, живущие в России, находятся под запретом определенных действий: им нельзя пользоваться интернетом и средствами связи, покидать дом с 20:00 до 8:00 и общаться с другими фигурантами дела.

Мы поговорили с Ангелиной Рощупко, проходящей по делу «Весны» в качестве обвиняемой по части 3 статьи 239 . Ангелине 24 года, она живет в Москве, интересуется политикой и занимается журналистикой. До уголовного дела Ангелина планировала также восстановиться в университете и продолжить учиться на факультете журналистики.

«Я увлекаюсь политикой последние пару лет. Работала на оппозиционных кандидатов на последних выборах в Государственную Думу. В последний раз я работала координатором агитаторов в штабе Льва Шлосберга. После того, как его сняли с выборов, я поехала с ним в Псков работать с кандидатами от псковского «Яблока». После выборов меня задерживали на митинге против фальсификаций в Москве, выписали штраф в 15000 рублей, который я благополучно оплатила. Как раз после этого я решила заняться журналистикой, начала писать в «Скат.media». Ранее я получала высшее образование в этой области, но после второго курса отчислилась по собственной инициативе, чтобы понять, хочу я вообще этого или нет. В этом году я решила восстановиться на третий курс, но теперь я уже не знаю, получится ли. Но мне бы очень хотелось развиваться именно в этой области».

Взаимодействие Ангелины с «Весной» началось с редакционного задания в «Скат.media». Работая над материалом, она познакомилась с участниками движения.

«У меня было задание написать про раскол в партии «Яблоко», статья называлась «Яблоко раздора». Я брала интервью у Дарьи Бесединой и у Богдана Литвина. Он как раз рассказал о своем движении «Весна»: о том, чем занимается движение, каких взглядов придерживаются участники. То есть я брала интервью у организатора движения, но я никак от своего имени не выступала с «Весной», так как понимала, что с учетом новых репрессивных законов это небезопасно».

В материалах дела указано, что Ангелина – координатор московского отделения «Весны», что, по ее словам, является ложью. Основная доказательная база следствия – показания неизвестных «очевидцев».

«В материалах указано, что я и другие участники дела – координаторы «Весны»: я с еще несколькими в Москве, некоторые в Питере. Относительно меня, по крайней мере, это абсолютная ложь. Все, кто занимают какие-либо должности, указаны на сайте движения, меня там, конечно, нет. Это можно легко проверить, просто открыв сайт. В материалах дела есть скриншоты с информацией о том, кто состоял в закрытых чатах «Весны». Соответственно, меня в этих чатах нет, у следователей нет никаких оснований полагать, что я в них состояла. Все дело строится на каком-то доносе. Как написано в протоколе задержания, «очевидцы указали на данное лицо как на совершившее преступление». Кто именно сообщил, что я якобы координатор, что это были за люди – неизвестно. Только на этих данных ведется следствие».

Вечером 8 мая Ангелина с ее молодым человеком Павлом были в гостях у его родителей. К ним в квартиру постучались силовики, сказав, что надо «что-то спросить». Среди них был ОМОН, спецназ, люди в штатском.

«Мама Павла открывает дверь, в квартиру сразу вваливается Спецназ, ОМОН, люди и в форме, и в гражданском, какие-то понятые. Один из них спросил, я ли Ангелина, на каком основании нахожусь в квартире. Стал требовать у Павла документы на квартиру, сказал мне, что я «наверное, понимаю, что происходит и почему обыск». Он назвал свое имя и звание (их я, к сожалению, не помню из-за шока), документы никакие не показал. Права на защиту предоставлено не было. Своего адвоката я впервые увидела на суде. Сразу после того обыска, который длился около двух с половиной часов, нас повезли на обыск в другую квартиру моего парня.

