Ноги уже трясутся, но демократия на них пока еще держится: Чего нам стоит ждать от Туниса и что же пошло не так?

14 января 2011 года многолетний диктатор Зейн аль-Абидин Бен Али бежал из Туниса. Вскоре были свергнуты еще несколько тиранов в других странах, однако после войн и кровавых контрреволюций сегодня только Тунис держит высоко флаг демократии. Но сколько еще он сможет его продержать? В этом североафриканском государстве тоже всё сильнее и сильнее дают о себе знать разочаровния народа.

Настроение на улицах столицы Туниса плохое. По иронии судьбы, в день годовщины Тунисской революции начал действовать второй общенациональный локдаун. Пандемия коронавируса очень сильно сказалась на Тунисе - государственные больницы переполнены, а частные клиники для большинства людей недоступны; заболеваемость и смертность ежедневно растут. Ограничения были введены с целью предотвращения массовых собраний и демонстраций в дни годовщины Арабской весны.

Несмотря на локдаун, массовые собрания всё равно имели место быть, однако не в форме митингов и гуляний в честь приветствия демократической революции, а в форме массовых протестов против политической и социальной несправедливости. В столице страны и ряде городов протестующие устроили уличные бои против правоохранительных органов. Более двухсот человек были задержаны. Разграблению подверглись магазины, аптеки и банки. У тунисцев сегодня двойственное отношение к демократии, которая была завоевана ими с большим трудом и многочисленными жертвами. Так в чем же дело?

После десятилетия, полного испытаний и невзгод, эйфория революционных дней давно исчезла и оглядываясь назад, события 2010 и 2011 годов, кажутся уже совсем другой жизнью. После самосожжения зеленщика Мохамеда Буазизи 17 декабря 2010 года давно сдерживаемое социальное разочарование вылилось в массовые протесты, в результате которых президент Бен Али, занимавший этот пост с 1988 года, ушел в отставку, полицейское государство, которое столько лет держалось на насилии, распалось с невероятной скоростью.

За этим последовал очень непростой конституционный процесс, который, наконец, был доведен до блестящего завершения в начале 2014 года и теперь ни в одной другой стране арабского мира нет такой же конституции, которая гарантировала бы все основные свободы. И все же: после присуждения Нобелевской премии мира и проведения пяти свободных и честных выборов люди все чаще задаются вопросом, что же на самом деле изменилось в Тунисе и в какую сторону.

Судя по опыту предыдущих лет, вряд ли кто-то еще может поверить в то, что после окончания пандемии страну будет ждать быстрое восстановление и развитие, потому что сегодняшние проблемы, которые испытывает молодая демократия весьма серьёзные, да и не новы. Безработица и отсутствие перспектив - были в Тунисе задолго до того, как мир узнал слово "коронавирус". Еще до начала пандемии Covid-19 его экономика находилась в упадке. Кроме того, тунисскому государству грозит банкротство уже во втором квартале 2021 года, не в последнюю очередь из-за отсутствия иностранной валюты у туристического бизнеса.

Отсутствие решений, концепций и представлений о том, как страна может выйти из этого падения, парализует и деморализирует людей. Все больше молодых людей видят побег, как единственный выход. После многих лет низких показателей количество мигрантов из Туниса в настоящее время резко увеличивается. В октябре 2020 года Средиземное море пересекло более чем в три раза больше тунисцев, чем в предыдущем году.

Об этом можно сказать следующее: тунисская демократия должна "заново родить себя", если она хочет избежать собственного крушения. Экономические трудности - лишь на первый взгляд суть проблемы. Распространенная и неоднократно цитируемая, словно мантра, фраза о том, что политическая революция удалась, а социально-экономическая провалилась, не только не совсем правильная, она еще и вредная, так как мешает увидеть серьезные нарушения в политике Туниса, без которых восстановление экономики не может быть успешным.

Начинать надо с политических партий, которые играют центральную роль в гибридной системе президентской и парламентской демократии Туниса. Уже на первых выборах, основанных на новой конституции в 2014 году, одни из наиболее важных партий, очевидно, забыли основные требования революции и превратили их во вредное противостояние по линии "секуляристы" и "исламисты". Так, например, секулярные либералы из партии Нидаа Тунис, используя лозунги и риторику возвращения к идеологии основателя светского государства Хабибы Бургибы, добились довольно неожиданной победы на выборах, поскольку в их рядах было множество представителей старого деспотичного режима.

