Отфильтрованные: бегство из Мариуполя. История одной семьи
«В голове просто паника. Я понимаю, что нам нужно отсюда уходить, потому что может прилететь еще. Я понимаю, что он ничего не видит. Я пытаюсь встать, а встать не могу».
Возле жилых домов на 1-й улице Гуджарети в Тбилиси стоят три машины. Они изрешечены пулями, у них украинские номера. На одном из них снизу написан город, где он был выдан, – Мариуполь.
Члены движения Volunteers Tbilisi, которые помогают украинцам эвакуироваться в Грузию, а также в дальнейшей релокации, поселили в тбилисской гостинице несколько семей беженцев из оккупированного Мариуполя. «Сота» поговорила с одной из них – с братьями Константином и Володимиром Балабасями. 20 марта они большой семьей покинули город после того, как их двор попал под обстрел, в результате которого трое членов семьи были ранены, а один – погиб.
Костя и Вова рассказали о жизни города во время войны, об отношении к ним со стороны ДНР и России, об «Азовстали» и пути из Мариуполя до Тбилиси.
19 марта
Косте 17 лет. Вове – 24. Костя учился на электрика в техникуме, а Вова работал мастером по ремонту оборудования на «Азовстали». Там же работали и их папа с мамой. Отец, Роман, как и Вова, был мастером по ремонту оборудования, а мать, Наталья, – инженером по охране труда.
«Азовсталь» и металлургический комбинат имени Ильича – градообразующие предприятия. По типу российских ГАЗа или «АвтоВАЗа», предприятия давали много рабочих мест жителям города. Когда в Мариуполе начались ожесточенные бои, именно «Азовсталь» стала спасением для мирных жителей, поскольку на большой территории расположено несколько бомбоубежищ. Со слов Володимира, туда шли люди, которые уже потеряли свои дома.
– Завод стал открыт для всех. Там большое бомбоубежище. Никаких пропусков, ничего. Заходи, кто хочет, – уходи, кто хочет. Никто ничего не охранял. И в заводе очень много людей было. Туда шли люди, у которых уже развалили жилье. И чем больше становилось разрушенного жилья, тем больше людей шли прятаться в бомбоубежище, – рассказал Вова.
Балабаси жили большой семьей: мама, папа, бабушка, двое сыновей, сестра Кости, его девушка Настя Курмышова. Ее мать проживает в Сумской области. Когда началась война, Костя позвал Настю жить с ними.
Костя начал свой рассказ с событий 19 марта. В тот роковой для их семьи день они с Настей пошли в соседний дом, где она раньше жила. 18 марта из-за попадания снаряда дом загорелся. На следующий день Костя и Настя отправились проверить состояние Настиной квартиры.
– Когда мы шли к ней, в соседних домах уже сидел ДНР. В девятиэтажках в каждом подъезде сидело минимум по 6 солдат ДНР. Нас подозвал солдат и спросил, что мы делаем. Сказал, что тут небезопасно, стреляют. Сказал, что тут уже никого [жителей] нет, что отправили всех на зеленый коридор в сторону ДНР, – рассказал Костя.
Солдаты спросили, есть ли у Кости и Насти документы. Их не было, поскольку они подошли с соседнего дома, просто чтобы проверить квартиру. Солдаты удостоверились, что у Кости нет националистических татуировок, и посоветовали как можно скорее эвакуироваться в ДНР. Один из них заявил, что, поскольку улица занята ими, по дому будет вестись обстрел украинскими войсками, и дом семьи Балабасей тоже зацепит.
Ребята вернулись домой и сообщили новость семье. Тогда Балабаси решили собраться и ехать. Костя рассказал, что 5 марта по городу пошел слух, что военные открыли гуманитарный коридор в сторону Запорожья, но это не подтвердилось. Лишь 19 марта солдаты сообщили ему напрямую, что теперь ехать в Донецкую народную республику безопасно. В марте жители полагались на информацию от соседей, поскольку со второго марта в городе пропали электричество и связь.