При этом за день до моего задержания произошла странная история. Я ехала к Павлу, в ту самую вторую квартиру. За мной в подъезд, а потом и в лифт зашел какой-то мужчина. Я нажала на свой этаж, а он не нажимал ни на что. Когда я выходила из лифта, он хлопнул меня по плечу, спросил, нет ли у меня сигареты. Я просто обернулась в его сторону и пошла в свою квартиру. Он вышел за мной, посмотрел, куда я захожу, а после вернулся обратно в лифт и сказал: «ой, а мне, оказывается на другой этаж». Теперь я понимаю, что, возможно, он специально следил за мной, а обыск в той квартире моего молодого человека, где я даже не живу постоянно, обусловлен именно этим.

В результате обысков у меня и у Павла забрали телефоны и ноутбуки.

Потом меня повезли в Следственный Комитет, забрали паспорт. Там же составили протокол задержания. Часа в четыре утра мне сообщили, что у меня есть право на звонок. Сказали, что я могу позвонить кому-нибудь со стационарного телефона. Но я не могла вспомнить ни одного номера телефона, ни мамы, ни «ОВД-инфо». Поэтому воспользоваться этим правом я не смогла.

Примерно в шесть часов утра меня доставили в ИВС и завели в камеру. Меня раздели, осмотрели, отобрали почти все вещи. Разрешили взять с собой водичку, носки, выдали зубную щетку. И с этим я отправилась в камеру».

В ИВС Ангелина столкнулась с давлением со стороны сокамерницы. Женщина активно пыталась выяснить ее политическую позицию, рассказывала, что сидела ранее на убийство, а сейчас задержана за нанесение тяжких телесных повреждений человеку, высказывавшемуся в поддержку Украины.

«Как только я зашла в камеру, женщина, которая там сидела, выхватила у меня мои бумаги, чтобы прочитать их. Спросила: «Про Путина что-то плохое писала?». Сразу с порога. Могу сделать предположение, что она была подговорена. И все что со мной там происходило в течение двух суток, было не случайно. Она сказала, что она убийца, отсидела 26 лет. Сказала, что ее повязали за нанесение тяжких телесных, что она была за Россию, а мужчина, которого она избила – за Украину. Она то пыталась со мной дружить, то спрашивала что-то про специальную военную операцию, зачем-то допытывала меня, сколько мне и моим друзьям платят за участие в митингах. Мне было страшно рядом с ней засыпать. На вторые сутки меня, слава богу, забрали на суд. Минут за десять до заседания дали ознакомиться с материалами. С адвокатом я смогла недолго поговорить, пока в зал не зашла судья».

На суде следствие запрашивало Ангелине, как и остальным обвиняемым, более жесткую меру пресечения: с запретом выхода из дома с 0:00 до 23:59 и возможностью общаться только с близкими родственниками, следователями и адвокатами. Эти требования судья Левашова не удовлетворила. Следователь во время суда нецензурно выражался.

«Когда мне дали слово, я отметила, что в материалах дела не указано, что я состояла в каких-то закрытых чатах, у меня нет ни одного задержания на антивоенных митингах, я не выходила никуда с плакатами, свою позицию по поводу специальной военной операции не выражала. Только была журналисткой «Скат.media» - это указано в материалах дела. И в этот момент сидит следователь и говорит себе под нос: «пиздит, сейчас найду», и начинает искать что-то в телефоне. Но в итоге ничего не нашел и ничего не сказал».

Ангелина отметила, что она не надеялась на лучшее решение и была рада, что судья выбрала более мягкую меру пресечения, чем запрашивал следователь. Сейчас она живет с мамой.

Через три дня после суда девушку вызвала к себе сотрудница ФСИН, чтобы надеть на нее браслет и разъяснить решение суда.

