«С нами лучше сотрудничать»: как политическая полиция преследует трех московских оппозиционерок

«Сота» уже рассказывала историю задержанных на Красной площади подруг: трех девушек схватили за «мелкое хулиганство» (фактически они просто фотографировалось). Двум дали 15 суток ареста, третью в связи с наличием несовершеннолетнего ребёнка отпустили после ночи в ОВД со штрафом. Тогда избежавшая спецприемника Наталья Тихонова рассказала «Соте» об угрозах насилием, нарушении процессуальных норм, предвзятости судьи и разговоре с центром «Э». Теперь своей стороной истории поделились и отбывшие арест ее подруги Елена Пивкина и Анастасия Агеева.

Они подтвердили нежелание судьи отсматривать видео задержания и записи с камер наблюдения, которые могли бы доказать невиновность девушек. Судья Затомская говорила, что предоставляемое видео «непонятно где и кем снято». По словам подруг, Затомская на каждом из их заседаний придумывала новые причины, чтобы отказаться от просмотра. В первый раз, слушая дело Натальи, она отклонила соответствующее предложение адвоката, так как у защиты с собой не было носителя (флешки), только ноутбук. Ко второму слушанию флешка была найдена. Тогда судья поставила под вопрос уже подлинность видео. В итоге принимать его во внимание она так и не стала.

Анастасия Агеева попробовала подать апелляцию. Хоть новая судья и согласилась посмотреть видеозапись, решение отменено не было.

«5 марта я поехала из спецприемника на апелляцию. Там была другая судья. Она все-таки посмотрела видео, которое мы смогли снять, после чего удалилась на 3 часа. Я уже начала надеяться, что она отменит постановление, но этого не произошло. Видео она никак комментировать не стала, хотя было видно, что она удивлена, в том числе и действиям сотрудников».

Елена с Анастасией, как и Наталья, уже задерживались по политическим мотивам. И, видимо, очень заинтересовали «эшников». Задержали девушек на акции 2 апреля в парке Зарядье. Именно об этом задержании Наталья говорила в нашем прошлом интервью:

«Сотрудники шутили, что они везут меня в отдел «улучшить генофонд нации», на что я ответила, что изнасиловать они меня смогут только мертвую».

На той акции особенное внимание центра «Э» привлекла Елена. Из-за цвета одежды и маникюра (и нет, это был не голубой с желтым).

«Я стояла в ОВД, ждала, пока мне отдадут протокол с задержанием. Я была в зеленой толстовке, и у меня был зеленый лак на ногтях. Один сотрудник центра «Э» на меня долго смотрел. Потом подходит, спрашивает: «мы с вами уже беседовали?». Я ему отвечаю, что нет. Он отвел меня в комнату, где проводится беседа. Сказал: «Вы активистка «Весны»?». Решил так из-за цвета одежды. Вот у меня зеленая кофта, зеленые ногти – значит я активистка «Весны». Я не являюсь активисткой «Весны», так ему и сказала. Спрашивал, как я узнала об акции, еще несколько раз спросил про «Весну», точно ли я не из этого движения. Еще он предлагал «сотрудничество». Сказал, что лучше сотрудничать с ними, чем постоянно получать административки».

Елена точно не знает, что именно подразумевалось под «сотрудничеством», от которого она отказалась. Она предполагает, что «эшник» решил, что девушка действительно имеет какое-то отношение к «Весне» и может поделиться полезной для него информацией. Например, передавать сообщения из закрытых чатов. В тот же день этот сотрудник поговорил и с Анастасией – тоже предложил сотрудничество. До задержания на Красной площади он больше не связывался с девушками. Но оказалось, что та встреча была не последней. Тот же сотрудник центра «Э» пришел к Елене в спецприемник, куда ее вместе с Анастасией доставили после суда по делу о «мелком хулиганстве».