– На блокпостах не давали гарантий, что проедешь по полю безопасно. Военные [украинские] говорят, что сам за себя отвечаешь: «Лучше посиди в подвале, подожди, когда сможем сделать зеленый коридор, чтобы мы понимали, что здесь только наши военные. И тогда ты сможешь ехать. А пока лучше не выезжать». Те, кто выезжал, ехал на свой страх и риск, – рассказал Вова.
Костя помнит, что было около полудня. Солдат ДНР посоветовал семье уехать до трех часов дня, пока светло, и повесить на машину больше белого, чтобы военные понимали, что в автомобиле мирные жители.
Перед отъездом Балабаси решили заколотить окна, чтобы в дом не проникли мародеры. Хотя, со слов братьев, когда они жили в Мариуполе, мародерства еще не встречали. Пока Костя забивал гвозди, во двор прилетела осколочная мина.
– Мы в тот момент хотели заколотить окна, чтобы мародеры не лазили. Я забивал гвозди, остальные стояли рядом со мной. Резкий писк в ушах. Темнота. Я ничего не понимаю. Думаю, умер или нет. Ко мне подползает брат и кричит, что нужно ползти в подъезд, – Костя начал рассказ о роковом событии в их семье.
– У меня картина та же самая. В играх все отлично передают. Писк, я уже на земле. Поднимаю глаза. Смотрю на брата. Вижу, что у него в лице дырка. Страшно. Боли при этом ты не чувствуешь. За секунду я охватил взглядом всех, кто возле меня. Я помню свои мысли. Смотрю на троюродного брата. Он лежит на земле. Я вижу, что без движения. Отмечаю, что Вадим, скорее всего, мертв. Смотрю на папу. Он спускается с лестницы. В голове ставлю галочку: хорошо, папа может ходить. Перевожу взгляд на брата. Брат смотрит вниз. Только поднимает голову, вижу, что у него с лицом. Я подумал, что у Кости все очень плохо. У меня паника. Я не понимаю, как его спасти. На производстве нас многому учили. Как оказывать первую помощь в случае производственной травмы. Когда в лице дырка, я не могу найти у себя решения в голове этой проблемы. В голове просто паника. Я понимаю, что нам нужно отсюда уходить, потому что может прилететь еще. Я понимаю, что он ничего не видит. Я пытаюсь встать, а встать не могу. Говорю: Костя, идем за мной. На голос мой он шел, – продолжил Вова.
Во дворе были Костя, Вова, их крестный брат Вадим, отец Роман и соседи – муж и жена. Вадим погиб моментально, ему перебило артерию. У отца было сквозное ранение ноги. Володимир получил осколочное ранение ноги. Косте раздробило кости на левой руке, осколки попали в лицо и в бок. Ранен был и сосед.
Братья доползли до подъезда, где соседи оказали им первую помощь. Отец, несмотря на ранение, уложил сыновей в машину и повез в больницу №4. В мирное время 1,5 километра до нее можно было преодолеть за 10 минут, но при текущих обстоятельствах дорога заняла гораздо больше времени. Дороги были перекрыты, на них лежали поваленные деревья. В городе шла перестрелка.
В больнице холод. Отопления нет, работает один генератор, но и в том заканчивается дизель. Днем температура в помещении около +3 градусов.
– Три градуса. Я в одних трусах и весь в крови. От этого мне еще холоднее. Мама положила на меня кофту, чтобы было теплее. Брат лежит в коридоре, – вспоминает Костя. Ему оказали скорую медицинскую помощь. Ампутировали раздробленный палец, зашили рану на лице и на боку. Но полноценную помощь оказать не смогли, поскольку в больнице не работал рентген и врачи не могли понять, где находится и что повредил осколок в теле Кости.
– Отрезали палец, потому что говорят, что в нем все кости перемолоты. Нет смысла его оставлять. Если сошьем, он начнет гнить, и его все равно ампутируют, но пойдут большие последствия. Большой палец, говорят, нормально. И его просто зашивают. Осматривают мой бок, тоже зашивают. В больнице не работает рентген. И не понимают, осколок пошел по животу и повредил органы, либо вышел на вылет, пошел наверх. Не понимают, куда осколок делся, – рассказал Костя.
