«Порнография, педофилия и реабилитация нацизма»: что не так с книгой «Лето в пионерском галстуке», о которой все говорят
12 августа Роскомнадзор (внезапно!) отказался запретить нашумевшую книгу о гомосексуальной юношеской любви «Лето в пионерском галстуке». Текст авторства Катерины Сильвановой и Елены Малисовой обвиняли в пропаганде «нетрадиционных отношений» среди несовершеннолетних. Роскомнадзор, однако, сослался на то, что официально книга имеет возрастной ценз 18+ и, соответственно, ничего не может пропагандировать детям и подросткам. С этим решением не согласны сторонники «семейных ценностей». Например, «Царьград» заявил, что уже была «экспертиза доктора юридических наук Игоря Понкина, доктора психологических наук Виктора Слободчикова и кандидата юридических наук Василия Елизарова... согласно которой, помимо очевидной пропаганды сексуальных извращений, в книге ЛВПГ содержатся признаки состава преступления, предусмотренного статьями УК России 354.1 "Реабилитация нацизма", 135 "Развратные действия" и 242.1 "Изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних"». И поэтому, скорее всего, «приключения» «Лета в пионерском галстуке» в России еще не закончены.
Мы прочитали знаменитую книгу (раз уж ее пока не запретили) и рассказываем, почему это наш ответ «Сумеркам» и стоит ли его читать, если вам уже 18+.
«Лето в пионерском галстуке» – об этой книге в 2022 г. слышали все, кто хоть иногда пользуется интернетом. Сначала шум подняли многочисленные литературные обозреватели в инстаграме и ютубе. Книга, которая сначала была фанфиком, а позже вышла в популярном молодежном издательстве Popcorn books, быстро стала популярной. Тираж у нее невероятный (по меркам российского книжного рынка) – 200 тысяч экземпляров. В последнее время так выстреливал только дебютный роман Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза». Прозу Яхиной и «Лето в пионерском галстуке» объединяет тема СССР (к слову, ни один роман о современной России так не интересует людей, как романы о прошлом). Но «Зулейха...» писалась для взрослых читателей, а «Лето...» – для молодежи. Написаны они при этом схожим, как ни странно, образом – поэтому и сумели прославиться. Оба являют собой конструктор из тем, характеров и декораций, которые гарантированно вызывают эмоции у современного российского читателя (что изначально не есть плохо).
До того, как начать говорить о «Лете в пионерском галстуке» как о литературном произведении, нужно сначала озвучить важный (хоть и печальный) факт: моментальная популярность, так называемая поколенческая популярность (20-30 лет после выхода произведения) ничего не говорит о качестве культурного продукта. В 19 веке образованная читающая публика в России, имея в современниках Толстого, Достоевского, Гоголя и Пушкина, чаще и с большим увлечением читала сентиментальные или приключенческие романы, о которых сейчас никто и не вспомнит. Вышеперечисленные классики были любимы интеллигенцией, но она составляла незначительную часть ото всех, кто умел читать в то время. Когда образование после Октябрьской революции наконец-то пришло в массы, новые читатели не были заинтересованы в своих сложных современниках – Булгакове, Замятине, Платонове (и дело не в том, что у них были проблемы с системой, нет). Советским читателям полюбились соцреализм о рабочих и крестьянах, все те же приключения и детективы о доблестной милиции. Наши читатели в массе своей ничем не отличались от заграничных – пока там зачитывались простыми нуарными детективами и любовными романами, Нобелевской премией награждали Альбера Камю, Эрнеста Хемингуэя и Томаса Манна. Бывали, конечно, и исключения, когда поколенческая массовая популярность дала книге статус классики, но чаще всего она приходила уже после смерти автора: например, это случилось с «Мастером и Маргаритой» и «1984».
Итак, массовая поколенческая популярность говорит не о качестве книги, а об обществе, в котором эта книга появилась. Книга должна вызвать эмоциональный отклик у наибольшего числа читателей. Некоторые писатели пытаются вывести формулу такого «абсолютного бестселлера», но реальность показывает, что культовые книги поколения пишутся почти случайно, без надежды на популярность. Просто автор в своих чувствах так близок к массовой аудитории, что ему и стараться не нужно, чтобы ее впечатлить. Какими бы ни были, скажем, «50 оттенков серого» (сейчас их популярность утихла, это неизбежно), они являются ответом на переживания огромной части (заграничной так точно) аудитории. То же можно сказать о «Сумерках». Оба романа появились сначала как фанфики, а позже были доработаны (более-менее) в издательствах.