«Уже под конец нашего срока в спецприемнике к нам зашли сотрудники и попросили меня пройти с ними. Я сразу поняла, что это не свидание, потому что ко мне уже приходили. Подумала, что это адвокат. Когда я вошла в комнату для свидания, сотрудник центра «Э», ожидавший меня, спросил, узнаю ли я его. Я сначала растерялась, а потом вспомнила – мы беседовали с ним 2 апреля после акции в Зарядье. Он сказал, что посещает спецприемники, это его задание. Увидел мою фамилию и решил со мной побеседовать. По его словам, он был в шоке, что меня так задержали, и не в курсе, почему вообще это произошло. Я ему вкратце рассказала, что случилось. Он сказал, что если бы я сотрудничала с ними, то мне бы смогли помочь. То есть он отрицал, что имеет отношение к нашему задержанию, но говорил, что сотрудничество с центром «Э» помогло бы мне его избежать. Когда я сказала, что нахожусь в камере с Настей, он ответил, что она плохо на меня влияет. Что я образованная хорошая девушка, которая попала под ее давление. И что если бы он руководил тем нашим задержанием, он бы позаботился, чтобы нас доставили в разные спецприемники или хотя бы в разные камеры. Я спросила, чем Настя отличается от меня. Он ответил, что видел плакат Насти в паблике Феминистского антивоенного сопротивления. Когда я предложила ему обсудить плакат Насти с самой Настей, а не со мной, он сказал: «Нахуй мне с ней разговаривать». Правда, извинился потом за мат».

Сотрудник центра «Э» пообещал Елене, что свяжется с ней еще раз. Елена не отвечает на звонки с незнакомых номеров, поэтому не может сказать, пытался ли он поговорить с ней после выхода из спецприемника.

Задержание на Красной площади девушки не считают случайностью. По их мнению, они оказались в сфере внимания силовиков. 2 апреля Елену сфотографировали в ОВД, несмотря на то, что она пыталась от этого отказаться. Также в сеть попали их фотографии с плакатом из автозака (подруги не успели развернуть его до задержания, поэтому решили сфотографироваться уже в полицейском транспорте). А Анастасия уже после акции в Зарядье выходила в пикет (о фотографиях именно этого пикета в социальных сетях Феминистского антивоенного сопротивления и говорил сотрудник центра «Э»).

Девушки также рассказали о том, каково им было в спецприемнике. Условия, по их словам, не самые комфортные. В частности, Анастасия столкнулась с отсутствием медицинской помощи.

«Нас доставили в спецприемник Мневники. Мы там жили с Леной, а потом к нам подселили еще женщину. В самом спецприемнике на нас не оказывалось какого-то давления, сотрудники скорее были удивлены нашей ситуацией. Но условия, конечно, были, не сказать, что приятные. Питание было очень однообразное. Я вегетарианка, питалась там только хлебом и овсяной кашей. Ели мы только благодаря волонтерам и нашим друзьям, приносившим передачки.

В Мневниках не было камер для некурящих. Везде было прокурено, у меня началась аллергия. Но врача не было пять дней. Без него мне не могли никак помочь, не могли дать лекарства. Врач пришел, когда я была на апелляции. Он не дождался меня, не пришел позже. Никакой консультации с ним не было. Просто оставил «Димедрол», от которого у меня было жутко сонное состояние».

Соседка, которую подселили к девушкам, имеет судимость и постоянно отбывает административные аресты за нарушение надзора. Анастасия и Елена провели с ней девять дней.

«Все девять дней мы слушали истории про места заключения, но так и не узнали, за что она сама там находилась», – говорит Анастасия. В частности, женщина рассказывала о жестокости заключенных и убийствах в колонии. Одна из историй, например, была посвящена романтическим отношениям двух заключенных девушек. Когда срок одной из них подходил к концу, вторая, видимо, не желая отпускать возлюбленную, заколола ее шилом.

Соседка не оказывала на девушек давления, была, по их словам, вполне доброжелательна. Но при этом отказывалась раскрывать свою уголовную статью. Говорила, что тогда девушки будут бояться с ней жить.