Осколки прошли под правым коленом Вовы. Два касательных ранения по голеностопу. Тогда было неясно, повредили ли осколки нервы, но ходить Вова не может по сей день. Один осколок прошел через бедро и остался там. В больнице Володимиру наложили давящие повязки со словами, что нога, возможно, восстановится без операции. Сейчас Вова передвигается на костылях.
Врачи посоветовали братьям, особенно Косте, остаться в больнице, поскольку был риск осложнения из-за осколков в боку. Но в больнице было очень холодно, не было воды и еды. Семья решила вернуться, поскольку в их дворе было теплое место. После пожара уголь от сгоревших перекрытий упал в домовую мастерскую: там была высокая температура, которая согревала часть комнат.
Родители забрали братьев домой, решая, что на следующий день, 20 марта, они точно уедут. Ночью шли бои. Балабаси не были уверены, что доживут до утра.
ДНР – Ростов – Тбилиси
Семья разделилась на две машины. В одной были раненые отец, братья и девушка Кости Настя. В другой – сестра, бабушка и мама. Балабаси сначала решили переждать стрельбу, но она длилась долго, поэтому решили ехать прямо под обстрелом, чтобы скорее добраться до безопасного места и оказать помощь раненым.
На пути до ДНР, который раньше казался коротким, но под боевыми действиями невероятно долгим, солдаты останавливали машины. Просили вывесить больше белого и показывали безопасный путь до блокпоста.
Там, когда семья сказала, что в одной машине раненые, их разделили. Мать Наталья осталась в колонне-очереди до границы, а отца с братьями и Настей отправили в больницу в селе Безыменное.
Дальше братьев перевозили из больницы в больницу. Из Безыменного в Новоазовск, оттуда – в Донецк. Костя пережил операцию на лице, из-за которой еще около трех недель провел в Донецке. Но, несмотря на это, помощь все еще была недостаточной. Достать осколок из бока врачи не смогли, так же, как и не смогли определиться, что делать с его рукой и с ногой Вовы, советуя «поехать в большой город».
Операционная работала круглые сутки. В больницах были люди с гораздо более тяжелыми ранениями, чем у Володимира. Тогда он попытался узнать, помогут ли им в Ростове. Но его друг, который уже эвакуировался туда, сказал, что в Ростове вряд ли смогут провести необходимые операции. Тогда семья решила ехать в Грузию. Но прежде им нужно было пройти так называемую «фильтрацию».
Эта процедура проводится, чтобы в ДНР и Россию не попали украинские военные. Как рассказали Костя и Вова, у проходящих «фильтрацию» просматривают телефоны, вплоть до личных чатов, допрашивают, а затем выдают соответствующий документ со штампом, по которому они могут как передвигаться по ДНР, так и отправляться в Россию.
Volunteers TBILISI вышли на Наталью Балабась, и они договорились об эвакуации с дальнейшим лечением. Но в донецком РОВД самая ранняя запись на «фильтрацию» была 17 мая. Что для здоровья братьев было довольно долго.
– Врачи говорят, что чем быстрее окажут помощь, тем большая вероятность, что будет легче восстанавливаться. Мне нужно побыстрее попасть туда, где мне окажут медицинскую помощь. Две недели ждать долго, – сказал Вова, потирая больную ногу.
За время, что Вова и Костя проходили лечение, Наталья уже прошла эту процедуру, и нашла более быстрый способ получить необходимые документы.
– Мама узнала, что можно пройти ее раньше в Старобешево. За одни сутки. По ДНР нельзя передвигаться на украинской машине, если ты не прошел фильтрацию. Мама ее прошла, поэтому она забрала нас и повезла в Старобешево. Нас приняли без очереди. Меня, отца, брата, девушку. Я из машины даже не выходил. Мой телефон отнесли, меня никто не допытывал. Отца по-минимуму. Легко прошли, не как мама, – вспоминает Костя.
