С нападения на журналиста «Соты» Петра Иванова прошел месяц. Преступников даже не ищут
Привет, это Пётр Иванов. Месяц назад, 30 мая, на меня напали около моего дома. По словам соседей, злоумышленники караулили меня несколько дней. 31 мая было возбуждено уголовное дело по статье 115 УК РФ ч. 2 пункт «А» (причинение лёгкого вреда здоровью из хулиганских побуждений).
С момента получения мною постановления о возбуждении уголовного дела следствие фактически остановилось. Со мной не связывались ни разу. Лишь один раз я смог связаться с дознавателем, чтобы сообщить о том, что мой больничный закрыт. Назначена ли была судебно-медицинская экспертиза? Не знаю. Есть ли подозреваемые по делу? Нет. Взяли ли показания у предложенного мною на допросе свидетеля? Нет. При этом только рядом с моим домом 8 камер видеонаблюдения, которые, как мне сообщила дознаватель, следствие просматривает до сих пор.
Настало время вспомнить эту прекрасную историю и рассказать о том, как развивались события с правоохранительными органами. Бонусом ко всему – подозреваемые, которых мы смогли сами найти.
Сломавшие мне нос ребята могут расценить эту публикацию как «очередную хуйню, которую я творю» и заявиться ещё раз добить выживших. Здоровье не купишь, а сохранить его можно – переехать в другое место. Организовать оперативный переезд для меня сейчас трудно (квартплата, комиссия, залог, перевозка вещей и животных и т.д.). Если у вас есть возможность и желание помочь мне «творить хуйню» (работать в СМИ) дальше и дышать целым носом, то буду очень благодареню
5536913851750535 - Тинькофф
4276550086119263 - Сбербанк
Что я такого выдающегося делаю?
30 мая, я возвращаюсь домой с суда по продлению меры пресечения художнице Саше Скочиленко. Около 22:30 выхожу с автобуса и иду по тропинке к своей парадной. Там стоят двое молодых ребят: один в чёрной крутке, светлых штанах, держал в руках бутылку с зелёнкой, другой в светлой одежде. Смотрели пацаны в сторону моего дома. Я решил, что это соседи или их друзья (квартира рядом с моей, по всей видимости, сдаётся посуточно) и не придал этому значению. Как только я к ним подошёл, парень в светлой одежде ударил меня в живот, а второй начал бить по лицу. Били меня руками и ногами около минуты: по лицу, носу и макушке. Потом парень в чёрной куртке достал телефон, сфотографировал меня и спросил: «Будешь ещё хуйню творить?» На мой вопрос, о какой именно хуйне речь, он не ответил. После молодые люди убежали в сторону проспекта Маршала Блюхера вдоль моего дома.
Я встал, осмотрелся, достал телефон, сделал фотографию, сообщил коллегам и родственникам, что мне пиздец, и вызывал скорую и полицию. Скорая приехала через 10 минут. Полиция тоже ждать не стала – 6 пропущенных из дежурной части в течении тех же 10 минут.
«Нападавших вы знаете?» - спрашивает меня полицейская по телефону.
«Нет. Это заказ был», - отвечаю я
«А что вы такого выдающегося делаете?» - вопрос от дежурной.
«Я помощник депутата», - решаю ответить я, чтобы не вызывать дополнительных вопросов про мою работу журналистом.
Следующий звонок поступил от депутата Законодательного собрания Петербурга Александра Шишлова, помощником у которого я и являюсь. Он поинтересовался моим состоянием и сказал, что позвонил Дмитрию Баранову – замначальника ГУ МВД России. Видимо, этот звонок немного простимулировал работу органов.
Сколько от меня геморроя?
Всё та же ночь с 30 на 31 мая. Я в приёмном покое Мариинской больницы, куда меня доставили на скорой, жду, пока мне оформят медкарту. Мне звонит оперуполномоченный и интересуется обстоятельствами нападения на меня: где, когда, как. Связавшись со мной в WhatsApp, он попросил меня прислать геометку места, где меня избили, и нарисовать на карте, куда побежали те двое ребят.
Просидев несколько часов в больнице и получил диагноз «перелом носа, ссадины и ушибы лица», я сразу отправляюсь в 66-й отдел полиции, чтобы написать заявление. Как я понял, оперативник начал работать и просматривать камеры ещё до подачи мною письменного заявления. К нам тут же подъехала следователь, и мы такой компанией выдвинулись к моему дому, чтобы провести осмотр места происшествия. Там же я передал следователю бутылку с зелёнкой, которой меня хотели облить те двое, но не успели. Эта бутылка лежала на земле, злоумышленники в суете бросили её и убежали.