Так вот, «Лето в пионерском галстуке» (не случайно тоже фанфик) – это наш ответ «Сумеркам». Не больше, не меньше. «Лето...» – книга только для России и, может быть, стран СНГ – но не дальше. Она, сознательно или нет, эксплуатирует две важные для России темы – СССР и ЛГБТ. А это страшное комбо. С одной стороны, ностальгия по детству в Советском Союзе – социологи с удивлением обнаружили, что этой ностальгии теперь подвержены и дети девяностых-нулевых., которые СССР в глаза не видели. В такой мягкой ностальгии СССР – это место, в котором делали самое лучшее мороженое, всех бесплатно отправляли отдыхать, почти рай на земле, в котором действуют обязательно молодые, полные сил и надежд герои. С другой стороны, в России сложилось ненормальное отношение к гомосексуальности, причем ему подвержены не только противники ЛГБТ. Позиция противников понятна: запретить говорить об этом, показывать это и, конечно, называть это нормой. В кругу молодежи возникла болезненная романтизация гомосексуальных отношений, без которой, кажется, уже не может обойтись яой-жанр. Яой-истории стали очень популярны у подростков, преимущественно девушек. Это простенькие, как правило, фанфики, очень слащавые, нереалистичные, которые выбивают у читателей слезы, играя на некоем «запрете» (спасибо противникам ЛГБТ). На Западе уже давно учатся говорить о гомосексуальности серьезно, однополые отношения, став нормой в социуме, стали рассматриваться в искусстве так же, как гетеросексуальные. Говоря простым языком, психологизм и замечательные исторические картины не исчезнут из «Войны и мира», если Болконский влюбится не в Наташу Ростову, а в Безухова. «Преступление и наказание» не перестанет быть великим философским романом, если Раскольникова своей любовью спасет не Соня, а Разумихин. То же можно сказать практически о любой хорошей книге, где характеры персонажей важнее их сексуальной ориентации. В современной России, к сожалению, не только нет известной книги, которая показывала бы гомосексуальные отношения как самые обыкновенные. Нет даже книги, которая бы заговорила о гомосекуальности серьезно, без попыток слезть в пафос и штампы а-ля «мы не можем быть вместе, как же дальше жить?»
В этом смысле «Лето в пионерском галстуке» – именно тот бестселлер, который мы (большинство) хотели и получили. Ностальгия по детству и СССР – есть. Нереалистично романтичные, клишированные отношения двух парней – есть. Неадекватная реакция противников – тоже есть. Глупо требовать от бестселлера словесной эквилибристики Фолкнера или томной эротичности Бунина. Так же глупо, как пытаться возвеличить книгу и поставить ее на полку современной классики (что само по себе оксюморон).
Самое любопытное – как писалось «Лето...». Любопытно – потому что писали два человека, оттого хотелось бы узнать, как у них распределялись «обязанности». Как писались диалоги? Кто больше вложился в сюжет? Особенно любопытно, чья была идея сделать возлюбленным главного героя не другого пионера, а вожатого. Любовь пионеров одного возраста (около 16 лет) – это любовь на равных. Любовь с тем, кто выше тебя по статусу, неизбежно несет на себе печать подчинения. Это не говоря о том, что поведение вожатого в данном случае неэтично. С таким же успехом учитель мог бы соблазнять своего ученика (почти сюжет «Моей темной Ванессы»). Авторы, возможно, так хотели добавить в сюжет остроту: несовершеннолетний (хоть и возраста согласия) юноша и уже взрослый парень, самостоятельный, который за ним в лагере должен следить. Однако это, скорее, мешает восприятию, отсылая к типичным клише фанфиков – в них часто отношения строятся на неравенстве партнеров. Романтические отношения выписаны местами хорошо, местами слишком... просто вспомните опять «Сумерки» – и вы поймете. Несчастный влюбленный пионер – это Белла. «Белла» влюблена и хочет быть с объектом любви. Но у «Эдварда», как мы помним, все сложно. В данном случае вожатый Володя то хочет быть с возлюбленным, то отвергает его, начинает отрицать собственную ориентацию и впадает почти в гомофобию. Это интересно, потому что соотносится с реальностью – увы, не все гомосексуалы могут реализовать свои чувства, потому что нет сил просто признаться себе в них. Однако метания вожатого так же романтизированы, отчего в них хочется, но сложно поверить. Появляется ощущение, что авторы просто хотят помучить читателей, а переживания вожатого – только игра на чужих чувствах. Возможно, книга была бы лучше, будь она не столь затянутой (более пятисот страниц). Сюжета в ней не так много, зато много долгих описаний, случайных героев и сцен, которые ни на что не влияют. Авторы, которые не жили в СССР, очень хотели воссоздать атмосферу настоящего пионерского лагеря, но реконструкция выглядит громоздкой, неповоротливой и искусственной.
Конечно, нельзя назвать «Лето...» плохой книгой. Она нормальная. Не из тех, что хочется уничтожить или просто бросить не дочитав. Но и не из тех, что переживут эпоху и станут мировой сенсацией. То есть не самый ужасный самиздат, но и не «Комната Джованни» и даже не «Абсолютист» Бойна. Ее можно прочитать, чтобы быть, так сказать, в курсе. Но рассчитана она на молодежь, которая любит излишне драматичные истории. Для взрослого (и начитанного) человека она скорее банальна и скучна. Ну, или сильно раздражает – если вы считаете гомосексуалов врагами нации.