Около суток ушло на то, чтобы пересечь границу и оказаться в России. Там одну из машин просветили рентгеном, предположительно, чтобы убедиться, что она не заминирована и в ней нет оружия.
Два дня семья переждала в Ростове. Им был необходим отдых. Костя и Вова рассказали, какое к ним было отношение как в ДНР, так и в там. По словам Кости, за время, прожитое в войне, он не встречал агрессии со стороны солдат Донецкой народной республики. Когда он был в больнице, с ним лежали двое солдат, которые не выражали гнева в его сторону. Врачи, насколько могли, старались его спасти. Им давали еду и деньги, относились к ним «как к бедным людям, которые месяц терпели этот обстрел».
Уже в России на обстрелянные машины обращали внимание и спрашивали о судьбе Балабасей. Вова сказал, что реакции были две: либо сопереживание и сожаление, либо нейтралитет.
– Россияне, которые увидели, что с нами произошло, в знак помощи заправили машину, угостили мороженым. У меня были подозрения, что нам будет тяжело. Мы украинцы, приехали в Россию. Но в основном был нейтралитет. Люди спрашивали, что с нами произошло. Агрессии, мол, так вам и надо, не было. В ДНР люди тоже были настроены положительно. Хоть и с позиции «Россия правильно поступает». Мы им объясняем, что нам с этого «правильного» чуть-чуть нехорошо. Но к нам отношение было, мол, вот вам еда, лечение. Все, что могли, они делали. За это ничего плохого не скажу, – также Вова вспомнил, как на заправке увидел мужчину в «модной камуфляжной рубашке с шевроном Z». Он видел их машину, но сделал вид, что не заметил.
Из Ростова семья поехала во Владикавказ, на пограничный российско-грузинский пункт Верхний Ларс. При переходе границы возникла проблема с отсутствием заграничных паспортов у Кости, его девушки Насти и бабушки Надежды. Им помог документ о въезде в Россию с датой пересечения границы. Находиться в России украинцам, по словам Кости, можно всего 14 дней. При помощи этого документа Балабаси смогли проехать дальше и заночевали в Казбеги, где на утро их встретили волонтеры: Мария, Ольга и Кирилл, и показали путь до Тбилиси.
– Мы передохнули, наверное, минут десять, и Ольга повезла нас в больницу. Там мне сказали, что из-за механического повреждения у меня неправильно сформировался глаз. Поставили укол, через 1,5 недели скажут, что делать дальше. В другой больнице осмотрели руку и сказали, что нужна операция. Часть кости будут вырезать с кисти и в большой палец вставлять. Эта операция заменит средний палец указательным. Рука сместится, и средний заменит указательный, – весь разговор Костя теребирал бинты на травмированной руке. В этот момент кусочек упал на пол. Костя поднял его и продолжил вертеть в здоровой руке.
Врачи пообещали семье, что будут добиваться финансирования операции за счет бюджета Грузии. Грузинская медицина платная, существуют медицинские страховки, покрывающие расходы, но в случае Кости и Вовы больница взяла этот вопрос на себя.
Во время осмотра выяснилось, что помимо глаза, руки и бока, где все еще оставался осколок, у Кости раздроблен хрящ в носовой перегородке и повреждены придаточные пазухи. Их тоже необходимо восстанавливать.
Вове порекомендовали восстановление массажами. Осколки все же повредили нерв. В течение двух недель его нога должна вернуться в прежнее состояние, и операция ему будет не нужна. Волонтеры пообещали помочь с оплатой массажей. Романа, отца семейства, перевязали. Он уже гуляет по Тбилиси.
По завершению рассказа об эвакуации Костя и Вова вспомнили о жизни города, когда война пришла на их улицы.
«Меняем всю жизнь. Все, чего ты добивался много лет, перечеркнуто»
Первую неделю войны город жил, как прежде. Единственное, что поменялось, – это количество продуктов в магазинах. Их стало меньше, а цены поднялись.