Как и ожидалось, после этого у них сразу же начались проблемы и конфликты в коалиционном правительстве с "исламистами" из партии Ан-Нахда, которые только недавно вышли из нелегального положения. В итоге, все основное внимание уделялось интригам, взаивным обвинениям и поиску компрамата на оппонентов. С одной стороны, "исламисты" из Ан-Нахды без конца пытались продвинуть законы о люстрациях представителей бывшего режима, а с другой - "секуляристы" из Нидаа Тунис пытались принять законы, которые бы защищали их привилегии. И этот дискурс всегда превалировал над реальными реформами. Программных дебатов не было. Депутаты несколько раз меняли состав своей парламентской группы в течение одного электорального периода, и едва ли какое-либо правительство просуществовало дольше года. И все же состояние политических партий - это только симптом более глубокой проблемы. В Тунисе доступ к руководящим постам всегда определял потенциал экономического развития. Объединения и коалиции часто создаются не по убеждениям или для обеспечения соблюдения определенного содержания политики, а как самоцель.

Этот особенно трудный для понимания и преодаления фактор, который характерен для всего региона, по-прежнему определяет политическую и экономическую культуру Туниса сегодня и распространяется на деятельность государственных компаний и государственных служб. Эти структуры и механизмы пережили колониальные времена и диктатуру, и они сохраняются даже при демократии. Социальные протесты и подверженная коррупции бюрократия на протяжении многих лет были взаимозависимыми и придают Тунису его особый характер, который характеризуется одновременным существованием культуры "трудяг" и менталитета "бюрократов". Любой, у кого нет доступа к источникам власти в Тунисе, неоднократно сталкивается со "стеклянными потолками", его энергия замедляется, и ему приходится с разочарованием наблюдать, как все эти социальные условия продолжают развиваться уже без его участия. Молодой начинающий предприниматель ничем не отличается от таксиста или продавца овощей Мохамеда Буазизи, который себя сжег. Все они терпели неудачу и терпели неудачу из-за тунисской формы экономики, в которой доступ к власти в первую очередь определяет успех или провал, а здоровая рыночная конкуренция и защита результата твоего труда - по прежнему отсутствуют.

Политики и партии, которые хотят поставить под сомнение это основное зло тунисской политики, постоянно сталкиваются с препятствиями. В серии статей для "Аль-Джазиры", бывший президент Монсеф аль-Марзуки назвал "нечистой" конституционную статью, которая не позволяет ни одной партии добиться большинства, и заявил, что она направлена прежде всего против "Ан-Нахды", единственной организованной и народной партии, которая появилась в политическом поле после революции. Он сказал, что данная статья также направлена на то, чтобы превратить парламент в поле политической борьбы, где ни одна из партий не может принимать какие-либо значимые решения или утверждать какие-либо существенные предложения.

Сегодня, десять лет спустя после революции тунисский народ разочарован президентом Каисом Саидом, который правит страной, несмотря на то, что не имеет никакого политического образования. Этот человек не смог реализовать ни одного из чаяний тунисцев, к которым они стремились с помощью своей революции. Вместо этого он еще больше поляризовал их страну.

Неудивительно, что после пережитого опыта тунисцы эмоционально все чаще отказываются от представительной демократии, а популизм, исходящий от реваншистов старого режима, стал величайшей угрозой тунисской демократии.

Тунис многого добился с 2010 года. Свобода выражения мнений и собраний практически реализована, активное гражданское общество не уклоняется от конфликтов, профсоюзы, религиозные объединения и женское движение занимают прочное место в публичном дискурсе. И, несмотря на всю политическую нестабильность, в обозримом будущем не следует ожидать возврата к авторитаризму. Тем не менее, спустя десять лет после потрясений стало ясно, что фактически существовавшая партийная демократия не могла удовлетворить желания населения. Люди ищут чего-то другого, "демократии 2.0", которая, наконец, добавит демократическое содержание во внешнюю форму. Удастся ли им это? Войдет ли тунисская демократия в историю, как исторический феномен - или, по крайней мере, как модель для региона, изменения которого еще далеки от завершения? Ответы на эти вопросы тунисскому народу предстоит дать в ближайшее время....