«Как только я туда приехала, она начала спрашивать, собираюсь ли я что-то еще нарушать. Сказала, что свою жизнь я уже испортила. Начался прессинг: «знаешь ли ты, что тебе ни с кем вообще видеться нельзя, кроме родителей, следователей и адвоката». Я ей ответила, что суд постановил не это. А она мне – «читай между строк». В таком тоне она со мной общалась более полутора часов, только после этого надела на меня браслет, сказала, что будет приходить ко мне домой. Моей маме она сказала, что «девочка у нее с характером». Я вышла от нее вся в слезах. На следующий день адвокат мне объяснил, что это и была ее цель – меня запугать.

Вообще у них у всех такая задача – запугать активистов. Все эти показательные задержания, обыски, приговоры нужны им, чтобы накал в гражданском обществе нашей страны спал, чтобы все замолчали. И я хотела бы сказать, что это так не работает, никто никого такими действиями не запугает. Каждый человек рассчитывает свои силы, знает на какие риски он идет».

Та же представительница ФСИН связалась с Ангелиной по специальному устройству прямо во время нашего интервью. На этот раз она советовала Ангелине возвращаться домой пораньше, несмотря на то, что согласно решению суда, она может находиться вне дома до 20:00. Также сотрудница сообщила, что у девушки заберут заграничный паспорт. После разговора с этой женщиной Ангелина с трудом сдерживала слезы.

На следующий день Ангелина была на допросе у следователя. В итоге ей действительно пришлось пообещать отдать загранпаспорт. Вечером к ней пришли из ФСИН. Сотрудница снова пыталась поставить под сомнение решение суда – намекала, что, возможно, Ангелине все же нельзя общаться с посторонними людьми и говорила о необходимости уточнить это у следователя.

Сейчас Ангелина привыкает к происходящему с ней. Она общается с друзьями и молодым человеком, читает книги и слушает музыку через плеер из 2005 года.

«Единственное техническое устройство, которым я сейчас пользуюсь, это плеер 2005 года, на котором нет выхода в интернет. Я передвигаюсь по Москве без каких-либо средств связи – это огромное психологическое давление. Со мной всегда браслет на ноге и специальное устройство, которое надо всегда носить с собой, чтобы он работал. Женщина из ФСИН сказала, чтобы я даже в туалет ходила с ним. Я читаю книги. Сейчас – «Гарри Поттер и методы рационального мышления». Еще раскрашиваю картины по номерам. Гуляю с молодым человеком, вижусь, хоть и не очень часто, с друзьями. Они меня не забывают, за что им очень благодарна. Моя семья меня полностью поддерживает, конфликтов на этой почве у нас нет.

В целом, жду дальнейшего развития событий, как будет идти следствие. Слава богу, мои друзья, моя семья, мой парень всегда на связи с адвокатом».

Также «Соте» дала комментарий подруга Ангелины Алсу:

«Я считаю это уголовное дело абсолютно несправедливым и абсурдным. Геля любит Россию и она делала всё для того, чтобы наша страна стала лучше: участвовала в предвыборных кампаниях, честно выполняла свою журналистскую работу и всегда называла вещи своими именами. Именно за такими людьми будущее России!

Я с Гелей знакома не так давно, но могу сказать точно, что она хорошая подруга. Всегда меня поддерживала. Честно говоря, я старалась брать с неё пример и быть такой же доброй, отзывчивой и открытой.

Так странно, что ещё недавно мы отмечали ее день рождения и нам было весело, мы шутили, смеялись. Это было всего лишь за две недели до того, как на Гелю завели уголовное дело, а теперь мы с ней даже созвониться не можем. Но, конечно, я верю, что всё будет как раньше, потому что никто из нас не заслуживает уголовных дел и запрета определённых действий!»

Помимо Ангелины по делу «Весны» обвиняют находящихся в России Евгения Затеева, Валентина Хорошенина, Романа Максимова, Тимофея Васькина и Ивана Дроботова. Они также находятся под запретом определенных действий. При этом в материалах дела написано, что «в настоящий момент установлены не все соучастники совершенного преступления». Вероятно, стоит ждать новых обысков и задержаний.