Ещё в отделе полиции оперуполномоченный поинтересовался публикациями о нападении на меня. По всей видимости, на протяжении всей ночи коллеги присылали ему новости из разных изданий про этот случай
«Ты в телегу там что-то запостил?» - спрашивает меня опер.
«Ну там коллеги опубликовал, да», - отвечаю я.
*при осмотре места происшествия достаёт телефон посмотреть сообщение*
«Фонтанка о тебе пишет… Капец сколько геморроя из-за тебя», - в шутку говорит опер.
Из партии по типу ЕдРа
31 мая днём, когда я отсыпался от «бурной» ночки в больнице и отделе полиции, меня разбудил звонок в дверь от участковой, которая пришла ещё раз взять у меня показания. Дальше я помчался в 31-ю больницу, чтобы сделать повторное КТ головного мозга. Там же по телефону со мной связался начальник уголовного розыска с интересной информацией о ходе дела…
«Привет, Пётр! Это начальник уголовного розыска Красногвардейского района. Скажи, у тебя там в партии твоей не было конфликтов никаких?»
«В «Яблоке»? Нет, всё нормально. А что там, кто-то из «Яблока»?»
«Ну ладно, скажу, как есть. Мы нашли одного вроде как. Тебе знаком некий Григорий Малышев?»
«Он там тоже в какой-то партии состоит. В партии по типу ЕдРа…»
«По типу «Единой России»? Не «Волонтёрская рота» случайно?»
Позвонивший мне человек в Getcontact, и правда, у многих записан как сотрудник уголовного розыска по имени Дмитрий. Дмитрий попросил связаться с ним в WhatsApp и прислать опубликованные мною материалы про «Волонтёрскую роту» и информацию об этой организации. Как мне пояснил полицейский, уже в этот день они собирались ехать в офис этой организации.
Хулиганы
Согласно постановлению, уголовное дело было возбуждено 31 мая, однако официально меня ознакомили с ним только 1 июня на допросе. Первым о возбуждении дела написал «Коммерсант» со ссылкой на свой источник в МВД. По его данным, формулировка статьи была такая: умышленное причинение лёгкого вреда здоровью в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (115.2 УК РФ пункт «г»).
Однако 1 июня дознаватель ознакомила меня с постановлением о возбуждении уголовного дела по той же статье, но с другим пунктом: умышленное причинение лёгкого вреда здоровью из хулиганских побуждений (115.2 УК РФ пункт «а»). Статья та же, наказание по ней такое же, однако смысл совсем разный – напали на меня, получается, не из-за моей работы, а просто какие-то хулиганы решили побить.
На мой вопрос о пункте статьи дознаватель меня успокоила – следствие установит пункт «г» в будущем. Как обстоят дела сейчас, я не знаю.
Моим делом не занимается
Прошло полмесяца. Я закрыл свой двухнедельный больничный по перелому носа и звоню с этой новостью дознавателю, чтобы назначить судебно-медицинскую экспертизу. Попутно интересуюсь, как там обстоят дела с расследованием…
«Следствие сейчас осматривает записи с камер видеонаблюдения…» - отвечает на мой вопрос дознаватель.
«А подозреваемые какие-то есть? Мне вот об одном сообщали, даже фамилию сказали…», - интересуюсь я.
«Нет. Подозреваемых пока нет», - огорчает меня сотрудница.
Удивлён ли я? Нет. 8 камер только у места нападения, ребята сидели там несколько дней, по словам участкового, до моего дома их довозили на машине, однако подозреваемых нет. Когда надо найти активистов, повесивших баннер, то это делают легко за день. Когда надо найти настоящий преступников, совершивших нападение на человека, – это сложно.
Сразу же пишу начальнику угрозыска Дмитрию, чтобы спросить про подозреваемого Григория Малышева, однако получаю огорчающий меня ответ.
«Не могу, к сожалению, ничем помочь. Я этим делом не занимаюсь»
Мой вопрос о судьбе того самого Григория Малышева остался даже не прочитанным.
Боевое братство
Раз следствие не стало рассказывать мне про Григория Малышева, то я решил узнать о нём самостоятельно…
Григорий Малышев (профиль в ВК) – руководитель Санкт-Петербургского отделения движения «Волонтёрская рота Боевого братства». По крайней мере, он им был в 2021 году, судя по публикациям в соцсетях реготделения. Именно об этом человеке мне сказал оперативник Дмитрий, однако как с Малышевым стало взаимодействовать следствие – неизвестно.