Человек, которого не беспокоит существование на свете гомосексуалов, может быть, и не узнал бы об этой книге. Тем более если он не потребитель современной young-adult литературы. Российские запретители же своими странными действиями создали ажиотаж, и если бы ранее они не прославились мракобесными высказываниями, их можно было бы заподозрить в рекламировании книжки на любителя. Значительная часть каталога Popcorn Books посвящена ЛГБТ-тематике – поэтому данное издательство стало едва ли не главным врагом у российских гомофобов. Ранее активисты уже предлагали скупить все экземпляры книги «Назови меня своим именем» (иностранный бестселлер, права на который в России купило Popcorn Books), чтобы после публично сжечь. Однако весь тираж заграничного хита давно раскуплен, вот и остается бороться с российским аналогом. Впереди всех оказался писатель Захар Прилепин, который большинству сейчас известен не книгами, а крайне консервативными (и откровенно странными) заявлениями. В своем телеграм-канале он написал: «К столетию пионерии вышла эта книжка. Там в 1986 году в пионерском лагере "Ласточка" пионер Юрка влюбляется в пионера Вовку. Весь роман они скрывают свою страсть. (Юрочка – традиционное гей-имя из Серебряного века. Володя – имя многих русских князей и вождей. Такое, конечно же, совпадение). Книгу издали тиражом в 200 тысяч экземпляров (и продали!) Плюс к тому продали 32 тысячи электронных копий. Дети и подростки рвут книгу с руками. Пока мы тут в блогах про Зою Портнову и Валю Котика писали – в издательстве Popcorn Books (неизбежно читается как порно-букс) празднуют победу и считают барыши. Они и этот пост расценят как удачу. На то и рассчитывали.
Скрывать не стану, я бы всю вашу контору сжег бы, пока вы дома спите. Как говорится: за что пацаны воюют?.. Необходимо принятие закона о защите наших национальных советских символов: красного знамени, красного галстука, картин и скульптур реальных и культовых героев того периода. А то желающих покривляться на этом фоне все больше и больше». К Прилепину подтянулись остальные одиозные личности консервативного фронта, включая Михалкова и Милонова. Так, Милонов заявил на стриме RT: «Этот треш нацелен ни на каких не на взрослых. Знак 18+ – это подонки из издательства Popcorn Books просто хотят себя обезопасить [от подпадания под запрет гей-пропаганды для детей]. Не выйдет! Я приду в ваше издательство и разнесу его к чертям собачьим! Вы будете визжать! Я вывезу все это издательство на Украину в столыпинском вагоне вместе с "аймаками" и пинком выгоню в Киев, потому что эти книги можно издавать только для военнослужащих украинской армии — они все вот эти вот самые». Михалков же в своей передаче «Бесогон» восклицал: «Вообще что это? Что это такое? Я вам скажу: это нарушение конституции РФ. Просто, тупо, нагло... Мало того, эта книга не просто издана, она популяризируется, тратятся огромные деньги [на нее], она продвигается. Вы посмотрите, как лихо эти мерчи сделаны. Как сокращенно называется книга "Лето в пионерском галстуке" – ЛВПГ. Похоже на ЛГБТ. Это лихая работа, ребята». И никакой конструктивной критики. Просто ЛГБТ – это плохо (запомните, детишки, а не то вас посадят!).
Как ни странно, но «Лето...», хоть и прославилось, стало жертвой этой ужасной славы. «Лето...» должно было рассматриваться лишь с точки зрения художественной ценности. Без бесстрастной дискуссии о книге, с высказыванием разных (не политизированных) точек зрения, она перестает быть искусством. Сейчас совершенно невозможно публично говорить о том, какая эта книга. Невозможно критиковать ее или хвалить – занимаясь этим, ты словно бы занимаешь чью-то сторону – поклонников или противников, и их «фронт» пролегает не на спорах, хорошо выписаны характеры героев или нет, а можно ли вообще такое читать. Схожие споры возникали после опубликования «Лолиты», но и в случае с романом Набокова не было такой ожесточенности. Нынешний же уровень дискуссии можно описать так (на примере «Лолиты»): если тебе нравится «Лолита», то ты потенциальный педофил, а если не нравится, то ты мракобес. Качество текста отступает на третий, а то и десятый план. Мы воспринимаем его как «наш» – или «вражеский». И либо хвалим за то, что книга на «нашей стороне», либо ненавидим и мечтаем уничтожить (это работает и в обратную сторону – сейчас мало кого интересует качество книг Прилепина, написанных еще в начале нулевых). Страшно подумать, как будет лихорадить нашу литературу, когда напишут книги за и против спецоперации.
Есть устойчивое мнение, что первой жертвой смутного времени становится правда. В нашем случае жертвой времени стала не только правда, но и искусство, на которое мы начинаем смотреть как на пропаганду – со знаком плюс или со знаком минус. Хотя искусство никогда на истину в последней инстанции и не претендовало.