– 24 февраля рано утром звонит учитель и говорит, что дистанционка в техникуме. Я спрашиваю, по какому поводу, потому что не слышал выстрелов. Захожу в группу, а друзья скидывают видео с обстрелом района, в котором у меня жил друг. Но, в общем, где-то первые 7 дней ничего не меняется. Только очереди большие в магазинах, цены увеличиваются. Но второго марта отключили свет, воду и связь всю. Через 5 дней отключают газ и отопление. Вся цивилизация исчезает, – жители Мариуполя готовили еду на кострах, для которых рубили деревья. Ходили за водой до колодцев в частном секторе возле Азовского моря, собирали талую воду с крыш.
Вскоре в городе начались обстрелы, и ходить за водой стало опасно. Некоторые люди были вынуждены под риском смерти ходить за водой и дальше.
Балабаси успели заготовить около 150 литров воды, но ее, как и еду, нужно было экономить. Поэтому они перестали даже мыться.
Связь со внешним миром пропала полностью, но в один из дней, Костя предполагает, что 8 марта, они с Настей нашли связь на восьмом этаже ее дома. Там можно было зайти в телеграм и отписаться близким, что они живы. Но с усилением боев стало небезопасно ходить и туда.
Володимир, когда зашла речь о прошлой жизни, заметно изменился в лице и обратился к нам, чтобы мы донесли до общества, что в «Азовстали», где он работал, находится много мирных жителей.
21 апреля, во время встречи Владимира Путина с министром обороны Сергеем Шойгу, последний отчитался об «освобождении Мариуполя». Тогда Путин поручил прекратить штурм завода, но при этом приказал «заблокировать эту промышленную зону так, чтобы муха не пролетела».
Украинские власти заявляют, что город все еще не сдан, а вражеские военные не позволяют полностью эвакуировать людей с территории промзоны. По данным украинских СМИ, в бомбоубежищах находится около тысячи человек.
– И мне сейчас, когда я вижу, как они говорят, что в заводе много формирований военных и нужно этот завод сносить полностью, страшно. Потому что я видел, сколько туда приходило. Там детей очень много находится. «Азов» [подразделение нацгвардии Украины, по мнению властей РФ, националистическое, – прим.] не держит людей, как говорят российские военные, в плену, – Вова примерно изобразил масштабы завода и территорий, на которых ведутся бои. С его слов, выходить из бомбоубежищ опасно, поэтому люди прячутся там вовсе не из-за плена.
Вова считает, что без зеленого коридора покинуть территорию промзоны невозможно из-за непрекращающихся боев. А они, несмотря на заверения депутата Госдумы Адама Делимханова, продолжаются. Друзья Володимира, которые остались в Мариуполе и прячутся в бомбоубежище, как только у них появилась связь, написали ему, что продолжают оставаться в нем, поскольку военные продолжают вести обстрелы.
– Хочется, чтобы одни сказали «не стреляем». Другие сказали – «не стреляем». Поставьте рамки, проверяйте. Сделайте пару дней, чтобы все мирные оттуда повыходили. Буквально вчера [20 апреля] говорил со своими из Мариуполя. Они все еще не могут выходить из своих домов…Россия считает, что там [в Мариуполе] много русских, много своих. Так они же могут и своих убить. На заводе есть цистерны с доменным газом. Если цистерна взорвется, доменный газ распространится по городу. Он убьет много людей, и это будет катастрофа не на один год точно. Надо делать мирные коридоры, чтобы выпускать мирных граждан, – закончил рассказ Вова.
Теперь семья вынуждена начать новую жизнь. До войны Вова имел перспективную должность с потенциальным ростом. Семья купила квартиру, делала в ней ремонт.
Пока что Костя и Вова не планируют, что будет дальше. Ближайшее время им предстоит лечение, они находятся в ожидании.
Помогая Volunteers Tbilisi, вы помогаете Косте и Вове, а также другим семьям, вынужденным оставить дом и начать жизнь с чистого листа. Помочь волонтерам можно здесь.
Иллюстрации: Ars Bellinum