Профиль у Григория закрытый, мою заявку в друзья он принимать не хочет, хотя у нас два общих друга. В «Глазе бога» имеет социальную метку «агрессивный», а в Getcontact приобрёл премиум аккаунт, чтобы удалить 99 тегов к своему номеру.
Как же связано добровольческое движение «Волонтёрская рота» со мной? Давайте расскажу…
В феврале, в момент признания ДНР и ЛНР, я смог записаться в участники акции «Своих не бросаем» на Дворцовой площади. Мероприятие устраивала та самая «Волонтёрская рота». Суть была простая – собрать толпу на Дворцовой, выстроиться всем в предложение «Своих не бросаем» и попозировать квадрокоптеру.
Все мы видели такие акции «народного патриотизма». Это мероприятие преподносилось точно так же.
«23 февраля более тысячи активистов «Молодой Гвардии», «Волонтерской Роты» и других общественных молодежных организаций Санкт-Петербурга вышли на Дворцовую площадь для того, чтобы поддержать жителей ЛНР и ДНР. Волонтеры выстроились в огромную надпись «Своих не бросаем», тем самым выразив свое неравнодушие и готовность оказать помощь пострадавшим жителям республик в любой момент», - говориться в пост-анонсе акции.
На самом же деле, всё обстояло немного иначе. Если коротко: участников привлекали, обещая небольшую оплату, либо вкусный обед, либо же просто просили прийти, чтобы помочь набрать нужное количество людей. В группе, куда попал я, ребятам ничего не обещали, а лишь просили прийти помочь. Смысла акции многие не знали.
Перед началом каждую группу фотографировали на строго определённой точке и требовали снять с лица маски и шарфы, чтобы было видно лицо. Зачем? Видимо, чтобы понимать кому ломать нос (шутка).
Как рассказывают мои источники, в «Волонтёрской роте» есть так называемые «Б-1» (бригадиры 1 уровня). Они формируют свои команды в районах и занимаются какой-то деятельностью. На эту команду «Б-1» получает небольшую сумму денег – около 10 тысяч, которые должны тратиться на волонтёров, однако это не контролируется. Например, «Б-1», с которым я общался, таким образом копил себе на поступление в автошколу. Эти самые «Б-1» должны были привести определённое количество людей на акцию и поэтому использовать все возможные средства: кто-то предлагал денег, кто-то еду, кто-то просто просил помочь за спасибо.
Похожая система «найма волонтёров» была использована на акции 2 мая у генконсульства Украины в Санкт-Петербурге, о которой я также рассказывал. Активист «Волонтёрской роты» Максим Свиридов (профиль в ВК), который, по всей видимости, является там «Б-1», набирал людей для возложения цветов к воротам консульства в память о жертвах пожара в одесском доме профсоюзов 2 мая 2014 года. Максим обещал каждому участнику 500 рублей «сразу, не отходя от вас».
После публикации моего материала об этой акции Максим сразу же удалил все публикации и фотографии у себя на странице. Однако мою с ним переписку он удалять не стал, видимо решил сохранить на память.
Встретились, пообщались
«Волонтёрская рота Боевого братства» испытывала интерес ко мне ещё с марта месяца. Найти меня пытались через мою одноклассницу, которая за компанию приехала в офис движения. Одна из сотрудниц пыталась через неё узнать мой номер телефона (несмотря на то, что он у них есть) и уточнить, на какой улице я живу. В двух предложенных ею вариантах была та самая улица, где я проживаю. Помимо телефона и места жительства девушку интересовало моей поведение в школьные годы, а также моя сексуальная ориентация. По их сведениям, я гей, однако это не так. Камин-аута не будет.
«Хотим встретиться, пообщаться». Так объяснила сотрудница свой интерес. Общение я люблю и подал заявку на вступление в «Волонтёрскую роту», однако рассматривать её не стали.
В ходе допроса я указал контакты моей одноклассницы, через которую пытались получить информацию обо мне, и рассказал вышеописанную историю. Взяли ли у неё показания? Нет. Прошёл уже месяц.
Какой итог?
Почему я уверен, что следствие стоит на месте? Того свидетеля, который был предложен мной, не опросили до сих пор. Подозреваемые, которые были уже в первый день, вдруг исчезли. Камеры отсматривают уже около месяца.
Как действует полиция, когда речь идёт о политических протестах, было отлично описано в нашем материале про акцию с баннером на улице Восстания. Всего день понадобился правоохранителям, чтобы установить участников акции, несмотря на то, что они были в масках, найти место их жительства, задержать и осудить.
